Пи Мо Ри

      Да, Загогулина был прав. Новый правитель Ван Му, подписал разрешение о продлении льгот для нашей деревни. Вот, что значит грамотно составленный документ! Нужно будет при встрече спасибочки ему сказать, аккурат после того, как «отблагодарю» за его действия при прощании.       Для визита в Сонгак, меня одевали всем женским составом Мульёсэ. И все им было не так. То лицо сильно загорелое, а это признак простолюдинки. О том, что мы и так простолюдинки, никто слышать не хотел. То цвет ханбока отвратительно смотрится. Женщины во все времена не изменяют себе. Но вот, что делать с тем, если я не разделяю их энтузиазм. Верно. В этой ситуации остается только одно – смирение. С этими женщинами другого не пройдет. Ведь еду не на соседское поле проверять работу, а в сам Сонгак. А это вам не хухры-мухры!       Старания деревенских кудесниц заставили меня почувствовать себя не в своей тарелке. Смешно конечно, но чувствовала себя именно так. Кожа гладкая, словно бархат, волосы заплели в тугую косу, ханбок мягким голубым куполом окутывает тело. Ничего сверхъестественного но, когда были на пол пути к Сонгаку и остановились на привал, удалось поглядеть на себя в речной глади. Такой себя еще не видела - утонченная девушка. Не очень соответствует действительности. Как пить дать – нежная роза, выращенная под колпаком, сними его, и она погибнет из-за непригодных условий. Слава Всевышнему, я не нежная роза, а скорее живучий бурьян, который как бы не выкорчевывали, все одно прорастет.       Подходя к нынешнему правителю этой страны, Пи Мо Ри чувствовала себя несколько неуверенно, но тщательно скрывала свое состояние.       Взгляд прямой, открытый – ей нечего скрывать, легкая полуулыбка зацвела на овале лица и это заставляет если не улыбнуться в ответ, то более благосклонно отнестись к человеку. Окружающие, могли любоваться ее твердой походкой и ровной спиной, совершенно не подозревая об эмоциях, скрытых в сердце. Ван Со не сразу справился со своими эмоциями. Удивление крупными буквами было нарисовано на его лице. Казалось, он забыл про девушку, что некогда побывала в его объятиях, о девушке, которая провела с ним ночь, о девушке, которая стала матерью его ребенка.       Но нет, он никогда этого не забывал, но тщательно заставлял себя абстрагироваться от мыслей о них. Одной его слабости в пределах дворца уже хватает с лихвой. Если кто-то прознает о двух других слабостях – можно сразу нести голову на плаху и выставлять пузо в полной покорности.       Скажем откровенно, ее бы и на порог не пустили к Ван Му, если бы не тот факт, что Ван Гон при жизни, был заинтересован в землях и крепости переданных в ведение Пи Мо Ри. Ван Гон был мудр, хоть и начинал свой долгий путь еще воином – зачем опустошать казну и отстраивать разрушенную крепость, если можно решить дело небольшой хитростью.       И теперь молодая староста отчаянно храбрится, представ пред власть имущем. Он прочно сидит на троне, но того пиетета, который возникал при лицезрении Тхэджо, его сын не вызывал. И он осведомлен об этом. Этому сыну не превзойти своего отца. Ван Му был беспокоен, но сосредоточен, имел красноватые круги вокруг глаз, и весь вид его был несколько болезненным. Значит редкие слухи о болезни императора – правда. Если это так, то нас ожидает вскоре еще одна смена правителя, невеселые мысли проскользнули в красноволосой головке.       Внимательно изучив документ, переданный в его ведение, пристально вгляделся в склоненную в поклоне фигуру девушки и согласился с доводами в вышеизложенном письменном труде. Еще бы он не согласился. Ван Ё, хоть и высокомерный, но достаточно умный мужчина, и смог выгодно преподнести прошение от лица деревни таким образом, что отказать было невозможно. Абсолютно невозможно. Пи Мо Ри отпустили, ей даже не нужно было отстаивать свои предложения, единственное, что ей сказали перед уходом, это что ее будут ждать с отчетом о проделанных работах, по приведению крепости в «боевой вид», через несколько месяцев.

