Учиха Сумико. Другая история

      Скромный деревянный храм. Вокруг множество деревьев, которые так и тянется назвать вековыми, но единицы знают правду. Их вырастил молодой Глава Сенджу всего за одну ночь, ради сегодняшнего дня, когда он возьмет в жены красавицу Узумаки. Все приготовления ради этого. Скоро, совсем скоро этот момент наступит, а пока чуть далее, в доме на границе владений Сенджу и Узумаки, проходят последние приготовления жениха и невесты.       — Мито-сан, белый вам очень идет, — невозмутимо замечает удобно устроившаяся на подушках черноволосая девушка. — Эти белоснежные щечки, на которых так и ждешь проявление отблесков льда, — с каждым словом, уголки губ Узумаки дергаются все сильнее, — а видишь лишь алые прядки, скользящие вниз, будто ручьи…       — Сумико-сан, красиво же вы меня с трупом сравнили, — фыркает не удержавшись Мито, а прислуживающие ей девушки с легким ужасом косятся на смеющуюся Учиха.       — Я просто не понимаю, зачем столько белил, Мито-сан, — улыбка удивительным образом красит Сумико, делая холодную красавицу более уютной, домашней. — Да и белый красиво, конечно, но персиковый смотрелся бы лучше.       — У меня и такой наряд есть, — хмыканье в ответ и она одним взглядом заставляет одну из прислужниц раздвинуть ширму, демонстрируя пять богато украшенных кимоно на подставках. — А так же зеленый, красный…       — Красный вычеркни, он с волосами сливаться будет, — внимательно оглядев представленный выбор, отозвалась Учиха. — Хотя нет, четыре плохое число, — девушка задумчиво прищуривается, а потом на ее лице появляется хитрая улыбка. — Мито-сан, надевайте его последним, как раз будет вечер, почти глубокая ночь, праздник у воды, там будет прохладно… — из небольших печатей на руках, появляется аккуратный сверток, который при разворачивании превращается в широкий белоснежный шарф-паутинку, расшитый жемчугом. — Вот.       — Какая прелесть, — Мито с восторгом проводит рукой по мягкой, будто шелковой ткани, отмахиваясь от встревоженных помощниц. Учиха те не доверяли, в целом не зря, но именно от этой ждать нападения было глупо. Она была слишком уязвима в данный момент, чтобы так рисковать.       — Я хотела отдать попозже, но думаю, сейчас лучший момент, — довольно улыбается Сумико, с удовольствием утягивая с небольшого столика шпажку с данго. — Хотя до вечера еще далеко.       — Ничего, я обязательно надену, — властный, нетерпящий возражений взгляд на растерянных помощниц и шарф моментально оказывается приложен к красному кимоно без рисунка, выгодно подчеркивая яркость наряда. Мито довольно кивает, он не даст слиться цвету ее волос и одежды, создав необходимый контраст. — Кстати, прекрасная вышивка, а узоры из мелких жемчужин просто шедевр.       — Рада, что тебе понравилось, — мягкая, но какая-то грустная улыбка в ответ и Сумико поднимается на ноги, заметив последние приготовления и опустившуюся на рожки ревности легкую ткань. — Это одна из работ моей ученицы — Асами. Она соткала и вышила сама этот шарф, вложив все свое желание жить в мире.       — Красивая мечта, — тепло улыбается Мито, аккуратно поднимаясь и неторопливо шествуя вперед, держа ровную осанку и следя, чтобы тяжелый наряд красиво струился за ее спиной. Окриков не надо, она, да и все имеющиеся тут шиноби, прекрасно различают чакру Хаширамы и его свиты. Пришла пора шествовать к храму и принести нужные обеты.       — Ну, у нас есть возможность воплотить ее хотя бы частично, — одеяние Сумико не такое торжественное, как и обувь, поэтому двигаться проще, но та старательно подстраивается под чужой шаг. — Но не будем о политике, сегодня у тебя чудесный день и ты скоро станешь замужней дамой, — тихий смешок. — Удачи. Хаширама-сан сложный человек, но не глупый, — лукавая улыбка и она неторопливо кланяется ожидающим на пороге комнаты троим красноволосым мужчинам. — Узумаки-сама.       — Учиха-сан, — поклон точно такой же, как и отвесила им девушка, но обращение менее уважительное. Глава Клана Узумаки и его ближайшие советники могут себе такое позволить.       Впрочем, они могли бы вообще не ответить на приветствие, но именно эту Учиха они уважали, успев столкнуться и не раз. Пожалуй, она была одной из немногих в красноглазом Клане, кто вызывал не только раздражение, но и восхищал. Даже Мито не чувствовала в ней тьмы, хотя она постоянно находилась при Учиха Мадаре, чудовище, которым многие пугали детей. Многие Узумаки недоумевали, чем тот смог заслужить верность умной и принципиальной девушки, зато оценили выгоды от дружбы их химе и Сумико. Именно она позволила красноволосым закрепиться в Конохе и избежать большинства конфликтов с другими Кланами.       — Жених уже ждет, Мито, — сквозь строгую маску Главы Клана проступили эмоции присущие только отцам. Он смотрел на стоящую напротив него дочь с гордостью. — Идем?       — Конечно, то-сама, — ни грамма волнения не отобразилось на лице Мито. Белила скрыли предательский румянец, но глаза выдавали. Легкое лихорадочное свечение показывало, что девушка не так безмятежна, как хочет казаться.       Сумико едва уловимо улыбается, чуть отступая назад. Она приглашенный гость, причем со стороны невесты, только благодаря ее милости получившая возможность идти среди подружек. Ее роль в предстоящем не так важна, она обычный наблюдатель и страховка. Гарант того, что все пройдет хорошо и приглашенный со стороны Хаширамы Мадара останется доволен. Только из-за этого она здесь. Ну и чтобы не портить отношения с Мито, которыми она дорожила. Будь все немного иначе, она ни за что бы не пришла. В ее положении трудно выдерживать длительные церемонии, но и сказать об этом она никому не может.       Домик, в котором прихорашивалась невеста, не такой уж большой, поэтому маленькая процессия быстро выходит к ожидавшему жениху. Рядом с высоким Хаширамой, Мито выглядит обманчиво хрупкой. Жених и невеста не сводят друг с друга глаз, а изящная рука девушки тонет в широкой ладони Сенджу. Пара привлекает к себе много внимания, но на церемонии только близкие. Это уже после, когда будут произнесены клятвы, веселье выплеснется за квартал Сенджу, но не сейчас. Пока никто не торопится разрушать воцарившуюся тишину и спугнуть сказку, зашедшую на огонек.       Впрочем, молодые быстро берут себя в руки и вот уже процессии смешиваются неторопливо следуя вперед. Прямо к уже украшенному в ожидании брачующихся храму.       — Суми-чан, осторожнее, — неловко поставившую ногу на ступеньку и поскользнувшуюся девушку без труда подхватывает под локоток и помогает выровняться появившийся рядом Мадара.       — Спасибо, — мягкая улыбка в ответ и она уже гораздо смелее вышагивает дальше, не боясь упасть на высоких дзори. Ни ее, ни идущего рядом мужчину не волнует, что другие люди стараются держаться от них подальше.       Мадара спокоен и не раздражается, тревожная складка между бровей разгладилась, даже взгляды Тобирамы, который постоянно с подозрением смотрел в его сторону, не вызывают бешенство. Тонкая рука на изгибе локтя, прекрасно справляется с его успокоением, а все внимание занимает контроль за самочувствием Сумико.       Он и сейчас считает, что хорошие отношения с Узумаки не стоят ее переутомления, но переупрямить ее не смог. Слишком воодушевленной она выглядела и радостно улыбалась, когда в ее причудливую прическу вплетались нити жемчуга. Впрочем, отчасти он был этому рад, ведь выдерживать Хашираму в одиночку было невыполнимой задачей, а так он держался. Просто напоминал, что скоро увидит Сумико и раздражение отступало.       Девушка радуется как ребенок, с горящими глазами смотря на то, как проходит церемония. Несмотря на недовольные взгляды Мадары, омывает губы в ритуальном саке и охотно участвует в веселье. Ну, а стоит процессии выйти уже за ворота квартала Сенджу и начаться народным гуляниям, как она вытаскивает самого грозного Учиха на танцы и весело смеется, когда тот ворчливо тянет ее отдохнуть и отдать должное прохладным напиткам.       