Треугольник Карпмана

Среда   В лесу выли волки. Элиссон задерживала дыхание, старалась не дышать, прислушиваясь и убеждая себя, что это всего лишь ветер. В Калифорнии не водились волки — давно, лет шестьдесят или семьдесят, ни одного волка, но протяжный, тоскливый звук на границе слышимости снова и снова проникал через уши прямо в сердце, заставлял сжимать арбалет до боли в пальцах. Элиссон сходила с ума. Четыре глубокие царапины на шее горели от яда, Дерек Хейл смотрел на нее из каждого темного угла, скрывался за каждым поворотом. В спальне, в машине отца, в школе — в сердце Элиссон — теперь выли волки. Волки ждали ее ночью в каждом сне, черные, обгоревшие, медленно окружали, но это он, он, он всегда выходил вперед и впивался Элиссон в горло. Его фосфорные глаза — последнее, что она видела перед пробуждением, и вкус его поцелуя — первое, что она вспоминала после. Она должна убить Дерека Хейла. Она должна. Или страх убьет ее. Нога в тонком ботинке наступила на сухую ветку, хруст показался Элиссон оглушительным. Если Дерек здесь, то он услышит. Если Дерек здесь… Где ему еще быть, как не в разрушенном доме? Элиссон чувствовала, что в ней говорит безумие, больная одержимость, потому что они много раз искали в доме Хейлов и устраивали хитроумные ловушки, и Дерек никогда не попадался, — но сейчас одурманенная ядом часть сознания гнала ее в лес, направляла к черному деревянному скелету. Хрустнула еще одна ветка. Элиссон опустила глаза, но холодный пот уже выступил на спине. Это не она, это… Легкий шорох листьев раздался сзади, а следом точно такой же — слева. Он не один. Элиссон крутанулась на месте, нацеливая арбалет в темноту, выискивая мишень. В волка нетрудно попасть, он большой, а человек еще больше, она не промажет. Что-то шевельнулось сбоку, и Элиссон без раздумий спустила тетиву. Стрела ушла в чернильно-черное пространство между деревьями и воткнулась во что-то мягкое. Тишина. Только ветер, и деревья, и волки в Элиссон, и та уронила болт дважды, прежде чем смогла перезарядить арбалет. Грудь заболела, так долго она задерживала дыхание. Надо пойти посмотреть. Она во что-то попала. Листья зашелестели сзади. Их двое, вспомнила Элиссон, они охотятся вдвоем, она сама оставила в живых двоих, и в любую секунду второй может наброситься на нее. Элиссон почти чувствовала, как когти вспарывают ее плоть, как шершавый язык слизывает вытекающую из ран кровь. Как Дерек нежно обнимает ее, пожирая, и кажется, она никогда больше не сможет поцеловать ни одного мужчину. Если доживет до утра. Медленно поводя арбалетом из стороны в сторону, Элиссон обогнула дерево. Никого. Только ветер качает куст, и свисающая до земли ветка царапает кучу листьев, а вовсе не жаждущий крови оборотень. Никого! Кейт перевернула этот лес снизу вверх, тут не осталось ни единой живой души, никаких оборотней, никакого Дерека Хейла, Элиссон просто сошла с ума и гоняется за тенями! Развернувшись, Элиссон бросилась бежать. Волки в отдалении выли торжествующе.   