У тана Файфского была жена: где она теперь? Как, неужели эти руки никогда не будут чисты? Макбет
Пятница Крис в третий раз намылил руки душистым розовым мылом — его любила Виктория, и Крис все никак не мог заставить себя начать покупать другую марку, хотя самому ему этот запах раздавленных бутонов не нравился. Как и цвет. Розовый, мерзко розовый. Крису казалось, вода с его рук течет красноватая — иногда он почти видел цветные завитки, исчезающие в стоке. Впрочем, он видел их постоянно, даже когда вовсе не пользовался мылом. В плохие дни он мог мыть руки дюжину раз, а буро-красные пятна все не исчезали, не смывались водой, не стирались полотенцем, хотя Крис почти сдирал кожу. Наверное, ему нужно не мыло, а психолог, наверное, ему нужно перестать обманывать себя, что все в порядке. В этом доме давно уже ничего не было в порядке. Давящая, душная атмосфера общей мерзкой тайны отравляла все — и эту атмосферу, как и кровь с рук, нельзя было отмыть водой. — Крис? Крис едва не вздрогнул, оборачиваясь к сестре. Кейт стояла, привалившись к дверному косяку, и смотрела на него с легкой улыбкой. Ей нравился предстоящий разговор, она наслаждалась им — и им, и неловкостью брата, и собственными кровожадными фантазиями. Крис закрутил кран — медленно, тщательно, — стараясь не встречаться с сестрой взглядами. Он не хотел видеть то, что прячется в ее глазах — и не хотел, чтобы она видела, что скрывает он сам. Иногда Крис завидовал Хейлам. Они всего лишь погибли. Семья Арджентов была разрушена до основания. Сначала смерть Виктории — на одно мгновение Крис почувствовал прежний гнев, застарелую, протухшую жажду мести, — потом безумный план Кейт, которая, как Мидас наоборот, отравляла все, к чему прикасалась. А теперь ему везде мерещится кровь, а Элиссон, Элиссон… — Что ты хотела? — сухо спросил он, ставя чайник, доставая молоко из холодильника — что угодно, лишь бы не поднимать глаз на эту женщину, ставшую чужой и опасной. Крис уже год был заложником в собственном доме, почетным пленником — так он себя чувствовал. С Кейт в роли надсмотрщика и Элиссон в роли соседки по камере. Надо признать, условия у них были не такие уж и плохие. Но опасность смертного приговора всегда маячила на горизонте. Если бы только он мог увезти отсюда дочь. Если бы ему не приходилось каждое утро отправлять Элиссон в школу. Если бы сама Элиссон не утверждала, что хочет ходить в школу — пряча глаза и растягивая губы в фальшивой улыбке. Но каждый раз Крис думал — а что, если он ошибается? Что, если Элиссон сама знает, что она хочет делать? В конце концов, никто из них — а Крис знал, точно знал, что кто-то выжил, — не пытался напасть на нее, отомстить. Причинить хоть какой-то вред. Вполне возможно, что они вообще считают все несчастным случаем. Он мыл руки и на время успокаивался. — Просто поговорить с братом, — сладко пропела Кейт, ставя свою чашку рядом с чашкой Криса. — Разве в этом есть что-то подозрительное, что ты сразу делаешь такое кислое лицо? Он на время успокаивался, а потом Кейт разбивала его спокойствие на куски. — Кейт, не надо этих игр, — устало сказал Крис. — Ты ведь явно что-то задумала. Ну так переходи к делу. Кейт обиженно надула губы — но, увидев что-то в его лице, моментально сбросила маску родственной любви. — К делу, братец? — теперь в ее голосе была мягкость ядовитой змеи. — Будешь делать вид, что не понимаешь, почему я приехала? Крис пожал плечами. — Потому что сегодня полнолуние. — Вот именно, — Кейт снова повеселела и с благодарной улыбкой — а может, издевательской, Крис их теперь не различал, — взяла наполненную чашку. — Сколько можно его упускать? Пора покончить с этим отродьем, братец, пора закрыть дело. Иногда мне кажется, ты нарочно тянешь и тянешь. Крис чуть не засмеялся ей в лицо. Ей казалось. Ха-ха. — Дерек мертв. Он уполз в лес и издох, — сказал он вместо этого — со всей уверенностью, которую мог собрать. Когда-то в детстве это срабатывало. Когда-то. Но не теперь. — Прекрати! — Кейт стукнула кружкой по столу, расплескивая чай. — Ты видел