***

      Ван Со своими глазами, еще ни разу не видел своего ребенка. Эти мысли и желания терзали его душу долгими ночами. Иногда хотелось сорваться на коня и ворваться в крепость, где господствует Пи Мо Ри, выбить двери в ее покои и наконец-то узреть плоть от плоти своей. От этих желаний рвалась душа, а пальцы скручивало от нетерпения и злости. Злости за то, что этого позволять себе нельзя. Его чутье как никогда воет в преддверии опасности. Что-то грядет, но откуда ждать удар, - неизвестно.       Очень хочется, чтоб кто-то ждал твоего возвращения и беспокоился о тебе. Он вдруг представил, как она сидит с их ребенком, как играет с ним, как сама укладывается спать. Ее волосы ореолом рассыпаются по подушке, а веки смыкаются в преддверии сна. От такой картины сразу веет чем-то щемяще-домашним и уютным, а при воспоминании о ее мягких податливых губах и ее теплом теле в его руках, внизу живота начинает разливаться приятная тяжесть. Он резко задержал дыхание. Не время сейчас для таких мыслей. Все эти мысли и желания очень не вовремя.       И сейчас снова, как никогда, по сердцу раскаленной лавой – Пи Мо Ри, прибыла с отчетом к Императору. Ожидает его появления, как и мы все. Стоит и даже не смотрит в его сторону. Не замечает или делает вид, что не замечает. Да нет, если бы не заметила, то так тщательно не отворачивалась. Помнит. Еще как помнит. Интересно сколько злости еще осталось в искрах ее глаз.       - Император Ван Му, сегодня не будет принимать, он удалился в Дамивон. Все прошения и отчеты, сложите, пожалуйста, на этот стол, он к ним вернется, но только позже. – Объявили внезапно. Молодая староста покорно оставила свиток и направилась вон из дворца.       Не так быстро, малышка. Волк, с предвкушающей ухмылкой двинулся вслед за ней. В многочисленных переходах и постройках, ведь так легко затеряться, так легко выследить свою жертву и зажать ее в неприметном темном углу. И когда жертва будет загнана в угол, у нее остается только два выхода: сражаться на пределе возможностей, либо сдаться на милость победителя. Оба этих варианта были заманчивы.       Пи Мо Ри чувствовала, что ее пасут, загоняют в ловушку. И даже догадывалась кто. Нетушки, дорогой, таким меня не пронять. Стоит только почувствовать себя добычей, и избавится от этого образа, будет сложно. Поэтому с жертвой себя никогда не ассоциировала. Разве что с очень, очень хитрым хищником в овечьей шкурке.       Поворот, еще один, осталось еще пара переходов и будет виден выход.       - Пи Мо Ри. – Чуть хриплый оклик до мурашек знакомого голоса.       Нет, так не может быть. Пи Мо Ри оглянулась вокруг. Ни единой души в округе. Неужели я все же не заметила нужный поворот, настолько увлекшись желанием скрыться от этого человека? Да нет, бред. Этот проклятый дворец имеет сложную линейку переходов, знания о которых есть лишь у ограниченного числа людей.       Резкий рывок, и ее втолкнули в какое-то помещение, плотно закрыв позади дверь. Хух, скорость реакции этого человека поистине звериные, даже не успела выпутаться их захвата.       Пи Мо Ри, обернулась и изобразила на лице что-то вроде «Чего вы еще хотите?». И столкнувшись с его взглядом, замерла. Темнота в глазах Волка засасывала, зазывала, погрузится в их темную гладь. Он уже не мог контролировать себя. Что-то хищное промелькнуло в горящем взоре Ван Со.       - Не смей убегать от меня. Ты принадлежишь только мне.       