Дом Хейлов возник перед глазами неожиданно, внезапно, как всегда возникало что-то огромное и вопиюще неуместное, а Элиссон не приходило в голову ничего более неуместного, чем сгоревший дом, и ничего более вопиющего, чем коллективная могила. Дом возник и сразу навис над ней торчащими балками и битыми стеклами, впился в кожу своей черной пустотой. На крыльце сидел Дерек. Не по погоде одетый в джинсы и черную футболку и босой, он нагло улыбнулся Элиссон. — Ты меня преследуешь? — спросил он. Обычные слова выходили из его рта полными непристойных намеков и яда. — Охотница. Элиссон выстрелила — и вздрогнула, когда стрела вонзилась в твердое дерево. Безумие, обман зрения, игра теней и лунного света: наваленные доски показались фигурой человека, несколько мелких сосновых веток — волосами, клочок белой бумаги — улыбкой. Едва переставляя ноги, Элиссон поднялась на крыльцо, срывая бумажку. «Ты пойдешь со мной на бал?» Буквы расплывались. Кто знает, возможно, это тоже галлюцинация. Кто оставит тут записку с таким содержимым? Элиссон разжала пальцы, позволяя бумажке спорхнуть, исчезнуть в порыве ветра. В доме кто-то рассмеялся, звук на мгновение заглушил несмолкающий вой, и Элиссон толкнула дверь. Внутри было темно, словно Элиссон выкололи глаза, и наметенные через прорехи в крыше и стенах листья похрустывали под подошвами, как кости мелких животных. Воздух пах дымом, зимой и ее страхом. Элиссон на ощупь зарядила арбалет — она чувствовала, что в доме кто-то есть, и сейчас не в состоянии была различать живых и призраков. Она следовала за этим чувством, сворачивая направо, проходя в огромную пустую комнату. Лунный свет играл с листьями на полу, отражался в зеркале стоящего в центре комнаты шкафа. Скользил по складкам платья Лидии. Там, в отражении, Лидия целовалась с мужчиной, и ужас парализовал Элиссон. Она готова была к привидениям, к мертвым волкам, но Лидия?.. Что Дерек сделал с ней, что занес в ее кровь своими когтями, своими губами, раз даже лучшая подруга теперь обитает в кошмарах и бреду? Лидия в зеркале вздохнула, отстраняясь, ее глаза встретились со взглядом Элиссон — и вспыхнули желтым огнем. Элиссон вскрикнула, болт вонзился в зеркало, и в осыпающихся осколках Элиссон успела увидеть, как Лидия оседает на пол, а мужчина оборачивается волком. Они везде, они тут везде, они следят за ней! Прячутся в доме, и Дерек специально ее заманил, превратил охотника в добычу! Волк выполз из обломков зеркала, оставляя черный след, сквозь ожоги на морде проглядывала белая кость — и превратился в кучу листьев, как только стрела воткнулась ему в голову. Скотт в толстом ошейнике и со свисающим изо рта куском мяса вышел из угла спиной вперед, за ним по пятам следовала девушка с завешенным волосами лицом. Талия Хейл бросила на пол тело мамы Элиссон, из горла торчал нож, — и обе растворились струйками дыма, оставив только пятно на полу. — Ты не можешь убить всех, — сказал Стайлз Стилински. И вспыхнул, когда стрела попала ему в сердце. А потом вспыхнул весь дом. Стайлз закричал, закрывая голову окровавленными руками, следом закричала Элиссон, и многоголосый волчий хор подхватил их крики, пока все не поглотил рев пламени.   Элиссон не помнила, как оказалась у ветклиники. Наверное, пришла пешком — ноги болели, горло ныло то ли от тяжелого дыхания, то ли от криков. Арбалета с ней не было, но сейчас Элиссон не могла думать о потерянном оружии. Ей надо было увидеть хоть кого-нибудь живого, кого-нибудь настоящего — и меньше всего ей хотелось говорить с отцом или Кейт. Она хотела видеть Скотта. Если он сегодня дежурил. Элиссон очень надеялась, что дежурил. После провальной вечеринки в пятницу они разговаривали всего несколько раз, и каждый такой разговор был полон неловкости. Скотт нравился Элиссон, но в его присутствии она отчего-то превращалась из уверенной в себе охотницы в застенчивую и робкую девушку. А может, она сама тормозила отношения, боясь зайти дальше поверхностной дружбы. Сейчас, когда Элиссон сходила с ума, когда жажда убить