***
— А мне кажется, нужно всё-таки прекращать эти поиски. Они всё равно ни к чему не приведут, — однажды за завтраком заявил Джеймс, щедро намазывая джемом свой тост. Вчера они вернулись к себе в спальни уже после полуночи, а всё из-за того, что снова штудировали материал библиотеки, и опять безрезультатно. Джеймс был в полном негодовании: они перелистали уже большую часть тех книг, которые прочитала Роза, и до сих пор ничего не нашли. — Почему ты так в этом уверен? — спросила Роза, наливая себе в кубок тыквенный сок. — Потому что мы уже почти всё пересмотрели. Думаешь, в следующий раз нам повезёт больше? — А по-моему, тебе просто надоело, Джим, и ты хочешь увильнуть от работы. — Ну да, мне надоело, — признался Джеймс, — но я всё равно считаю, что, даже если мы что-нибудь и найдем, это вряд ли нам хоть как-то поможет. — Ещё недавно ты был настроен совсем по-другому, — заметила Роза. Альбус устало вздохнул. Ему уже надоели эти постоянные перепалки Джеймса с Розой. И в библиотеке они постоянно ссорились, вместо того чтобы спокойно работать. Альбус надеялся как можно быстрее найти хоть какую-то информацию о слове «феликс», которую только возможно (если честно, его тоже уже тошнило от этих книг, но он считал, что лучший способ избавиться от них — просмотреть все как можно быстрее, а не придумывать причины, чтобы отложить это занятие), но пока результаты не давали о себе знать. Внезапно его размышления и перепалку Джеймса с Розой прервал зычный, громогласный женский голос, который раздельно проорал: — СЕЛЕНА СТЕЛЛА СИЛЬВЕР! Это был громовещатель. Весь зал без исключения умолк; все глаза устремились за когтевранский стол, где спокойно и безмятежно продолжала завтракать Селена Сильвер, не обращая ни малейшего внимания на орущее на неё письмо. — КАК. ТЫ. МОГЛА?! Как ты могла со мной так поступить?! Я ведь приютила тебя, заботилась, как о собственной дочери — и это после всего, что моя сестра сделала мне! После того, как она предала меня! Чем ты думала, когда сбежала из дома?! И к кому — к этой… к этой… предательнице?! Да, она тоже предательница, потому что всегда была на её стороне, всегда, как и все, защищала и жалела её! Она жестокая женщина. О тебе никто бы не позаботился так, как я — я тебе это говорила, — голос вдруг стал холодным, прямо-таки каменным. — Но больше не возвращайся ко мне никогда, слышишь? Мерзкое отродье моей сестры! — последнюю фразу голос как будто выплюнул — и умолк, а в зале воцарилась гробовая тишина. А Селена как ни в чём не бывало продолжала невозмутимо пить свой тыквенный сок, закусывая тостом с вишнёвым джемом. Могло создаться впечатление, что она и вовсе не заметила ни громовещателя, ни устремлённых на неё изумлённых взглядов всех, кто находился в Большом зале. По спине Альбуса прошёл холодок. Интересно, о ком в этом громовещателе шла речь и что вообще всё это значило? Женщина, которая, по всей видимости, приходилась Селене тётей, была явно сумасшедшей и жестокой. Она ненавидела свою племянницу, как и родную сестру. Это было… страшно. В голове Альбуса такое просто не укладывалось: все его бесчисленные дяди и тёти так любили его, заботились о нём, как и он любил каждого из них. Ему по-настоящему стало жаль Селену, и он решил разузнать всё о проблемах в её семье — возможно, тогда он сможет ей хоть как-то помочь. Он внимательнее присмотрелся к Селене и заметил, что вид у неё был очень непривычный. Она выглядела изнурённой и потрясённой, на лице не светилась привычная лёгкая искренняя улыбка (которую, как вдруг вспомнил Альбус, у неё можно было увидеть всегда), длинные светлые волосы были растрёпаны и довольно спутаны, а под глазами, которые сегодня были