Орлиное гнездо

Продвигаться по Трансильвании было тоже опасно – хотя земля горела под ногами у всех христиан и неверных, вовлеченных в это страшное противоборство. Иоана выехала в мужском платье – красивый, удобный наряд, с трансильванской вышивкой и драгоценными застежками, который она с удовольствием сшила на досуге, но во время упражнений берегла. Упражнялась с мечом боярская дочь в другой одежде, попроще – тоже собственной работы… У Иоаны было уже несколько мужских нарядов, на разные случаи. Но ни в одном из них она не походила на мужчину – только на принцессу орлов, принцессу-воительницу, какой осталась в стенающей памяти Корнела Испиреску. Сейчас поверх ее зеленой бархатной куртки, по рукавам и высокому вороту которой были раскиданы золотые цветы, был наброшен такой же зеленый бархатный плащ, сколотый на горле изумрудной фибулой, а на лбу Иоаны сверкал узкий золотой обруч. Распущенные волосы царственной всадницы струились свободно, не прикрытые ни покрывалом, ни повязкой. Бела Андраши, ехавший рядом, был одет под стать ей – только его одежды были багряно-красные. Он предпочитал свои геральдические цвета и их оттенки. Глядя на это, Иоана сильнее всего сомневалась, что ее жених может оказаться турком… Однако необыкновенное коварство турок было всем известно. Непокрытую голову Андраши венчал такой же золотой обруч, как и у невесты. Иоана не думала, что венгр на людях осмелится надеть такой убор, удивительно похожий на корону валашских князей, - но, несмотря на наружную мягкость, любезность, этот человек был еще тверже, чем она; и никогда ни перед чем не трусил. Его красная кожаная перчатка сжала ее – зеленую замшевую. Иоана повернулась к Андраши, подняв брови. - Дракула написал Корвину и просил о помощи, - тихо проговорил жених. – Его уже выбили из Тырговиште… вернее говоря, Дракула ушел сам. Он сейчас в своем родовом замке, Поэнари, со своей женой и уцелевшими витязями. Растерянный взгляд Иоаны метнулся с его лица на огнистый обруч на лбу; потом невеста опять уставилась Андраши в лицо. Ему всегда доставляло такое наслаждение показывать ей, на что он способен! - Как ты узнал? Долго ли еще Дракула будет сидеть там? – быстро спросила Иоана. – И почему ты мне раньше не сказал? - Я сам узнал только час назад – во время привала, когда ты спала, - с улыбкой отвечал граф. – Мои разведчики настигли наш отряд. Да - Дракула просит Матьяша Корвина о помощи, - задумчиво прошептал он, наслаждаясь этим сознанием. И с полным торжеством венгр закончил: - Однако Дракула не получит ничего… Иоана хмыкнула. - Я бы на твоем месте не верила в это так слепо, государь мой, - ведь ты знаешь нашего Большого Ворона! А если именно сейчас он решит, что Дракула лучше для Валахии, чем ты? - Возможно, Корвин искренне так думает, - с легкостью согласился граф. – Однако поддержит его величество меня. Валахия устала от крови, а Венгрия от зрелищ. Андраши рассмеялся, но Иоана смеяться с ним не могла – как всегда, когда ощущала, сколь многое разделяет их. Дракула и в самом деле отступил в свое поместье, Поэнарь, - и пока узурпаторы говорили о нем и смеялись над ним, стоял у окна, над вечно ярящейся рекою Арджеш. Она белой россыпью брызг клубилась так далеко внизу, что у князя, склонившегося над протоком, невольно закружилась голова. Схватившись за каменный выступ, господарь быстро шагнул назад. Да: он был все еще господарь, он увез с собою свою корону и свой прославленный меч - но чем они помогут ему теперь? Княжеская власть заключена в других людях, его людях – даже если они и думают, что власть в нем, Владе Дракуле… Скрипнула дверь, и князь быстро обернулся. Однако это оказался не витязь: всего лишь жена. Елизавета, боярская дочь, измученная, бледная, тихо ступая, приблизилась к повелителю. Ее прикосновение было ледяным, как прикосновение мертвеца: Дракула вздрогнул. - Ты здорова? - Да, государь, - прошептала она. Ее карие глаза были как у загнанного оленя: князь всегда смотрел в глаза животным перед тем, как убивал их. Елизавета опустилась на колени. - Ты здесь совсем один… Она попыталась заглянуть мужу в глаза, улыбнуться – но его лицо осталось неподвижным, робкая ласка не тронула князя. Отвернувшись от жены, он опять быстро подошел к окну; услышал, как Елизавета позади вскрикнула, - и вдруг оглушительно расхохотался. Она боялась за него! Это показалось Дракуле такой нелепостью – все вокруг боялись его, у всех при виде Влада Цепеша завязывались в узел