Треугольник Карпмана

Среда   Скотт отказывался верить, что все, что происходит — все дерьмо, внезапно приключившееся в его жизни, вся эта безумная фантазия с оборотнями, мертвой девушкой, другими убитыми и провальной вечеринкой в качестве вишенки на торте, — что все это происходит в реальности. Нет, это все сон — из тех, что возникают под утро, потому что накануне они со Стайлзом переиграли в приставку, а в таком состоянии Стайлз выдает настолько складный и концентрированный бред, что от него не отделаешься даже во сне. Разговор с Элиссон — как раз неплохое окончание такого сна, хотя лучше бы они поцеловались, а через несколько минут зазвенит будильник, и Скотту придется вставать и идти в школу. И он будет самым обычным человеком, и никакого Дерека Хейла, никакой охоты на альфу, никаких сверхспособностей. Ладно, сверхспособностей Скотту было немножко жалко. Немножко. Правда, это также означало, что приглашение Элиссон на бал ему тоже снится, но уж во сне-то Скотт всегда был уверен, что вот-вот наберется мужества и в реальности. Так что он предавался этим успокаивающим мыслям все время, что насыпал корм кошкам, что проверял единственную оставшуюся в стационаре собаку — он сделал вид, что не заметил, как милейший и добрейший Джек зарычал, стоило ему приблизиться к клетке, — и пока убирал мешки с кормом на место, в кладовку. Никакого Дерека, это же не жизнь, а сказка! На ум невольно пришло то, что Элиссон сказала насчет поцелуев… Дерек поцеловал ее насильно! Тогда Скотту захотелось разорвать Дерека на куски, и если бы тот оказался рядом, Скотт набросился бы на него! Но сейчас, когда Элиссон ушла, Скотта начали одолевать сомнения. Нет, он не думал, что она лжет — нет, ни за что! Но Дерек красавчик, и спортсмен, и был отличником… ну, до того, как случился пожар, и все девчонки были от него без ума, и богатый достаточно, чтобы водить собственную тачку и позволять себе любые развлечения… Скотт по сравнению с ним чувствовал себя бледновато. Конечно, Элиссон была не такая девушка, чтобы обращать внимание на внешность и богатство, она ценила в человеке душу — Скотт точно это знал. Но все же в ее ненависти к Дереку чувствовалось что-то личное. И если дело только в том, что Дерек оборотень, если Элиссон так люто ненавидит всех оборотней — то Скотт не был уверен, что это делает все лучше. Ведь это значит, что Элиссон притворяется, что ей нравится он, Скотт. Совершенно запутавшись в мыслях, Скотт с раздражением затолкал последний мешок в кладовку и захлопнул дверь. Он не знал, что думать и что делать. И посоветоваться было не с кем — с субботы Стайлз вел себя не то чтобы странно, а очень странно. Он как будто избегал своего лучшего друга. И началось все со злосчастной субботней ночи, с момента ареста Дерека Хейла. И мало того, что Стайлз убедил полицейских, что Дерек делал ему искусственное дыхание — фу, даже думать об этом было глупо! — так еще и мать отругала Скотта за то, что он якобы воображает преступников там, где их нет. Это Дерек-то не преступник! И что же? В воскресенье Стайлз не отвечал ни в скайпе, ни на телефонные звонки, потому что «неважно себя чувствовал», и единственный раз, когда Скотту удалось до него дозвониться, был так страшно занят, что совершенно не мог встретиться! Чем это таким можно заниматься в воскресенье утром? В понедельник Стайлз все еще болел и на серьезный разговор не выходил, а Скотту очень даже хотелось поговорить с ним — серьезно поговорить. На самом деле, Скотт планировал уже просто заявиться к нему домой после подработки и все обсудить, но Дитон внезапно зашел в комнату, пронзительно посмотрел на Скотта — и сказал, что все знает, и Скотт на какое-то время просто забыл о Стайлзе. Неудивительно, ведь новости потрясали! От этого проклятья можно было излечиться! И тогда Элиссон уже не будет его ненавидеть… Даже Дерек не посмел отрицать. Во вторник Стайлз опаздывал на все подряд занятия, и только на автостоянке Скотту удалось его отловить — но разговора снова не вышло, на этот раз из-за засранца Уитмора. Зачем, ради всего святого, Стайлз решил его подвозить, вряд