Суббота
Дерек знал — ему нельзя сюда приходить. Ни в коем случае — вообще никогда и особенно после того, что произошло вчера. Вчера…
Дерек сглотнул жгучую ярость, ступая на рассохшуюся ступеньку. Всего три, их было всего три — и с каждым шагом Дерек чувствовал, как ослабевают обручи, стянувшие его грудь. Закрыв за собой входную дверь, он привалился к ней спиной и выдохнул, глядя равнодушно, как вместо пара из его легких вырывается облачко серого пепла. Дерек уже год дышал только им, ел только его, пил только его. Что бы он ни делал, куда бы ни шел — он брел босым по щиколотку в жирной черной золе.
Это странным образом успокаивало.
После того, что произошло за эти несколько дней, ему нужно было домой. Хотя бы ненадолго, хотя бы на час-другой позволить себе отпустить контроль. Чувствовать себя в безопасности достаточно, чтобы разрешить себе хоть что-то
чувствовать.
Даже если это было самое небезопасное место из всех.
Дерек медленно поднялся по лестнице, не вздрогнув, не издав ни звука, когда обгоревшие когтистые руки — лапы, — проросшие сквозь пол, цепляли его за лодыжки. Дерек не боялся своей стаи. Он ее любил.
Любил гораздо больше, чем то, что осталось. То, что свалилось на его шею, его плечи, непереносимой тяжестью легло ему на руки. Эрика, которую он не замечал, Айзек, к которому был равнодушен, Джексон, вызывающий слабое, едва заметное раздражение — все это теперь стало его стаей, его семьей вместо настоящей семьи. И Дерек старался, пытался быть им старшим братом, поддержкой, но в его сердце так и не нашлось места.
Вместо Айзека могла выжить его мать.
Вместо Джексона — отец.
Вместо Эрики — Кора.
Вместо самого Дерека мог выжить кто-нибудь еще.
Зарычав, он ударил рукой по перилам, с удовлетворением глядя, как дерево разлетается фонтаном щепок. Здесь, в своем логове, он мог испытывать весь гнев на свете, всю ненависть, здесь он не должен был думать ни о чем и ни о ком, кроме себя. Здесь он даже не должен был оставаться человеком.
И именно поэтому здесь он мог мыслить ясно и вспоминал, что не один. Оставшиеся живые нити, нервы, кровеносные сосуды связывали его со Стайлзом, Питером и Лидией. Почти потерявшим якорь Стайлзом, бессознательным Питером и сошедшей с ума Лидией.
Дерек не мог их бросить.
Вдохнув горячий, пропитанный вонью горелого дерева воздух, он провел пальцами по почерневшей стене, не заботясь, что руки испачкаются. Иногда он чувствовал себя таким потерянным. Ему нужна была опора, нужен альфа, берущий хотя бы часть ответственности — так, чтобы Дерек не ощущал себя брошенным и забытым щенком. Нужна была стая, а не сборище чужаков. Нужен был его партнер — рядом, а не далеко, в окружении врагов и такой же заблудившийся и несчастный. Альфа-сука должна была заботиться и любить его — их — а не сходить с ума от одиночества и скорби.
Дерек часто думал — что они сделали не так, раз заслужили то, что с ними случилось? Что
он сделал не так?
Иногда в безлунные ночи он ходил к дому Арджентов. Дышал их ненавистным запахом, смотрел, слушал. Слышал, как Крис моет руки — снова и снова, в горячей, обжигающей воде. Дерек прикладывал свою кисть к светлому дереву двери, разглядывая темные полосы гари на тыльной стороне ладони. От того, чем запачканы руки Криса, простой водой не отмыться, думал он злорадно.
Элиссон обычно тихо спала на втором этаже — ее окно плотно закрыто даже в жару. Ей снились кошмары каждый раз, когда Дерек проходил мимо, а он проходил мимо часто, ой как часто. Ему самому кошмары не снились. Ему не снилось ни-че-го — тогда, когда он вообще мог уснуть.
Кейт, редкая гостья, всегда слушала музыку. Дерек думал, если бы он был так же безумен, он тоже хотел бы заглушить голоса в своей голове. А потом он думал — просто голоса в его голове неразговорчивы. Дереку повезло, он не общался с мертвецами.
Дереку повезло.