не выпуклыми и широко раскрытыми, а бесконечно печальными, какие бывают у людей, полностью утративших смысл в жизни, виднелись большие круги, которые свидетельствовали о том, что они были… заплаканные? Сколько Альбус знал Селену (хотя, признаться, это был не очень долгий срок), она всё время излучала только радость и доброту, и даже представить себе её плачущей он почему-то не мог. Селена доела свой завтрак, вытерла рот салфеткой, встала из-за стола и направилась к выходу. Всё это время она вела себя так, будто ничего не произошло. А по залу тем временем пробежал шумок, ученики зашептали, зашушукались, задвигались, затем заговорили громче — и в Большом зале снова воцарилась прежняя атмосфера общего шума и гомона. Только Альбус сидел каким-то притихшим. Он вдруг вспомнил, что до сегодняшнего дня не видел Селену Сильвер в школе целую неделю.***
В следующий раз он увидел её на их совместном с когтевранцами уроке астрономии. Альбус до сих пор ломал голову, почему Селены до того случая в Большом зале не было в Хогвартсе целую неделю. В один момент у него даже проскочила безумная мысль напрямую спросить у неё об этом, но что-то подсказывало Альбусу, что этого делать не стоило. Селена, как и всегда, пришла на урок сама: многие приходили на уроки парами или группами, а она (как давно уже успел заметить Альбус) всегда была одна. В душе у Альбуса снова шевельнулось какое-то сочувствие к ней. Ну вот почему с этой излучающей доброту девочкой никто не хотел дружить? Альбусу слабо верилось, что она сама отклоняла чью-либо дружбу, скорее, все отвергали её; к тому же её считали немного странной и чудаковатой, а кто-то так вообще открыто заявлял, что она чокнутая и сумасшедшая. Когда Селена заметила Альбуса, то помахала ему рукой. Он ответил ей тем же и, чтобы хоть как-то поддержать, уверенно подошел к ней и присел рядом, а Роза и Джессика, немного удивлённо переглянувшись, видимо, поняли его намерения, кивнули, словно о чём-то договорившись, и тоже присели недалеко от Альбуса. — Привет! — поздоровался он, давая понять, что искренне рад её видеть. — Привет, Альбус! — в её голосе слышалась та же потусторонность и задумчивость, но он был немного охрипшим. Селена слабо улыбнулась, и, хоть она и старалась сделать это как можно искренней, её улыбка была будто приклеенной — такой же непривычной, как и весь её вид (с тех пор, как Альбус видел ее в Большом зале, ничего не изменилось: она всё ещё выглядела не так, как обычно). Некоторое время Альбус, Селена, Роза и Джессика занимались перерисовыванием карты, а профессор Синистра ходила между учениками, проверяя и поправляя их. Вдруг её окликнул Юстас Финниган с просьбой объяснить ему кое-что. Когда профессор отошла от них подальше, Альбус подумал, что это хорошая возможность поговорить с Селеной и узнать, что же всё-таки у неё случилось. Но он решительно не знал, с чего начать. — Вот моя звезда, — вдруг ни с того ни с сего сказала Селена, показывая куда-то на созвездие Льва. — Невооруженным взглядом её не видно, — и она прильнула к телескопу, видимо, разглядывая «свою звезду», хотя Альбус не понял, что это значит. — А где твоя звезда? Селена, отомкнув глаз от телескопа, посмотрела на Альбуса с таким видом, будто она спрашивала его о совершенно понятных всем вещах, например, какая у него метла или как зовут его сову. Альбус даже не знал, как отреагировать: притвориться, что понял её, и ткнуть в любое место на небе или всё же спросить, что она имела в виду. Всё-таки он решил выбрать второе: — А что это значит? — Разве ты не знаешь? — на лице Селены появилось такое изумление, будто он только что спросил её, что такое «квиддич». — У каждого человека есть