его труп? Ты лично отрезал ему голову? Оборотень, который «уполз» — это живая угроза, ты знаешь это не хуже меня, Крис. Или ты уже забыл про своего лучшего друга? — Он пытался убить меня! — О, конечно, Кристофер, — протянула Кейт, как ни в чем не бывало отпивая чай и не обращая внимания на капающие с донца капли, — конечно, он пытался убить тебя, ведь ты выпустил в него обойму. Тогда ты не был хлюпиком. Дай угадаю — тебя начали мучить сомнения? Имели ли мы право убивать «невинных младенцев в колыбелях», верно, Крис? — она протянула руку и потрепала Криса по щеке — и болезненно поморщилась, когда тот ударил ее по пальцам. — Они не невинные! Эти твари не должны жить, этих людоедов нужно истребить всех до единого. Или ты хочешь, чтобы с Элиссон случилось то же, что с Викторией? Крис сглотнул, отворачиваясь и глядя в собственную чашку. Все верно. Дерек — Дерек представляет угрозу. Последний оставшийся Хейл, последнее семя истребленной стаи, если однажды он выйдет из леса, чтобы отомстить, люди могут погибнуть. Ардженты могут погибнуть. — Даже если Дерек жив, не факт, что есть кто-то еще, — упрямо произнес он. — Иначе они бы давно выдали себя. Кейт фыркнула. — Поэтому так важно найти Дерека, — рассудительно сказала она. — Он точно знает, сколько еще их осталось. И если бы на месте Криса был кто-нибудь другой, он наверняка решил бы, что Кейт в своем уме, потому что только слепой не заметил бы здравого зерна в ее речах. Но на месте Криса был Крис, и он знал правду лучше, чем кто-либо. Правду, гадкую правду — что Кейт просто хочет убивать. Кому, как не ему, это знать? — Они растерзали Викторию, — напомнила Кейт — все тем же голоском заботливой младшей сестрички. — Они бросили ее тело на твой порог — а теперь ты ноешь и колеблешься? Крис осторожно поставил чашку. Ярость и боль, что поднимались в нем огромной волной год назад — когда он слепо поверил Кейт, когда позволил ей спланировать «разговор» с Талией Хейл, — все эти эмоции застоялись в нем, слежались и начали покрываться скользкой плесенью. Он все сделал правильно — напоминал Крис себе каждое утро, — он все сделал верно, он имел право отомстить, они первые начали, они нарушили Кодекс. Нести закон и порядок — его долг. Долг перед человечеством. Они должны были заплатить за его потерю, это было справедливо, они должны были заплатить! Ему не за что испытывать раскаяние. Так Крис говорил себе каждое утро — а потом смывал кровь и плесень со своих рук. Снова, и снова, и снова, надеясь, что однажды поверит в собственные слова. Наверное, когда Дерек будет мертв — только тогда Крис сможет наконец вдохнуть свободно и забыть обо всем этом. — Сегодня полнолуние, — сказал он. — Я пойду на охоту. Если Дерек жив и придет в город — мы его поймаем. — Не сомневаюсь, братец, — проворковала Кейт. Потянувшись, она поцеловала Криса в щеку — и скрылась в дверях, оставив запах своих духов и яда и грязную кружку на столе. Крис скривился и вытер щеку. И вздрогнул, заметив красные пятна на пальцах. Помада. Это всего лишь помада, нечего впадать в панику. Крис закрыл глаза, тяжело наваливаясь на стол и глотая душный воздух. Сегодня просто такой день, он сходит с ума, это все полнолуние. Завтра оно пройдет — и станет лучше. Намного лучше. Завтра полная луна уже не будет напоминать ему, как Виктория не вернулась с работы, и как молчал ее телефон, и как в ту ночь выли волки. Он сможет на время — до следующей полной луны — забыть, как он нашел ее: окровавленную, умирающую, и как она пыталась что-то сказать с разорванным горлом, и как схватила за руку плачущую Кейт, и как пламенела рана на ее плече — сорок глубоких отверстий. Укус альфы. Крис был уверен — он до сих пор чувствует ее кровь на пальцах и губах. Он любил ее. Талия Хейл ее отняла. Он имел право отомстить. И все же завтра, когда закончится полнолуние, — он сможет забыть об огне, спалившем ему брови, о тех выстрелах, что он сделал, и которые попали в цель, о красной жидкости, смывшей кровь Виктории с его рук. О безумном смехе Кейт, застывшем лице