Он обходил дом по кругу, повторяя про себя расположение комнат, окон и дверей — как будто он не запомнил все это с самого первого раза. О, он мог бы войти в дом Арджентов ослепленным и оглушенным и со связанными руками. Войти и убить их всех быстрее, чем сменится песня в проигрывателе Кейт.
Стайлз боялся за его якорь. Стайлз думал, Дерек может обезуметь и утратить контроль, одичать — и, в самом деле, разве это было не забавно? То, что Стайлз беспокоится за Дерека, когда от его собственного якоря осталась только труха? Якорь Дерека совершенно точно переживет его — даже когда сам Дерек будет корчиться в агонии, стальные цепи выдержат. Ведь на том конце — черный остов, которому не страшна даже смерть.
Это вопрос времени, думал он с неотвратимостью. Они пытаются поймать его каждое полнолуние — и каждое полнолуние он не может просто спрятаться, затаиться, забиться в свою нору и не дышать. Если бы не Айзек… если бы не Айзек, все было бы гораздо проще, и Дереку не пришлось бы раз в месяц прокрадываться в город, рискуя нарваться на охотников и их пропитанные аконитом пули.
Они знали, что он жив, они ни на секунду не поверили, что все оборотни погибли, и каждое полнолуние Крис Арджент выходил на охоту, мечтая украсить шкурой Дерека свой кабинет. А теперь, когда Элиссон видела его —
видела его, — прятаться от них станет еще труднее. Тем более что из-за нового щенка Дереку придется гораздо чаще бывать в городе. Дерек усмехнулся, представив, в какой ярости будет Стайлз, когда узнает про его маленький разговор с Элиссон, — но тут же поморщился. Как будто ревность Стайлза была его главной проблемой.
Если бы.
Дерек провел когтями по чудом уцелевшему куску обоев, равнодушно глядя, как бумага рвется на полосы и закручивается. Альфа, на их территории альфа, альфа убил Лору, альфа в любой момент может найти Питера — и что, спрашивается, Дерек должен ему противопоставить? Себя? Стайлза? Сумасшедшую альфа-суку и кучку обращенных малолеток? Что вообще Дерек в состоянии сделать?
Ничего.
Он не может защитить даже себя. Не может отомстить за сестру, не может укрыть в безопасности своего партнера и членов своей стаи — беззащитных, глупых щенков. Когда альфа придет за ними, Дерек сможет только умереть. Как будто от этого будет хоть какой-нибудь смысл.
Лучше бы выжила его мать.
Зайдя в комнату, в которой чудом уцелели все окна — когда-то кабинет отца, — Дерек лег на пол в самом защищенном углу, свернулся клубком, закрывая глаза и впервые за несколько недель чувствуя, как болезненная ярость оставляет его, стекает вниз, впитываясь в дерево. Чувствуя покой. Засыпая, он ощущал обнимающие, обвивающие его холодные руки, пахнущие гарью и домом костлявые тела, прижимающиеся со всех сторон — и счастливо улыбался.
Дерека разбудил тихий ритмичный шорох листьев, и только открыв глаза и вскинув голову, он услышал голоса. Кто-то шел прямо сюда — ночью и не таясь. Вскочив, он метнулся к окну, осторожно выглядывая наружу, пытаясь понять, что происходит и сколько их там. Он знал, конечно, знал, что сюда нельзя приходить — после вчерашней встречи с Элиссон Крис не успокоится, пока не найдет Дерека и не попытается снять с него кожу кусочек за кусочком.
Глубоко вдохнув, Дерек застыл, вслушиваясь в тишину леса, ища крошечные признаки присутствия людей. Крис не придет один, он притащит с собой целую банду убийц, если хоть на секунду поверит, что Дерек прячется тут. И сейчас эта банда должна окружать дом.
Дерек вздрогнул, на одно долгое, мучительное мгновение почувствовав прикосновение огня к голой коже, горький вкус аконита и дыма на языке, оглушительную боль неизбежной смерти.
— Я не понимаю, почему я согласился на это, — голос Стайлза выдернул его из этого ада, как ведро ледяной воды в лицо, и Дерек заморгал, ошеломленный.
И поежился, когда знакомое сердцебиение коснулось тугого комка в его груди, заливая теплом и счастьем — моментальная, инстинктивная реакция на партнера, долгожданного и навещающего так редко. Дерек прикрыл глаза, наслаждаясь чувством. Стайлз пришел к нему, он не должен был так рисковать, и Дерек обязательно скажет ему об этом — но потом, а сейчас он так рад, что все равно не сможет ничего сказать…
— Потому что тоже считаешь, что убийцу надо вывести на чистую воду?
