***
Осень постепенно начала вступать в свои права. Чаще стали лить дожди, дул сильный холодный ветер, а квиддичных тренировок прибавилось ещё больше: приближался первый матч сезона — Гриффиндор против Слизерина. Фред Уизли упорно тренировал свою команду: ему очень уж хотелось выиграть Кубок, ведь это был первый год, когда он получил почётное звание капитана. Но, несмотря на испортившуюся погоду и усиленные квиддичные тренировки, ничто не могло испортить радостного настроения студентов Хогвартса, предвкушающих приближение Хэллоуина. Альбус тоже почувствовал какое-то радостное волнение, разливающееся по телу теплом, когда, проснувшись утром на Хэллоуин, учуял запах свежо запечённой тыквы. Он уже не мог дождаться праздничного ужина, в уме прикидывая, какие разнообразные кушанья будут ждать его вечером. За завтраком Альбуса ждал ещё один приятный сюрприз: прибыла почта, и среди разных мастей, цветов и оттенков сов он легко различил огненно-рыжего Феникса. Подлетев к Альбусу, он добродушно ухнул и протянул ему свою лапку, к которой было привязано письмо. Альбус тут же вскрыл его и улыбнулся: это, конечно, написали родители. Последний раз он получил от них письмо полторы недели назад, хотя обычно родители писали ему гораздо чаще, поэтому Альбус в последнее время начал немного волноваться. Он развернул письмо и стал читать: «Дорогой Альбус, — различил он почерк своего отца, — прости, что не отвечали тебе так долго. Мы с мамой были очень заняты на работе. Ты же знаешь, Драко Малфой тоже работает в Министерстве. Так вот, неделю назад он заболел и по сегодняшний день ни разу с тех пор там не появлялся, поэтому Кингсли попросил меня помимо своей работы выполнять ещё и его задания. Так что всю неделю я был занят по горло. Что касается мамы: ей пришлось написать много статей за последние несколько дней в связи с предстоящим Чемпионатом мира по квиддичу. (Да, я знаю, что он состоится только летом, но ты же понимаешь — уже сейчас идёт подготовка к нему. Да, я помню, что обещал купить вам с Джеймсом и Лили билеты на него.) Ещё раз прости нас за задержку. Но всё это не так уж и важно. Как у тебя дела? Как учеба? Как Джим?.. Я получил твоё письмо о его ране. Как он там, надеюсь, всё хорошо? Я, конечно, и ему написал, но ты же его знаешь: он может сказать, что всё хорошо, а сам сесть верхом на метлу с перебинтованной рукой и гонять по квиддичному полю. Так что присматривайте там за ним вместе с Розой (кстати, передавай ей привет). Счастливого Хэллоуина! С любовью, Папа». На этом почерк отца заканчивался, а дальше шёл другой, более аккуратный, конечно же, мамин почерк: «Присоединяюсь ко всему выше сказанному. И ещё раз поздравляю с принятием тебя в сборную Гриффиндора. Да ещё и ловцом — весь в отца! Передай Джиму, чтобы поскорее выздоравливал и слушался тётю Ханну. Но вы там с Розой на всякий случай действительно приглядывайте за ним. Тебе привет от Лили. И ещё раз с Хэллоуином! С любовью, Мама». Альбус с радостной улыбкой на лице принялся есть, решив, что ответит родителям этим же вечером. В том же радостном расположении духа Альбус пошёл на уроки. Но, то ли настроение у Розы было ещё лучше, то ли она специально решила сделать гриффиндорцам подарок к Хэллоуину в размере более пятидесяти очков, так или иначе сегодня Уизли превзошла саму себя. Она, конечно, всегда отличалась особой сообразительностью, но сегодня удивила всех ещё больше, включая учителей. На уроке заклинаний ей, конечно же, первой удалось заставить летать лежащее на столе перо. Причем с первого раза!.. Профессор Блейн сказала, что на её памяти мало кому удавалось заставить парить перо заклятием левитации с первого раза. На сдвоенном уроке зельеварения Роза не только безупречно правильно сварила достаточно сложное зелье первой в классе; на каждый вопрос профессора её рука взмывала вверх прежде, чем тот успевал договорить. Учителя, конечно же, были настолько довольны Розой, что на каждом следующем уроке