Веселье заразительно, Мадара нисколько не удивляется, когда видит среди толп празднующих соклановцев и даже находит веселым их ошарашенные взгляды. Это во многом забавно, но улыбку вызывали не они. Сумико раскрасневшаяся, с легким румянцем на щеках, вызывает умиление. Если бы не взгляды Тобирамы, все было бы и вовсе прекрасно.       Девушка выматывается чересчур быстро, кому как не знающему ее с детского возраста Мадаре это знать? Все же она слишком ослабла и это вызывало беспокойство. Впрочем, хватало мимолетной улыбки, чтобы беспокойство исчезло и оставалась забота.       Ближе Сумико у него никого не осталось.       — Мадара-сама, как насчет прогуляться? Молодоженов и без нас уже займут, — девушка легко раскусила его настрой и просто подскочила поближе, вставая на носочки и пытаясь сказать прямо на ухо. На деле же просто прижалась уже заметным животиком (и не важно, что его прикрывал бандаж, осознавать это было все равно приятно) и грудью к руке. — Да и мы уже отсидели полагающееся приличиями время.       — Все равно надо об этом сказать, — выражение лица вновь, который раз за вечер смягчается и он неторопливо ведет Сумико к сидящим на возвышении Сенджу и Узумаки. Оповестить их о желании уйти не трудно, а Хаширама даже на мгновение отвлекается от ухаживаний за молодой женой и бросает острый взгляд на безмятежно улыбавшуюся Сумико. Девушка легко его перехватывает и просто отрицательно качает головой. С ней все в порядке, просто немного устала от слишком тяжелых церемониальных одежд.       Уход двух Учиха почти никого не волнует, все гости уже дошли до той кондиции, когда все вокруг стали если не друзьями, то просто неплохими людьми.       Сумико не желает возвращаться назад так рано, по дороге в квартал затягивая Мадару в круговорот веселья или же просто позволяя наблюдать со стороны за ее танцами. Грозный Глава Клана сейчас действует просто как телохранитель, не желая одергивать девушку. Слишком хорошо знал, сколько забот свалилось на нее и как давно она просто не отдыхала. Да и отдыхала ли? Мадара не мог вспомнить ни одного празднества даже в Клане, где она позволила бы себе просто веселиться. Этого не было, Сумико всегда вела себя примерно. Ей бы не простили другого поведения, а вот сейчас, скрыв свою личность под более простым кимоно и прической, она гармонично влилась в круговорот людей.       Беременные женщины непостижимы. Мадара в этом убедился быстро, когда еще секунду назад прыгающая бодро и весело девушка, просто прижалась к нему и осталась рядом стоять, переводя дыхание. Раскрасневшаяся, с чуть растрепанными волосами и теплой улыбкой на губках, которые периодически облизывала. Неосознанно, она соблазняла всем своим видом. Такая уютная, мягкая и носящая под сердцем ребенка, которого Мадара с радостью назовет своим.       Мужчина видит усталость, явно сонное состояние, которое навалилось на девушку резко, поэтому не раздумывая подхватывает ее на руки и уносит подальше от шумного веселья. Туда, где в тишине деревьев, спрятались дома Учиха. Самих хозяев во многих и нет. Все кто может на празднике. Если не помогают с безопасностью, то веселятся сами. Только это все не важно, главное это уютно устроившаяся на его руках девушка, которая трогательно прижимается щекой к груди и с переменным успехом борется со сном. В конце концов, терпя полное фиаско и тихо посапывая к тому моменту, как он добрался до дома, минуя пару постов. Уже завтра среди Учиха будут ходить новые слухи, ну и пусть. Все и без того знают, что Сумико принадлежит Главе Клана. Желающих спорить уже не осталось, как и любителей убеждать в том, что она этого недостойна. Он взрослый человек и уже давно решил все для себя. Даже не носи она под сердцем дитя любимого брата, девушка все равно была бы рядом.       