Треугольник Карпмана

Среда Задохнувшись, Стайлз резко остановился и вслушался в звонкую зимнюю тишину леса. Ничего. Он не слышал ничего — из того, что ему хотелось бы услышать. Глотнув холодный воздух, Стайлз соскользнул с тропы и нырнул в едва заметную прогалину между кустами и корнями поваленного дерева. Он никогда не ходил одним и тем же путем, не оставлял даже шанса, что его смогут выследить с собаками и пройти следом. Воздух застревал в горле и никак не хотел выходить обратно. Только бы отец не решил проверить, дома ли Стайлз. Он на всякий случай обеспечил себе алиби — задание по биологии вместе с Эрикой и Лидией, но хотелось бы обойтись без лжи. Хотя бы раз. Снова прислушавшись, Стайлз встряхнул головой и сорвался с места. К черту алиби, к черту ложь, это сейчас не самое главное, это ерунда. Стайлз даже не был уверен, что рассуждает здраво — мысли путались, как нитки в распущенном клубке, цеплялись друг за друга, завязываясь жесткими, плотными узлами. Потому что полнолуние через два дня. Потому что ночью Скотта напугал волк, а Стайлз точно знает, что все волки сидели по домам. Кроме одного. Потому что утром отец, глядя на Стайзла пристально и чуть-чуть печально, сказал, что убитую девушку опознали… Споткнувшись, Стайлз кубарем свалился в овраг, пересчитав локтями и ребрами все корни, выругался себе под нос и перекатился на спину, не находя сил, чтобы подняться. Прижал ладони к лицу. Небо — серое и тяжелое — проглядывало сквозь ветки деревьев, как одеяло. Лора мертва. Лора мертва! Этого не может быть, но отец сказал, они взяли анализы — материала в лаборатории хватало, и найденная половина принадлежала Лоре Хейл. Стайлз не закричал, не подпрыгнул на месте — но его рука дернулась, смахивая любимую кружку на пол. — Лора в Нью-Йорке, — сказал он спокойно — он надеялся, что спокойно, — разглядывая результаты собственной неуклюжести на полу. — Это какая-то ошибка. Зачем бы ей возвращаться? Отец не отрывал взгляда от его лица, будто даже не заметил разбитой кружки. Будто пытался прочесть всю ложь, что Стайлз скармливал ему годами. — Тело Дерека так и не нашли, — сказал он невозмутимо — так, наверное, он разговаривал с закоренелыми преступниками, невозмутимо и слегка сочувственно. — Возможно, она что-то узнала о брате. Приехала, чтобы разыскать его. — Ночью в лесу? — Стайлз присел, собирая осколки. Его руки дрожали — но только чуть-чуть, отец со своего места не должен был заметить. Дрожали не только от страха и волнения, а еще и от ужасного головокружения и тошноты, терзавших его почти всю ночь, — и нет, нет, он не будет об этом думать. Сейчас в любом случае неудачное время жаловаться на самочувствие и проситься остаться дома. — Ну, кто знает, где он скрывался год, — отец, как ни в чем не бывало, отпил свой кофе. Иногда Стайлзу казалось, что почва, по которой он ступает, тоньше папиросной бумаги, что шериф все знает — и с каждым днем разочаровывается в Стайлзе все больше, добавляя один обман к другому, один проступок к вороху уже записанных и взвешенных грехов. Сегодня не казалось, сегодня Стайлз был совершенно уверен — его отец знает, что Стайлз мог бы многое сказать социальным службам о местонахождении беглого, пропавшего, предположительно мертвого Дерека Хейла. — Я объявил комендантский час, — отец, так и не дождавшись ответа, поднялся и поставил кружку в раковину, — Лору Хейл, по предварительным данным, убило дикое животное. Стайлз сунул уколотый палец в рот. Это избавляло его от необходимости