добавляли Гриффиндору по меньшей мере десять баллов. А вот однокурсники смотрели на неё по-разному: некоторые с благодарностью за принесённые баллы для своего факультета, а некоторые с нескрываемой неприязнью — очень многих её поведение раздражало. Когда на уроке травологии Роза сдала домашнее задание в три огромных свитка, исписанных мелким почерком, вместо заданного одного, Альбус услышал, как Найджел Кэрролл с самым раздосадованным видом шепнул на ухо Джастину Вуду: — Она просто зазнаётся. Думает, из-за того что она будет нестерпимой всезнайкой, Гриффиндор выиграет Кубок школы только благодаря её очкам. Когда Альбус вошёл в Большой зал на праздничный ужин, он заметил, что помещение отливало мягким оранжевым цветом, вокруг летали тысячи чёрных летучих мышей, а на столах стояли специально вырезанные к Хэллоуину тыквы, в которых весело плясали ярким пламенем свечи. Кроме того, Большой зал наполнился самыми разнообразными вкусными ароматами, какие только можно себе представить. У Альбуса просто глаза разбегались от всего того великолепия, что было на столе: от жареной картошки, свиных и бараньих отбивных до чипсов, йоркширских пудингов и разных подливок. Впрочем, ужин был похож на пир в честь начала учебного года, только сейчас ещё прибавились тыквенные пирожные и другие хэллоуинские сладости. Пир, конечно же, удался на славу. Наевшись до отвала, Альбус, Роза и Джессика пошли проведать Джеймса, предварительно захватив со стола небольшую горку сладостей. Тот обиделся на них за то, что они потревожили его драгоценный сон, а ещё выказал недовольство по поводу того, что сладостей слишком мало. Но было видно: друзьям Джеймс рад; для него ведь было невыносимой скукой проваляться целый день в постели, да ещё и на праздник. После визита в больничное крыло друзья сразу же отправились в гриффиндорскую гостиную. Там они устроились на своих любимых местах возле камина и принялись все вместе делать уроки: в последнее время их так завалили домашними заданиями, что даже на праздник отдохнуть времени не было. Альбус собирался достать все нужные учебники и положить их на соседнее кресло, но там как раз лежала чья-то забытая газета, которую, по-видимому, никто еще не открывал: она выглядела совершенно новой и немятой. Приглядевшись, Альбус понял, что это был свежий выпуск «Ежедневного пророка». Он взял его и хотел было уже переложить на другое место, как вдруг его внимание привлекла какая-то надпись. Глаза Альбуса округлились до невозможных размеров, и он резко перевернул страницу. Огромный заголовок гласил: «БЫВШИМ ПОЖИРАТЕЛЯМ СМЕРТИ ВПЕРВЫЕ ЗА 19 ЛЕТ УДАЛОСЬ СБЕЖАТЬ ИЗ АЗКАБАНА».Глава 4. Новое увлечение Хагрида
14 декабря 2016 г. в 00:04
В следующую пятницу после уроков Альбус, Джеймс и Роза по приглашению Хагрида заглянуть к нему на чай ещё с прошлого их визита к нему (который был неделю назад) решительно направились к его хижине, взяв с собой Джессику. Теперь они всегда ходили вчетвером; кроме уроков, конечно, потому что расписание у Джеймса и первокурсников было разным. Поэтому, несмотря на все препирания Джессики («Я же не могу просто так взять и пойти в гости к учителю ухода за магическими существами!»), Альбус, Джеймс и Роза привели её с собой («Хагрид — наш друг, он только обрадуется, если мы приведём ещё кого-то»). Лесничий, как и ожидал Альбус, встретил их очень добродушно.
— Ну что ж, заходите, коль пришли! — весело сказал он, когда четверо друзей появились у него на пороге. — Вы что, ещё это… ну… друзей привели? — спросил он, увидев Джессику.
Альбус кивнул, а Джессика опасливо (как-никак, полувеликан всё-таки!) представилась, в то же время удивлённо уставившись на Хагрида своими огромными ярко-синими глазами:
— Я Джессика Блумфильд.
— Меня можешь звать Хагрид, — приветливо сказал лесничий и добродушно похлопал по спине Джессику, отчего та чуть не согнулась пополам от тяжести его руки. Затем он обратился ко всем: — Ну что ж, проходите, чувствуйте себя как дома.
