Треугольник Карпмана

Четверг В детстве Эрика была хорошей девочкой. Послушной и не капризной, так всегда утверждали ее родители. Сначала хотели утешить, как будто «примерность» утешает, когда у тебя прыщи и припадки, а выбранный мальчик смотрит совсем в другую сторону. В сторону «божественной Лидии Мартин». Эрика не хотела быть хорошей и примерной, она хотела быть красивой, опасной и сексуальной, как женщина-кошка, но беспощадные таблетки считали иначе, делали иначе, и тусклое лицо в зеркале — тусклые волосы, тусклые губы, тусклое все — превращало ее в школьного клоуна, фрика, девочку-с-эпилепсией, на которую никто не взглянет с желанием. Эрика прекращала пить таблетки, и похвалы родителей превращались в растерянное «Как же так, ты же такая послушная девочка, как ты могла врать?» — а психолог, к которому ее таскали, объяснял снисходительно, что все это вполне естественный подростковый протест. Но Эрика, как Золушка, хотела всего лишь один-единственный шанс. Ей было четырнадцать, впереди ждал школьный бал, а скопленных за несколько месяцев карманных денег хватало и на прическу, и на макияж, и на красивое платье. Мальчик-мечта так никого и не пригласил, и Эрике казалось — сегодня вечер ее триумфа. Пусть неудобные туфли жали ноги, ярлычок, который она забыла отрезать, натирал шею острым пластиковым краем, и она не знала, куда девать руки с крошечной сумочкой, но такие пустяки проплывали мимо ее сознания, даже не задевая. Она думала, это тот самый счастливый случай. Она подойдет, и спросит, и она нисколько не хуже Лидии, и наверняка он даже не вспомнит, что она та самая блеклая Эрика с эпилепсией. Нужно было только собрать свою храбрость в кулак. В конце концов, она почти месяц не пила таблеток. Школьные коридоры были пустынны, но Эрика чувствовала себя принцессой в диснеевском мультфильме, когда выскальзывала за дверь вслед за ним через десять минут после начала вечеринки, а унылые шкафчики и скамьи, казалось, собирались вот-вот запеть-затанцевать, подбадривая ее. Всего один шаг, поймать его на выходе из туалета и… …и сумочка выпала из ее рук с тихим стуком, рассыпая содержимое по полу, потому что ее мальчик-мечта, ее Стайлз, с задранной рубашкой и красными щеками, с закрытыми глазами, целующий — целующий совсем не недоступную Лидию Мартин… Звук заставил Дерека Хейла резко обернуться, распластав на голом животе Стайлза ладонь в странно-защитном жесте, и удивленно посмотреть на застывшую, будто замороженную Эрику. Дерека Хейла — первого красавца, первого богача, отличника и умницу, капитана баскетбольной команды и объект воздыханий всех девушек школы, Дерека Хейла, меняющего подружек раз в два месяца. Такого настоящего, материального Дерека Хейла, не имеющего ничего общего с образом недоступной Лидии, и пальцы Стайлза все еще держали его за волосы, за черные растрепанные волосы, совсем не похожие на локоны Лидии, а на шее ярко багровели засосы. — Ты что-то хотела? — хриплым, ошарашенным голосом спросил Стайлз, стряхивая ладонь Хейла и бесцеремонно отпихивая того от себя, — Эстер, да?.. На самом деле, у Эрики никогда не было ни единого шанса.   Это должен был быть самый счастливый вечер в ее жизни. Кажется, во время припадка она обмочила платье. Стайлз, мальчик-мечта, все равно держал ее за руку, пока не приехала скорая.   