отвечать. Он боялся своего языка, обгоняющего мысли — как будто сейчас у него были хоть какие-нибудь мысли. Лишь голый, неприкрытый ужас — и дурнота. В их лесу вокруг Бикон Хиллз не водилось диких животных. Только одно существо могло убить Лору накануне полнолуния, только одно, к которому она повернулась бы спиной. Но Стайлз не собирался даже думать о таком безумии. — Стайлз, — отец остановился рядом, неуверенно коснулся пальцами его волос — и тут же отдернул руку. — Я знаю, вы с Лорой общались до того, как, — он запнулся, не желая произносить рокового слова, — до всего этого. Если ты захочешь поговорить… — в его голосе появилась безнадежность. Стайлз вскинул лицо, вытаскивая палец изо рта. Улыбнулся давно уже приклеившейся к лицу улыбкой. — Конечно, пап, — пообещал он. В тысячный раз.   А теперь Стайлз лежал на холодной земле, даже не замечая дискомфорта, и старался не паниковать. Это не Дерек. Дерек никогда не поднял бы руки на Лору. Это не Дерек. Не Дерек. Плевать на полнолуние, на горе, с которым Дерек так и не справился пока, на одиночество, на проступающую сквозь кожу всепоглощающую ярость. Это не Дерек! Стайлз застыл, даже не дыша, когда в его смешавшийся разум с опозданием в шестнадцать часов постучалась новая мысль. Это не Дерек — а кто? Кто убил Лору, кто был силен достаточно, чтобы справиться с ней и располовинить тело? И справится ли этот некто с оборотнем на три года моложе Лоры — оборотнем, чей телефон молчит уже почти сутки? Стайлз не помнил, как он выскочил из оврага, как пробежал почти полмили, очнувшись только у знакомого замшелого валуна. — Дерек, — шепотом позвал он. Ответом ему стал шорох голых веток и карканье вороны вдалеке. Замирая от страха и дурных предчувствий, Стайлз обогнул валун, поднырнул под груду валежника, медленно, колеблясь на каждом шаге, прошел по узкой тропинке и протиснулся в небольшую дыру в склоне очередного оврага. Короткий ход, удерживаемый от обвала переплетением корней, заканчивался небольшой пещерой — когда-то это была нора какого-то животного, но давно, с тех пор нору расширили, укрепили и приспособили под убежище — одно из многочисленных убежищ стаи Хейл. — Дерек? — снова позвал Стайлз, иррационально надеясь, что Дерек просто заметил его приближение и скрылся через один из запасных выходов, что он сейчас услышит и вернется. Что за бред. Резко, отрывисто вдыхая воздух, Стайлз упал на колени, зарываясь пальцами в одеяло на самодельной постели. Все было холодным и отсыревшим, чайный пакетик на блюдце высох, а вода в термосе полностью остыла. Дерека не было тут больше суток, не было, и Стайлз понятия не имел, где его искать. Перед внутренним взором встала красочная картина: его отец в участке, звонок, дежурный сообщает о том, как туристы или грибники нашли очередное изуродованное тело… Дыхание застряло в горле, Стайлз выпрямился — и пошатнулся; в глазах все расплывалось, чтобы выбраться наружу, ему пришлось схватиться за стену, даже не чувствуя острые камешки, царапающие ладонь. Крис каждое полнолуние ходит на охоту, Крис и его дочь, и иногда Кейт, они убили Лору, они смогли выследить Дерека… Холодный воздух ударил в лицо, не принеся облегчения. Захрипев, Стайлз согнулся, пытаясь упереться руками в колени, повторяя снова и снова, что он не может задохнуться, что от бешено стучащего сердца его грудь не разорвется, что он совершенно здоров, здоров — здоров! — и не умрет от какого-то жалкого панического припадка, пусть даже это третий припадок за две недели. Но потом чьи-то руки обхватили его за плечи, встряхивая, Стайлз рванулся, чувствуя, как его когти прокалывают ткань и кожу, лихорадочно вдохнул знакомый запах — и потерял сознание.   