своя звезда. Когда он рождается, звезда появляется на небе, а когда умирает — звезда умирает вместе с ним. — Я никогда не слышал об этом… — удивлённо произнёс Альбус. — А я вот слышала, — раздался недалеко от Альбуса голос Джессики, которая сидела рядом с ним с другой стороны. — Хотя, если честно, я в это не сильно верю… — Откуда ты об этом знаешь? — спросил у неё Альбус. — Ну, у маглов существует такое поверье. — Но, тем не менее, это чистейшая правда, — уверенно сказала Селена. — Мой род издавна занимается астрономией. И это потрясающее открытие сделал один мой дальний предок. Он рассказал это не только волшебникам, но и маглам. Многие ему верили, потому что считали кем-то вроде пророка. — Почему же? — поинтересовался Альбус. — Он показывал магию нескольким маглам. Они рассказали другим — и так прошёл слух о том, что появился либо несущий добро пророк, либо зловещий колдун. Кто-то боялся его, кто-то боготворил, и, тем не менее, нашлось множество тех, кто искренне поверил в то, что каждый человек на Земле имеет свою собственную звезду. Альбус, честно говоря, не сильно поверил в эту историю, но было очевидно, что Селена уверена в её правдивости. — А… как ты знаешь, где именно находится твоя звезда? — спросил Альбус, стараясь показать заинтересованность. Селена передернула плечами и загадочно посмотрела в небо: — Не знаю, я просто чувствую это. Неужели ты никогда не интересовался, где твоя звезда? Альбус посмотрел на небо. Он совершенно не понимал, как можно среди такого множества одинаковых звезд определить, где находится его звезда, и уж тем более почувствовать это. — Ну что, ты видишь её? — спросила Селена. — Нет, — честно ответил Альбус. — Странно, — задумчиво произнесла она. — Когда папа впервые рассказал мне об этом… — её голос внезапно дрогнул, она запнулась, а когда продолжила, он звенел на непривычно высоких нотах: — Когда он рассказал мне об этом, я сразу же увидела свою звезду и до сих пор знаю, где она находится. Альбус вдруг услышал недалеко от себя тихо смеющуюся группу нескольких когтевранок, которые бросали на Селену насмешливые взгляды. А она, кажется, ничего не замечала, снова принявшись за работу с картой. «Точно, карта», — вспомнил Альбус и последовал её примеру. Но ему не давал покоя почти беззвучный смех, который слышался прямо возле Селены. Интересно, она что, не замечает, что над ней смеются? Или делает вид, что не замечает? Альбус же искренне не понимал, что именно рассмешило тех когтевранок. Теория Селены про звёзды, которые есть у каждого человека? Ну, откровенно говоря, это действительно немного странно, но это не повод, чтобы потешаться от смеха. Тут вдруг одна из тех девочек, видимо, самая смелая, негромко окликнула её: — Эй! С.С.С.-транная! «Ну вот», — сокрушённо подумал Альбус. Ещё недавно он слышал, как слизеринки с первого курса придумали ей это прозвище, а теперь оно разлетелось по школе. Её полное имя было Селена Стелла Сильвер (оно прозвучало громовещателем на весь Большой зал, поэтому неудивительно, что его услышали все). Оба имени Селены и её фамилия начинались на одну и ту же букву, на которую, по мнению многих её однокурсников, начиналось так хорошо описывавшее её слово. Не очень остроумно и к тому же обидно. Да, возможно, Селена была немного странной и чудаковатой, но это, как казалось Альбусу, был уже перебор. А Селена, кажется, ничего и не слышала, увлечённая перерисовыванием карты звёздного неба. Или опять-таки сделала вид, что не слышала, поскольку никак не отреагировала на когтевранок. Те засмеялись снова. У Альбуса появилось жгучее желание заколдовать их чем-то не особо приятным. Или хотя бы дать им понять, что сделает это в