Орлиное гнездо

Доспехи, которые могли бы подойти ей после перековки, Иоана увидела готовыми – точно только ее и дожидались: она была высокая женщина, а низкорослых и слабогрудых воинов среди благородных людей, которые могли бы купить такие доспехи, - людей рыцарского звания, выросших в холе и довольстве, - находилось немного. Должно быть, потому эту превосходную работу никто и не брал. Латы вороненой стали, отделанные серебром, висели на стене в лавке оружейника – и, плененная их блеском, Иоана сразу же поняла, что они должны принадлежать ей. - Я беру это! – крикнула она, указав пальцем на латы, забыв, что она женщина. Мастер-немец из Нюрнберга от неожиданности чуть не упал с табурета, на котором сидел, оценивая свою работу на каком-то рослом воине. Мощного сложения заказчик с длинными белыми волосами – немецкий или шведский рыцарь – тоже воззрился на нее с удивлением. - Постойте еще минуту, господин… Повернитесь к свету… - Мастер, схватив за плечо, довольно бесцеремонно повернул рыцаря к окну, отчего тот недовольно нахмурился. - Нет, сочленения в полном порядке. - В эту дыру спереди пролезет целый кулак, - проворчал заказчик, осматривая и ощупывая грудь. – Я не стану переплачивать! - Разве бывают доспехи без сочленений, а сочленения – без щелей? – холодно заметил немец, заставив покупателя пошевелить руками и плечами и внимательно глядя, как ходят скрепленные винтами нагрудные пластины. – Как вы стали бы двигаться? Это самый цельный доспех, какой вы можете найти в Брашове, и лучшая работа! Швед был закован в сталь с головы до пят: это был полный доспех, самый модный и устрашающий своей непробиваемостью, – поверх несомненной кольчуги, надетой на кожаную рубашку-подкольчужник, помимо лат, на рыцаре были стальные сапоги, поножи, набедренники, наручи, рукавицы, нашейник… Иоана, хотя многократно встречала в Венгрии и Трансильвании таких воинов, всякий раз при виде их изумлялась, как они могут двигаться. Так тяжело маневренные, яростные конники Дракулы не вооружались: чтобы управиться со всем этим, даже просто взгромоздиться на коня, воину не обойтись было без помощи оруженосца, а сбитый на землю, он становился почти беспомощен. Оружейник в последний раз тщательно осмотрел рыцаря и, с довольным видом хлопнув его по железной спине, назвал свою цену, услышав которую, заказчик хмуро кивнул, а Иоана открыла рот. - Тебе все это не понадобится, - прошептал ей на ухо возлюбленный. – Для тебя такой доспех – напрасная трата денег и сил… - Конечно, - сказала Иоана, уязвленная напоминанием о своей женской слабости и безденежье. Рыцарь прогрохотал коваными сапогами в подсобное помещение – переодеваться; а крепко сбитый немец в кожаном переднике от шеи до колен, с коротко стриженными седыми волосами, очутился перед Иоаной и Андраши, с холодной улыбкой осматривая удивительных покупателей. - Что угодно моим господам? – осведомился он. – Господин рыцарь, конечно, хочет заказать у меня полный доспех? Для турнира? Можете не сомневаться, что найдете здесь лучшую работу в Трансильвании и Венгрии! Оружейник уперся взглядом в Иоану, он еще не забыл ее удивительных слов, - потом обратил все свое внимание на Андраши. Тот же, понимая, что его приняли за одного из бесполезных венгерских дворян, расточающих силы в турнирах, холодно проговорил: - Доспех нужен не мне, а даме, почтенный. - Женщине? – воскликнул немец. – Но зачем? Это был верх непочтительности к заказчику – тем более, столь знатному господину, какого мастер, конечно, уже признал в Андраши. Однако требование было слишком необычайно. Венгр склонился к оружейнику и тихо сказал: - Зачем моей даме нужен доспех – не ваше дело… Но это дело очень важное и срочное. Мы заплатим вам вдвое против назначенной цены, если исполните все быстро и хорошо. Под его немигающим взглядом немец даже отступил. Он понял, что дело не только важное и срочное, но и опасное; однако еще опасней оружейнику сейчас показалось прогнать таких гостей, оставив