Миден

Слабость разливалась по всему телу, обволакивая каждую мышцу. Острая боль пронзала ладони. Она чувствовалась даже сквозь сон. Рукия лежала на снегу, свернувшись калачиком. Первое, что почувствовала она, приходя в сознание, это приятный аромат зимних трав. Второе открытие - металлический привкус во рту. Столь отчетливый, что игнорировать его было невозможно. Третье же оказалось чем-то мягким и белым. И довольно холодным, как ни странно. Чуть приподнявшись на локтях, девушка осмотрелась. В свои объятья её приняла глухая и тихая ночь. Небо казалось чернее пропасти Мидена, а деревья и кусты покрылись толстым слоем инея. От холода всё зверьё попряталось в свои уютные норки. Ветра не ощущалось, но мороз стоял страшный. Рукия собственных пальцев не чувствовала, из-за чего в её чёрную головушку закралось опасение об обморожении. А тело от боли ныло настолько сильно, что даже дышать ровно не представлялось возможным. Чтобы подняться и принять сидячее положение, пришлось приложить немало усилий. Сколько времени она пролежала здесь? И… где это, «здесь»? Походный плащ явно не справлялся со своей основной задачей, в результате чего от холода у девушки застучали зубы. В надежде унять мелкую дрожь, волшебница попыталась обнять себя за плечи, но вдруг снова почувствовала пронзительную боль. Ещё не вполне осознавая происходящее, Рукия сонными глазами уставилась на свои руки, желая узнать причину возникновения столь неприятных ощущений. И увиденное её отнюдь не обрадовало. На правой ладони зияло узкое сквозное отверстие. Левую же увенчал горизонтальный порез. Белоснежные шелковые перчатки, подаренные Бьякуей, были безнадёжно испорчены и алели теперь практически до самых локтей. Вот тебе и причина, чёрт подери. Раны от катаны. Странно, что Рукия сразу и не вспомнила об этом. Видимо Kin по-прежнему пребывала в глубоком шоке, и сознание пыталось отречься от реальности. Картина мира то и дело намеревалась снова ускользнуть. Если бы руки не были так отморожены, вероятно, боль была бы намного сильнее. Но даже при этом не стоило игнорировать столь опасные открытые раны. Они могли загноиться или стать причиной заражения крови, что куда хуже. Рукия сначала хотела залечить их с помощью магии созидания, однако вовремя опомнилась. Сегодня волшебством пользоваться уж точно не стоило, ибо душа могла оторваться от тела. Нельзя поступать так опрометчиво и торопить события. Необходимо было обождать, когда мана восстановится в её теле. Но сколько на это уйдет времени – загадка. Душевная рана довольно остро ощущалась девушкой. Хичиго выдернул из её жизненного срока как минимум десяток лет! Похоже, такое будет заживать дольше, чем денёк или два. Это очень печалило, ведь, если не воспользоваться исцелением в ближайшее время, рана начнет затягиваться сама. Спросите, чем же это плохо? Да тем, что заживающая по естеству рана всегда оставляет после себя глубокий шрам. Один из законов школы восстановления гласил: «Воссоздать можно лишь то, что не принято миром, как должное». Иными словами: старую рану исцелить до конца нельзя. Тело признает увечье своей частью и исцелению не поддается. Идеальным примером этого казуса можно было представить шрамы на губах Хичиго. Их уж точно не смыть даже самой сильной магией. Они – часть его естества. И возраст увечья весьма внушителен. Более того, такие раны способны вновь открываться и приносить немыслимую боль. Этого Кучики хотелось меньше всего, а посему нужно было срочно придумать, как залатать свои ладони. Начать стоило с простой повязки, дабы с грязью не занести никаких инфекций. А после – ждать восстановления реяцу, обрабатывая рану каждые шесть часов целебным раствором. Однако девушку терзали некоторые сомнения. Не факт, что такую сложную открытую рану она сможет исцелить своими скромными умениями. Чего не говори, а в искусстве «залечи себя сам» Рукия была полным профаном. Ей следовало продумать свой план более тщательно и подробно, дабы не появились какие-либо осложнения. А они появиться могли, если принять во внимание, сколько она провалялась на земле в отнюдь не дружелюбную погоду. Съёжившись, девушка вцепилась трясущимися ручками в серый плащ. По всей его длине были видны кровавые разводы и засохшие отпечатки пальцев. А место, где еще недавно лежала волшебница, было мечено красным. Видимо, кровь ещё долго сочилась из открытой раны. Подогнув ножки под себя, девушка обратила внимание на спящего рядом душегуба. Он лежал к ней спиной, обняв себя руками, и чуть заметно дрожал. Как странно. Раньше холод его не сильно тревожил. Или же вовсе не мороз был причиной? Не в силах унять любопытства, хрупкая брюнетка приблизилась к спящему злодею и склонилась над лицом душегуба. И, на какое-то