следующий раз, потому что напустить на них какое бы то ни было заклятие на уроке было крайне опасно. Но в этот самый момент мимо них прошла профессор Синистра. Можно было, конечно, пожаловаться ей на дразнящих Селену когтевранок, но Альбус опасался, что это раззадорит их ещё больше и в следующий раз они будут действовать активнее. Поэтому он решил переждать, пока профессор отойдёт подальше, и самому взяться за дело. Но пока она проходила мимо, Альбус услышал, как Стефани Вуд шепнула своему брату: — Ну что ты сидишь, Джастин, не видишь, что они над ней издеваются?! Пойди и скажи им! Я бы на них напустила Проклятие Призраков, если бы не урок, — Стефани грозно посмотрела в сторону когтевранок, а затем, когда профессор Синистра отошла от них с Джастином, уверенно встала и подняла с собой брата. — Пойдём вместе! Джастин выглядел немного смущённым, но повиновался сестре. Профессор Синистра была повёрнута к ним спиной, но в это время всё ещё неспешно проходила мимо Альбуса, поэтому роль защитников пришлось так или иначе отдать брату и сестре Вудам. Когда к когтевранкам подошла достаточно грозная и сильная, как для первокурсника, фигура Джастина, те заметно притихли и с опаской посмотрели на него. — Как вы её назвали? — тихо, чтобы его не услышала профессор Синистра, но с явной угрозой в голосе спросил он. Стефани выглянула из-за плеча брата и грозно прошептала: — Она нормальная, ясно вам? Вы ничем не лучше её! — было заметно, что в присутствии брата Стефани чувствует себя гораздо увереннее. — Только попробуйте ещё раз назвать её странной! — припугнул их Джастин, после чего одна из девочек пискнула: — Мы больше не будем. Брат с сестрой проводили когтевранок абсолютно одинаковыми холодными и презрительными взглядами с угрожающе прищуренными глазами, после чего сели на своё место и вернулись к работе с картой. Альбус снова вздохнул про себя: ещё тогда, когда Малфой обозвал Джессику, он хотел ему отплатить как следует, но ему это не совсем удалось. Теперь же Альбуса опередили Джастин и Стефани (кстати, сама Селена не знала об этом: она так ничего не услышала и не увидела), снова-таки не дав Альбусу шанс проявить себя. Хотя, с другой стороны, кем он себя возомнил? Он что, считает себя героем, чтобы заступаться за других? Альбус отогнал эти мысли, заверив себя, что он скорее благодарен Вудам, чем обижен на них: теперь Селену не осмеливались обижать те когтевранки, по крайней мере, в присутствии Джастина.***
Через две недели после первого матча по квиддичу состоялся второй: Пуффендуй против Когтеврана. Альбус, Джеймс, Роза и Джессика не болели за какую-то одну команду, а просто пришли посмотреть игру. Альбус с Джеймсом к тому же хотели ещё и изучить тактику противника, хотя им вовсе необязательно было это делать: эту задачу уже взял на себя Фред. Несмотря на то, что Альбус очень любил квиддич, сейчас он не особо внимательно следил за игрой. Дело в том, что в последнее время его начала тревожить одна весьма неприятная мысль. Ребята, собрав последние силы, до конца перелистали те книги, которые за время учёбы успела прочитать Роза, и ни разу в своих поисках больше не наткнулись на слово «феликс». После этого безрезультатного исследования они всё же решили пролистать те темы в школьных учебниках за первый курс, которые уже прошли (к их счастью, всё, что Роза успела прочесть летом для того, чтобы лучше подготовиться к школе, они уже прошли по школьной программе, поскольку учебники ей покупали практически перед самым началом учебного года). Однако и в этом случае их старания оказались тщетными. В конечном счете Роза заявила, что она, следовательно, прочитала книгу, где встретила это загадочное