их ни с чем. Мастер опустил глаза. - Как скажете, господин рыцарь. Хорошая работа – мое дело, а ваши дела – ваши дела… Какой же доспех вам нужен? Он быстро осмотрел Иоану с головы до пят и улыбнулся, уставившись ей в глаза. Иоана слегка покраснела. - Шлем, кольчуга и латы. Вот эти, - она вскинула руку и снова показала на висевшее на стене вооружение. – Готовую кольчугу на меня вы, конечно, тоже подберете. Ведь убавить ее не так долго, как расставить, - если она окажется велика? - Нет, госпожа, - немец говорил уже с некоторой почтительностью, хотя удивление из его голоса никуда не делось, а только возросло. – Прошу госпожу подойти ближе, чтобы я мог оценить ее рост и фигуру. Он гораздо осторожнее, чем проделал это с великаном-шведом, взял ее за плечо и повернул. - У госпожи подходящая комплекция для этих лат. Вы сделали хороший выбор, - заметил он. – Такие тонкие и гибкие воины бывают сильными и выносливыми, хотя встречаются нечасто… Иоана поняла, что сейчас он задаст какой-нибудь каверзный вопрос, и сжала губы, готовясь отмалчиваться. Но немец ничего не спросил. - Прошу вас пройти сюда, - он показал на ту же дверь, куда скрылся швед, и Иоана на миг испугалась, что обнаружит в комнате раздетого мужчину. Однако доспехи, конечно, надевались поверх кожаного платья и белья… - Я пойду с дамой, - сказал Андраши спокойно, хотя глаза горели голубым огнем. Венец свой он снял, но царственности в нем ничуть не убавилось. Немец низко склонился перед ним. - Как пожелает господин. Они втроем прошли в полутемную комнату, где ярче всего блестели груды металла – матовое кольчужное плетение и ослепительные стальные пластины: посеребренные, позолоченные, вороненые, гравированные крестами, львиными мордами, драконами… Могучий швед и помогавший ему работник были все еще здесь; однако рыцарь уже разоблачился и, одетый в кожаные лосины и рубашку, поверх которой на широкой покрытой белыми волосами груди болтался массивный крест, натягивал потертую кожаную куртку. Иоану и ее спутника он окинул взглядом, полным крайнего изумления и подозрения, - после чего быстро вышел вон, заканчивая одеваться на ходу. - Он ничего не видел, - шепнул Андраши своей спутнице. Та кивнула. Направляясь сюда, Иоана, конечно, надела женское платье; но никакого оскорбления ее скромности не предвиделось. Размеры кольчуги можно было оценить и не раздеваясь. Попросив их подождать, мастер ушел и вскоре вернулся, значительно улыбаясь, неся на вытянутых руках вороненую кольчужку. Для кольчуги она была слишком мала. - Под эти превосходные черные латы. Как на вас склепана, - проговорил немец. – Прошу госпожу примерить! Иоана была уже очень сильна, крепка для женщины; но и то у нее подогнулись колени, когда кольчуга обтекла тело и свесилась между бедер. - Гм… Почти впору, - немец покачал головой. – В плечах нужно убавить… укоротить… Он что-то проворно отмерял на пальцах, приставляя руки к ее телу то сверху, то снизу, и шевеля губами. Поверх кольчуги надели латы, скрепив ремнями, - широкий нагрудник и плечевые щитки требовали перековки, но работы ожидалось куда меньше, чем думал оружейник. Затем примерили наручи и поножи; а под конец принесли и шлем, тоже черный с серебром, – без забрала, но с наподбородником, какие вошли в моду недавно: наподбородник, не мешая видеть, защищал горло и лицо почти до глаз. Шлем сел как влитой. - Госпожа как будто родилась рыцарем, - не то пошутил, не то всерьез заметил оружейник. Он немного подумал. – Что ж, это станет вам… Андраши мягко положил ему руку на плечо. - Не смущайтесь расходами, почтенный. Только постарайтесь получше. Он помолчал и мягко прибавил: - Вы, конечно, понимаете, что… - Само собой, господин рыцарь, - немец кивнул. – Я буду нем, как могила. Иоане показалось, что на губах его мелькнула улыбка, предназначенная только самому себе. Но с этим ничего нельзя было поделать. А Андраши вдруг сжал его плечо так, что немец вскрикнул от боли. Приветливая голубизна исчезла из