Час спустя она пришла в себя в больнице под причитания обеспокоенной матери, которая никак не могла поверить, что ее послушная девочка снова нарушила все предписания врачей. Полтора часа спустя ее навестили Дерек Хейл и его мать. Талия сказала, она может помочь. Талия сказала — Дереку стало жалко одноклассницу Стайлза. Дерек хороший мальчик, сказала Талия Хейл, и на этих словах Эрика начала смеяться, пока ее смех не перешел в слезы, а Дерек — хороший мальчик, отобравший у нее мечту, хороший мальчик, на шее которого уже погасли засосы, — не вышел из палаты. Эрике Райес было четырнадцать лет, когда она стала оборотнем. В первое же полнолуние она набросилась на Дерека — не на Стайлза, о Господи, почему? — и попыталась его поцеловать. Его губы были мягкими и сухими, на вкус как ежевика и майский дождь, он пах молодым здоровым волком, красивым, как грех, он оттолкнул ее, отверг, а утром Эрика плакала на плече у Лоры Хейл и жаловалась на полную луну, укравшую ее первый поцелуй. Лора говорила, что это пройдет. Лора ошибалась.   Эрика бросила учебники в шкафчик и глубоко вздохнула, отбирая тетради для первых уроков. Она готова была думать о чем угодно, лишь бы не возвращаться мыслями к Лоре. Мысли о Лоре — это опасные мысли, страшные мысли, они сейчас были Эрике совершенно ни к чему. Мысли о Лоре вели к мыслям о списке, а список просто обязан был оставаться тайной. Если только Стайлз узнает, если он хоть о чем-нибудь догадается — то сразу же узнает Дерек, а Дерек отгрызет им головы без секундного колебания. Только бы не выдать себя. Стайлз на другой стороне коридора закрыл шкафчик и замер, глядя на дверцу немигающим взглядом. Он был бледен, явно не спал ночь — или несколько ночей, — и от него разило Дереком и отчаянием так сильно, что Эрика поспешно отвернулась, скрывая румянец. Только бы не выдать себя, только бы он не понял… — Райес точно в тебя влюблена, — будь проклят ее обостренный слух и тупость Скотта Маккола, шепчущегося за ее спиной, — пригласи ее куда-нибудь. Она Макколу глаза выцарапает и оторвет глупый болтливый язык! — Чувак, тебе точно больше не о чем сейчас подумать? — раздраженно отозвался Стайлз, даже не оглядываясь на Эрику, хотя знал, точно знал, что она все слышит, — или мысли о любви окончательно лишили тебя здравомыслия? Кто еще в меня влюблен, Харрис? Из всей школы Стайлз единственный, похоже, не подозревал о ее чувствах. Единственный, кому не было никакого дела до чувств Эрики. Она не знала, благо это или проклятье — но иногда думала, что и то, и другое одновременно. Впрочем, Стайлз и так не подошел бы к ней. В школе они не могли этого себе позволить. Не в той школе, в которую ходит Элиссон Арджент. — Харрис-то уж точно к тебе неравнодушен, — жизнерадостно продолжил Маккол, даже не пытаясь понизить голос, — и ты не испортишь мне настроение, потому что ничто не может испортить мне настроение — ведь Элиссон пойдет со мной на вечеринку! — Что? — переспросил Стайлз, и Эрика услышала, как суматошно забилось его сердце. Фамилия Арджент порой оказывала на Стайлза такое действие, хотя в последние пару-тройку недель его сердце и без Арджент слишком часто сбивалось с ритма. Эрика старалась не думать, что тревожит его так сильно. Возможно, она была тем самым страусом, прячущим голову в песок и разбившим череп о бетонный пол вольера. — Я же целый день вчера тебе об этом твердил! — радость в голосе Маккола можно было черпать ложками и раздавать нуждающимся, а тут хватало нищих, погибающих без капли радости. Вжикнула молния рюкзака, заставив Эрику сжать зубы от неприятного звука. — Я спросил ее, ты сам требовал, чтобы я пообещал! И она сказала «да»! Стайлз, похоже, не мог найти слов. Редкий, уникальный случай. — Но… — негромко произнес он, и Эрика поежилась — ей был хорошо знаком этот тон, — но Скотт, я не думаю, что это такая уж хорошая идея… Эрика тайком бросила на него косой взгляд, невольно подбираясь. Атмосфера едва заметно изменилась, потяжелела, в какой-то