Когда Стайлз пришел в себя — всего несколько секунд спустя, — он уже лежал на постели Дерека, согретый обвивающим его со всех, кажется, сторон телом, рядом стучало знакомое сердце — быстрее, чем обычно, но размеренно. На короткое мгновение Стайлз позволил себе просто погрузиться в ощущение безопасности, привязанности. Стаи. Но потом мгновение прошло, и ему пришлось открыть глаза. — Дерек? — позвал он. Тепло исчезло, Стайлз не успел схватить Дерека за руку, как тот отполз в сторону и замер, глядя на Стайлза напряженным взглядом. Он выглядел плохо — бледный до синевы, с тенями под глазами, запавшими щеками и волосами, торчащими в разные стороны. Дерек знал, он знал про Лору, Стайлз понял это, едва взглянув на его застывшее лицо. Сглатывая страх, Стайлз протянул руку. Он надеялся на другую реакцию. Он надеялся, что Дерек будет плакать, или кричать, или рваться мстить — на что угодно, только не на этот полутруп. Таким он был в первую неделю после пожара, но тогда Стайлз списывал это частично на отравление аконитом, частично на внезапное одиночество. Потом Дерек нашел новый якорь и немного ожил. Новый якорь не нравился Стайлзу, но это было хоть что-то. Хоть что-то — когда его собственный якорь гнил и ржавел все сильнее с каждой новой ложью. Кто-то из них должен оставаться человеком, даже если этот человек будет полностью выжжен ненавистью и гневом. — О Господи, Дерек, — потянувшись, Стайлз обхватил Дерека за плечи, крепко обнимая и прижимая к себе. — Ты знаешь. Дерек дернулся, будто пытался выскользнуть из объятий. Его волосы пахли прелой листвой и почему-то старым, отсыревшим дымом. Стайлз потерся носом о его висок, не обращая внимания на странный запах, лизнул короткие волосы над ухом. Потеря Лоры была страшной раной, Стайлз чувствовал боль от очередного пустого места в их и так уже поредевшей стае — но что испытывал Дерек, Стайлз боялся даже предполагать. Кроме Лоры у него не оставалось родных. Кроме Лоры и Питера… но о Питере сейчас думать не стоило. Одна рана за раз. Снова лизнув висок, щеку — ни следа слез, — челюсть, Стайлз слегка отстранился, не убирая рук, и заглянул Дереку в глаза. Тот выглядел слишком спокойным, и это пугало Стайлза до дрожи. — Я не думал, что ты придешь, — сказал Дерек. Что? Стайлз подавил порыв ударить его — что угодно, лишь бы вывести из этого мертвого безразличия. — Почему? — спросил он вместо этого. Прохладная кожа куртки скрипнула под когтями, когда Дерек снова попытался отстраниться — но Стайлз не собирался выпускать его из рук, не сейчас. Даже если ему лично придется идти и покупать Дереку другую куртку. — Я не смог ей помочь, я ничего не успел сделать, — Дерек все еще пытался контролировать голос, но сквозь ровный тон просачивались, прорастали нити гнева. Всегда гнева — на мир, на Лору, на себя, наверное, даже на Стайлза — в последний год у Дерека была довольно скудная палитра эмоций. — Меня не было тут, я был нужен Айзеку. А теперь она мертва! Я должен… должен был… Он запнулся, будто не мог сформулировать, что же именно он должен был сделать, и Стайлз немедленно воспользовался паузой, забираясь к Дереку на колени и притискиваясь всем телом. Приступ все еще сбивал его дыхание, гудел в венах, ему нужно было утешение — но еще больше он хотел хоть самую капельку облегчить бремя