кишки, отнимались языки и ноги, а эта боярская дочь боялась за него! - Государь! – хрипло крикнул он, и крик его канул в бурную реку. – Разве я еще государь? Вот все мое государство, на этой горе! Елизавета, глядя мужу в спину, стиснула руки, точно молясь. Княгиня видела, как рвет ветер черные с проседью волосы – гриву льва, потерявшего хватку; как поникли могучие плечи. Что может сделать она, слабая женщина, - когда бессильны оказались величайшие мужи Валахии? - Влад! – отчаянно крикнула княгиня; брови, которые она давно не подводила краской, сдвинулись, оленьи глаза заблестели, когда муж обернулся к ней, удивленный звуком собственного имени. - Ведь ты просил короля о помощи, он не откажет тебе, - сказала Елизавета. – Вспомни, что Хуньяди помогли тебе получить трон! Ужасное лицо, самые морщины на котором запечатлели повесть его преступлений, гнева и расправ, разгладилось, смягчилось. Дракула подошел к жене, с которой был одного роста, хоть и втрое шире ее в плечах; возложил руку ей на голову, и Елизавета с коротким рыданием припала к мужу. - Корвин не придет, - прошептал Дракула, глядя пустыми, точно из зеленого стекла, глазами в стену за головой жены. – Меня всегда все предавали. Он вдруг оттолкнул Елизавету так, что она чуть не упала. Боярская дочь помотала головой, ничего не видя от слез, точно в жалкой попытке доказать – что уж она-то никогда не предаст своего князя, каковы бы ни были другие! Но Дракула больше не смотрел на нее. - Уйди, - приказал он мертвым голосом. Елизавета не двигалась с места. - Изыди! – шагнув к ней и сверкнув глазами, рыкнул Дракула так, что княгиня пошатнулась от страха; она поклонилась и выбежала вон. Господарь еще успел услышать, как она всхлипывает за дверью. А потом вдруг страшно, беззвучно рассмеялся; лицо Дракулы свела гримаса, точно на нем отразились муки бесчисленных его жертв. Когда он оттолкнул, испугал жену своим жестом и криком, больше всего ему хотелось, чтобы Елизавета бросилась к нему и обняла, преодолев свой страх. Но никто не мог преодолеть страха перед князем Цепешем. - Отче наш, - прошептал Дракула; на глазах его выступили слезы. – За что послал меня на такую муку себе и другим? Сын Твой единосущный принял муки для спасения нашего - а я принимаю крестные муки только для человеческого терзания… Он поник головой, хотел стать на колени – но не успел; опять скрипнула дверь. Вошел витязь. Этот человек всегда чувствовал, когда в нем была нужда. - Князь, - начал Корнел; должно быть, он принес какие-то вести, дурные или даже обнадеживающие, – но при виде лица Дракулы, ничего не сказав, быстро шагнул к нему, простирая руки. Колосажатель припал к витязю, приникнув головой к его плечу. Он сжал его могучими руками так, что мог бы легко раздавить ребра; Корнел слышал вырывавшиеся из груди Дракулы жуткие звуки, князь содрогался, точно смеялся или рыдал без слез. Такие припадки случались с его государем нечасто – и Корнел, ощущая муку Дракулы как свою, гладил князя по черным густым волосам, ловил каждый его натужный вздох. Их груди вздымались и опадали вместе. Потом господарь выпустил Корнела из объятий – и посмотрел в его лицо. Глаза Дракулы были сухи, выражение холодно и жестоко. - С чем пришел? – спросил князь. - Явились пастухи из твоей долины, государь, - потупив глаза, ответил витязь. – Они предлагают тебе помощь. Все еще яркие, полнокровные губы Дракулы насмешливо изогнулись под длинными густыми усами. - Чем же мне могут помочь мои пастухи? - Бежать, - после небольшого колебания ответил Корнел. Он поднял глаза и воззрился князю в лицо. – Эти люди знают здесь каждую тропинку – ты же… Дракула усмехнулся, почти повеселел после такой дерзости. - Я же не бывал на моей земле уже десять лет и совсем не знаю ее! Что ж, введи их! Корнел поклонился и направился к двери. У выхода он задержался и опять посмотрел на князя. - Государь, ты и в самом деле побежишь? Дракула улыбался. Улыбка затаилась теперь и в его глазах, повидавших все, утомленных бесконечной человеческой подлостью и гнусью. Но не всегда люди боялись князя Цепеша, не всегда его и предавали! - Нет, я не побегу, брат-дракон, - сказал Дракула. – Корвин придет. Ночью Дракуле не спалось, хотя обычно день, посвященный упражнениям с оружием, которыми он никогда не пренебрегал, утомлял его достаточно, чтобы спать беспробудно. Он лежал с широко открытыми глазами и внимал тому, как за окном клокочет Арджеш, - и слышал, как рядом стонет во сне Елизавета, которую