миг этот разговор стал невероятно важным, а из лица и голоса Стайлза исчезли все намеки на легкомыслие. — Райес, милая, неужели ты купила эту юбку на субботней распродаже в Уолмарте? Эрика практически подлетела в воздух, разворачиваясь на каблуках и нос к носу сталкиваясь с Лидией Мартин. Сегодня, ради разнообразия, одетой со скромностью ученицы закрытой школы. Принцесса-девственница, подумать только. Наверняка после школы пойдет навестить Питера, подумала Эрика — и опустила взгляд, чтобы скрыть боль, и страх, и сочувствие, и вязкую, утягивающую вниз безнадежность. Не думать о Питере. Не думать о Лоре. Элиссон Арджент копается в своем шкафчике за спиной Лидии, и она последняя, кто должен видеть их страдания. — Я не в курсе распродаж в таких местах, Лидия, — с ядовитой мягкостью произнесла она, — но рада, что тебе нравится. Красиво смотрится на стройных бедрах, да? — На плоских, ты хочешь сказать? — пропела Лидия. Эрика, презрительно хмыкнув, подхватила тетради и с громким щелчком захлопнула шкафчик. — Надеюсь, вы там подобрали что-нибудь для Элиссон? — спросила она елейно. На имени Арджент глаза Лидии на мгновение вспыхнули злым желтым цветом — и тут же погасли, возвращаясь к обычному зеленому. — Ведь у нее скоро свидание. И с этими словами она поспешила уйти. Всего несколько секунд вдыхать этот запах — аконит, железо и рябина, ядовитая, горькая смесь, заглушающая любые духи, — уже было невыносимо. Лидия безумна, если может выносить это целый день.   Ввалившись в кабинет истории — сегодня высокие каблуки не придавали ей грации, — Эрика с раздражением швырнула пачку тетрадей на парту и упала на свое обычное место. Айзек, уже расположившийся за соседним столом, бросил на нее быстрый опасливый взгляд. Под глазом у него растекался синяк — со вчерашнего дня он поблек лишь самую малость, удивительно, как Айзеку удавалось подобное. Плохой день с каждой минутой становился все отвратительнее. Эрика знала, о чем Айзек думает — о том же, о чем и она. О смерти Лоры. О списке. Об их маленьком секрете. И да, она снова думает о Лоре, хотя обещала себе перестать хотя бы на время. Но проще захотеть, чем перестать, особенно когда происходит нечто настолько ужасное, настолько всеобъемлющее, что каждый из них ощутит потерю буквально на собственной шкуре. Лора — их якорь, их надежда извне, глоток свободы от этого вязкого омута страха и безнадежности, в который превратился Бикон Хиллз. Если она мертва — они навсегда застряли тут, им не вырваться, и то, что еще осталось от их полуразрушенной стаи, быстро обезумеет и погибнет. Иногда Эрика чувствовала это — холодные нити сумасшествия, сладкий зов зверя, становящийся с каждым полнолунием все сильнее. Она видела того же монстра в глазах других — слабее у Айзека и Джексона, сильнее у Лидии и Стайлза. О чем думал, что чувствовал Дерек — Эрика не знала. С той ночи, когда Ардженты решили поохотиться на волков в их логове, Дерек был для нее закрытой книгой. Где-то там, под гладкой темной обложкой без названия прятались пустые, чистые листы — и непонятно, мог ли сам Дерек их теперь прочитать. Эрика надеялась только, что хоть кто-нибудь мог. Теперь, когда Лоры с ними тоже не стало. Прозвенел звонок, и вслед за ним в класс ввалились Маккол и Стилински. Стайлз явно сердился, Маккол обиженно поджимал губы, но выражение лица у него было самое упрямое и непреклонное. Стайлз с грохотом рухнул на свой стул и принялся вытряхивать из рюкзака все подряд в поисках нужного учебника. Эрика ничуть не удивилась бы, если бы он ничего не нашел — рюкзак выглядел так, будто Стайлз впопыхах и безо всякой системы напихал в него то, что ближе