Элиссон и том, как он тер, и тер, и тер свои ладони сухой зимней травой. — Папа? Крис вынырнул из своих невеселых мыслей — и с отвращением заметил, что снова держит руки под струей воды. Кожа на пальцах сморщилась и побелела от влаги. Элиссон потянулась и выключила воду. Дала Крису полотенце. Тот улыбнулся, как он надеялся, непринужденно — в самом деле, в мытье рук нет ничего необычного, люди постоянно моют руки. Всего лишь личная гигиена. — Спасибо, — полотенце надо поменять. Раньше у них всегда были чистые полотенца. Раньше. — Я подумал, как насчет спагетти на ужин?.. Непринужденно, как же. — Я как раз насчет этого, — торопливо сказала Элиссон. — Пап, сегодня будет вечеринка у одного парня из нашего класса, и меня пригласили, и я подумала — неплохо будет познакомиться со всеми поближе… — в ее голосе появились просительные нотки. — Клянусь, никакого алкоголя! Крис нахмурился. — Сегодня полнолуние, — начал он, отбрасывая полотенце, — и почему мне кажется, что это как-то связано с тем мальчиком, про которого ты говорила вчера? Как его, Маккол… Элиссон покраснела — буквально залилась краской смущения, и Крис открыл было рот, потому что у него сразу появились дополнительные вопросы, множество дополнительных вопросов, но именно в этот момент на кухню впорхнула Кейт. — Я что-то слышала про мальчика? — весело спросила она — и Элиссон покраснела еще сильнее, хотя куда уж сильнее. — Что за мальчик? Я думала, мы идем на охоту. — Я просто хочу пойти повеселиться, — пробормотала Элиссон. Она разглядывала раковину — но в наклоне ее головы, в едва обозначенной морщинке между бровями, в опустившихся уголках губ Крис видел собственную безнадежность. «Я не хочу на охоту, я не хочу снова идти туда. Я хочу на вечеринку, веселиться со сверстниками и ни о чем не думать». Она никогда не говорила такого, но Крису казалось — он слышит эту мольбу, как будто ее проорали ему в уши. — На самом деле, почему бы и нет? — сказал он, стараясь изо всех сил изобразить, какой отличной идеей это считает. — Вечеринка — прекрасный повод найти друзей. Элиссон вскинула голову, будто не веря своим ушам, но на ее губах уже появилась счастливая улыбка. — Я обещаю, что буду пай-девочкой, — она вскинула кулак в жесте триумфа, — Лидия обещала одолжить мне какое-то невероятное платье. — Ну, я надеюсь, не слишком невероятное, — скептически произнес он. Лидия, лучшая подруга Элиссон, вполне могла одолжить ей невероятно прозрачное платье. — И тебе придется поехать на своей машине, так что никакого алкоголя, Элиссон. — Крис, ты такой скучный, — Кейт обняла Элиссон за талию. — Неужели эту красотку некому будет отвезти домой? Элиссон даже не вздрогнула. Она улыбалась. Крис улыбнулся в ответ. Наконец он хоть что-то сделал правильно.***
Это было совершенно бессмысленно. Крис упорно шагал, стараясь не замечать идущую следом Кейт, переставлял ноги, перешагивал через ветки, обходил ямы — но все это было совершенно бессмысленно. Он ощущал, костями чувствовал, что лес пуст. Ни оборотней, ни животных — впрочем, это одно и то же. Сегодня ночью тут были только он и Кейт, два охотника без добычи. И Крис, если честно, чувствовал, что просто теряет время. Как глупо. Может, им стоило поставить ловушки? Хотя сколько их они уже ставили — и все бесполезно. Или попробовать приманку? Вот только на что приманивать существо, у которого и так не осталось ничего ценного? На кусок мяса? Крис невесело усмехнулся — и тут же поморщился, когда холодный скользкий лист упал с дерева прямо ему на лицо. В кармане беззвучно завибрировал мобильный. Обычно Крис не стал бы отвечать на телефонный звонок в ночь охоты, но сегодня — сегодня охоты не будет. Игнорируя недовольное хмыканье Кейт, он выловил мобильник и взглянул на экран. Звонила Элиссон. Странно. Элиссон знала, где он и чем занят. Нахмурившись, Крис нажал на кнопку ответа и поднес трубку к уху. — Элиссон? В ответ раздался нервный вздох — и только потом Элиссон заговорила: — Папа, — ее голос дрожал. Крис поморщился, когда первые искры тревоги кольнули