Дерека. — Что ты должен был? — он наклонился, прижимаясь ко лбу Дерека лбом, дыша его воздухом, почти касаясь губ. — Умереть вместе с ней? Бросить нас? Меня? Дерек вздрогнул. А Стайлз будто наяву увидел ту самую страшную картину, привидевшуюся ему по дороге сюда — только теперь Стайлзу о найденном теле Дерека сообщал отец. Вот так же, за завтраком, пристально глядя в лицо и выискивая там любые признаки эмоций. Стайлз не смог бы сдержаться. — Я должен был ее спасти, — Дерек произнес это, как признание в страшном преступлении, как будто ждал, что после этих слов Стайлз отвернется и больше никогда не взглянет в его сторону, никогда не сочтет его достойным членом стаи и возлюбленным. — Ты не альфа, Дерек, — твердо сказал Стайлз. — Ты не должен защищать всю стаю… — Но наш альфа в коме, — перебил Дерек, и вот теперь он действительно разозлился, — и стаи больше нет. Стайлз не мог этого выносить. Он погряз в собственном отчаянии, и чувство вины Дерека — вины за погибших, за наверное-лучше-бы-погибшего Питера, за собственное выживание, за вынужденную изоляцию от оставшейся стаи — запуганной и загнанной в угол, за беспомощность, горе и боль, — все это душило Стайлза, наполняло его сердце страхами и тревогой. — Стая есть! — крикнул он. — Ты есть, я есть! Айзек терпит побои, Лидия каждый день ходит делать уроки к этой сучке, — он задохнулся в ненависти, но зажмурился, беря себя в руки, — ты знаешь, чего ей это стоит. Дерек, сейчас не время сдаваться, без тебя я не справлюсь, черт, я даже Айзека не могу контролировать. Что мне делать, если ты сорвешься, если потеряешь якорь? Дерек, я ведь думал, что это мог быть ты — мог убить ее, сойти с ума, я чуть не свихнулся, а потом мне пришло в голову, что это Крис — и что ты тоже мертв, просто тело пока не нашли, и, клянусь, отец мог бы попросить меня опознать твое тело … Он не соображал, что бормочет что-то бессвязное, пока Дерек не схватил его за руки и не встряхнул основательно, приводя в чувство. — Меня пока не надо опознавать, — медленно и почти спокойно сказал он. — И ты как-то странно пахнешь. Стайлз заморгал, обескураженный внезапной сменой темы. — Это аддерал, — сказал он наконец. — Отец ночью заставил меня принять таблетки, когда поймал в лесу… Он захлопнул рот, но было уже поздно. — В лесу, — повторил Дерек, и его глаза засверкали яростью, — ты обещал, что никаких походов в лес, да еще так близко к полнолунию. Ты с ума сошел, так рисковать? Стайлз не знал, что ответить — он не хотел ссориться, он хотел немного тепла и утешения после страшной и неожиданной потери. Повинуясь порыву, он прильнул к губам Дерека ртом, смыкая руки у него на шее и только сейчас чувствуя ладони Дерека на своих бедрах — горячие и тяжелые. — Стайлз, — хрипло сказал Дерек, переводя дыхание, — Стайлз… Но Стайлз не собирался слушать. Он знал, что Дерек не хочет, не может думать о сексе сейчас, а еще он знал, что только близость подарит им такое нужное забвение. — Пожалуйста, — зашептал он, покрывая поцелуями лицо Дерека, вылизывая виски, уши, кромку волос, ощущая, как расслабляются — совсем чуть-чуть, еле заметно — каменные мышцы под его пальцами. — Я люблю тебя, я люблю тебя. Мы так редко бываем вместе! Дерек внезапно обмяк, откидываясь назад на одеяло, будто эти слова выдернули из него внутренние струны, и теперь усталость взяла свое. Но его руки по-прежнему лежали на бедрах Стайлза, поглаживая не то успокаивающе, не то ободряюще, а глаза потемнели. — Я тоже люблю тебя, — сказал он. — И