всего лежало — причем позавчера. Но требуемое все же обнаружилось, и Стайлз открыл книгу и уставился в нее так пристально, точно ничего интереснее в жизни не читал. Судя по нахмуренным бровям Маккола, тот посыл понял. Эрика пожала плечами. Скотт тихо вздыхал по сучке Арджент уже два года. Странно было бы, если бы рано или поздно он не взял яйца в кулак и не пригласил бы ее куда-нибудь. Даже для такого тормоза, как Маккол, два года — достаточный срок. Но Стайлз, похоже, так не считал — он с остервенением листал страницы, игнорируя все сильнее надувающегося Скотта. О поверхность стола ударилась свернутая записка. Эрика поспешно отвернулась от Стайлза, покосилась на учителя, как раз приступившего к написанию темы урока на доске, и развернула бумажку. «Л.?!» — гласила записка. Эрика попыталась испепелить Айзека взглядом, но тот упорно смотрел вперед. Придурок! Полный, абсолютный придурок. Эрика задрожала, представив, что записка случайно упала бы на парту Стайлза. Тот сразу догадался бы обо всем! Эрика быстро заморгала, пытаясь взять себя в руки, пока ее не выдало лихорадочное сердцебиение, и скомкала клочок бумаги, пряча его в чехол от телефона. Все будет нормально. Стайлз не узнает. Дерек не узнает. Никто не узнает. Не узнает о том, что она встречалась с Лорой за несколько часов до убийства. Не узнает про планы Лоры, про ее обещания и про список. Не узнает про их секретный план, который, возможно — только возможно! — стоил Лоре жизни. О боже, какое счастье, что оборотни не умеют читать мысли. Стайлз убил бы ее прямо тут. Вторая записка прилетела прямо на ее колени — на этот раз с другой стороны. Стайлз все еще внимательно читал учебник, но бумажка его почерком командовала: «П. ур. Чит. з.» Эрика похолодела. Стайлз не может знать, не может — и все же он хочет встретиться после уроков в читальном зале, и вряд ли это просто чтобы посидеть рядом, и позавчера — до убийства — сердце Эрики наполнилось бы радостью, потому что, конечно, это не свидание, но все равно, все равно, — а теперь ее заполнял только страх. Отвратительное чувство.   Лора позвонила Эрике во вторник в десять часов утра и сказала, что вернулась в город по важным делам и хочет встретиться. С ней. С Эрикой. Это было странно. Почему не с Дереком, почему не с Лидией, со Стайлзом, в конце концов, которого Лора знала гораздо дольше, чем Эрику? С другой стороны, Дерек непонятно где, и с ним вряд ли стоит встречаться днем, Лидия и Стайлз в школе, и только Эрику сегодня отпросили родители для обеда с бабушкой — к счастью, на целый день. А еще в тоне Лоры, в ее поверхностном, на первый взгляд, приглашении, в самом ее внезапном возвращении была какая-то тайна, интригующий секрет. Секрет для Эрики. Эрика, не раздумывая, улизнула из дома. Лора выглядела как обычно — такой, какой Эрика ее запомнила, — и в то же время совсем другой. Ее волосы стали длиннее, чем год назад, теперь они стелились по плечам мягкими волнами, пухлые губы были накрашены розовой помадой, глаза взволнованно сверкали — но она все равно так мучительно походила на брата, что Эрика поежилась. — Все еще сохнешь по Дереку? — проницательно спросила Лора, вытаскивая из сумки белье и художественно разбрасывая его по гостиничной кровати. — Эрика, этот зануда тебя не достоин. За легкомысленным тоном чувствовалась железная безжалостность старшей сестры. Лора всегда сочувствовала Эрике — но никогда не поддерживала ее. Содержимое косметички отправилось на небольшой столик у зеркала. Я вернулась, тараторила Лора, все теперь будет иначе, совсем иначе. Мы возродимся, ворковала она, распихивая вещи из сумки по полкам и шкафчикам, мы реанимируем