Скотт.
Тепло в груди Дерека вскипело, взрываясь обжигающей яростью, моментально испаряя все остатки с таким трудом собранного спокойствия, и Дерек сжал кулаки, чувствуя, как острые кончики когтей прокалывают кожу. Боль слегка отрезвила его, позволила взять себя в руки и не выскочить из дома в зверином обличии, вцепляясь Скотту в горло. Здесь, в своем бывшем логове, Дерек чувствовал себя слишком открытым, слишком уязвимым, чтобы терпеть незваного гостя.
Зачем Стайлз привел его сюда?
До пожара Дерек почти не знал Скотта Маккола. Стайлз начал дружить с этим неудачником несколько лет назад, и Дерек подозревал — это исключительно назло ему, Дереку. Стайлз всегда говорил, что у Дерека слишком большое самомнение. Или слишком маленькие мозги. Или и то, и другое.
Ну что ж, может, и так.
И все же Дерек в упор не понимал, что может связывать Стайлза с этим парнем. И нет, он совсем не ревновал, что бы там ни думал себе Стайлз. Стайлз вообще слишком много на счет Дерека фантазировал. Дерек скривился, припоминая, как получил когтями по лицу из-за совершенно невинного замечания — а Питер сказал, что он сам виноват.
Ага, как же.
Почему-то он всегда виноват, а Стайлз ночевал у этого Маккола — и ничего. Дерек должен был молча терпеть это, потому что «что за бред, Дерек, мы со Скоттом друзья».
Как Скотт может быть сыном Мелиссы? Это просто невозможно.
И почему этот неизвестный альфа выбрал именно Маккола? Как будто у Дерека было мало других проблем. Свежеобращенный, не контролирующий себя оборотень, альфа которого в любой момент мог взять над ним власть — только этого и не хватало, чтобы засветиться перед Арджентами и сделать жизнь Дерека еще более яркой и насыщенной.
Скотт, впрочем, тоже отнесся к происходящему без восторга. Дереку удалось встретиться с ним в четверг — потому Стайлз просил его, Стайлз просил, и Дерек не мог отказать, Дерек как обычно согласился, черт. После пожара Дерек ни разу ему не отказал — не то чтобы после пожара Стайлз часто о чем-нибудь просил.
Дерек загнал поглубже боль, и разочарование, и недовольство собой.
Он подстерег Скотта по дороге с работы, он честно пытался быть дружелюбным — как мог, просто потому что
Стайлз попросил, — но он не думал, что будет так трудно.
Из-за Скотта ему пришлось рисковать жизнью и отвлекать внимание Элиссон, и теперь Дерек не поставил бы на себя десять долларов — а все потому, что этот придурок не хотел быть оборотнем.
Не хотел быть оборотнем…
Наверное, в прошлой жизни Дерек сделал что-то ужасно плохое.
— Я не думаю, что Дерек убил свою сестру, — громко сказал Стайлз.
Дерек замер. Причем тут Лора? Он встряхнул головой, восстанавливая в голове то, что они говорили до этого. Убийца, Скотт назвал его убийцей?
Он что, пришел сюда… арестовать Дерека?
Он с ума сошел?
— А кто еще? — прошипел Скотт. — Он оборотень, а ты сказал, ее убило какое-то животное! Мы должны все выяснить.
— Почему бы не выяснять днем? — в голосе Стайлза сквозила безнадежность. — И без лопат.
— Не кричи, — шикнул Скотт. — Хочешь, чтобы он нас услышал? У нас мало времени.
— Скотт, ты же не думаешь, что он спрятал бы тело рядом со своим домом? — Стайлз напряженно засмеялся. — Это самое нелепое клише из…
Он резко замолчал, только промычал что-то неразборчиво — видимо, Маккол зажал ему рот.
— Я думаю, я взял след, — громким шепотом сказал Скотт.
Стайлз подавился словами — а Дерек, Дерек подавился воздухом.
След?
Дерек прикусил губу, только сейчас сообразив, что именно Скотт собрался делать. Этот выродок, это порождение чужого, враждебного альфы собирался раскопать тело Лоры! В мгновение ока оказавшись на первом этаже, Дерек прижался к стене рядом с дверью, прислушиваясь к происходящему снаружи.