Дерека охватила всю ее без остатка, когда одна мысль о поцелуях вызывала страх… Кажется, сейчас было не лучшее время для романа. Так она говорила себе, и все же ее тянуло к Скотту. Немыслимо, что она так долго не обращала на него внимания. Может, просто не хватало первого шага — а теперь вместе с радостью новых отношений неизбежно приходила печаль. Ведь когда все закончится, все оборотни будут мертвы, а Кейт наконец успокоится — тогда Элиссон уедет в Вашингтон. Чтобы никогда не возвращаться в этот проклятый городок. Она целый год об этом мечтала. Жаль только, что Скотт останется здесь. В приемной было пусто, и Элиссон протянула руку к звонку, но тут Скотт сам собой возник из ведущей в задние помещения двери. — Элиссон! — воскликнул он. Так, словно ждал ее появления. На его лице появилась широченная счастливая улыбка, и на минуту Элиссон забыла обо всех тревогах и кошмарах. — Привет, — сказала она и улыбнулась в ответ. Это было легко — улыбаться Скотту, смотреть на его улыбку, говорить с ним, стоять рядом. Так легко, что хотелось остаться тут до утра. Интересно, что скажет ее отец, если она не придет ночевать? Элиссон почти рассмеялась над этой абсурдной мыслью. Если бы она не опасалась, что у Скотта будут неприятности, она бы так и поступила. Маленький бунт. — Заходи, — Скотт сделал приглашающий жест. Прилавок был откинут, так что Элиссон просто прошла внутрь, протискиваясь мимо Скотта и чувствуя, как теплеют щеки. Он тоже покраснел, поспешно скрывая смущение за напускной деловитостью: — Кто-то заболел? То есть… ну, у тебя же нет собаки или кошки или… в общем, животного? Но ты же, наверное, по делу?.. — Я просто хотела тебя увидеть, — призналась Элиссон. Скотт покраснел еще сильнее, но настойчиво и прямо посмотрел ей в глаза. Элиссон хотелось поцеловать его, но она не решалась. Вдруг Дерек и его безумие снова дадут о себе знать? — Хочешь кофе? — предложил Скотт. — Правда, тут только из автомата, который для посетителей, но кофе в нем нормальный, можно пить. Особенно если добавить побольше сахара. Элиссон кивнула. Обошла комнату, пока Скотт возился с автоматом, чертыхаясь себе под нос и долбя по кнопкам. Тут принимали больных животных, Элиссон знала, хотя у нее никогда не было питомца. На стенах висели плакаты с графиками прививок, социальная реклама про приюты, яркие листки выпускающих корма компаний. Стол в центре выглядел новеньким и блестящим. Уютно, решила она. Интересно, где бы лечили оборотней, если бы их кто-то лечил — в человеческой больнице или в ветклинике? Элиссон с сомнением посмотрела на стол: тот выглядел достаточно прочным для большой собаки, но оборотня он вряд ли бы выдержал. Элиссон представила себе Дерека Хейла, привязанного к столу и беспомощного. Смогла бы она тогда его убить: здесь, под ярким светом ламп, в этой мирной обстановке, когда он не смог бы сопротивляться? — Кофе, — выдохнул Скотт ей на ухо. Элиссон приняла маленькую пластиковую чашечку, поморщившись, когда пальцы обожгло. С кофе это все слишком походило на свидание — и, судя по лицу, Скотт тоже это понимал. Элиссон перебирала про себя темы для разговора, искала безопасные. Школа, друзья, увлечения… — Как Стайлз? — спросила она. Сегодня лучший друг Скотта выглядел здоровым, но Элиссон еще не забыла тот припадок. — Поправился? — С ним все нормально, — кажется, Скотту не очень-то хотелось говорить о Стайлзе. — У него бывают панические атаки — после того, как его мама умерла. Он вылечился, но… наверное, это волнение из-за тестов. Или