стаю, мы обратим новых бет, мы вернем свое положение. Мы отомстим, обещала она, улыбаясь Эрике немного отстраненно, будто мысли ее были заняты блестящими перспективами. Все изменится. Мы больше не будем прятаться. Дереку понадобится хорошая альфа-сука. — Дерек не альфа, — пискнула Эрика. Но Лора только засмеялась в ответ. Эрика совсем не понимала, что та имеет в виду — но поверила ей безоглядно. Все верили Лоре. Даже Дерек не мог сказать ей «нет». Не замолкая ни на секунду, Лора убежала в душ, оставив Эрику ошеломленной и немного оглушенной от этого потока. И тающей от облегчения. Лора знает, что делать. Как здорово! Эрика не смогла бы объяснить даже себе, зачем она залезла в вещи Лоры. Но обещания звучали так сладко и так странно, что что-то в голове у Эрики помутилось — ей нужны были любые подсказки, любые намеки, как помочь и приблизить то чудесное, лишенное страха будущее, которое, очевидно, видела перед собой Лора. Белье, белье, небольшая кучка одежды, шесть разноцветных флакончиков лака для ногтей, туалетные принадлежности, пара журналов, несколько старых книг — что-то о культуре оборотней, и в другое время Эрика с радостью почитала бы их. Из верхней торчал листок из блокнота, Эрика открыла книгу на закладке — и ее взгляд зацепился за знакомое имя. Адриан Харрис. Их учитель химии. Заморгав, Эрика быстро прочитала список — чтобы наткнуться на имена всех трех Арджентов — Кейт, Криса и Элиссон — в самом конце. Затаив дыхание и все еще не понимая, что происходит, Эрика вытащила мобильный телефон и сфотографировала список. Кроме Харриса и Арджентов никого знакомого в нем не было, но Эрике все равно показалось, что она держит тайну за хвост. Если подумать хоть немного, все встанет на свои места. Но душ выключился, и Эрика поспешно спрятала книгу вместе со списком на место. Надавав Эрике целый ворох поручений вроде покупки шампуня и оплаты мобильного телефона, Лора убежала по делам. О том, что она погибла, Эрика узнала только на следующий день. Она так и не решилась рассказать Стайлзу о встрече.   Когда Эрика наконец освободилась, Стайлз уже ждал за длинным столом в читальном зале пустой библиотеки — по четвергам тут почти никого не было, — ожесточенно вбивая что-то в свой ноутбук. Не то делал домашнее задание, не то общался в скайпе. Рядом — ну, почти рядом, за соседним столом, — к неприятному удивлению Эрики, восседал Джексон. А следом за ней в библиотеку скользнул Айзек. И с чего она взяла, что Стайлз пригласил ее одну? Глотая непонятное разочарование, Эрика села напротив Стайлза, доставая тетради и учебники. В конце концов, они всего лишь готовят уроки. Милые, невинные школьники. Эрика знала, что должно было произойти что-то по-настоящему важное, иначе Стайлз никогда не стал бы так рисковать, назначая встречу… и все же она позволила себе на минуту забыть о проблемах и страхах и просто насладиться этим не-свиданием, представить, что тут нет никакого Джексона, никакого Айзека, и Лидии, сосредоточенно перебирающей журналы в углу, что они тут вдвоем, и Стайлз действительно позвал только ее — чтобы вместе делать уроки. — Скотта укусил альфа, — сказал Стайлз. Его голос был тихим, но будто гром загремел у Эрики прямо в голове — и, судя по ошарашенным лицам остальных, не только у нее. Айзек застыл с открытым ртом, Джексон забыл притворяться, что он «не с этими неудачниками», и даже Лидия выронила журнал. Впрочем, она первая взяла себя в руки. — Что за альфа? — спросила она напряженно. — Откуда? Стайлз пожал плечами, все еще не отрывая взгляда от клавиатуры своего ноутбука. — Я не знаю. Очевидно, тот, который… убил Лору. Эрика резко вздохнула, но