взора самозваного князя. - Глядите, как бы вам и в самом деле не замолкнуть навек. Он сказал это спокойно, но у немца язык не повернулся ответить на такое предостережение, как и отказаться от работы, – оружейник только кивнул. Мастер побледнел, понимая, что ввязался в скверное дело; но это было не первое скверное дело, которое он обделывал, - там, где продается вооружение, святых быть не может. Подсчитав и оценив все, сославшись на занятость, на большой спрос, оружейник заявил, что заказ берется выполнить за неделю. - Неделя? Не слишком ли долго? – воскликнул Андраши. В глазах, которые он вперил в немца, засветилась бледная луна; вместо прекрасного лица возлюбленного перед глазами Иоаны мелькнула волчья личина. - Меньше никак нельзя, - со вздохом, разведя руками, ответил оружейник. Он улыбнулся, посмотрев в глаза венгру. – Или идите к другому мастеру. Конечно, он понимал – что ни к какому другому мастеру эти странные заговорщики не пойдут; они и так уже наследили для себя непозволительно. - Так и быть. Но помните наш уговор, - сказал Андраши после небольшого мучительного раздумья. Немец молча и торжественно поклонился, храня на губах понимающую улыбку. Андраши с трудом сохранил невозмутимый вид. Дракулу он ждал именно в Брашов – и со дня на день; но переговоры надеялся затянуть достаточно, чтобы задержать валашского князя здесь до прихода Яна Жискры. Если Корвин откликнется на просьбу Дракулы о помощи, он ответит только этими людьми: своими отборными чехами. Ну а уж какой приказ будет дан самому Жискре… Андраши облился холодным потом при мысли, что чехи могут быть приданы к Дракуле для защиты князя от него самого. Матьяш Корвин, которого так легко оказалось склонить к предательству во имя государственной выгоды, никому не был надежным союзником. Меньше, чем через неделю, которую ему назначил хитрый нюрнбергский оружейник, Бела Андраши сам может оказаться в положении Дракулы – и еще хуже, много хуже. Ведь Дракула был валашский князь, чье происхождение и права не подлежали никакому сомнению; права же и происхождение Белы Андраши… оспаривались едва ли не каждым встречным! Несмотря на то, что его род, по отцовской линии, был и в самом деле намного древнее и благороднее рода Дракулешти, хотя и своим валашским союзникам он правды не сказал. Даже своей возлюбленной он не сказал этой правды, похожей на сказку еще более, чем история о простодушном Дане. Иоана была очень умна и чутка – и тот, кто самовольно нарек себя валашским князем, оплотом православной веры, восхищался ее проницательностью. Он солгал ей, и она это поняла – но того не поняла, что ее избранник может называться наследником славы Царьграда куда более законно, чем все валашские князья вместе взятые. "Моя бедная любовь, - глядя на Иоану, с бесконечной нежностью и грустью думал Бела Андраши, когда они покинули лавку оружейника. – Ты так и не поверила, что я христианин! Я вижу все твои терзания, несчастная княгиня… Но даже тебе я не скажу, кто я есть, пока не придет мой час - пока я, в Бисерика-Домняскэ, не обращусь опять в веру отцов… Я слишком долго был тем, кем желала меня видеть моя мать; но я стану тем, кем мне предназначено быть". Он вдруг заметил, что Иоана тайком, но внимательно, со страстью смотрит на него. Ласково улыбнулся ей. - Что ты, возлюбленная? Иоана покачала головой. - Ничего. - Тебе не тяжело было в доспехах? – спросил он, думая: скоро они могут и в самом деле пригодиться его княгине. - Тяжеловато сперва – но я скоро привыкну, - улыбнувшись, ответила Иоана. – Я сильная. Но его невеста не отводила взгляда – и думала не о доспехах и битвах, а о чем-то другом. - Я где-то видела тебя, - прошептала она. Сердце при взгляде на эти золотые кудри, иконописные черты подмывала тоска по какой-то сокровенной мечте. – Мне кажется, что я знаю тебя давно, узнала намного раньше, чем мы встретились… Ты думаешь, что я глупа? - Нет, - серьезно отвечал он. – Я понимаю, что твое сердце хочет мне сказать.