Все Учиха по-своему эгоисты и Мадара не исключение. Он не привык делиться своим, а Сумико получила это почетное звание сразу, как Таджима передал заботу о ней сыну. Время только укрепило в Мадаре уверенность в правильности поступка отца.       Двери в дом открываются бесшумно, мимо Мадары в дом проскальзывают маленькие тени, быстро принимая очертания неко. Они идут впереди, но застывают прямо на пороге комнаты и всем своим видом показывают, что дальше не пойдут и Главе Клана Учиха придется самому бороться с одеждой девушки. Впрочем, отчасти он даже рад крепкому сну Сумико, хотя и осознает, что его тяга к ней не совсем нормальна.       Это похоже на эмоциональную привязку. Закладку, что он сделал себе сам, когда остался совершенно один, сжигая труп брата на костре и пытаясь не сорваться. В тот момент именно Сумико была рядом и поддержала его. Именно тогда он окончательно понял, почему так ценил ее Изуна и почему он сам тянулся к ней. То, что он считал дружеской симпатией, запрещая думать о большем, было куда глубже, а сейчас стало еще и опаснее.       Мадара невольно ловит себя на том, что ласково проводит по ее плечам, снимая верхнее кимоно и с трудом подавляя желание снять и нижнее. Тонкое, ничего не скрывающее. Наоборот, очерчивающее каждый изгиб. Сглатывая слюну и чувствуя как горят уши, он все равно продолжает. Увидь кто, как он осторожно снимает белоснежные носочки с чужих ног или аккуратно расшнуровывает бандаж, не поверил бы. Учиха Мадара не может быть таким аккуратным, нежным с другими. Однако это есть и уйти от беззаботно спящей девушки сложно. Снятый бандаж усугубил ситуацию, теперь он мог без проблем разглядеть тугой животик, который мягко очерчивала складками тонкая ткань.       Бороться с собой нет сил. Он до сих пор считает это чудом. Ладонь аккуратно ложится на выпуклый животик и по ней тут же бьет маленькая пяточка. На суровом лице проступает легкая улыбка, прикосновение становится более смелым, но он все же находит в себе силы оторваться и попытаться подняться, чтобы уйти. Не удается. За полы кимоно крепко держится чужая рука.       — Мадара-сама, останьтесь? — тихо, почти жалобно просит так и не проснувшаяся Сумико. По крайней мере, он уверен, что она спит. Об этом говорит все. Дыхание, размеренный стук сердца и спокойная чакра.       Однако тихий голос и вцепившаяся в полы кимоно рука никуда не девается, крепко удерживая его на месте и нет возможности освободиться не разбудив. В проеме дверей возникает лукавая мордочка неко, привлеченная возней и слишком долгим отсутствием Мадары. Тот прямо видит ехидный оскал кошки, но та ничего не говорит, просто исчезает, картинно задвигая седзе. Она будто издеваясь, садится так, чтобы ее силуэт был виден сквозь бамбуковую бумагу, обтягивающей раму дверей. Причем не возникает сомнений, что сидит она спиной.       — Останьтесь? — тише и жалобней тянет не отпускающая его от себя Сумико и беспомощно оглядывающийся по сторонам Мадара сдается. Послушно ложится рядом, чувствуя, как к нему прижимается хрупкое тело. Маленькая голова невесомо ложится на плечо, а пушистые волосы, которые он сам пару минут назад расплетал, шелковой волной струятся у девушки по плечам. Пара прядок игриво падает на обнажившуюся сквозь неплотно запахнутое кимоно, грудь. Легкий запах цитрусовых и имбиря укутывает мужчину, успокаивая, заставляя почувствовать себя на своем месте. Сон к нему приходит на удивление быстро и он уже не видит, как девушка открывает абсолютно не сонные глаза и ласково проводит по его груди мягко улыбаясь. В ее глазах нет торжества, просто щемящая нежность и облегчение, будто она взяла какую-то новую вершину. Сумико едва не мурлыкает, прижимаясь поближе и ощущая, как чужая рука властно приобнимает ее за талию, ложась на животик.       Вот теперь она может спать. Сейчас безопасно, ведь Мадара-сама рядом. Он защитит.