не осмелилась задать вопрос. Вместо нее голос подал Джексон. — Лору убил альфа? — Если только не ты, — язвительно ответил Стайлз, даже не взглянув в его сторону. — Отец сказал, ее убило «дикое животное». Очень сомневаюсь, что местная фауна имела зуб на Лору. Это же животное, — на этот раз словечко звучало не саркастично, оно было пропитано ненавистью и болью, — укусило Скотта. Знаешь таких животных, Джексон? Джексон поджал губы, бледнея. Он ненавидел это — когда его положение в стае вдруг оказывалось очевидным для всех, когда кто-нибудь выходил из себя и огрызался на него, а он не смел огрызнуться в ответ. Довольно забавно, думала Эрика, что самовлюбленный Джексон Уитмор, избалованный сынок богатых родителей, засранец на Порше, мнящий себя пупом земли и самой яркой звездой на небосклоне, в стае оборотней занимает последнее место. Джексон, конечно, не думал, что это забавно. Джексон считал, это несчастливая случайность. Эрика подняла глаза и встретилась взглядом с Айзеком — тот почти улыбался, будто услышал хорошие новости. Эрика нахмурилась, не понимая… и следом ее затопила волна облегчения, огромная и мощная. Задержав дыхание, она поспешно опустила лицо, чтобы никто не увидел ее улыбки. Лору убил какой-то альфа! Альфа! Их маленькая грязная тайна тут ни при чем! Это не их вина. Будто гигантская гора свалилась с плеч Эрики, и ей на мгновение стало так легко, что даже боль от потери очередного члена стаи померкла. — Дерек в курсе? — спросила Лидия. Стайлз отпихнул компьютер. — О да, — сказал он мрачно. Неудивительно. Вряд ли Дерек обрадовался «прибавлению» — Маккол был весьма сомнительной заменой Лоре. — Он просто в восторге. В его тоне ясно слышался невеселый подтекст, и Эрике внезапно стало любопытно, как отреагировал Дерек. Вряд ли Стайлзу понравилась эта реакция — Маккол его лучший друг. Если можно так сказать. — Значит, мы все расскажем Скотту? — Айзек впервые с начала встречи подал голос. Звучал он неуверенно. — Нет! — возмутилась Эрика прежде, чем поняла, что говорит это вслух. И следом громко отозвалась Лидия: — Ни за что! Маккол, конечно, друг Стайлза, но они не доверят тайну, которая может — и будет — стоить им жизни, кому-то вроде него. Глупому, легкомысленному, чужому. Влюбленному в Арджент! — Стилински, ты не разболтаешь все этому тупице, — прошипел Джексон. — Скотт не тупица, — возмутился Стайлз — но его гнев моментально сдулся, и он неохотно кивнул. — Он отличный парень, гораздо лучше тебя, Джеки, и я говорю вполне серьезно. Но я ничего ему пока не сказал. И не скажу. Элиссон… Он резко замолчал. Заканчивать предложение не было нужды. Если хоть крошечная крупинка информации дойдет до Элиссон Арджент, их всех ждет воистину страшная судьба. Год, целый год им удалось скрывать свою сущность, свою стаю от вынюхивающих и высматривающих любую оплошность охотников, но новичок, неопытный, не контролирующий себя оборотень, да еще и сходящий с ума по убийце — гарантированный билет на тот свет. Облегчение в Эрике вдруг померкло, подернулось тенью, как только новая мысль постучалась в охваченный тревогой и возбуждением разум. Она так обрадовалась, что в смерти Лоры нет ее вины, что совершенно забыла о главном. — Этот альфа хочет нас уничтожить, — вслух сказал Стайлз. И именно это было главным. — С чего ты взял? — ядовито спросил Джексон — просто потому что не мог согласиться со Стайлзом сразу, с первой попытки. — Может, он про нас и не знает. Стайлз закатил глаза, но вместо него ответила Лидия. — Включи мозги, Джексон, милый, — пропела она. Эрика со своего места видела, как Джексон вздрогнул — он на самом деле ненавидел их поддельные