Дети вошли внутрь и сели за стол.
— Ну что ль, чайку заварить, а? Как у вас дела? Э-э… как школа? — спрашивал Хагрид, суетясь вокруг стола. Волкодав Клык, большой чёрный пёс, завидев гостей, весело завилял хвостом. Но это был не тот Клык — верный товарищ Хагрида, которого знали Гарри Поттер и его друзья. Тот давно уже умер — и так староват был. Как рассказывал сам Хагрид про своего нового питомца (этого самого пса, который сейчас весело вилял хвостом Альбусу), когда он увидел «этот маленький пушистый чёрный комочек», то прямо-таки расплакался, вспомнив Клыка, и тут же купил его. И Хагрид дал щенку имя в честь своего умершего верного друга.
— Да ничего вроде… нормально всё, — ответил Альбус. — А сам-то как? Что нового?
— Э-э… Ну, работаю, как обычно, — ответил Хагрид, разливая чай по кружкам.
— А чем в свободное время от работы занимаешься? — спросила Роза.
— Э-э… хм… ну, в общем… — Хагрид почему-то отвёл взгляд и забегал глазами по комнате.
— Что, опять нашёл себе увлечение в виде чего-то многолапого, огромного и огнедышащего? — с ухмылкой спросил Джеймс. Да уж, догадаться было нетрудно: ребята знали вкусы Хагрида, которые далеко не всегда совпадали с их точкой зрения насчёт чего-то милого и безобидного.
— А вот и нет! — обиделся Хагрид. — Ничего он не огнедышащий! Я тут, в общем, это… э-э… ну, короче, грифона себе купил недавно, вот!
— Грифона? — весело переспросил Джеймс, а в глазах его радостно блеснули огоньки. — А ты нам его покажешь?
«Да уж, грифоны — это куда лучше, чем драконы, трёхглавые псы или акромантулы», — подумал Альбус. Никогда в живую он их не видел, только на колдографиях, но и там они производили на него впечатление: большие, величественные, впереди — с головой и передними лапами огромного орла, а сзади — туловищем и задними лапами льва, они казались невероятно красивыми, но в то же время устрашающими.
— Джеймс! — укоризненно сказала Роза. — Хагрид, какой грифон?! Ты хоть знаешь, что они принадлежат к четвёртому уровню опасности?!
— Хагрид и дракона когда-то держал, и ничего, — возразил Альбус. — А драконы, между прочим, пятого уровня опасности.
— Да, но, насколько мне известно, Хагрид держал у себя маленького дракона, ведь так, Хагрид?
— Не то слово — он был такой крошечный! — с нежностью отозвался лесничий.
— А грифон у тебя взрослый? — требовательно спросила Роза.
— Ну да…
— Вот! А я чем говорю! — перебив Хагрида, победно воскликнула Роза.
— …но он не такой уж и опасный! — тут же заверил великан. — Главное, знать, как с ним обращаться, как его приручить, и всё…
— Слышишь, Роза, Хагрид говорит, что он не опасный, — мигом отозвался Джеймс. — Так что, Хагрид, может, ты нам всё-таки его покажешь?
— Ну не знаю, — лесничий нахмурился. — Вообще-то я держу его в Запретном лесу, а вам туда нельзя, да… Так что даже не думайте, во как.
Джеймс вдруг с хитрой улыбкой посмотрел на Альбуса, Розу и Джессику, незаметно для Хагрида подмигнул им и сказал:
— А я-то думал, если мы пойдем с тобой, то будем в безопасности. Разве не так? — Джеймс наигранно удивлённо хлопнул глазами.
— Ну, вообще-то… э-э… — замялся Хагрид.
— А ещё мы можем взять Клыка, — тут же подхватил Альбус, поняв намерения брата. — Уж с вами двумя нам-то точно ничего не грозит.
Хагрид недовольно свёл брови, но, заметив умоляющие взгляды детей, тут же смягчился:
— Ну ладно, чего уж там… э-э… Со мной вам и правда нечего бояться, — и он горделиво выпятил грудь.