Сердце Стайлза стучало все быстрее. Стайлз знал, что Дерек тут.
Стайлзу было страшно.
Дерек зажмурился, подавляя желание выбежать наружу и прекратить все это — если понадобится, силой. Конечно, после того, что случилось с Элиссон, трудно было ожидать от Скотта дружеского расположения — но Дереку и в голову не приходило, что Скотт «назначит» его убийцей. Чертов идиот.
— Скотт, я не…
— Шшшш! — Дерек услышал глухой звук, будто кто-то воткнул лопату в мягкую землю. Смотри, здесь копали! Я был прав! Давай, мы должны успеть.
Снова этот звук, и у Дерека все волосы встали дыбом от одной мысли, что его сестра, его сестра сейчас…
— Скотт, перестань! — выкрикнул Стайлз неожиданно громко — и следом его оглушительное сердцебиение ударило Дереку в уши, как набат.
Стайлз сейчас обратится, понял Дерек в приступе иррационального хладнокровия, он в любую секунду обратится, и Скотт все узнает. Узнает и скажет Элиссон Арджент.
Дерек распахнул дверь в тот самый момент, когда Стайлз упал на землю.
Скотт, замерший прямо над могилой Лоры, испуганно вскинулся, глядя на Дерека огромными, полными потрясения глазами и выставляя вперед свое нелепое оружие — но Дерек не смотрел на него. Он знал, что сейчас произойдет. Что уже никак нельзя остановить. Слишком поздно.
Стайлз захрипел.
Дерек осторожно двинулся вперед, спустился с крыльца в два коротких шага, лихорадочно думая, что предпринять, что сказать Скотту, — и понимая, что все напрасно, — а в сердце его медленно, но настойчиво зарождалась тревога. Что-то шло не так, но он все никак не мог понять, что.
— Стайлз? — Скотт опустил лопату, поворачиваясь. — Стайлз, что с тобой?
— Скотт!
Но Скотт не слушал — он уже склонился над Стайлзом, хватая его за плечи.
И только тогда Дерек почувствовал боль. Сердцебиение Стайлза — громкое и неровное — отдавалось в его груди острыми, раздирающими толчками, а рваное дыхание заглушило все, даже судорожно мечущиеся мысли. Это совсем не похоже на обращение, вдруг осознал Дерек. Это похоже на припадок, на удушье, на агонию — на что угодно, но только не обращение! И на этом моменте сознательная часть Дерека отключилась. Метнувшись вперед, он одним движением отшвырнул Маккола и обнял Стайлза, принимаясь ощупывать в поисках ран и повреждений. Если Скотт тронул его хоть пальцем, если ранил его…
Дерек зарычал, поворачиваясь к неподвижно лежащему Скотту, стискивая тело Стайлза, растерянный и испуганный, потому что он не чувствовал запаха крови, не видел никаких ран — и все же тот задыхался и бился в конвульсиях, ни на что не реагируя.
И все равно не обращался.
Разум Дерека как будто закоротило, все более-менее связные мысли стерлись, как ластиком, оставив только чистое белое пространство, заполненное ужасом. Он чувствовал, всем телом чувствовал, что Стайлз умирает — прямо тут, у него в руках, его дыхание становится все тяжелее и тяжелее, и от него разит смертью и почему-то химией, и Дерек ничем не может ему помочь! Зажмурившись, Дерек прижал руку к его груди, пытаясь исцелять то, что никак не исцелялось, полностью отключаясь от окружающего мира.
Он не знал, сколько прошло времени, не чувствовал, как немеют его пальцы, и не слышал звука сирен. Реальность нахлынула на него только тогда, когда его рвануло назад, вздергивая на ноги, а в глаза ударило красно-синее мельтешение огней. Земля ушла из-под ног, и у Дерека не нашлось сил даже для того, чтобы огрызнуться. Какие-то люди окружили Стайлза, засуетились, натягивая на него кислородную маску. Парамедики, вяло подумал Дерек, это парамедики. Они помогут. Внезапно включился звук — голоса, хлопанье дверец, запахи — это шериф надевает на него наручники.
— Меня сейчас вырвет, — прошептал он.
Шериф как будто внял мольбе и перестал его дергать.