мне кажется, я тут схожу с ума без стаи. Я омега. Он отвел взгляд, рассматривая стену пещеры с преувеличенным вниманием. Стайлз знал, чего Дереку стоило такое признание — такая беспомощность, уязвимость в момент, когда он казнит себя за смерть сестры и все грехи с момента сотворения мира. А еще Стайлз думал, что год назад Дерек ни за что не позволил бы ему целовать и прикусывать покорно открытую шею, не жмурил бы глаза, наслаждаясь минутами зависимости. Но за год слишком много всего произошло. Иногда Стайлзу казалось, что теперь Дерек позволит ему все. — Ты не омега и ты не один, — уверенно, почти жестко сказал он, проводя языком по быстро пульсирующей яремной вене, выпуская клыки и прокусывая кожу — до боли и крови, что угодно, чтобы отвлечь и Дерека, и себя, чтобы вообразить, что сейчас они в тепле и безопасности, на мягких хлопковых простынях в постели Дерека — в доме, сравнявшемся с землей, в жизни, сгоревшей дотла. — Да, мы видимся редко, но мы одна стая. Я думаю, — он безрадостно рассмеялся, — думаю, Айзек уже готов сбежать к тебе. А Лидия — ко мне. Куда угодно, лишь бы подальше от Джексона. Представляешь, как я буду объяснять это отцу? Стайлз часто думал — что разочарует отца сильнее: то, что Стайлз год скрывал от полиции и социальных служб беглого подростка? То, что Стайлз годами молчал про оборотней? Или то, что они с Дереком не «просто дружат»? Честно говоря, если бы Стайлз решил вдруг начать говорить правду — он даже не знал бы, с чего начать. Дерек не ответил. Быстро стащив со Стайлза рубашку и футболку, он потянул его на себя, утыкаясь носом в ключицы. Неуверенно, почти робко лизнул кожу — и будто пришел в себя, обхватывая Стайлза за затылок и принимаясь с жаром целовать. Кровь ударила Стайлзу в голову, наконец-то, наконец-то прилила к паху, защекотала под кожей, пульс забухал в ушах — и тут же вернулось проклятое головокружение. Глубоко вздохнув, глотнув воздух, Стайлз помотал головой. — Не пей таблетки, — попросил Дерек, отстраняясь и тут же возвращаясь к его шее, осторожно прикусывая. — Они воняют, и мне не нравится, как ты себя чувствуешь после них. Вместо ответа Стайлз помог ему избавиться от куртки и футболки. Запах Дерека, ощущение его тела — вот то, что ему сейчас было нужно, все остальное подождет. Таблетки… Стайлз не мог обещать не принимать таблетки, по крайней мере, тогда, когда отец смотрит. Джинсы, рубашка, куртка, джинсы Дерека — одежда каким-то волшебным образом исчезла, теперь их ничего не разделяло, ничего, кроме кожи, и Стайлз на секунду забыл даже о сексе, погружаясь в оглушительное чувство близости. Ему хотелось вплавиться в Дерека, пропитаться его запахом, остаться с ним навсегда. — Скорее, — поторопил он, задыхаясь, игнорируя мелькающие перед глазами мушки и тошноту. Разорвав поцелуй, он скользнул ниже, лаская напрягшийся живот, оставляя красные набухшие укусы и царапины, тщательно облизывая потемневшую, тяжелую головку члена, зарываясь лицом в пах. Они виделись так редко, раз или два в месяц, он хотел сохранить в памяти каждую секунду — и вместо этого вспоминал, как Дерек впервые взял у него в рот, стоя на коленях в школьной раздевалке. Они тогда, кажется, в очередной раз ненавидели друг друга, Дерек встречался не то с Китти, не то с Келли, он готов был выпускать когти и клыки от одной мысли подчиниться кому-то, кроме матери — и все же он стоял на коленях перед Стайлзом, с красными губами и блестящими от возбуждения глазами, когда в раздевалку в любой момент мог