слово, ещё до Хогвартса, так что придётся ждать до самых рождественских каникул и искать эту самую книгу у неё дома. Альбусу же вовсе не нравился тот факт, что приходилось ждать до Рождества, чтобы выяснить правду. «Мы-то можем ещё подождать, — сказал он тогда, — а вот Пожиратели смерти — нет». Все согласились с ним, но другого выхода, как до Рождества выяснить о том, что задумали Пожиратели смерти, не было. «К тому же, — рассудительно заметила тогда Джессика, — ещё не факт, что мы сразу же поймём, что они задумали, если узнаем значение слова "феликс"». Альбус не мог не согласиться с Джессикой и, заставив себя подождать до рождественских каникул, переключил свои мысли на другой вопрос: что же подразумевал Лестрейндж, когда говорил о том, что им нужно забрать её? Она — кто или что это вообще? Сколько бы Альбус ни ломал себе голову над этим вопросом, у него не имелось никаких догадок на этот счёт. — ГОЛ! — громкий голос Джордана заставил Альбуса вздрогнуть и вывел его из раздумий. До этого тот почти не следил за игрой. — Охотник команды Когтеврана Уильям Дэвис забил первый гол! Трибуны, где сидели когтевранцы, поддерживая своих игроков, взорвались радостными криками и аплодисментами. Разглядывая разнообразные синие с бронзой шарфы и огромные, в точно таких же тонах знамёна и плакаты в поддержку Когтеврана, Альбус вдруг заметил, что лишь одна девочка сидела понурившись и, в отличие от остальных когтевранцев, никак не выражала поддержку или радость за команду своего факультета. Светлая голова была опущена, и её лица не было видно, но Альбус сразу же узнал в девочке Селену Сильвер. А убедился в этом, когда она встала (теперь он уже смог разглядеть её лицо) и начала пробираться сквозь толпу по направлению к выходу из поля для квиддича, а вскоре и вовсе скрылась за ней. Сам не зная почему, Альбус поступил так же само. Что-то подсказывало ему, что сейчас самое лучшее время, чтобы осторожно спросить у Селены, что же у неё всё-таки случилось — благо, Джеймс, Роза и Джессика так увлеклись матчем, что не заметили, как он ушёл. Альбус достаточно быстро нашёл Селену: она бесцельно бродила у озера, всё так же понурив голову. Альбус не знал, стоит ли ему подходить к ней. Он подобрался чуть ближе, уверенный, что она его не слышит и не видит, но не осмеливался выглянуть из-за её спины. — Привет, Альбус! — вдруг сказала она и только после того, как произнесла это, повернулась к нему лицом. Альбуса удивило, как она узнала его, ещё не обернувшись, но решил промолчать по этому поводу. — Эм… — он замялся, так как не был уверен, что расспрашивать Селену сейчас о проблемах в семье было как раз тем, что ей нужно. Но, с другой стороны, ей, кажется, никто другой и не собирался помочь, так что он просто спросил: — Селена, с тобой что-то случилось? И почему ты не на матче, как и все? Селена слегка улыбнулась и сказала: — О, я просто хотела побыть наедине, вот и всё. — Ой, извини, я, наверное… — начал было Альбус, но девочка его перебила: — Нет-нет, ты мне совсем не помешаешь, — её улыбка стала чуть-чуть шире (Альбус заметил, что она была уже не такой натянутой), — даже наоборот. — Так… у тебя что-то случилось? Почему ты хотела побыть наедине? — он боялся, что этот вопрос может причинить ей боль, но чувствовал, что ей так или иначе нужна поддержка. Улыбка внезапно сползла с лица Селены (Альбус всё же пожалел, что задал этот вопрос), и она, как будто бы собравшись с духом, словно ей трудно было это говорить, каким-то непривычно приглушённым и печальным голосом сказала: — Это случилось в первый день месяца. Я получила известие… профессор Вектор сказала мне… что мои родители мертвы. Что они погибли прошлой