— Ты имеешь право сохранять молчание, — голос доносился до Дерека издалека, словно сквозь толстый слой ваты, — все, что ты скажешь, может…
Дерек не сопротивлялся, когда его повернули и подтолкнули к полицейской машине. Он хотел поехать со Стайлзом, он должен был быть рядом с ним! Но остатки здравого смысла крепко держали за горло бьющегося в припадке безумия волка — так крепко, что сам Дерек едва мог дышать. Если он нападет на шерифа, то ничего не узнает. Он не может помочь Стайлзу, он не знает, что делать — но эти люди знают.
А значит, Дерек будет послушен и покорен.
Садясь в машину, он бросил взгляд на сжавшегося рядом с крыльцом Скотта. Кое-кто заплатит за все, что тут произошло.
***
Сжав в руках бумажник Лоры, Дерек свернул за угол и прислонился к стене участка, устало вздыхая. Он не думал, что шериф Стилински отпустит его сегодня — и готов был даже попробовать сбежать. Ему нужно в больницу. К тому же, это было бы лучше, чем остаться в камере до утра, рискуя получить аконитовую пулю в лоб.
Дерек был уверен, что кто-то из подручных Криса Арджента работает полицейским.
Он только надеялся, что это не сам шериф.
Дерек оглянулся, прислушиваясь и принюхиваясь. Охотники знают, что он тут. Нападут ли они, пытаясь захватить его или убить — или захотят проследить, куда он пойдет? Крис видел его вчера со Скоттом, Крис знает, что Дерек не один.
Крис наверняка сидит сейчас где-нибудь на крыше с винтовкой или биноклем.
Дерек невольно окинул взглядом близлежащие крыши, но ничего подозрительного не заметил. Хотя, конечно, это не означало, что ничего подозрительного там не было — на стороне Криса годы и годы опыта охоты на волков. Он уж точно умеет прятаться. Если бы не умел, Хейлы бы не…
Дерек оборвал мрачные мысли. Сейчас не время. Сейчас ему нужно подумать о другом. Сердце гнало его в госпиталь, заставляя забыть об опасности, наводняло голову паническими мыслями и непреодолимой потребностью увидеть своего партнера, позаботиться о нем и защитить. Своими глазами, убедиться, что шериф не врал, что со Стайлзом все в порядке.
Но сердце сердцем, а Дерек не мог привести охотников прямо туда. Крис ни за что не поверит, что Дереку просто понадобился врач. Он перевернет весь госпиталь и выяснит, кого Дерек Хейл навещает в четыре утра в воскресенье.
Дерек готов был умереть, лишь бы только Крис не узнал правду.
Поэтому сначала он отправится в лес.
Еще раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться и загнать разбушевавшиеся инстинкты поглубже, Дерек передернул плечами и устремился вниз по улице. Стараясь не думать об оптическом прицеле и пуле, которая в любой момент может выбить ему мозги.
***
— Боже, Дерек!.. — Мелисса Маккол втащила его в ординаторскую и захлопнула дверь, щелкая задвижкой.
Дерек обхватил себя руками, глядя на нее в упор.
— Где он? — требовательно спросил он — и поморщился от истеричных ноток в собственном голосе. Он не может потерять контроль, не сейчас — и никогда в ближайшем будущем. Он просто… просто нервничает, но он возьмет себя в руки. — Где он?!
— Тихо, — шикнула Мелисса, быстро окидывая его взглядом и ныряя в шкаф с больничным бельем. — Его выписали, он сам настоял. Так что дома, успокойся.
Дерек едва не застонал — он только потерял время зря.
И все еще не видит Стайлза.
— Я пойду, — он шагнул к двери, прикидывая самый короткий путь к дому шерифа.
Но Мелисса уже развернулась, пришпиливая его к месту по-матерински тяжелым взглядом. В руках она держала большой голубой плед — из тех, в которые заматывают жертв автокатастроф и стихийных бедствий.
— Погоди, — сказала она неожиданно мягко. И, оттеснив Дерека от двери, почти заставила сесть на стоящую рядом кушетку. Накинула ему на плечи плед. — Ты просто отвратительно выглядишь. Дерек, с вами что-то случилось? На вас напали?
— Я не жертва автокатастрофы, — упрямо пробормотал Дерек — но отказываться от пледа не стал. Закрыв глаза, он откинулся к стене, пытаясь расслабиться и успокоиться. — Нет, никто не напал… не знаю, на самом деле, не знаю. Что-то случилось со Стайлзом.
И это что-то может снова случиться прямо сейчас!