кто-нибудь зайти. Это до сих пор было одним из самых эротических воспоминаний Стайлза. — О чем замечтался? — Дерек рывком подтянул его наверх, заглядывая в глаза со странной напряженностью, будто ждал неприятного и резкого ответа. Стайлз успокаивающе улыбнулся, легонько целуя его в губы. — О том, как ты мне нравишься на коленях, — честно ответил он. Дерек моргнул раз, другой, явно удивленный неожиданным заявлением — и вдруг рассмеялся, сухо и отрывисто, но все же это был смех, и от сердца у Стайлза самую чуточку отлегло. Может быть, они еще выстоят, может, смерть Лоры не положит конец всему. Может, их маленькая изувеченная стайка уцелеет. — У меня тоже есть любимые ракурсы, — пробормотал Дерек, сильно кусая Стайлза за ухо. Обычными, тупыми человеческими зубами, но даже так Стайлзу показалось на миг, что между ухом и членом у него обнаружилась совершенно мистическая связь. — Это какие же? — спросил Стайлз и ухмыльнулся, игриво повращал бедрами туда-сюда, наслаждаясь трением и сдавленным вздохом Дерека. В лице у того наконец-то появились краски жизни, а в глазах — эмоции. Вместо ответа Дерек перекатил Стайлза набок, быстро переворачивая и утыкая лицом в одеяло — невероятно, как ему всегда удавался этот акробатический трюк за доли секунды. Одеяло пахло землей, грибами, но сильнее всего — Дереком, и Стайлз прикрыл глаза, глубоко вдыхая. Дерек не один страдал от одиночества. — Включающий твою спину, — голос Дерека понизился на октаву, превратившись почти в рычание, когда он сцепил зубы на выступающих позвонках шеи. Стайлз невольно задрожал — он не любил чувствовать себя жертвой, не любил, не любил, и если он повторит это несколько раз, то, может быть, не будет бояться кончить от одного укуса, — и не только спину. Горячий шершавый язык прошелся вдоль позвоночника, притормозил на пояснице — и скользнул в ямку между ягодицами. — Черт! — выдохнул Стайлз. Потому что — черт, все мысли превратились в надоедливый белый шум, гудящий между стенками черепа, Стайлз громко, в голос застонал, вскидываясь и даже не замечая ладони, давящей на спину. — Я сейчас… Язык исчез. Стайлз открыл было рот для возмущения, но из его горла не вырвалось ни звука, когда на место языка стала протискиваться толстая, чудесно горячая головка, руки обхватили его за бедра, а лоб Дерека уперся в спину. Влажное дыхание щекотало кожу между лопатками. Стайлз сильнее выгнул спину, погружаясь в звуки, запахи и биение их ненадолго общего пульса.   Стайлз потянулся, нащупывая сброшенную рубашку и накрывая их обоих. Чисто символически — рубашка была тонкой, не такой уж и большой и мало подходила для спасения от холода в январе. Впрочем, холодно ему не было, несмотря на покрывавший кожу пот, и Дерек тоже вряд ли замерз. Но ритуал помогал притвориться, что все в порядке. Дерек потерся щекой о его волосы, немного передвинулся и принялся вылизывать ему левое плечо. У Дерека были свои ритуалы. Стайлз прикусил губу — глаза Дерека снова приобрели то отстраненное, пустое выражение, но там, в глубине, Стайлз чувствовал тщательно подавленную ярость, горячие биение жизни, будто обезумевший от потери волк рвется наружу, придавленный сверху безжизненным человеческим телом Дерека Хейла. Стайлз не знал, что хуже: удушающий контроль или полное безумие. — Мне придется одолжить что-нибудь у тебя, — он повернулся набок, подставляя другое плечо, изо всех сил изображая легкомыслие. — Рубашке конец. По какой-то совершенно непонятной мне случайности, — Стайлз изобразил