в груди, — папа, не мог бы ты забрать меня? — Что случилось? — резко спросил он, остановившись и заслужив удивленный и любопытный взгляд Кейт. На том конце снова воцарилась тишина. — Это Дерек Хейл, — произнесла Элиссон наконец. — Он был здесь. Дерек Хейл, заторможено повторил Крис про себя, Дерек Хейл. И резко вдохнул. Это было как гром — будто безмолвный лес вдруг взорвался шумом, на Криса навалились все его мысли за прошедший год, каждая крошечная тихая мыслишка выкрутилась на полную громкость и ударила его в лицо. Дерек! Он все-таки жив! Он напал на Элиссон! — Что он сделал? — Крис быстро оглянулся, вспоминая самый короткий путь к машине. — Ты в порядке? — Да, все нормально. Он не тронул меня, просто показался на глаза. Все нормально, — повторила Элиссон. Но ее голос не звучал «нормально», он звучал так, будто Элиссон что-то душило. Крис разрядил арбалет и повесил его на плечо. — Оставайся там, я сейчас приеду. Буду через десять-двенадцать минут. И, оборвав звонок, он решительно двинулся по направлению к шоссе. — Крис? Черт, звонок настолько выбил его из колеи, что он забыл про Кейт! А Кейт не из тех, про кого стоит забывать. Вот и сейчас сестра ловко перегородила Крису дорогу, испытующе заглядывая в лицо. — Элиссон звонила. Просит забрать ее с вечеринки, — сдержанно сказал он — и взмолился, чтобы Кейт не догадалась, что он что-то скрывает. Он собирался разобраться с этим сам. — Мы на охоте, — язвительно напомнила Кейт. — Я думала, ее отвезет этот новый мальчик, как его… — У него нет машины, — Крис едва подавил стон. Он теряет время, он рискует жизнью дочери! Но он не мог послать Кейт к черту и сорваться с места. Спокойствие и хладнокровие — вот его друзья и союзники. Кейт громко фыркнула, закатывая глаза. — Зачем такой вообще нужен, — протянула она. И Крис понял, что с него хватит. — Я съезжу за ней и вернусь, — отрезал он, отстраняя Кейт с дороги. — Это не займет много времени. — Буду ждать с нетерпением, — пропела Кейт за спиной. И щелкнула затвором ружья. Машина бесшумно катилась по ночной дороге, выныривая из голубого света луны в желтые круги фонарей — и снова погружаясь в это мертвенное свечение. Элиссон молчала, и Крис тоже не нарушал тишины. Он был слишком взволнован, слишком сильно выбит из колеи. Год поисков — активных со стороны Кейт, вялых и неубедительных с его стороны, год сомнений, колебаний и долгих бессонных ночей, год метаний между уверенностью, что Дерек мертв, все Хейлы до единого мертвы и похоронены — и убеждением, что он выжил и лелеет месть, просто ждет подходящего момента для удара. И вот этот год закончился — тогда, когда Крис этого меньше всего ждал. И теперь Крис не знал, не хотел знать, почему все, что он чувствует — это радость. Не от того, что Элиссон не пострадала, нет — и поэтому вслед за радостью пришел стыд. Он такой плохой отец, Виктория прокляла бы его, и все же останавливая машину у своего дома, Крис не мог подавить радость. Дерек наконец-то сделал ход. Дерек безумен, Дерек почти напал на его дочь. Это Дерек убил свою сестру, и теперь Крис может убить Дерека. Убить и не чувствовать себя убийцей. — Запрись и приготовь оружие, — сказал он, высаживая Элиссон у забора. — Будь готова защищаться. Элиссон молча вылезла из машины — но, сделав шаг к дому, обернулась. Ее лицо бледнело в свете полной луны, и она была совсем не похожа на Викторию — и в то же время так ужасно, так мучительно похожа, что Крис укусил свою щеку изнутри, чтобы не выдать боли. — Что он хотел? — спросила Элиссон совсем тихо, и он едва услышал ее за шелестом ветра. — Почему он… почему он не пытался убить меня? — Он оборотень, — ответил Крис твердо, надеясь, что это полуобъяснение сослужит ему свою верную службу — как всегда служило, — но зная уже, что надежда его пуста и тщетна. — Он играет с нами. Что ж, а мы поиграем с ним. Отъезжая, Крис видел в зеркало заднего вида, как Элиссон смотрит ему вслед. Тени шевельнулись, и на одно мгновение ему показалось, что рядом с ней стоит Виктория — но иллюзия тут же