Дерек вскинулся, выпрямляясь — ему нужно идти. Мелисса как будто этого ждала: наклонившись вперед, она нажала Дереку на плечи, вынуждая остаться на месте.
— Тихо, тихо, — повторила она успокаивающим тоном. — Когда его выписали, он был абсолютно здоров. Клянусь. Но нам нужно поговорить. — Убедившись, что Дерек не пытается сбежать, она нажала кнопку на кофе-машине и достала из шкафчика кружку. — Ты уверен, что его не подстрелили?
Дерек помотал головой. И нахмурился, когда прямо под носом у него оказалась кружка с дымящимся кофе.
— Я никогда такого не видел, — сказал он, стараясь контролировать голос, потому что у Мелиссы и так хватает с ними проблем, истерики ей ни к чему. — Припадок, будто эпилепсия. И такое уже было — несколько дней назад, но не такое сильное.
— Может, он что-нибудь съел? — задумчиво предположила Мелисса. Она подтащила стул и села напротив Дерека, наклоняясь вперед и протягивая ему бутерброд. — Я начинаю думать, что это у тебя был припадок.
Дерек попытался улыбнуться.
— Я имею право выглядеть потрепанным. Меня арестовали и допрашивали. Как самого настоящего преступника.
Мелисса тут же посерьезнела. Расправив свою больничную робу, она покачала головой, будто решаясь на неприятный вопрос.
— Дерек, что происходит? — спросила она негромко. — Твоя сестра… что случилось? Тебя арестовали за нападение на Стайлза, но как только он пришел в себя, то сразу принялся утверждать, что все это клевета, и ты «всего лишь делал ему искусственное дыхание». Полицейские были очень недовольны. А уж Скотт…
Дерек усмехнулся. Шериф ни слова не сказал ему, что обвинения держатся на такой непрочной базе. Сам Дерек думал, что его арестовали по подозрению в убийстве Лоры.
— Я не убивал Лору, — твердо сказал он. Кофе пах заманчиво, поэтому Дерек отпил из кружки. — Я не знаю, кто это сделал. И у меня… — он снова отпил кофе, не зная, как сказать то, что он должен был сказать, — миссис Маккол, у меня очень плохие новости.
Мелисса внезапно ссутулилась, пряча лицо в ладонях.
— Стайлз сказал мне, что Скотта обратили, — прошептала она. — Дерек, кто это сделал? Кто?
— Я не знаю, — снова сказал Дерек.
Ему хотелось выть и биться головой обо что-нибудь твердое, пока череп не лопнет. Он ничего не знал, ничего не мог сделать и совершенно не справлялся с ситуацией — ни с чем не справлялся. А ведь после смерти Лоры он стал самым старшим, на нем лежит вся ответственность. Он должен справляться! Альфа недееспособен, альфа-сука откровенно не в состоянии заботиться о стае.
А значит, это бремя обязан нести Дерек.
От него никакого толка.
За все пять дней, прошедшие со смерти Лоры и обращения Скотта, Дерек не нашел ни следа постороннего альфы.
Он поспешно глотнул кофе, глуша странные, все ближе и ближе подбирающиеся подозрения — параноидальные мысли, бредовые мысли, не выдерживающие никакой критики. Мысли про Айзека, от которого пахло чем-то смутно знакомым — и в то же время незнакомым. Про слабый, едва ощутимый зуд в груди, как будто чье-то чужое присутствие на самой грани слышимости. Как тень, которую видишь краем глаза, но никак не можешь разглядеть, если смотришь прямо.
Дереку казалось, он сходит с ума и воображает то, чего нет.
А потом ему казалось, что надо поговорить с Айзеком по душам.
Мелисса вскочила со своего места и прошлась туда-сюда. Остановилась, внимательно разглядывая Дерека.
— Ты поможешь ему? — спросила она негромко, будто неуверенная, что Дерек согласится. — Скотту? Ты же его не бросишь?
Дерек кивнул. Можно подумать, у него есть выбор.
— Он теперь встречается с Элиссон Арджент, — сказал он. — Вы знаете, что будет, если она догадается.
Мелисса выпрямилась, расправляя плечи, словно сбрасывая огромную тяжесть.
— Я постараюсь что-то с этим сделать. А теперь ешь, — велела она не терпящим возражений тоном. — И отдыхай. Я знаю, куда ты побежишь — и там ты явно отдыхать не будешь.
Дерек покраснел.