отношения. Ха-ха, бедный Джексон, против воли встречаться с подружкой альфы, да еще когда у этой подружки характер Лидии Мартин. — Этот альфа не пришел к тебе и не сказал: «Привет, парень, не проводишь меня к своему вожаку?» Вместо этого он подстерег в лесу члена нашей стаи и убил его — а потом обратил себе бету. И неизвестно еще, что он планирует делать с Макколом. — Есть шанс, что он просто дикий, — сказал Стайлз, но особой уверенности в его голосе не было. Айзек пробормотал себе под нос что-то вроде «как будто это лучше», но Стайлз продолжил, не обращая внимания, — я пытался навести Скотта на мысль, что его укусил оборотень, но сами знаете, как бредово это звучит. Дереку придется его обучить, не то чтобы Дерек обрадовался, но в любом случае, его мало что радует, — горечь в его словах заставила Эрику сжать край тетради, рискуя порвать ногтями обложку. Она не ревнует, не ревнует, не ревнует. — Завтра полнолуние. А если альфа попытается позвать его… Что они будут делать, если альфа, уже убивший Лору, попытается позвать Маккола? Эрика не хотела умирать за Скотта, пусть даже он и лучший друг Стайлза, да и кто из них может бросить вызов альфе? Никто. Но вряд ли чужак остановится на совершенном. Если он и правда пришел уничтожить их, если узнал, что стая Хейл почти погибла, а ее останки слабы и разрозненны, то он убьет их всех и захватит территорию. Как будто дышащих им в спины охотников было недостаточно! Стайлз ничего не сказал про риск, которому подвергнет себя Дерек, встречаясь с чужой бетой, раскрывая свои убежища — да ему и не надо было ничего говорить. Как он ни старался изобразить, что дела не так уж и плохи, Эрика видела, чувствовала в нем скрытый страх, тщательно подавляемую панику. Они все чувствовали. Если Дерек погибнет вслед за Лорой, им никогда не спастись. — Лучше Скотту ничего не знать про нас, — Стайлз как будто пытался убедить себя, и Эрика, как ни старалась, не могла подавить жалость. У нее не было ни лучшего друга, ни любви — взаимной, — но если бы были… Сейчас, когда у Стайлза появился, наконец, шанс сказать Скотту правду — обстоятельства снова требовали молчания, обстоятельства требовали рисковать либо Дереком, либо ими всеми. — Скотт не готов ко всему этому, — Стайлз взмахнул рукой, изображая, наверное, их неприглядную реальность. Стакан с карандашами и ручками от его неловкого движения слетел со стола, с треском и грохотом рассыпая содержимое по полу. — Совсем как таблетки из баночек, и все перепутались, перемешались, — отрешенно сказала Лидия. Иногда она была… странной. Стайлз напряженно улыбнулся, но даже не попытался собрать рассыпанное, только смотрел на карандаши с глубоким, пробирающим до костей огорчением. Она не ревнует, напомнила себе Эрика. Ну да.   Эрике было четырнадцать, когда она стала оборотнем — и вместе с даром к ней пришло проклятье. Эрика-человек была влюблена в Стайлза Стилински. Эрика-волчица хотела Дерека Хейла. Стайлз и Дерек любили друг друга и совсем не думали о ней. Золушка получила красивое платье, хрустальные туфельки и корону — и грязные котлы в придачу. Счастливая, счастливая Золушка.   Стайлз и Лидия ушли вместе, и как только за ними закрылась дверь библиотеки, Айзек со стоном уронил голову на скрещенные на столе руки. — Боже, я думал, это наша подопечная, — простонал он. — Я думал, нам конец. — Тихо, тупица! — шикнул Джексон, но, похоже, он тоже растекся от облегчения. Эрика закрыла глаза — и открыла, глядя на обоих парней с презрением. — Лору убил альфа. Значит, наш план в силе, — сказала она. — Почему эти женщины все время командуют, — пожаловался Джексон в пространство. Но Айзек просто кивнул.