пальцами одной руки кавычки, — мы умудрились потрахаться на ней. — Я похоронил ее, — сказал Дерек, и черт, черт, черт, наверное, безумие лучше, потому что это просто невыносимо. — Я просто не мог ее бросить… когда вернулся и нашел ее тело… Стайлз не дал ему закончить — спихнув рубашку, он крепко обнял Дерека, прижимая к себе и гладя по голове. — Мы все уладим, — пообещал он с уверенностью, которой и близко не чувствовал — но вряд ли сейчас Дерек в настроении уличать его во лжи, — вот увидишь, мы узнаем, кто это сделал. Он закрыл глаза, пытаясь расслабиться — и едва не вскрикнул, когда Дерек выпрямился, словно подброшенный пружиной, и быстро зажал Стайлзу рот, прижимая палец к своим губам. — Кто-то идет, — прошептал он. Стайлз застыл, прислушиваясь. Сквозь обычные звуки леса и сердцебиение Дерека назойливо проступило что-то еще, что-то… Стайлз похолодел. В голове у него моментально пронеслись десятки вариантов, один хуже другого. Конечно, это мог быть простой прохожий, решивший погулять в самой заброшенной и заросшей части леса — в январе. Или полицейский. Или охотник. — Оставайся тут, — еле слышно приказал Дерек, — я пойду и узнаю, кто это и что ему нужно. Не вздумай идти за мной. Стайлз дернул головой, сбрасывая руку. Иногда властолюбие Дерека было не к месту и ужасно бесило. Вот как сейчас. — Черта с два, — коротко ответил он, вскакивая и принимаясь натягивать одежду. Рюкзак Дерека стоял рядом, и Стайлз быстро нырнул в него, вытаскивая первую попавшуюся футболку. Дерек бесцеремонно дернул его за локоть. — Ты подождешь тут, — отрезал он. Стайлз открыл было рот, чтобы сказать, что Дерек, во-первых, ему не альфа, а во-вторых, может засунуть свои командирские замашки себе в… но именно в этот момент чужак подошел достаточно близко, чтобы Стайлз, чей слух невероятно обострился от страха, смог расслышать, как он бормочет себе под нос. «Где же чертов ингалятор», — бормотал он. Это был не охотник. — Это Скотт! — потрясенно сказал Стайлз. — Черт, что ему тут надо? — и тут Стайлз вспомнил, что Скотт, кажется, что-то говорил ему днем про пропавший ингалятор, а еще вроде как про Элиссон, про лакросс и снова про Элиссон, и большую часть этой информации Стайлз пропустил мимо ушей, поглощенный собственным самочувствием и переживаниями. А стоило бы послушать. — Черт, черт, черт, проклятые таблетки, скоро я имя свое настоящее забуду, не то чтобы там было что помнить, если хочешь знать… — Скотт — это Маккол? — перебил Дерек, явно не расслабляясь. — Что ему надо в лесу? Стайлз натянул футболку и поспешно пригладил рукой волосы. — Я обещал пойти с ним, но я забыл, — он успокаивающе улыбнулся. И, чтобы закрепить успех, потянулся к Дереку, целуя его неторопливо и глубоко, словно у них была бездна времени, — отвлекся на кое-что поинтереснее, — придушенно сказал он, отрываясь. — Я вернусь через два часа, хорошо? Эх, ну хотя бы раз в жизни сработало… Но Дерек покачал головой. — Нет, не хорошо. Если ты думаешь, что мне можно запудрить мозги одним поцелуем… — Дерек, это же Скотт, — простонал Стайлз. — Я просто уведу его подальше отсюда, провожу домой — и вернусь. Отец сегодня дежурит, я хочу провести ночь с тобой. Два часа, Дерек. Можешь даже не одеваться, если, конечно, твоя волчья задница не отморозится окончательно на этой уютной пуховой перинке, — он похлопал по жесткому ложу, исполняющему роль «пуховой перинки». Дерек вскинул глаза в потолок, вздохнул. — Моя задница подождет, — угрюмо сказал он, сдаваясь. Ну, Стайлз надеялся, что сдаваясь. От Дерека всего можно было ожидать.   