Одно мгновение и он схватил ее за талию одной рукой, а вторую положил на ее затылок, притягивая ее лицо к себе. От неожиданности она приоткрыла рот, и если бы могла то воскликнула. Поцелуй был совершенно не похож на те эксперименты которым он подвергал ее в купальне. Он был страстным, отчаянным, словно за его плечами скрывается страх, что все это прекратится, страх быть отвергнутым, страх, что его сейчас оторвут от нее навсегда. Она вцепилась в его плечи, не зная, чего хочется больше, оттолкнуть или притянуть поближе. Пи Мо Ри, потерялась в ощущениях, дрожала всем телом, чувствуя ответную дрожь. Весь мир, все прошлое и настоящее потонули в водовороте нахлынувших чувств, которые рождали в ней горячие губы и язык мужчины, его руки, страстно, нетерпеливо ласкающие ее грудь, талию, бедра, и его тяжелое, рваное дыхание. Спускаясь с поцелуями к ее шее, он слегка прикусывал нежную кожу и вероятно там останутся отметины, на что ей было уже откровенно плевать. Она хотела его до безумия, до звезд в глазах. Никогда не думала, что можно так сильно желать близости с мужчиной. Это желание становилось нестерпимым. Он стиснул ее бедра руками, чувственно надавив большими пальцами на эрогенные точки, прижался сам в маняще разведенные ножки и впился требовательным поцелуем в губы.       Ван Со слегка отстранился от Пи Мо Ри, но лишь для того, чтоб сдвинуть со стола свитки одним махом и подхватив старосту под ягодицы, легко бросил ее на столешницу, ловко задирая на ней юбку ханбока. Покрывая ее лицо требовательными поцелуями, Ван Со сквозь зубы произносил:       - Не отталкивай меня. Не смотри на меня так, как будто я животное. Не поступай со мной так. Ты моя!       Пи Мо Ри попыталась дрожащими руками его остановить, но он сорвал с себя ненужную одежду, небрежно сбросив на пол. Немедленно принялся развязывать ее жакет, освобождать ее от ненужных тканей.       - Тревога! Тревога! На короля напали!       Это плохая новость. Очень плохая. Нет, хорошая, хотя бы из-за того, что он сразу отпустил мою тушку, из своих загребущих лап.       С такой скоростью с какой одевался Ван Со, у нас даже бравые армейцы не одеваются. Бежали мы так быстро, что мир смазался в полосы. Король ранен? Убит? Что это значит для меня, как лица, ответственного за жизни целой деревни в небезызвестной крепости? Ну, что за невезение? Сбежать в такой ситуации, будет настоящим безумным и недальновидным поступком.       По дороге к нам присоединился звездочет-изобретатель и уже втроем мы помчались к Императору, оставляя за собой раненых и мертвых врагов, осмелившихся встать на нашем пути. К частью все они были вооружены и наконец, мою ладонь согрела ручка клинка. Я не мародер, не подумайте ничего такого, но жить уж больно хочется, а клинок может быть хорошим и выгодным трофеем.       Вбежав в Дамивон, глазам представилась картина, грязная по своей сути. По видимому, Ван Му, если судить по императорской одежде, мордой вниз, плавал в купальне, а Ван Ё наслаждался плодами своей деятельности. Неужели жажда власти настолько велика в его сердце, что он всё-таки решился на убийство крови своей? Истории известны многие подобные эпизоды, но все же… все же не думала, что Ван Ё осмелится пойти до конца.       Гребаный мир. Мне здесь совершенно не нравится. Все человеческие пороки видны как на ладони. Тошнит от этого всего.       - Ты! – Ярость овладела разумом четвертого принца Коре. Он принялся рубить мечом направо и налево, идя к своей цели – жизни Ван Ё.       - Остановитесь. – Приказал своим людям, закованный в броню Ван Ё.       Хех, возможно, еще не все потеряно, господин Звездочет. Сжала я его руку, и нетерпеливо начала показывать руками на Императора. Нужно вытащить Императора из воды и постараться реанимировать его. По глазам я поняла, что моя невысказанная мольба, слабо достигает шокированного сознания Чу Мона.       Быстрее же ты, чудо звехдочетное. Каждая секунда на счету. Я могу попытаться его спасти. Возможно, он что-то такое понял по моим глазам, раз зашагал к купальне.       