Лица детей радостно засияли, только у Розы был немного недовольный вид. Альбус понимал, в чём дело: кузина ужасно не любила нарушать правила, к тому же подходить близко к магическому животному четвёртого уровня опасности считала крайним безрассудством. Но по еле заметному возбуждённому блеску в карих глазах Розы Альбус понял, что посмотреть на настоящего грифона ей тоже хотелось, поэтому она и промолчала. И, хотя она всем своим видом давала понять, что не рада такой затее, Альбус был уверен, что Роза с таким же нетерпением ждала встречи с самым настоящим грифоном, как и он с Джеймсом и Джессикой. Последняя, признаться, вообще ни разу ещё не видела ни одного магического существа, так что ей-то было вдвойне интересней.
И вот, уже через несколько минут четверо возбуждённо-радостных детей в предвкушении чего-то нового и необычного и немного озадаченный полувеликан шли в сторону Запретного леса, а эту процессию замыкал большой чёрный пёс, горделиво виляющий хвостом. Хагрид вёл их только одному ему известным путём, хотя дорогу было и несложно запомнить, что Альбус, собственно говоря, и сделал: ну, а вдруг ему ещё раз как-нибудь захочется взглянуть на грифона?.. Хотя Роза этого точно не одобрит.
Когда они шли по одной очень извилистой тропинке в густой тени деревьев, перед глазами Альбуса вдруг быстро пронеслась золотая вспышка, а затем ему послышалось тихое шипение в кустах. Он обернулся и успел увидеть, как что-то большое и тёмно-зелёное скользнуло в тени деревьев, а затем это «что-то» скрылось в кустах.
— Вы видели? — спросил Альбус остальных.
— Что? — взволнованно спросила Роза. Остальные с недоумением посмотрели на него. Похоже, никто, кроме него, ничего не заметил.
— Здесь что-то пролетело, а там, — он указал на кусты, — что-то ползло.
Джеймс засмеялся:
— Сразу видно, что ты в первый раз в Запретном лесу. Ты что, не знаешь, что здесь водится куча живности? Испугался? — спросил он с ухмылкой, саркастически выгнув бровь.
Но когда Хагрид сурово посмотрел на Джеймса, тот замолчал и сделал вид, что он тут ни при чём. Однако сам лесничий сказал:
— И всё же он прав. Тут полно диких зверей, так что нечему удивляться.
Альбус мысленно согласился с Хагридом. Конечно, он знал, что здесь живёт много разных существ. А слова брата насчёт его трусости обидно кольнули Альбуса, поэтому он только насупился и замолчал.
Когда они впятером, наконец, пришли, то оказались на просторной полянке, где посередине стояло всего одно дерево, к которому и был привязан грифон. На детей он произвёл сильное впечатление: большой и величественный (хотя немного меньше гиппогрифа), передняя часть его была покрыта бурым пёстрым оперением; яркие и пронзительные янтарные глаза, прямой грозный взгляд; на макушке две кисточки; огромные такие же бурые крылья. А сзади — львиное песочное туловище, большие и острые когтистые лапы (причём как задние, так и передние) и длинный львиный хвост, тоже с кисточкой на конце. Хагрид, увидев восторжённые и немного испуганные лица детей, гордо выпрямился и торжественно произнёс:
— Ну, что ж, знакомьтесь, это — Клювохвост.
— Клювохвост? — переспросил Альбус. Это имя показалось ему знакомым.
— Э-э… Ну да… — ответил Хагрид, замявшись. — Был у меня когда-то один… ну, гиппогриф, в общем…
— А кто такой гиппогриф? — тут же поинтересовалась Джессика.
Хагрид попытался что-то ответить, но вдруг он, не сумев сдержать себя, разрыдался горькими слезами. Он вытащил свой огромный с добрую скатерть платок и стал вытирать бегущие потоки слёз. Альбус понял, почему имя Клювохвост показалось ему знакомым, и теперь он, да и все остальные, кроме Джессики, догадывались, о каком гиппогрифе идёт речь.
— Прости, Хагрид, — сказал Альбус, — мы не хотели тебя расстроить.
Джессика непонимающе хлопала глазами и оглядывалась вокруг. Роза сочувственно потрепала Хагрида по руке.