ли знал сам господь бог. Скотт-то уж точно не знал, потому что Стайлз не снизошел до объяснений, а просто высадил Скотта около дома и укатил, наврав что-то про обещание отвезти обед отцу и тому подобное. Телефон у него ожидаемо молчал весь вечер. Так что сегодня Скотт решил обидеться и не разговаривать с ним, пока он сам не подойдет, но Стайлз все не подходил и не подходил, и к концу уроков Скотт начал подозревать, что случая великодушно простить друга не представится. Если бы Скотт не знал Стайлза так хорошо, то подумал бы, что тот что-то скрывает, но это было невозможно — Стайлз физически не умел скрывать. Порой, конечно, в голову Скотту закрадывалась мысль, что Стайлз может все еще болеть, но с какой стати это означает радиомолчание? К тому же сегодня Скотт подслушал, как Эрика высокомерно говорит Лидии, что Стайлз пригласил ее на школьный бал, а вряд ли Стайлз стал бы думать о бале, если бы действительно болел, верно? Верно, решительно сказал себе Скотт. Что ответила Лидия, Скотт не слышал, потому что девчонки уставились на него, и он поспешил смыться, пока не попал им на язык. Отчего-то его новая оборотническая мужественность на них не действовала, да и ему самому не прибавляла смелости. Хотя… Элиссон ведь все-таки пойдет с ним на бал, а значит, чуть-чуть эта мужественность и… харизма? — на девушек действовали. О том, что станет с его харизмой после того, как он снова превратится в человека, Скотт сейчас думать не собирался. Все будет хорошо, просто отлично, и Элиссон он будет нравиться только больше! Налив себе кофе из автомата — и правда дрянного, мама и Стайлз готовят гораздо лучше, — Скотт сел за стол, невидящим взглядом созерцая пространство. Можно поделать уроки, раз посетителей нет, а о стационарных животных он уже позаботился. Но делать уроки не хотелось, а телевизора тут не было, а занять себя кофе ему удалось только на несколько минут, и скоро от скуки Скотт начал читать рекламку Эуканубы на стене. Он забыл зарядник от телефона дома, так что игры и написание смс-ок из программы развлечений исключались, увы. Только Скотт затосковал достаточно, чтобы потянуться к рюкзаку, где ждала своего часа домашняя работа, как на стоянке позади ветклиники зашуршали шины. Скотт теперь слышал достаточно хорошо, чтобы различать машины по одним только протекторам, так что он тут же отодвинул рюкзак: это приехал Дитон. Скотт и жаждал поговорить с ним, и странно робел. Дитон знал так много об оборотнях, и о семействе Хейлов, и о Дереке — но в то же время его загадочность и снисходительность нервировали Скотта. А еще Дитон одним своим присутствием превращал оборотней, и магию, и всю эту сверхъестественную ерунду в самую настоящую реальность. Было у него такое свойство. — Здравствуй, Скотт, — сказал он, заходя через заднюю дверь и улыбаясь Скотту. Совсем как магистр Йода. Скотт по одному только тону понял, что Дитон снова в роли мудрого наставника. Ну и пусть, Скотту, может, очень даже нужен наставник, тем более мудрый. Кто угодно лучше Дерека. — Как у тебя дела? — Хорошо, — осторожно ответил Скотт. Вопрос, как ему показалось, был с тайным смыслом, но вот с каким? Впрочем, Дитон частенько говорил так, что даже «погода сегодня неплохая» звучало многозначительно и таинственно. Сказать ему про Элиссон? Или лучше не говорить? По всему выходило, что сказать стоит, но Скотту хотелось сохранить зарождающиеся отношения подальше от чужих глаз. Достаточно уже того, что Стайлз явно их не одобрял — и это при том, что раньше сам подбивал Скотта быть посмелее! Мысли снова перешли на Стайлза и Элиссон, и Скотт моргнул, возвращаясь в приемную. Вдруг Дитон и мысли умеет читать? Скотт такой возможности не исключал. — Отлично, отлично, — улыбка Дитона стала немного рассеянной, словно он задумался и отвечал на автомате, — кто-нибудь приходил? Ну вот, разве не телепат? — Нет? — Скотт постарался сказать это уверенно, но получился какой-то невнятный вопрос. Дитон моментально уставился на него, как полицейский на допросе — Скотта как раз недавно допрашивали, так что было с чем сравнивать. — А