Орлиное гнездо

На закате этого дня Тудор запросил пощады – в его разбитом теле едва держался дух. Корнел сердился, говорил, что медлить – безумие, но тут за свекра вступилась Иоана. - Твой отец прав! Ему нужен отдых. Мы можем позволить себе отдохнуть, за нами не могли снарядить погоню так скоро, да и едва ли стали бы гнаться до сих пор! Корнел расхохотался. - Тебе скачка тоже вытрясла разум? Как же - не стали бы! Князь должен теперь думать, что мы спешим упредить всех бояр о его замысле! Да он небо и землю перевернет, чтобы отыскать нас! Иоана вздохнула, радуясь этой короткой остановке. - Едва ли нам это удалось бы – упредить всех, даже и часть, - проговорила она. – Ведь бояре так же враждуют друг с другом, как с князем! Приглашения полетят к ним из Тырговиште напрямик – не правда ли? Нам же придется изъездить всю страну, а это необыкновенно долго, опасно и глупо - кроме того, мы не можем знать Валахию так, как знает ее господарь! Ну а те из бояр, которые умышляют на господаря, и без нашего предупреждения будут настороже и не поверят его милости; в числе их окажутся и наши союзники - другие же не поверят нам! Иоана помолчала и прибавила: - Если только мы верно угадали пасхальные замыслы Дракулы – а не приписали ему того, чего он и в мыслях не имел! Муж покачал головой. - Ты можешь быть права, но сомневаюсь, чтобы князь следовал твоим рассуждениям, - заметил он. – Однако мы можем сейчас быть где угодно… Если князь думает так, как я верю, он будет искать нас не дома, а у соседей… - Как же он может знать, у кого нас искать? - возразила Иоана. – Но рано или поздно Дракула все равно обрушит удар на наш замок! Разрушит наше родовое гнездо, и нам некуда будет вернуться! Но только будет ли это теперь – или позднее, после кровавой Пасхи? Разве мы многое сможем сделать, оставшись без поддержки и без отчего дома? Корнел улыбнулся. - Многое, - ответил он: необыкновенно красивый и гордый в свете алого солнца. – Я уже не имею отчего дома – а я намерен сделать многое! Мне некуда отступать! Иоана залюбовалась им: сейчас обнять этого темнокудрого витязя в сверкающих красным огнем латах, предаться ему было бы все равно что предаться в руки смерти - в прекраснейшем ее образе! Разве не таковы были боги их предков, неукротимых готов и гуннов, которые даже не слыхивали о христианском смирении? - Но теперь нужно отдохнуть, - настаивала Иоана. – Иначе Тудор не переживет этой ночи! Мы можем отъехать в сторону от дороги! - Непременно, - ответил Корнел, наконец согласившись с нею. – И выставим часового! Я буду часовым! - Нет уж, муж мой, так нельзя! Иоана подъехала к нему и посмотрела в глаза. - Ты главная наша сила, наша надежда, - проговорила она, улыбаясь. – Что с нами будет, если ты встретишь врага изможденным? Выберем часовым другого! Хоть моего брата, а то и меня! - Вот уж этого я не допущу! – возмутился Корнел. – Ты должна поспать! Иоана усмехнулась. Повернулась к Петру. - Брат, - звонко сказала она. – Ты будешь стеречь нас! Бог тебя покарает, если мы пропадем по твоему недосмотру! Сероглазый красивый Петру посмотрел на сестру и с опозданием кивнул. Нет, он был не трус, не заморыш: он был только немного медлителен… непростительный недостаток для воина! Но теперь он будет смотреть в оба – даже в три глаза, если понадобится! И сразу же поднимет всех по тревоге! Беглецы отъехали подальше от дороги и спешились. Иоана, не чувствуя ног, опустилась на плащ, который подстелил ей муж. У нее был собственный; она хотела вернуть Корнелу одежду, опасаясь, как бы тот не застудил себе рану, но муж не стал бы ее слушать. Да он уже и спал, расположившись далеко от нее – между женою и городом смерти, – держа руку на рукояти сабли. Иоану разбудил на рассвете Корнел – ей даже показалось спросонок, что все еще вечер, только немного смерклось. А это уже светало. Часа четыре утра… - Как мы заспались, - в испуге проговорила Иоана, вставая на ноги. - Ничего, - хмуро ответил Корнел. – Отцу было нужно отдохнуть! Да и тебе тоже! - Никаких опасностей не было? – спросила Иоана. Корнел пожал плечами. - Ну, мы же все еще здесь, - ответил он. Иоана улыбнулась; а потом обхватила мужа за