Скотт потерянно бродил по поляне, вороша листья мыском ботинка и хмурясь безрадостно. Ингалятор стоил восемьдесят баксов, и Стайлз был уверен, что миссис Маккол не очень хорошо воспримет новость, что Скотт потерял восемьдесят баксов. Ночью в лесу. Рядом с местом преступления. Мысль пришла неожиданно — и мороз пробрал Стайлза до костей, когда он понял, что чувствует это. Запах крови, запах насилия. И Лоры. Стайлз глотнул воздух, задерживая дыхания, потому что его и так мутило, а от этой вони еще хуже. И еще сильнее от мысли, что Лора была убита здесь, в двух шагах от убежища Дерека. Что неведомый убийца был так близок. Что он мог охотиться не за Лорой. Боже. — Стайлз? — воскликнул Скотт удивленно. Стайлз вскинулся, быстро моргая, судорожно придумывая объяснения. Воображение сегодня ему определенно отказывало. — Я обещал пойти с тобой, — выдавил он первое, что пришло в голову. — Прости, что опоздал. И, быстро подойдя к Скотту, он принялся тоже пинать листья в надежде как можно скорее найти дурацкий ингалятор и увести Скотта отсюда. — Ничего, — растерянно ответил тот — и добавил громким шепотом: — Стайлз, я вижу Дерека Хейла. Разве он не… мертвый? В его голосе слышались нотки суеверного страха. Ну да. Сначала загадочный не водящийся в этих местах волк, теперь мертвый Дерек Хейл, есть от чего растеряться, саркастически подумал Стайлз и опустил голову — потому что, честно, что он мог сказать на это? Что глупо было рассчитывать, что Дерек его послушается? — Неужели, — пробормотал он, оборачиваясь. И сразу же понял, что что-то не так. Очень, очень сильно не так. Так сильно, что ему, Стайлзу, нужно немедленно что-то с этим делать. Дерек был не в себе. Он медленно, плавно приблизился, но Стайлз давно не обманывался насчет его скорости — особенно когда он в ярости. Сквозь бледно-зеленую радужку у Дерека проступали, прорывались пронзительно-голубые искры, и Стайлз невольно шагнул вперед, оттесняя Скотта. И почувствовал, как округляются его глаза, как приоткрывается рот — потому что теперь, когда он стоял вплотную к Скотту, запах крови больше не заглушал главное. Запах самого Скотта. — Ингалятор? — тихо спросил Дерек, глядя прямо в глаза Стайлзу. — Что? — не понял Стайлз. Дерек остановился совсем рядом, перевел взгляд на Скотта и достал из кармана пластиковый ингалятор. — Это твое? Да какого черта?! Стайлз знал, что будет дальше, видел это так отчетливо, словно оно уже произошло. Чужой, незнакомый оборотень на территории их стаи, на месте, где убили сестру Дерека, рядом с убежищем Дерека. Чужой и очень скоро мертвый оборотень, потому что Дерек в любую секунду на него набросится. И все же мозг отказывался верить — Скотт оборотень, Скотта обратили, это какая-то шутка. Шутка, грозящая перерасти в трагедию. — Мы уходим, — выпалил Стайлз, выхватывая ингалятор и оттесняя Скотта назад, надеясь, что Дереку не придет в голову просто оттолкнуть его и сделать то, что он задумал. — Но… — подал голос Скотт, потому что он всегда подавал голос в неподходящий момент. Дерек сделал еще один шаг вперед. — Два часа, — одними губами взмолился Стайлз, снова отступая. — Я вернусь. Дерек не двигался с места, пока не скрылся из виду, но до самой машины Стайлз был уверен, что им не удастся уйти. — Ты говорил, тебя укусило какое-то животное? — дрожащим голосом спросил он, заводя машину. — Расскажи во всех подробностях, Скотт. Отъезжая, Стайлз не забыл пару раз оглянуться.