Дерек? Дерек? Скотт смутился: почему Дитон решил, что тут был Дерек? — Только Элиссон заходила на минутку, — сдался он. И, собрав все мужество, твердо добавил: — Она все знает! Глаза у Дитона на мгновение стали похожи на большие коричневые кругляши, но он тут же взял себя в руки. — Что именно все? Ты ей рассказал, что ты оборотень? Скотт, ты хотя бы представляешь, насколько это неосмотрительно? — он явно старался говорить спокойно, но Скотта теперь было не обмануть, он видел, что Дитон нервничает. — Зачем ты это сделал? — Ну, — Скотт замялся и отвел взгляд, — она вроде как сама догадалась. Не мог же он сказать, что вышел из себя из-за поцелуя. — Элиссон Арджент догадалась, что ты оборотень? Это как же? Нет, Дитон точно мог работать в полиции, у него все преступники раскалывались бы моментально. И он не отпустил бы Дерека Хейла на все четыре стороны с извинениями. — Ладно, она не сама догадалась, я себя выдал — да! Но я не виноват, я не мог сдержаться, потому что Дерек поцеловал ее, и я ему голову оторву, когда встречу, и… Дитон хмыкнул. Так громко и с таким скепсисом, что Скотт поперхнулся словами. Очень уж издевательски прозвучало это хмыканье. — Дерек ухаживал за Элиссон Арджент? Ерунда. — Не ухаживал, а поцеловал, — напряженно сказал Скотт, — насильно! Она мне призналась. — Она тебе солгала, чтобы выведать правду, Скотт. — Она не солгала! — Скотт аж задохнулся от гнева. Да как Дитон вообще смеет!.. Смеет говорить все то, что закрадывалось Скотту в душу и что он с негодованием отверг, потому что Элиссон не такая девушка, чтобы лгать. — Дерек к ней приставал! Дитон вздохнул. — Элиссон Арджент из семьи охотников, и именно они устроили пожар, в котором погибли почти все родные Дерека. Дерек ненавидит ее. — Сам не зная, он наступил Скотту прямо на больную мозоль. Элиссон не виновата, что ее родичи устроили пожар, она наверняка даже ничего не знает! Так Скотт себе говорил, и он верил в это — верил! Но… Нет, тут наверняка какое-то недоразумение, и пусть и Дерек, и Дитон верят, что пожар случился из-за поджога, полиция ведь ничего не нашла? Полиция считала, что дело в проводке. Может, так оно и было, Скотт не собирался обвинять Элиссон в таких ужасах. — Кроме того, у Дерека есть романтический интерес. Если бы он и правда «целовал» Элиссон, то только для того, чтобы задушить ее. Скотт вздрогнул: в обычной вычурной речи Дитона это простое «задушить» особенно сильно резало ухо. Звучало убедительно — если Дерек действительно верил, что Ардженты устроили пожар, а он явно верил, то он скорее попытался бы убить Элиссон, чем поцеловать ее… — Элиссон не стала бы лгать, — сказал он твердо. Дитон снова вздохнул — с нескрываемым разочарованием. — Она из семьи охотников, Скотт, — повторил он. Как будто это все объясняло! Как будто Элиссон даже взглянуть не могла на оборотня без желания его убить! — Она хочет нам помочь, — заявил Скотт, потому что он обязательно должен был сказать что-нибудь в защиту Элиссон, — и она тоже считает, что Дерек альфа! И я сказал ей, что меня можно вылечить, а она тоже хочет… с ним встретиться. Слово «убить» Скотт проглотил, потому что одно дело убить какого-то там незнакомого альфу, которого они может, найдут, а может, и нет, и совсем другое — вполне знакомого Дерека, которого Скотт, конечно, ненавидел, но… — Значит, Элиссон хочет «встретиться» с Дереком, — медленно сказал Дитон. Надел белый халат, переложил несколько папок в шкафу, словно собираясь с мыслями. — Вы сами сказали, что есть только один способ снять проклятье, — Скотту вдруг тоже показалось, что перенести упаковки с пеленками из правого шкафа в левый — очень важная и срочная работа. — Да, но для этого нужно убедиться, что Дерек альфа. Скотт вспомнил слова Элиссон, что больше некому быть альфой — после смерти сестры Дерек остался единственным Хейлом. Именно он обратил Скотта, и убил всех этих людей, и лгал, а значит, его придется убить, чтобы Скотт мог вернуться к нормальной жизни. Но говорить об Элиссон с Дитоном Скотту не хотелось — тот опять начал бы пугать Скотта охотниками и придумывать про нее всякие