облеченные сталью плечи и поцеловала в уста. Холодная розовая заря бодрила и обнадеживала. - Мне кажется, Корнел, что все еще может быть прекрасно… - Отчего же нет? – отозвался он. – Вот только захватим и заточим в темницу нашего Богом избранного могучего повелителя, одолев его рати, – если он не сдерет с нас кожу или не насадит на колья прежде того! Иоана ткнула его кулаком в плечо, так что отшибла руку о доспехи; а Корнел в негодовании и изумлении отшатнулся. - Так только бабы говорят! – воскликнула она. – Если ты избрал свой путь – следуй этим путем как мужчина! Я бы могла жаловаться твоими словами – не ты!.. Корнел усмехнулся. - У баб не бывает того, чего я лишился, - угрюмо проговорил он. – Я обесчещен! - Ты не обесчещен, ты наконец прозрел! – воскликнула жена. – И мне помог сберечь честь рода, какой не бывает только у простолюдинок! Корнел насупился, прожигая ее взглядом. - Гляди, как бы мы все теперь не оказались обесчещены, и я тоже, как дочь Кришанов… и как женщина! - зло прибавила Иоана. Корнел залился краской. - Этому не бывать, пока я жив. Потом он приказал ей садиться в седло. Они тронули поводья, и уже на ходу Иоана нащупала в своих юбках и выпутала баклагу с водой. Ах, почему она не может носить штаны, как мужчина, - насколько удобнее бы это было! Тудор качался в седле, как тряпичная кукла, понурив голову, - темные волнистые волосы, тронутые сединой, превращали его в Корнела, постаревшего на десятки лет, с одряхлевшим телом и отгоревшими страстями, претворившимися в мирные светлые чувства. Да вот только Корнел до таких лет не доживет. Как и Иоана – до лет госпожи Кришан. - Господи, помоги нам, - вздохнув, проговорила Иоана. Потом уже не осталось дыхания на разговоры – она слилась в одно целое со своим конем, и исчезло все, кроме врага позади и убежища – впереди. Их никто не нагнал и никто не встретился по пути – как будто судьба, так долго их терзавшая, вдруг смилостивилась. Корнел начал мысленно соглашаться с женой – что их и вправду не преследовали… Потому что князь знал, где может найти их: какое гнездо разорить, чтобы лишить противника тыла. И он непременно явится в свой час. Когда покончит с остальными боярами. Или, может быть, господарь был попросту слишком самоуверен. Что ж, с таким безрассудством и самомнением он выступал и против империи Мехмеда – и раз за разом отбрасывал врага прочь, несмотря даже на то, что Валахия была данником Турции, истощавшей ее силы. Не Турция ли сейчас отвлекла мысли Дракулы на себя? Что бы это ни было – они выиграли немного времени: и нужно воспользоваться им наилучшим образом. Марина была уже в замке – и Иоана, устало приветствовав ее, тут же препоручила старшей сестре часть забот о своих людях. Тудором Иоана занялась сама. А Корнел тем временем отправился говорить с хозяином замка – упредить его об опасности; а также обсудить планы, которые Раду Кришан желал бы – и обязан был! – с ним обсудить, и обдумать оборону. Окружающие замок леса – хорошая возможность, чтобы расставить ловушки… Корнел уже прикидывал удобные позиции, в бытность свою здесь; теперь же снега стаивают, скрываться будет еще легче. Они начали готовиться к обороне всеми силами. Корнелу казалось, что он вот-вот вспыхнет от готовности драться, расплавив свой доспех, который растечется кипящим озером. Иоана сходила с ума и, так же как Марина, в эти дни больше всего хотела бы научиться сражаться, как мужчина. Если на них налетит враг – они не успеют даже заметить, с какой стороны их хватают, не то что дать отпор… Остается надеяться, что они узнают о приближении врага заранее – чтобы отстоять себя так, как это могут сделать женщины. Если некуда будет бежать – башни замка Кришан головокружительно высоки, и есть у них под рукой и ножи, и кинжалы… А враг все не подходил. Никакие вестники также не являлись – люди в замке Кришан, уже вообразившие себя в осаде, начали перегорать от этого ожидания. И тогда Раду Кришан произвел разведку одному ему известным способом – великий боярин мало кого и мало во что посвящал: даже Корнел почти никаких объяснений не удостоился. Раду Кришан прямо сказал ему, когда тот приехал и привез его дочь, - что