Make me love, Tomlinson!

Через силу разлепляю глаза. Как же болит голова. – Привет, милая, – слышу облегченный голос придурка рядом со мной, который аккуратно поглаживает мою ладонь. – Где я? – мой голос хрипит так, будто я лет тридцать регулярно выкуриваю по две упаковки сигар ежедневно. – Ты в больнице, – мягко говорит он. – Ты сильно повздорила с Эбони. Нам повезло, детка, что она не боксер, а только черлидер. А тебя пара ушибов и больше ничего. Черт, голова. Почему этот мудак звучит так, будто его волнует мое здоровье? Если это его коварный способ выиграть пари, то у него ничего не получится. Слишком далеко зашло притворство, пора выбираться из этого дерьма. – Нет никаких «нас», понимаешь? – не единая мышца на лице не трогается. – Слишком твое притворство зашло далеко. По собственному желанию я ни за что бы не стала твоей девушкой, не стала бы ввязываться в потасовки из-за тебя и, более того, не стала бы делать из своего натурального образа вид потрепанной шлюхи, понимаешь? – глубоко вздыхаю и прочищаю горло. – Хватит, я устала. Теперь и впредь вне школы я буду счастливая и свободная Мелани Свонсон, которая ничем не обязана тебе. – Но, но, – он начинает заикаться, выглядя крайне растерянно. – Почему? Все ведь было хорошо. И, как ты выразилась, вид потрепанной шлюхи тебе нравился. Что случилось? Пытаюсь встать с кровати. Вдруг мою спину пронзает резкая боль, и я с криком падаю обратно. – Лежи, Мел, не делай себе больно. Глубоко вздыхаю. Главное не сорваться, но, видимо, это сильнее меня. – Не прикидывайся, что тебя это волнует, – повышая голос, говорю я. – Потому что я знаю, что это не так! – А если и волнует? – Таких, как ты, волнует совсем другое, придурок. Он смотрит на меня изучающим взглядом, потом вскидывает руки: – Чудно, хорошего ты обо мне мнения, – Томлинсон встает со стула. – Пошел волноваться о том, о чем такие как я волнуются, Свонсон, – выходит за дверь. Пару мгновений спустя в палату врывается Стейси, глубоко дыша. – Просто забери меня домой, Стейси, – обессиленно говорю, не совсем понимая, почему мне так обидно. Нет, это точно не из-за придурка. Точно.

***

Прошло около двух недель моего восстановления дома. Завтра я должна появиться в школе. Мудак не подавал никаких знаков со своей стороны, как я и хотела. Но вот что-то мне не сильно комфортно от этого... Без Томлинсона в моей жизни все как-то не так, будто мне его не хватает. Что со мной?

***

Стейси на «совещании» с моим отцом постановили, что я теперь обязана быть под чутким наблюдением кого-нибудь. С сегодняшнего дня в школу отвозит меня Стейси, чтобы не ввязываться в потасовки, и забирает также она, для моего якобы благополучия. – Ладно, детка. Удачного дня, – проговаривает Стейси, как только я выхожу из ее машины, не оборачиваясь. Глубоко вздыхаю и направляюсь в сторону здания. Надо найти Томлинсона. Он ведь и вправду ничего такого не сделал, чтобы я его практически проклинала за обычную помощь. Ни разу в жизни не извинялась. Только ступив на порог школы, ко мне стали оборачиваться головы с жалостливым взглядом. Что я на этот раз упустила из виду? Обхожу всю школу в поисках придурка, но нигде не замечаю его эгоистичной задницы. Где он шляется? – Эми, привет, – быстро спрашиваю я у своей одноклассницы по истории. – Не видела сегодня Томлинсона? Она отрицательно мотает головой. – Я видела, Мелани, – раздается голос за моей спиной. Я поворачиваюсь и замечаю Элисон, девочку, 10 параллель, сую-свой-нос-во-все-возможные-щели. – Он в туалете в южном коридоре с Эбони. Не стоит туда ходить. – Спасибо, – поспешно говорю я, разворачиваясь на девяносто градусов, и направляюсь в нужном направлении. Зачем я вообще туда иду? Совокупление животных я могу посмотреть и по телевизору. Может, чтобы доказать этой стерво-шлюхе, что она так просто не получит желаемое? Нет, точно не из-за Томлинсона. Он мне совсем не нужен. А вот досадить курве Эбони я всегда «за». Подхожу к двери в туалет и застываю. Как мне попасть туда? Просто вломиться? Нет, неловко и как-то противно, вдруг еще кошмары потом будут мучить. Постучать? Не, он потом будет подкалывать меня этим монашеским жестом. Ладно, просто зайду. Как говорил придурок: «у лучших не бывает стеснения, если ты классный, значит люди принимают все твои идиотские замашки». Хватаюсь за ручку и решаюсь дернуть ее. Но внезапно дверь открывается с противоположной стороны, и я, не удерживая равновесие, падаю вперед. – Мелани? – удивленно спрашивает мудак, придерживая меня за плечи. Черт, видимо, на него упала. – Я думал, что ты появишься только через неделю. Я устойчиво встаю на ноги и в упор смотрю в его глаза, случайно замечая курву, поправляющую свою стриптезерскую юбку. Да она даже ее жопу не прикрывает! – Мне нужно с тобой поговорить, – прямо говорю я, стараясь держать себя в руках, чтобы случайно не запихать белобрысые волосы Эбони в ее задницу и не свернуть черлидерское тело калачиком. – Ладно, милый. Увидимся позже, – писклявым голосом говорит она, подходит к Томлинсону и целует с такой силой, будто они последние представители человеческой расы на Земле и будто именно они должны восполнить популяцию. Фу, господи. Кое-как оторвавшись от придурка, она стальным взглядом мерит меня с ног до головы, усмехается и уходит в главный холл. Вся ее походка будто бы говорит: «1:0, лохушка» – Хорошо, говори, – умиротворенно произносит он, начиная свой путь к главному холлу. – Я хотела сказать, что мне жаль, – вздыхая, произношу я. – Не знаю, почему я сорвалась на тебя тогда. Возможно из-за лекарств. – Не ожидал услышать от тебя такое, – не поворачивая голову в мою сторону, отвечает Томлинсон. – Ладно, не заморачивайся. К тому же, увидеть тату на твоей заднице с моим именем стоит любых истерик, – с улыбкой произносит он. – Руку давай, – подставляет свою ладонь, которую я (удивляясь сама себе) охотно принимаю. Мы направляемся на общий английский. Теперь школьники, замечая меня, смотрит не с жалостью, а с осуждением. Да пофиг, это моя жизнь. – Как прошли твои внеплановые каникулы? – спрашивает придурок. – Дерьмово. Стейси нудела каждую минуту, строя из себя «мамочку» и не давала просто отдыхать: то физио, то примочки, то специальное питание. Бесит. – Может ты относишься слишком строго к своей матери, – задумчиво говорит он. – Я видел ее, вполне адекватная женщина. Просто дай шанс. – Не начинай, Томлинсон. – Мы с тобой типа в отношениях уже около месяца. Думаю, это вполне веская причина выучить мое имя из трех букв. – Но это никак не отразится на моем отношении к тебе, ясно? Придурок радостно кивает. Мы проходим мимо стерво-шлюхи. Она замечает наши сплетенные руки и радостную улыбку на лице Томлинсона. Мне даже показалось, что я слышу как скрипят ее зубы от гнева. 1:1, стерва.