гадости. — Он должен быть альфой, — твердо сказал Скотт. — Есть способ это узнать. Дитон словно признавался в огромном и страшном секрете, чем-то из своего тайного знания, и Скотт даже почувствовал себя немножечко польщенным. Все-таки если правильно себя повести, то Дитон многое может рассказать ему об оборотнях, и пусть скоро Скотт снова будет человеком, сейчас-то ему это знание очень пригодится. Дерек не спешил делиться тонкостями оборотнического бытия. Вот — оказывается, можно распознать альфу, а Дерек и словом это не упомянул. Неудивительно, ведь он и есть альфа! Чем не доказательство? — И вы… вы можете? — с надеждой спросил он у Дитона. Тот кивнул. Он наконец разобрался с папками и снова сверлил Скотта взглядом, почти гипнотическим. — Да, Скотт. Это сложно, но есть несколько способов узнать правду. По определенным прямым и косвенным признакам. Любой оборотень может себя выдать. Опять он говорил загадками. Скотт ощутил раздражение, но заставил себя улыбнуться. Ему нужна была помощь Дитона, очень нужна. — Каким? — Тебе еще слишком рано это знать, время еще не пришло. Пожалуй, Скотт напишет на бумажке «Дитон нужен мне» и будет повторять перед сном и с утра. — Тогда как же я это определю? — Никак. Но если ты приведешь Дерека сюда, то я сам смогу определить и скажу тебе. Если я позову, Дерек не придет, но тебя он послушает. Скотт был не то чтобы уверен, что Дерек его послушает, но ничего не сказал. План… звучал разумно. Скотт совсем запутался, альфа Дерек или нет, надо ли убить Дерека или помогать ему найти другого альфу, и что вообще происходит с этими альфами, и он просто хотел вернуться к своей нормальной жизни и забыть обо всем. Если заманить Дерека сюда, то хотя бы одним вопросом станет меньше. — Но как я его заманю? — засомневался Скотт. — Если он что-то заподозрит, то решит, что это вы меня подговорили, а вам он не доверяет. — Скотт хотел добавить, что Дерек и ему не доверяет, но не стал — Дерек никому не доверяет, что об этом говорить? — И эта проверка… это какой-нибудь сложный ритуал? Черная магия? Вуду? Скотт красочно представил себе жертвоприношение черной курицы — и как на это отреагирует Дерек. И… если он и правда альфа, то Скотту придется его прямо тут и убить? Скотт раньше никого не убивал и понятия не имел, как это правильно делать, а если Дерек альфа и убил всех тех людей, то опыта у него явно больше. — Ну что ты, Скотт, — успокоил Дитон. Вот только глаза у него блестели нехорошо. — Я с ним просто поговорю. — И все поймете? — И все пойму. — Дитон улыбнулся, и Скотту сразу стало спокойнее. Он навоображал себе всякого, как будто Дитон не знает, что Скотт не профессиональный киллер, да и сам Дитон был ветеринаром, а не убийцей. Скотт даже чуть не рассмеялся: успел придумать, что Дитон тут вручит ему кривой шаманский нож и заставит перерезать Дереку горло. За эту неделю не только мир вокруг Скотта встал с ног на голову, но, похоже, и он сам. — Скотт, просто приведи его сюда, мы перекинемся парой слов, я объясню Дереку, что он все неправильно понял. Что он вредит себе и… не только себе, что он запутался. Мне просто очень надо поговорить с ним, Скотт. — И о чем же тебе надо со мной поговорить? Скотт взвился в воздух, услышав это рычание за спиной — потому что Дерек! Тут! И Скотт даже не услышал его! А еще потому что слова были едва различимы, и Скотту даже показалось, что зубы у Дерека вдвое больше нормального, и как в таком виде у него вообще получалось разговаривать? Невольно выставив руки — и Скотт снова подпрыгнул, увидев на своих пальцах здоровенные когти, — он отступил к Дитону: от Дерека веяло такой злостью и готовностью напасть, что волосы на затылке встали дыбом, а все раздельные мысли из головы куда-то пропали. — Добрый вечер, Дерек. А вот Дитон был совершенно спокоен. Скотт восхитился бы его выдержкой, если бы сейчас был способен на сложные эмоции. — Добрый вечер, Дитон, — отозвался Дерек. Все попытки вежливости успешно скрылись за ненавистью в его голосе. — Извини, что я вот так, без стука. Пришлось ждать очень долго. Скотта он будто бы и не заметил. Словно