Мы торопливо начали спускаться к императорской купальне. Я старалась не смотреть по сторонам прямо, наблюдая за всем краем глаз. Особенно не хотелось встречаться взглядом с Ван Ё. Славно, что сейчас все внимание приковано к готовой к сражению, черной фигуре четвертого принца. Благодаря этому мы смогли беспрепятственно спуститься к павшему Императору Ва Му. На Чу Мона было жалко смотреть, боль его утраты ощущалась как своя собственная. Император был для него другом, семьей. И это всегда больно, терять близкого, дорогого человека.       Вода намочила ханбок, сделав юбки тяжелыми, что затрудняло передвижение. Звездочет перевернул Ван Му и стал «Вашевелисествовать», но в мои планы это не входило. Нечего лирику разводить! Поплачешься и позовешь его позже. Быстрее, помоги мне его вытащить из воды. – эти мысли я как могла экранировала Звездочету, тыкая пальцем на Императора и дощаный пол.       Ван Му, точно не Ван Со, если того я смогла еле-еле вытащить, то с этим такой номер провернуть будет более сложнее – весовая категория не та.       С чужой помощью все оказывается на порядок легче. А вот выбраться самой, в мокрой одежде, на порядок сложнее. Звездочету даже пришлось слегка меня подтолкнуть, за филейную часть. Живо принялась нащупывать пульс утопленника у сонной артерии и на сгибе кисти, сразу. Что-то слабое, очень слабое чувствуется. Ой, батюшки, да пациент все же жив. Пока жив.       - Ваше величество. Ваше величество… открой глаза. – Чу Мон, продолжал убиваться подле Императора.       А дальше, уже отработанная схема: перевернуть пострадавшего, придерживая голову рукой, на бок, открыть его рот, освободить от воды, перевернуть на живот, несколько раз надавить на грудную клетку выводя из легких воду, перевернуть на спину. Времени развязывать на нем одежду нет, лезвием меча разрезаю мокрую ткань императорского облачения. И краем уха слышу шокированные восклицания окружающих. Пуританское Коре! Когда жизнь на кону, на мораль становиться наплевать.       Один из солдат рыпнулся в нашу сторону и пришлось опереться на клинок: «Посмеет кто приблизиться – лишиться жизни». – Обвела всех присутствующих стальным прямым взглядом.       - Пи Мо Ри. – Слышу два очень знакомых, приглушенных голоса. Ван Ё выгнул бровь, а лицо Ван Со окаменело. Они схлестнулись взглядами, будто это были настоящие клинки.       Прикладываю ухо к обнаженной груди, но не слышу биения сердца. Складываю ладони и начинаю непрямой массаж сердца. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Вторая попытка услышать сердцебиение увенчалась полным и безоговорочным успехом. Вероятно в первый раз сердце все же билось, но я была столь взвинчена, что не услышала его биение. Долго ли Император пробыл в воде? Есть вероятность, что он впал в кому, как минимум из-за кислородного голодания. Это будет видно потом. Главное сейчас не показать, что пациент таки жив.       Медленно встала, опустив руки плетьми, словно при неудаче. Пусть поверят, или Ван Му не жить. Звездочет подвывает от горя потери. Девушка стоящая на коленях сбоку от Ван Ё, даже всплакнула.       - Не я убил его. Он уже был зависим от яда и умирал. – Слова Ван Ё били не хуже пощечины.       - Что? – Ван Со с подозрением прищурился.       - Эта девчонка, Хэ Су, клала ртуть в воду императорской купальни. – Ван Ё отменный интриган. Он так проникновенно об этом рассказывает, что не вызывает сомнения, о его причастности к самому обвинению. Особенно если взглянуть на девчонку плачущую от горя, и самого Ван Ё, спокойно вещающего о ее причастности.       Хэ Су, один из мужчин, если не ошибаюсь еще один их братец, схватил за плечо и толкнул так, чтоб она уперлась руками, стоя на коленях:       - Император принимал ванны подготовленные лишь тобой. В воде купальни есть ртуть. Как же это приключилось?       