даже в самом себе сейчас не уверен, а в других людях еще меньше, как бы они ни были ему близки и что бы для него ни сделали; и ему нужно время, чтобы собраться с мыслями и составить план дальнейших действий. Узнав о спасении Иоаны, Раду благодарил зятя, обнимал его и хвалил; но в этих изъявлениях звучало мало сердца. Как будто разум его был почти целиком занят чем-то другим – или как будто он считал, что Корнел всего лишь исполнил свой долг мужа. Конечно, так и было. Если бы только Корнел не подозревал, что Раду Кришан намерен от него избавиться – и не считает его в своем сердце настоящим мужем Иоане! Но понять этого человека было не легче, чем Дракулу. Теперь, однако же, стало не до раздоров – разведчики Кришана вернулись и сообщили, что бояре со всех концов княжества и в самом деле созваны в Тырговиште, только их замок, похоже, обойден вниманием. Это означало, что их замок отныне удостоен самого пристального внимания. Как и то, что они могли ошибиться насчет намерений Дракулы. В самом ли деле князь намерен истребить бояр в таком великом числе, в такие святые дни, – или только припугнуть их, примучить? Разгадать их души? Чтобы потом знать – к кому пожаловать в гости за подмогой… или же за непокорной головой? Зачем он однажды пожалует к Кришанам, гадать не приходилось. Теперь, что бы ни случилось, им уже не придется рассчитывать ни на какое княжеское милосердие – которого он и без того не имел. А что же будет с Корнелом, если тот снова попадет к своему господину в руки… Впрочем, живым он ему не дастся. Иоана тоже не намеревалась даваться живой – и пока, имея немного времени, не зная ничего о замыслах отца, попросила Корнела обучить ее хотя бы началам оружного боя. Конечно, меча она не удержит; но саблю способна… Корнел, услышав ее желание, был так изумлен, как будто жена заявила, что хочет занять княжеский престол. - Женщины не могут сражаться, как мужчины, - так же, как и носить штаны! – сказал он. – Это против Божьих заповедей! Иоана рассмеялась мужу в лицо. - Тебя князь этому научил? - И он тоже, - сказал Корнел. – Да ведь это и так понятно! - Ну конечно, он научит, - заметила Иоана, недобро улыбаясь. – Чтобы женщины становились легкой добычей в любой войне, а в дни мира делали только то, что им прикажут! - Женщина и должна повиноваться, - заметил Корнел, сощурив глаза. – Так Бог ей судил, после изгнания из рая! - Так ты предпочтешь, чтобы меня обесчестили? – фыркнула Иоана. – Или, может, перестанешь рассуждать, как поп? Они тоже горазды призывать к тому, что им выгодно сию минуту! Корнел мрачно кивнул, глаза блеснули угольями при воспоминании о священнике, который обвел его вокруг пальца. - Ну хорошо – так и быть, - ответил он. – Только не жалуйся, если поранишься! - Пока руки-ноги не отрубишь – жаловаться не буду, - рассмеялась она. Марина, узнав о такой школе, ужасно позавидовала – и тоже пожелала научиться сражаться, но едва ли могла бы выпросить Корнела себе в наставники. Ему хватало одной женщины под началом; Марину же он едва выносил. Иоана начала воинские занятия – и первые уроки были полны непривычной боли и неудач; дважды ее легко ранили, несмотря на то, что сабли нарочно были затуплены. Но она не бросала упражнений, и в конце концов у нее начало получаться отражать удары Корнела. Вначале она не могла и этого, хотя он только и делал, что поддавался своей упрямой жене; но через две недели мучений Корнел смог искренне похвалить ее. Марина исходила черной завистью. Но вскоре обнаружилось то, что положило конец ссорам и переменило всю жизнь воительницы, - Иоана, к своему великому огорчению и испугу, поняла, что беременна. Пожалуй, и скрыла бы это, но опытная мать заметила самые очевидные признаки. Теперь и речи не могло быть об опасных забавах. Раду Кришан выжидал – господарь, взбаламутив бояр, переменил все его планы так же, как и забеременевшая дочь. А потом Кришаны узнали, что никакой великой казни господарь не учинял, – да, было предано смерти несколько бояр, но остальные отделались легким испугом. Так князь разведал настроения в стране и определил сторонников и недругов. А потом Кришаны узнали, что князь идет на их замок.