— Нет, это уж вы меня простите, — сказал Хагрид, вытирая слёзы. — Вы, наверное, знаете. Клювокрыл, да. Такой хороший был, такой добрый! Вот я и назвал этого… грифона-то… Клювохвостом, чтобы похоже было, чтобы это… ну… память о нём была… — Хагрид не договорил и снова ударился в слёзы.
Джессика, которая стояла рядом с Альбусом, шёпотом спросила его:
— Так кто такой гиппогриф?
Альбус уже приготовился рассказывать, но Хагрид, который тем временем уже успокоился, видимо, услышал Джессику и опередил его:
— Гиппогриф — это такое животное… наполовину орёл, наполовину лошадь… В общем, почти как грифон, только задняя половина — лошадиная. Так вот, был у меня однажды такой гиппогриф, Клювокрылом звали, да. А несколько лет назад он… — было видно, как Хагрид сдерживается от рыданий, — умер… да… староват уже был, вишь…
Но Джессика перебила его и быстро сказала:
— Прости, Хагрид, мне очень жаль…
— Да чего уж там, — махнул рукой Хагрид, — не извиняйся, — и снова добродушно улыбнулся, хотя это было сложно заметить из-за косматой седовато-чёрной бороды, обросшей на пол-лица.
— Ну, что ж, — Хагрид всплеснул руками после недолгого молчания, — может, кто-то хочет подойти поближе, погладить, может даже… э-э… полетать… на Клювохвосте-то?
— Хагрид! — укоризненно сказала Роза. — Ты с ума сошёл?! Одно дело посмотреть на грифона, но полетать… это очень опасно, Хагрид!
— Вовсе это не опасно, если знать… э-э… как их приручить, а я уж вам расскажу. Так вот, слушайте…
Но Хагрид так и не договорил, потому что внезапно произошло то, чего он, Альбус, Роза и Джессика никак не ожидали. Джеймс вдруг резко подбежал к Клювохвосту, видимо, намереваясь его оседлать таким образом, но грифон развернулся к нему, встал на задние лапы и вскинул передние. Сверкнули огромные острые когти, которые тут же впились Джеймсу в руку. Тот взвизгнул от боли, Роза истошно закричала на высоких нотах, Джессика побледнела как полотно и зажала рот рукой, от страха будучи даже не в силах выдавить хоть какой-то звук, а Альбус со всех ног помчался на помощь брату, забыв про острые когтищи Клювохвоста, которые только что ранили Джеймса; Хагрид побежал вместе с ним. Оба они оттащили Джеймса подальше от грифона.
— Клювохвост! — громко заорал Хагрид, грозно глядя на своего питомца. — Что это ты такое вытворяешь?!
Пока Хагрид бранил Клювохвоста, Альбус заметил медленно растекающиеся ярко-красные пятна крови на разодранном рукаве брата. «Хотя, — подумал он, — могло быть и хуже, это Джеймсу еще повезло, что он отделался только раной. Но всё же достаточно большой раной…»
— Как ты? Сильно болит? — взволновано спросила Роза, но, даже не успев услышать ответа, тут же добавила, грозно сдвинув брови: — Как вообще ты до такого додумался?!
Джеймс не успел ничего ответить, потому что Альбус перебил его:
— Хагрид, нужно отнести Джеймса в больничное крыло!
— Э-э… точно, да… — Хагрид бережно взял Джеймса на руки и быстро побежал по направлению к замку.
Когда Хагрид просто ходил, дети ещё кое-как за ним поспевали, но сейчас Альбус, Роза и Джессика просто сбивались с ног и всё равно оставались немного позади, но достаточно, чтобы услышать, как Хагрид смущённо оправдывался:
— Э-э… вы уж простите… видимо, я плохо его тренировал. Я это… ну… пытался научить его…
— Да брось, Хагрид, — наконец подал голос Джеймс впервые после того, как его ранил Клювохвост. — Это моя вина. Я просто хотел сесть на него и немного полетать…
— Надо было сначала меня выслушать! — сердито буркнул Хагрид. — Я же как раз собирался вам рассказать, как приручить его. Так просто на грифоне не полетаешь. Тем более… э-э… не надо было так резко. Они этого не любят, — но всё же обеспокоенно спросил: — Как рука-то?
— Болит, — Джеймс поморщился, — но это же всего лишь рана. Так что ничего страшного, переживу.