Скотт был такой незначительной деталью, мелким животным вроде персидского кота в клетке за стеной или папкой в шкафу. Скотт почувствовал, как в груди зародилось рычание, а щекам стало щекотно и немного жарко. — Дерек, что тебе тут надо? — рявкнул он, решительно забывая, что еще пару минут назад сам собирался заманивать Дерека сюда. Просто сейчас это ощущалось как… вторжение, как будто Дерек вторгается в его личное пространство, и от этого Скотту хотелось рычать и драться. Но Дереку было плевать. Он не смотрел на Скотта — нет, он смотрел только на Дитона, а потом засунул руку в карман и достал маленькую баночку. — Ты это ему дал? — он встряхнул баночкой, и по звуку Скотт сообразил, что в ней таблетки. — Отвечай, ты? Ты заодно с Арджентами, или это какой-то эксперимент, или это все часть того плана, когда ты пытался поймать нас? — Я не понимаю, о чем ты, — сказал Дитон. И резко вдохнул — сдавленный, почти испуганный звук, который Скотт ни за что не услышал бы, если бы не был оборотнем, и где-то в самой сердцевине Скотта, на глубине родилась мысль, что Дитон лжет. Но даже ради всего святого он не смог бы сказать, откуда эта мысль взялась. — Я пытался вам помочь. — Помочь? Помочь?! — с каждым словом Дерек делал шаг вперед, встряхивая банку, словно таблетки тоже могли обвинять. Казалось, Дерек вот-вот взорвется, выплеснется, и его ярость поглотит и Дитона, и Скотта с головой. И Скотт не выдержал. Он ненавидел Дерека, а Дерек ненавидел Дитона, которого Скотт хотел защитить, и — вполне возможно — это Дерек обратил Скотта, и он стоял слишком близко, а его зубы были слишком острыми, и всего этого было слишком много. Зарычав, Скотт бросился на него. Наверное, он надеялся сбить Дерека с ног, как в тот раз в доме, или воспользоваться эффектом неожиданности — да на самом деле он не знал, на что надеялся, ему просто хотелось вцепиться в Дерека когтями и не отпускать, пока тот не перестанет дергаться. Но секундой позже Скотт треснулся спиной об пол, рядом загрохотала выроненная банка, и все мысли совершенно выветрились из его головы. — Завел себе ручного оборотня, хранитель? — прошипел Дерек, нажимая Скотту на шею — так, что тот закашлялся. Скотт брыкнулся — Дерек не заставит его подчиняться! — а потом вдруг что-то скрипнуло, стукнуло, его вздернуло на ноги… И уронило куда-то вниз! Скотт охнул, треснувшись о дно этого «вниз», забарахтался, в первое мгновение не понимая, что произошло — и обнаружил себя в подвале или подполе, не разобрать, в темноте и с квадратом люка прямо над головой. Голос Дерека из квадрата звучал издевательски: — Думаешь, я забыл про чудесный уголок, который ты для нас устроил? Итак, Дитон, это ты ему дал? Что это за дрянь? Чем ты его отравил? Что ты наговорил его отцу, что тот хочет его убить?! Скотт поднял руки, чтобы схватиться за край люка и выбраться из этого чертова подвала — и отпрянул. Он не мог! Его что-то не пускало! Скотт в страхе попытался снова, заметался, задевая ногами баночку с таблетками, свалившуюся вместе с ним, и голос Дитона теперь доносился как через вату — Скотту было тяжело прислушиваться. Кажется, он терял контроль. — Не убить. Это лекарство — его отец просил лекарство, чтобы нельзя было оборачиваться. Для его же безопасности, и если бы ты подумал, Дерек… — Заткнись, — Дерек звучал сдавленно, и, может, он там как раз в этот момент убивал Дитона, а Скотт застрял тут и вот-вот совершенно обезумеет! — Могу поспорить, про побочные эффекты ты умолчал. Поверить не могу, что вы могли так поступить. — Дерек… Следом наступила тишина. Скотт стоял в этой тишине, глядя на освещенный квадрат, а через него — на потолок приемной, вслушиваясь в любой звук — и вздрагивая, когда сверху заглянул Дитон. — Он ушел, — сказал Дитон. — Сейчас я тебя выпущу. Скотт сглотнул и спросил то, что ему хотелось знать больше всего. — Он альфа? В смысле, вы смогли понять, он альфа или нет? И о чем он говорил, что все это значит? — Дерек сошел с ума, — сказал Дитон печально. Помолчал, будто не хотел произносить горькую, но необходимую правду: — Нам надо серьезно поговорить, Скотт.