ночью. Альбус открыл рот от изумления. Такого исхода событий он никак не ожидал. Комок подступил ему к горлу. — Сочувствую тебе, — еле выдавил он из себя. Последняя фраза Селены, мягко говоря, привела его в состояние шока. Ему, выросшему в счастливой, любящей его семье и в такое время, когда всё стабилизировалось после двух магических войн и наконец наступил мир, было не то что непривычно слышать о смерти родителей его однокурсницы — он просто не мог в это поверить, хотя и сам не знал почему. Смерть раньше казалась чем-то таким далёким и неизвестным, как вдруг она коснулась самых близких людей его знакомой. Сам этот факт казался невероятным. Альбус вздрогнул, и по телу его пробежали мурашки, когда он подумал, что было бы с ним, если бы… Нет, он отогнал от себя эту ужасающую мысль. Должно быть, это настолько мучительно и больно, что никто не в силах передать словами другому человеку, который не пережил подобного, состояние своей души. По крайней мере, папа всегда так говорил. — До сих пор неизвестно, как они погибли. Просто нашли их мёртвые тела недалеко от нашего дома, — голос Селены вдруг задрожал. Удивительно, но Альбус раньше такого у неё никогда не замечал, даже с учётом того, как обращаются с ней однокурсники (не считая разве что последнего урока астрономии, когда она мимоходом упомянула отца; теперь Альбус понимал, почему её голос тогда неожиданно дрогнул). — Папа с мамой проводили научное исследование по астрономии. Говорят, тело папы было всё в ранах, и, кажется, он умер от потери крови. А на маме не было никаких следов убийства, как при Аваде Кедавре… И тут вдруг её прозрачно-серые глаза действительно наполнились слезами, и они потекли по её щекам целым потоком, который она даже не пыталась остановить. Альбус до боли закусил губу и проглотил ком в горле. Он никогда не видел Селену такой беспомощной, несчастной, сломленной. Альбус понимал, что сейчас никакие слова ей не помогут, поэтому в знак поддержки он просто легко сжал её руку. Селена слегка улыбнулась в ответ, вытерла рукавом мантии слёзы и сделала глубокий вдох, видимо, успокаиваясь. А затем продолжила: — Когда мне сообщили о смерти родителей, в тот же вечер я посмотрела в небо. Я всегда знала, где находятся звёзды моих родителей, они мне их показывали. Но в тот день эти две звезды пропали с неба… навсегда. Я их не нашла. В том месте, где они всегда были, чернела пустота… Альбус хотел спросить, как она находила раньше эти звезды среди миллионов других на ночном небе, и откуда её родители знали, что это именно их звёзды, но вовремя спохватился, осознав, что сейчас об этом спрашивать вовсе не стоит, да и слова почему-то застряли в горле. — С тех пор я часто очень грущу, но стараюсь меньше плакать. Они погибли не для того, чтобы я горевала. Уверена, они хотели бы, чтобы я продолжала жить дальше. Но я верю, что они меня и сейчас слышат. Они всегда находится рядом со мной, — она положила руку себе на сердце, — вот здесь. Альбус снова почувствовал, как к его горлу подступил комок. — Да, я всегда чувствую их присутствие, — уверенно повторила Селена, как бы убеждая в этом не только Альбуса, но и себя. Альбус понял, что это были не пустые слова. Это был какой-то внезапный порыв, осознание, откровение. Если бы его сейчас здесь не было, Селена, наверное, так никогда бы и не выговорилась. И даже несмотря на то, что она часто верила в вещи, коих не существует или существование которых не доказано, и говорила о них, как об известных фактах точно таким же уверенным тоном, сейчас Альбус почему-то знал, что Селена права как никогда. — Они часто помогают мне. Когда мне грустно, я чувствую, как они согревают мне сердце. Лицо Селены