— Я не… — он смутился и замолчал. — Отдых бывает разный.
И, конечно, это самое умное, что он мог сказать. Мелисса несколько секунд глядела на него, приоткрыв рот, потом сокрушенно покачала головой.
— Наверное, мне нужно как ответственному взрослому прочитать лекцию про предохранение, — Дереку остро захотелось натянуть одеяло на голову и слиться с кушеткой. — Но я не беспокоюсь, что кто-нибудь из вас забеременеет. Или забеременеет? — требовательно спросила она, игнорируя умоляющий взгляд Дерека. Тот помотал головой. — Очень хорошо. Хотя вообще-то я имела в виду, что ты не сможешь отдохнуть, потому что будешь изображать альфа-самца. А вовсе не то, что ты подумал.
Дерек открыл было рот для ответа — как будто он мог сказать что-то вменяемое и не опозориться еще больше, — но резко умолк.
В дверь тихо поскреблись.
Мелисса вздрогнула, застывая в тревоге.
— Кто? — прошептала она так тихо, что Дерек, уже вскочивший на ноги, еле услышал.
— Лидия, — ответил он.
И распахнул дверь.
В его сердце зародилась надежда — робкая, осторожная радость. Альфа-сука утешит его, поддержит и подбодрит, и он хотя бы на время почувствует себя лучше…
Лидия бросилась ему на шею, цепляясь пальцами за рубашку и пряча лицо на груди. Дерек глубоко вздохнул, обнимая ее и стараясь не испытывать горечи и разочарования. У них просто трудные времена. Просто трудные времена.
Их альфа уже год лежал в самой дальней палате — по чужим документам — и явно не собирался приходить в себя.
— Как Питер? — спросил Дерек, втягивая Лидию в комнату и снова запирая дверь. Желая услышать ответ — и в то же время отчаянно не желая. Судя по состоянию Лидии, вряд ли Питеру стало лучше. Скорее, наоборот.
— Сон не крепок, но наяву еще страшнее…
Дерек сжал губы и обнял ее крепче. Он все еще надеялся, что Лидия поправится, придет в себя — но с каждым днем надежда эта становилась все тоньше и прозрачнее. Большую часть времени Лидия была нормальной, но потом ее смешавшийся разум захватывали видения и призраки. Любовь в прямом смысле слова убивала Лидию.
Дерек боялся, скоро она перестанет контролировать себя.
Особенно если будет так часто навещать Питера по ночам. Передернув плечами, Дерек отстранился и вернулся на кушетку, прижимая к себе плед и стараясь не думать, что выглядит как прячущийся от буки ребенок. Можно подумать, он не проводил бы тут все время.
По крайней мере, когда он со Стайлзом, тот ему отвечает. Дерек поежился, вспомнив, зачем он пришел в больницу.
Пока отвечает.
— Питер поправится, — твердо сказал он.
И да, ему самому противно было в очередной раз произносить пустую ложь, но что еще он мог сказать?
— А что ты тут делаешь? — неожиданно трезво спросила Лидия, завладевая его кружкой и отпивая все еще горячий кофе.
— Я тебе объясню, — поспешно встряла Мелисса. — Дай ему просто посидеть.
Дерек вздохнул с облегчением и завернулся в одеяло. Не обращая внимания на тихо разговаривающих Мелиссу и Лидию, он откусил кусок от бутерброда и развернул бумажник Лоры. Достал оттуда чеки и бумажки, принюхиваясь, надеясь уловить хоть что-то.
И замер, обнаружив на полях чека знакомые знаки.
— Что там, Дерек? — Лидия, наверное, почувствовала его волнение и насторожилась.
— Пока не знаю, — честно ответил он. — Но надеюсь скоро узнать.
Доев бутерброд, он отобрал у Лидии свою кружку, одним глотком допил кофе и поднялся. Он больше не мог задерживаться, больше не мог терпеть.
— Спасибо, миссис Маккол, — коснувшись носом ее щеки, он потянулся и поцеловал Лидию в губы. — Увидимся.
— Постарайся не попасться Джону, — посоветовала Мелисса. — Он лишит тебя самого дорогого. И я говорю о голове, Дерек.
— Или хотя бы не попадайся ему голым, — добавила Лидия, немедленно захватила его плед и накинула на себя. — Я за твою голову меньше переживаю.
— Вы такие остроумные, — пробормотал Дерек.
Хотя на самом деле он на них совсем не сердился.