мучили тяжелые видения. Вдруг что-то просвистело над его головой. Стрела! Дракула быстро сел в постели, ошеломленно глядя, как клюнувшая вытертый ковер стрела осталась лежать на полу. Если бы Дракула не лежал, а сидел на кровати – или сидела его жена, – стрела вонзилась бы одному из них в висок. К стреле была прицеплена записка. Спрыгнув с кровати, князь подхватил послание – и коротким осторожным рывком стащил клочок пергамента. Письмо было на валашском языке: незнакомая рука. Надежда на помощь Корвина развеялась как дым. "Дракон-красавчик на горе, - прочитал Дракула шепотом. – Скройся под землю. Не жди ворона: ворон дождется падали". - Раду, - прошептал господарь, уронив письмо. Письмо от какого-то тайного доброжелателя означало, что Раду чел Фрумош, с подлыми боярами и собственными турецкими силами, сипахами*, подошел совсем близко и встал лагерем напротив Поэнари. Не сегодня-завтра он нападет на замок брата. Конечно, это послание могло быть военной хитростью; но о нем прежде всего непременно следовало оповестить рыцарей! Не вспомнив о жене, Дракула выбежал за дверь. Елизавета, которая наконец успокоилась и крепко заснула, не пробудилась, даже когда ее муж за стеной начал громогласно созывать своих витязей. Вести о штурме Поэнари достигли венгерского ставленника и его спутников через четыре дня. Иоана уже отдыхала в их комнате в гостинице Брашова, разминая колено, которое перетрудила в пути. Андраши был счастлив рассказать ей все – самолично, как он любил, с наслаждением переливая мысли и чувствования из своей души в ее. - Цепеш бежал, - рассказывал венгр, улыбаясь: так, точно это он сам вынудил князя спасаться бегством. – На него напало турецкое войско под предводительством младшего брата. Несчастный! Андраши рассмеялся и покачал головой, выражая в лице своем – каково это: иметь такого брата. - Где же Дракула теперь? – спросила Иоана. - Где-то у границ Трансильвании, скоро будет здесь – без сомнения, - сказал жених. – Дракула бежал подземным ходом, а потом запутал следы… должно быть, ему помогли местные жители… однако вскоре дал знать о себе. Да такой, как он, и не станет скрываться. Не привычен таиться: нет, князю это стыдно! Венгр усмехнулся. - Свою молодую жену он бросил на милость турок – потому что княгини с ним теперь нет. А вернее говоря – думаю, что Дракула бросил ее на милость братца… Ты знаешь, Иоана, как турки обходятся с пленными - и как мужеложцы ненавидят женщин? "Не все", - подумала Иоана. Или же – все? - Что сталось с ней? – спросила она, думая о несчастной Елизавете. - Может быть, прыгнула в реку, - сказал Андраши. Иоана посмотрела на него с ужасом. - Но как это могло случиться? Ведь Дракула любил ее… я видела! - Своими глазами? – весело спросил венгр. Иоана поджала губы и покраснела. - Думаю, Дракула попросту ее забыл, - сказал Андраши, коротко и неприятно рассмеявшись. – Даже если и любил эту боярскую дочь когда-то, теперь нашлись дела поважнее! Иоана сухо улыбнулась. - И у тебя однажды найдутся дела поважнее? Венгр побледнел. - Ты равняешь меня с дьяволом? - Почему бы и нет? Ты готовишься занять его место, - заметила Иоана, пристально глядя на жениха. Он некоторое время молчал: хотя видно было, что внутри весь волновался, подыскивая достойный ответ. - Ничего важнее моей чести у меня никогда не будет, - наконец сурово ответил Андраши. – А мужчина, бросивший жену на верную и позорную гибель, - человек без чести! - С башни прыгнула моя сестра, - прошептала Иоана, не слушая его. – Моя добрая Марина покончила с собой… Андраши прижал ее голову к груди, укачивая невесту. Он это знал. Хотя не знал о сестрах Кришан еще так много. - Но ведь вы не бросили ее, - прошептал венгр. – А для Марины это был подвиг любви к семье! Господь ей простит! Иоана засмеялась, потом заплакала. Не будь в их семье Корнела, Марина бы ни за что не прыгнула. - Я так надеюсь, - прошептала она. Она подняла глаза – перед нею было зеркало. Образ смуглой черноволосой женщины вдруг раздвоился перед утомленным взглядом, и ей показалось, что одна из женщин кивнула ей головой. "Ах, Марина Кришан, моя возлюбленная злоумная Марина, - сколько же любви к семье и к сестре в тебе было?" - подумала Иоана. - Ты устала? Хочешь спать? – заботливо спросил Андраши. – Я хотел сегодня же повести тебя заказать доспехи… Усталость как рукой сняло. Иоана захлопала в ладоши и засмеялась. - Конечно, пойдем как можно скорее! * Сипахи – турецкая тяжелая кавалерия.