пропала, оставив только фигурку Элиссон, черные тени и одиночество. Крис вел машину сквозь ночь и думал, как одним только словом, одним-единственным «почему» Элиссон убила краткое, едва ощутимое ощущение свободы, вновь макнула его лицом в жидкую, замешанную на крови грязь. Иногда Крис чувствовал, что еще чуть-чуть — и он возненавидит свою дочь. За то, через что ей пришлось пройти. За то, что он позволил с ней сделать. За свою несостоятельность, свой страх и постепенно побеждающие сомнения. За то, что он натворил ради нее. За то, что в ее глазах он видел правду. Дерек не пытался убить ее. Никто из оставшихся оборотней — если они остались — ни разу не пытался напасть на Элиссон. Может быть, их не осталось, — вкрадчиво предложил внутренний голос, — может, и правда все до единого погибли, а Дерек, лишившись стаи, слишком испуган, чтобы что-то предпринимать. И эта его выходка — на самом деле спланированный суицид, преднамеренная провокация, бесстрашие обезумевшего животного. А если он обезумел, то он опасен. Крис вздохнул с облегчением, вновь почувствовав, как тяжесть понемногу сползает с его плеч. Дереку в любом случае придется умереть — даже если он ничего не сделал. Он омега, рано или поздно он начнет нападать на людей, сегодняшняя вылазка тому доказательство. И он Хейл, а значит — он захочет отомстить. Последнюю мысль Крис отогнал. Достаточно и первой. Ведь Криса учили охотиться на монстров. Его не учили быть монстром и охотиться на детей. От их дома до места, где проходила вечеринка, было совсем недалеко — Крис был на месте меньше чем через десять минут. Хотя что десять минут для оборотня? Целая вечность. Дерек может быть где угодно. Он наверняка был в полной безопасности в своей норе, или где он там прячется уже год, когда Крис еще только приезжал сюда в первый раз, чтобы забрать Элиссон. И все же Крис стоял и смотрел в темноту леса, посеребренного с краю светом полной луны, а потом поправил арбалет на плече и решительно шагнул вперед. В спину ему неслись звуки музыки и вскрики веселящихся подростков. Если Дерек сделал это нарочно, то он будет ждать. Ночной лес не пугал Криса — слишком часто он приходил сюда, чтобы поохотиться, поискать следы, отвлечься и развеяться, просто ни о чем не думать, кроме деревьев, травы и простой, конкретной цели. Лес стал ему домом за этот год — гораздо более уютным, чем его собственный: опустевший без Виктории, обезумевший с Кейт, пропитавшийся страхом Элиссон. Да, здесь, в темноте и пустоте, Крис мог позволить себе немного искренности — он больше не был на своем месте, он не знал даже, где теперь находится его место и есть ли оно вообще. Может быть, он снова найдет его, когда убьет Дерека. Он должен это сделать, должен — и раньше, чем до Хейла доберется Кейт. Крис прикрыл глаза, прислушиваясь. Кейт сейчас где-то в этом лесу, охотится и выслеживает. Кейт не будет колебаться, она пристрелит Дерека, отрежет голову и бросит ее на кухонный стол утром, во время завтрака — если только Крис ей позволит. Но он не позволит. Он успеет первым. Докажет, что может устранить угрозу, защитить свою семью. Что не дрогнет, прежде чем нажать на спусковой крючок. Дерек Хейл не коснется его дочери, никогда, ни за что. Крис снял арбалет с плеча, чувствуя прилив уверенности — и знакомое покалывание в пальцах, нетерпение, которое могла унять только удачная охота. Гладкая поверхность оружия приятно холодила ладони, наполняя Криса азартом и возбуждением. Он чувствовал — сегодня что-то произойдет, что-то, чего он тщетно ждал полнолуние за полнолунием. Сегодня его добыча даст о себе знать, наконец-то покажется в перекрестье прицела. А уж Крис не промахнется. В этот раз он не промахнется. Крис расправил плечи, глубоко вздохнул — и в этот самый момент он услышал звук. Хруст сухой травы, ломающейся под ногами — лапами? — кого-то, кто не хочет быть замеченным. Тихое дыхание. Осторожное, целеустремленное внимание хищника — у которого тоже было свое звучание, Крис точно знал. Резко развернувшись, он вгляделся в темноту, ловя краем