По ходу, не Ван Ё все же постарался убить брата. У нас на сцене есть не один желающий расправиться с семьей, лишь бы добиться власти. Заговоры и интриги. Это бесит.       Ван Ё, слегка опустил голову, и так остро стрельнул глазами в мою сторону, что стало очень не по себе.       - Я ничего об этом не знаю. – С придыханием отвечала на обвинение Хэ Су.       Перед моими глазами представитель редкого, практически вымершего вида девушки – святая простота. Такие представители прекрасной половины человечества, верят в мир во всем мире, в людей, самим людям, и наивны до зубовного скрежета. Они становятся легкой добычей для людей, запятнанных пороками, и жаждущими запятнать как можно больше других людей. И если наивной девочке не повезет встретить сильного мужчину, что будет ее крепостью, что до конца дней будет укрывать ее от невзгод внешнего мира, то ей ради выживания придется измениться. Что либо ее сломает, либо сделает сильнее. Но святой простотой ей после этого уже не стать. Время невозможно повернуть назад.       - Ты можешь выбрать одно из двух. Можешь показать преданность нашему мертвому брату и умереть вместе с девчонкой. Или ты можешь признать меня, и спасти девушку. Конечно, преступление Хэ Су в отравлении Императора остается в силе, всякий раз, когда мне будет нужно, я буду обвинять ее в убийстве Императора.       Ван Со не выдержал провокации и черной тенью бросился с мечом наперевес на закованного в броню Ван Ё. Окровавленная сталь схлестнулась. Выдержке и непробиваемости его старшего брата можно только позавидовать. Ван Ё собран и нейтрален, полностью владеет своим лицом, в то время как Ван Со поддался эмоциям, когда увидел тело брата и девушку под лезвием меча.       - Отпусти Хэ Су. Сейчас же! – Ван Со, в гневе готов разорвать брата.       На это требование Ван Ё, лишь пренебрежительно ухмыльнулся.       - Волки известны тем, что всю свою жизнь, любят только одну волчицу. В конце концов, ты всего лишь, животное. – Ван Ё полон решимости покорить, сломать волю несгибаемого Волка, который по какой-то неизвестной причине бросал осторожные взгляды в сторону Пи Мо Ри. - Вон!       К перепуганной девчонке приставили еще лезвие. Ван Со, видимо здорово за нее переживает, раз шантаж ее жизнью, имеет над ним власть.       - Делай выбор. Хэ Су, или мертвый император. – Ван Ё очень хотелось, чтоб такого шантажа было достаточно. Уж очень знакомые черты лица он мог наблюдать у ребенка старосты Пи. Да, когда Ван Со без маски и с замаскированным шрамом, это сходство видно невооруженным взглядом. Злость охватила его разум. Убить Ван Со и напоить клинок свежей кровью брата, посмевшего запятнать собой нежную девушку с кровавыми волосами, наполнить ее собой, что она понесла о него дитя! Тварь. Убить. Покромсать на куски, а затем скормить их свиньям, чтоб ничего не осталось. Тогда Пи Мо Ри можно забрать себе и не выпускать до скончания дней. Но это идет в разрез с планами захвата и укрепления власти у трона. Нечеловеческим усилием Ван Ё смог обуздать свои эмоции.       Трындец. При чем полный. Санта Барбара, дворцовые интриги. Степень напряжения такая, что ее можно ножом резать, и продавать нуждающимся. Порционно.       Пока шло измерение у кого власть длиннее и толще, в попыхах, коряво, но все же спела на ткани императорской одежды, написать «В Мульёсэ» пока не расплылись иероглифы и тыкнуть в надпись завывающего Звездочета, который едва прочитав, несколько подуспокоился в степени своих страданий.       Слышу звон упавшего клинка. По видимому Ван Со покорился. Пока покорился. Такие люди как он, не способны безоговорочно подчиняться, но сейчас:       - Приветствую нового Императора. Да здравствует, да здравствует. Да здравствует Император.