По дороге в замок они встретили Невилла Долгопупса, который возвращался из теплиц. Альбус, заметив, что у профессора было побледневшее и немного озабоченное лицо, на секунду остановился и спросил:
— Дядя Невилл, что-то случилось?
— Я только что видел змею возле той теплицы, где… ну, ты знаешь, в которой мы выращиваем растения для уроков зельеварения. Но потом эта змея куда-то исчезла… очень странно.
— Не переживай, наверное, она из Запретного леса приползла, — успокоил его Альбус (он знал, что его крёстный отец всегда имел некоторую слабость перед всеми ползучими существами, поэтому не сильно удивился его поведению), после чего махнул Невиллу рукой на прощание и бросился догонять Хагрида, который нес Джеймса, и Розу с Джессикой, которые бежали следом.
Когда Джеймса, наконец, привели в больничное крыло, Ханна Долгопупс, школьная целительница, заметив его рану, тут же начала обрабатывать её чем только можно, недовольно приговаривая:
— Ох, куда нынче катится молодежь! То сломанные кости, то вывихнутая нога, то рана, в конце концов… Что же вы для этого делаете? — спросила она Джеймса, обматывая бинтом его рану.
— Да так… — пробормотал Джеймс, но целительница, кажется, его не слушала, то и дело снова приговаривая:
— Это всё ваша неосторожность. Какие же вы все неугомонные!
Альбус усмехнулся про себя: да уж, его брат был именно таким. Нет, ну надо же было додуматься — вот так вот оседлать грифона, просто прыгнув ему на спину! Это было не просто безрассудством — это было полнейшей глупостью; даже пятилетний ребенок понял бы, что это опасно. Видимо, Джеймса теперь ждали ежедневные нудные лекции Розы по поводу его легкомыслия и отсутствия инстинкта самосохранения в принципе и очень длинное письмо от родителей похожего содержания.
Альбусу, Розе, Джессике и Хагриду Ханна не разрешила остаться в лазарете. После того как рана Джеймса была обработана, целительница вывела их оттуда, объявив, что раненому сейчас нужен полный покой.
После этого случая друзья часто навещали Джеймса, а тот как ни в чём не бывало весело болтал, шутил, хоть и жаловался, что ему здесь ужасно скучно — Джеймс был таким непоседливым, что просто валятся целыми днями в постели было не в его стиле. Роза, конечно же, часто ругала его за то, что он натворил, и, как и предвидел Альбус, читала ему лекции на тему «Как можно быть таким…», а дальше следовало много подходящих Джеймсу «эпитетов» и их синонимов. Хагрид тоже к нему заглядывал, иногда ругая его за такое безрассудство, а иногда смущённо извиняясь за своего грифона, которого он неправильно воспитал (да уж, поведение Хагрида иногда бывает сложно понять). Но рана Джеймса заживала очень медленно, хоть целительница и прилагала для этого все усилия.
А однажды Джеймс неожиданно вспомнил:
— Постойте-ка… А как же квиддич? Я успею выздороветь до матча? — умоляюще спросил он Ханну.
— Боюсь, что нет, мальчик мой, — вздохнула целительница. — Даже если и успеешь — две недели никаких физических нагрузок, — строго добавила она.
— Но… как же так… Это же мой первый матч! — воскликнул Джеймс. На его лице читалось крайнее изумление.
— Я сказала «нет», и точка, — Ханна оставалась непоколебимой.
До этого на тренировки по квиддичу Альбус пока ходил без брата. Фред спрашивал у него, успеет ли Джеймс выздороветь до начала матча, на что Альбус лишь пожимал плечами. Он попросту надеялся, что брат скоро поправится. А как оказалось, нет, Ханна в любом случае не допустит, чтобы Джеймс вышел на поле. Эта новость слегка огорчила Альбуса — где им теперь искать замену? Он сразу же сообщил об этом Фреду, тот расстроился ещё больше. Он быстро начал подыскивать кого-то на роль временного охотника, но мало кто мог сравниться с Джеймсом в квиддиче, даже старшекурсники. Фред остановил свой выбор на Стиве Томасе, который на отборочных испытаниях оказался на четвёртом месте в соревновании среди желающих занять место охотников. Он играл вроде бы неплохо, но всё же до уровня Джеймса ему было далековато.