глаза сгорбленную фигуру, вскидывая арбалет — и спуская тетиву. Болт взвизгнул, вонзаясь в дерево — и следом Криса оглушил вой оборотня. Он попал. Ну конечно он попал! На Криса обрушился восторг, ликование. Эта тварь охотилась за ним, собиралась напасть — и он был прав, Дерек обезумел. Еще пара выстрелов, острый нож, с которым Крис не расстается — и он наконец-то сможет дышать полной грудью, избавившись от последней угрозы. Закопав ее тут, в безлюдном лесу, где никто никогда не узнает, что покойный Дерек Хейл восставал из мертвых. Вытащив еще один болт, Крис заправил арбалет, шагнул вперед. Оборотень метался, не пытаясь убежать. Крис не торопился — Дерек никуда не денется, арбалетный болт пригвоздил его руку к дереву, а полная луна настолько лишила разума, что выдернуть жгучий, пропитанный аконитом кусок дерева другой рукой он не додумался. Тем лучше для него, вдруг подумал Крис, тем лучше — он даже не поймет, что происходит. Крис отогнал малодушные мысли и снова поднял оружие. Один выстрел… Из теней, ниоткуда — и на этот раз совершенно беззвучно — появилась еще одна фигура. В мгновение ока она оказалась рядом с раненым оборотнем. Крис вскрикнул, теряясь от неожиданности, а второй оборотень уже выдернул и отбросил стрелу, толкая первого за дерево. Встряхнул обожженной рукой — и повернулся к Крису. Всего на доли секунды, но Крис успел разглядеть его лицо. Его абсолютно человеческое лицо. Не успев даже подумать, сообразить, что происходит, Крис нажал на спуск. Его рука метнулась к колчану, выхватывая новый болт, когда предыдущий воткнулся в дерево в миллиметре от шеи Дерека Хейла. Едва не зарычав от бессильной злобы, Крис бросился вперед, но оба оборотня метнулись в темноту леса, растворились, как привидения в тумане — и мгновения спустя Крис слышал только свое неровное дыхание. Как будто ему все померещилось. Крис сжал зубы и провел ладонью по истерзанному стволу дерева. Одна стрела по-прежнему торчала из него, на месте второй красовалось влажное отверстие. Крис поморщился, растерев кровь между пальцев. Ему не приснилось, оборотни были тут, он подстрелил одного из них. Оборотни. И Крис не особо надеялся, что рана окажется настолько ядовитой, что убьет раненого зверя. Он живучие — раз уж Дерек пережил пожар… Не в силах сдержаться, Крис пнул многострадальное дерево. И тут же прижался к нему спиной, трезвея. Это может быть ловушка. Это очень даже может быть ловушка. Полная луна, а Дерек не обратился — и он зачем-то заманил Криса сюда. А это значит, что он совершенно, стопроцентно в своем уме. И он не один. Сколько их тут? Всего двое или целая стая? Крис напряженно прислушался, но лес безмолвствовал. Возможно, звери убежали, а возможно — затаились и ждут момента, чтобы напасть. Встряхнув головой, Крис попытался привести мысли в порядок. Зачем Дерек заманил его? Или не заманивал? В голове у Криса что-то забрезжило, какая-то идея, которая пока не могла оформиться. Дерек испугал Элиссон, но не пытался напасть, он появился тут — и был с другим оборотнем, совсем щенком, подростком. Теперь Крис, не ослепленный радостью и предвкушением, вспомнил это совершенно отчетливо. Щенком, который себя не контролировал. Одним из прежних, которых они так и не смогли найти, или… новым? Крис почувствовал, как холодеют его руки, как ледяной пот волной скатывается по спине. Лора Хейл, скрывшаяся в Нью-Йорке, вне пределов их досягаемости, — если кто и стал альфой, то это она. А теперь Лора мертва. Убита. Ночью, в лесу. И кто же, в таком случае, теперь альфа? Идея, до этого неуловимая, вспыхнула перед внутренним взором Криса, ослепив его на какое-то время своей очевидностью и простотой. Дерек не пытался заманить Криса, он не собирался нападать на Элиссон. Он просто хотел отвлечь их внимание. Отвлечь от чего-то, происходящего на вечеринке — и происходящего в лесу. От чего-то — или от кого-то? Вновь коснувшись кровавого пятна, Крис в недоумении уставился на свои липкие красные пальцы. Ему нужно вымыть руки, как следует вымыть руки. А потом подумать.