озарилось, как обычно, лёгкой и светлой улыбкой, теперь уже действительно искренней, словно и не было всех этих слёз. Они шли молча. Альбус не знал, стоит ли спрашивать что-нибудь о громовещателе, но Селена сама заговорила об этом: — Я переехала жить к своей тёте. Она мамина сестра, хотя сама себя таковой не считала. Помнишь громовещатель в Большом зале? Это была она. — И ты что, у неё сейчас живёшь? — изумился Альбус. — Она же, наверное, сумасшедшая. — Профессор Вектор дала мне неделю на переезд и на то, чтобы немного оправиться и успокоиться. Всё это время я жила у моей тёти. Можно сказать, я была у неё рабыней — что-то вроде домашнего эльфа. — Она заставляла тебя работать? — Я не особо люблю жаловаться, но… на самом деле, да. Она говорила, что труд поможет мне отвлечься от смерти родителей, но, поскольку она повторяла это постоянно, было не так-то просто. В последний день я сбежала. Точнее, меня забрали мои двоюродные тётя и дядя, и с тех пор я живу у них. Они приняли меня как родную дочь и очень хорошо относятся ко мне. Я тоже их очень люблю. Они постоянно меня поддерживают и, с тех пор как я снова вернулась в Хогвартс, пишут мне каждый день письма. Я им за это очень благодарна. — А… что же такого сделала твоя мама, что твоя родная тётя так на неё злится? — решился спросить Альбус. — Этого никто не знает. По крайней мере, тётя Полумна говорит, что она просто сумасшедшая. — Полумна?! — вдруг в изумлении перебил её Альбус. Ещё тогда, когда он впервые познакомился с Селеной, он пытался понять, кого же она ему так сильно напоминает. И тут он вспомнил: это была тётя Полумна, одна из лучших друзей его родителей. Она довольно часто бывала у них в гостях вместе со своим мужем Ральфом и двумя сыновьями-близнецами, да и Поттеры временами гостили у них. В честь Полумны родители даже дали Лили её второе имя. И, кстати сказать, Селена, хоть и приходилась Полумне двоюродной племянницей, была на удивление на неё похожа, будто родная дочь: те же длинные светлые волосы, глаза навыкате (правда, цвет волос и глаз у Селены был немного светлее, чем у Полумны), да и характер и манера речи у них была схожей. Альбус удивился, почему он раньше не догадался, кого именно ему напоминает Селена. А ещё у них была одинаковая улыбка: светлая, искренняя и добродушная, какую он видел сейчас перед собой. — Да, моя двоюродная тётя — Полумна Саламандер, известный магозоолог, как и её муж Ральф*, — с гордостью сказала Селена. — Ты, наверное, слышал о ней? — Э-э… — Альбус немного замялся. Видимо, Селена решила, что он слышал о Полумне как об известном магозоологе. — Просто мои родители с ней хорошо общаются. — Правда? — спросила Селена, ещё больше округлив выпуклые глаза. — Да. Мы часто бываем друг у друга в гостях. — Это здорово, правда? Теперь, когда я буду жить с ними, мы сможем чаще видеться. На каникулах, например. — Конечно, — согласился Альбус, после чего на некоторое мгновение продлилось молчание. Затем Селена сказала: — Тётя Полумна всегда говорила мне: те, кого мы любим, никогда не покидают нас. Они всегда находятся рядом с нами, видят и слышат нас. Они словно никуда и не уходили. Они знают всю нашу жизнь, продолжают следить за нами, как будто бы до сих пор живы. Стоит обратиться к ним — и они услышат. Это самое главное. Вера в это помогает мне жить дальше. Селена замолчала. Альбусу никогда не приходилось переживать смерть кого-то из близких, да и вообще видеть чью-либо смерть. Он только сейчас понял, насколько, должно быть, сильны его родители, тёти, дяди и дедушка с бабушкой, которые пережили столько смертей. А насколько тогда сильна Селена, если пережила смерть родителей в таком раннем возрасте?..