из-за бала, — румянец приобрел почти бордовый цвет. Скотт запнулся и быстро добавил: — А как ты? — Ну, у меня нет панических атак, — пошутила она. И вздрогнула. Пока нет, но рано или поздно она потеряет контроль в школе, будет кричать, называть всех вокруг оборотнями, поранит кого-нибудь. Убьет — Лидию, Стайлза или даже Скотта. Вопрос времени. Секундочку… бал? Скотт упомянул бал, это значит, что он хотел бы ее пригласить? Или наоборот, не собирается? После пятничной вечеринки Элиссон понятия не имела, на какой стадии их отношения. И хочет ли Скотт отношений с ней. Чего хочет она сама, Элиссон уже даже не пыталась понять. — Тебя что-то расстроило? — спросил Скотт. — Кофе не нравится? Элиссон опустила взгляд на чашку. Она не попробовала кофе, но сомневалась, что он хорош. — Скотт, про вечеринку в пятницу… я бы хотела с тобой поговорить. — Пора, пора узнать, что Скотт на самом деле думает о ней. — Про того мальчика. Скотт смущенно нахмурился. Будто и впрямь не понимал, о чем она — ну или делал вид, что ничего не случилось, давал и ей шанс все отрицать. Элиссон сглотнула. Она не виновата. Не виновата! Дерек сделал это против ее воли! Она бы вогнала нож в его сердце, если бы смогла! — Про парня, который меня поцеловал, — громко скала она. — Ты видел нас. Скотт отшатнулся, расплескивая кофе по рукам, вскочил и схватил полотенце. — У тебя есть парень? — на Элиссон он не смотрел, только продолжал комкать полотенце в руках. — Я не знал. Я… Элиссон разозлилась. К чему этот сарказм? Скотт что, пытается наказать ее за то, что она не контролировала? — Зачем ты это делаешь, Скотт? — она тоже встала — и в ужасе почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она думала, ему можно довериться. Не во всем, но хоть в чем-то. Она думала, Скотт поймет. — Я не собираюсь просить прощения за то, в чем не виновата. — Это Дерек Хейл! — все притворное непонимание Скотта растворилось, и Элиссон невольно отступила. Скотт был в ярости, мягкий и улыбчивый паренек исчез, а то, что появилось на его месте, напугало Элиссон. — Дерек Хейл, ты целовалась с Дереком Хейлом! — Ты знаешь Дерека Хейла? — прошептала Элиссон. — Знаешь, что он жив? Скотт открыл рот, вдохнул побольше воздуха — и запнулся. Ярость немного потускнела, когда на его лице появилось смятение. — Знал немного. Ну, до всего этого… И Стайлз с ним вроде общался, — Скотт повел рукой и едва не заехал полотенцем Элиссон в лицо. — Ой, прости! Элиссон отмахнулась. — Ты не представляешь, что он за человек. Скотт горько рассмеялся. — Я отлично себе представляю, что он за человек! И ты! С ним!.. — У меня с ним ничего нет! — Элиссон не заметила, что тоже кричит. — Он сам меня поцеловал! Он меня заставил! — Что?! — голос Скотта изменился, это уже не был голос человека — рычание заглушало слова. — Что?! Я убью его!.. Элиссон взвизгнула, отступая, онемевшими пальцами шаря по карманам в надежде найти нож или хоть что-то, что сойдет за оружие — потому что Скотт… Скотт превращался! Его глаза горели желтым огнем, на лице пробилась шерсть, зубы заострились и вылезли изо рта, и Элиссон наконец-то нащупала рукоятку ножа и выставила лезвие перед собой. — Ты оборотень, — прохрипела она. — Я не сошла я ума, я не сошла с ума. Ты оборотень! Скотт вдруг замер, словно потрясенный своей же вспышкой, желтый блеск ушел, и теперь его карие глаза — такие знакомые, теплые и живые — смотрели на Элиссон с ужасом. — Я все объясню, — он умоляюще поднял руки, — Элиссон… Элиссон, ты знаешь про оборотней? По-прежнему сжимая нож в правой руке, Элиссон левой изо всех сил ущипнула себя за ногу. Это не сон. То, что она видела на вечеринке в пятницу, не было галлюцинацией. И что это значит? Что Лидия тоже оборотень? И Стайлз? И Саймон Бана? И Маргарет Тернер? И Молли Харпер? И мистер Харрис? Бред, бред, бред! — Объясняй, — потребовала она, — но нож я не уберу.   — Значит, ты не знаешь, кто тебя обратил? Через пятнадцать минут Элиссон была почти уверена, что все это — не плод ее воображения. История Скотта была похожа на правду. Она была так похожа на правду, что внутри у Элиссон все разрывалось. Что за монстр обрек Скотта на такую судьбу? Что будет, когда ее отец и Кейт узнают, во что Скотт превратился? Элиссон отлично знала, что будет. — Дерек сказал, это был альфа, — Скотт выплюнул имя Дерека, как что-то жгучее и противное. — Скотт, Дерек и есть альфа! Он тебя обратил! Элиссон обхватила руками голову. Та грозилась лопнуть. Поход в лес, галлюцинации, побег, внезапное превращение Скотта, угроза его жизни — о, Кейт точно убьет его, убьет его с наслаждением, и как Элиссон может этому помешать? — Ты тоже так думаешь? — робко спросил Скотт. Думает ли она так? Элиссон расхохоталась — и не заметила, как смех перешел в слезы, а все тело охватила дрожь. Плеча коснулось что-то теплое, и она отшатнулась, успев увидеть промелькнувшую в глазах Скотта боль. Он спрятал руки за спину. — Извини. — После того, как умерла его сестра, только он может быть альфой, — сказала Элиссон, сглатывая неловкость. — Значит, вас всего двое? — Дерек мне больше ни о ком не говорил, — Скотт наклонил голову и подозрительно сжал губы. — Это правда, что твоя семья… что они… охотятся на таких, как мы? — Откуда ты знаешь? — боже, что она спрашивает, что? Конечно, это Дерек сказал ему. И то, что он сказал, даже не было ложью. — Дерек сказал тебе? Это правда, но мы охотимся только на плохих! На таких, как он! Он укусил тебя, Скотт, и он убивал людей! Скотт перевел взгляд на свои руки, не убежденный. Элиссон замолчала, подбирая слова, не представляя, что еще сказать. В ее голове все еще не укладывалась мысль о том, что он оборотень. Он так нравился ей — и теперь все между ними кончилось, не начавшись. — Я знаю, как вылечиться, — тихо сказал Скотт. Сердце Элиссон приостановилось на мгновение — и забилось вдвое быстрей. Вылечиться? От этого возможно вылечиться? — Но как?.. Но Скотт покачал головой. Он не доверял ей. Теперь, узнав о ее семье, он не доверял ей — а она не доверяла ему. И ей все равно хотелось его поцеловать. Сморгнув слезы, Элиссон повернулась и обхватила его лицо ладонями. Скотт замер, ошеломленный, но она не дала себе время на раздумья и колебания — потянувшись вперед, она поцеловала Скотта. — Помоги мне, — шепнула она. — Помоги мне найти Дерека. И он больше никому не причинит зла. Скотт отодвинулся, облизнул губы. Элиссон чувствовала его колебания. — Они убили мою маму, — прошелестела она едва слышно, — оборотни убили мою маму. Он будто утратил дар речи. От поцелуя или от признания Элиссон. Да какая разница? Элиссон сама не понимала, что чувствует. Слишком многое произошло. — Мне надо подумать. И поговорить со Стайлзом. Такого она не ждала. — Ты рассказал ему? — Он мой лучший друг. — Только ему? Скотт внимательно посмотрел на нее. — Только ему.   Они сидели еще двадцать минут в абсолютной тишине. Элиссон думала, что Кейт не должна узнать. Скотт думал о чем-то своем. — Хочешь пойти со мной на бал? — спросила она на прощанье. И Скотт ответил: — Хочу.