мгновение, он ей показался очень забавным. Брови нахмурены, губы плотно сомкнуты, а белые ресницы, обрамляющие глаза, едва заметно подрагивали. Угрюмость даже в сонном царстве не отпускала. Неужели кошмары опять снятся? Кучики с трудом верилось в то, что такого матерого ублюдка способны терзать какие-то сновидения. Он видел что-то действительно плохое, коль на ковре у ведьмы скулил как дворняга. Сейчас же держался стойко, но казался абсолютно беззащитным. Однако обольщаться не стоило. Хичиго бывает разным, но только не таким. Плачевный опыт, приобретенный в Мидене, это подтверждал. Вновь выпрямив спинку, девушка опасливо оглянулась. Где-то неподалеку хрустнула веточка. Но, как оказалось, она просто сломалась под тяжестью нависшего на ней снега. Сегодня в лесу было слишком уж тихо. Не слышно ни единого шороха. Даже совушек на ночной охоте не видать. Как-то странно это и довольно жутко. Неужели все попрятались от хугалов, вылетевших на званый ужин? Ну, в таком случае, где же их зловещий вой? От такого безмолвия становилось дурно. Ничего хорошего оно явно не предвещало. Кучики встряхнула головой, стараясь откинуть нахлынувшее ощущение тревоги. Не время накручивать себе всякое! Для начала необходимо было осмотреться и найти ручей, чтобы промыть свои раны. С этой целью волшебница задумчиво оглядела окрестности, как вдруг совершенно случайно заметила гагатовый клинок, воткнутый в старое дерево неподалеку. Мало того, что это само по себе было странно, так ещё из рукояти тянулась длинная цепочка. Сердечко ёкнуло в груди, когда в голове промелькнула мысль о её назначении. С опаской жрица дотронулась до своего ошейника и провела кончиками пальцев по всей его длине, дабы удостовериться в действительности своей худшей догадки. И, конечно же, она оказалась права. - Цепь? Не может быть! – пораженно пискнула девушка, ощупывая где-то позади увесистое дополнение к обручу на своей шее. Рукия этого сразу как-то и не заметила, ведь ошейник стал чуть шире и в новоявленное пространство объем цепи лег как влитой. Разницы никакой не ощущалось, если не считать прибавления в весе. Но, казалось бы, что странного в том, что голова такая тяжелая после недавних-то событий? Дернув за цепочку, кудесница поняла, что от ошейника её оторвать не получится: кольца хорошенько запаяны магией. Причем такую технику девушка встретила впервые. Опускаясь по спине, черные оковы, утопая в мягком снеге, петляя, тянулись к древу, из ствола которого торчала рукоять. Пересилив слабость, малышка поднялась на ноги и, едва удерживая равновесие, на своих двух направилась к ненавистному орудию. Вот же хитрый сукин сын этот Хичиго. Приметил, что выкорчевать меч силенок не хватает, и пользуется этим теперь! И ладно бы к ноге или к руке приковал, но нет же. Конечность в героическом порыве можно отрубить и с отсечённой культей бежать вприпрыжку на свободу. А вот без головы далеко не убежишь. Разве что в канаву… Девушка, конечно, попыталась вытянуть оружие, но говорить о бесплодности её попыток даже не стоило, верно? Все, чего она добилась, это новой вспышки обжигающей боли на своих ладонях. Чародей всегда был на шаг впереди, будто зная, что именно может предпринять Рукия в попытке обрести свободу. И это бесило просто невероятно! Каким образом она сможет спасти своих друзей, если о себе-то позаботиться не может?! Слишком уж легко дается любая победа этому злодею. Так нечестно! Чем она заслужила свои страдания?! Глупостью и наивностью? Ладно, тогда чем заслужил страдания Рэнджи? В чем виноваты те, кто отправился на поиски пропавшей принцессы клана Кучики? Какую цель преследует колдун на самом деле?! Разрушить Город Магов? Отомстить за свое заточение? Или поработить весь мир своим могуществом?! Ноги юной кудесницы подкосились, и она обессилено упала к подножию дерева. Ей все казалось тщетным и тленным. Стоило ли противиться судьбе, коль она настигла её и отпускать не собиралась? Ей будто сами звезды шептали: «Подчинись. Не препирайся с господином». Но разве можно так просто отдать ему свою жизнь?! Хотя… о чем речь? Она уже отдалась ему. Вся и безвозвратно. И малейшее неповиновение, упрямство и несогласие могли стать для Хичиго поводом надругаться и избить. Хотя… опять же, что за наивные доводы? Теперь ему и повод-то не нужен. Повелителю дозволено всё. Любую пакостную прихоть придется исполнять в страхе, что её гордость может стать последней каплей в чаше пощады этого ублюдка. Рукия чувствовала, что в следующий раз он будет непреклонен. Перепады настроения становились всё более явными. Если раньше они были размыты, то сейчас «хорошего» от «плохого» отличить довольно просто. И в его случае под «хорошим» понимался тот тип, что в проекции на любого другого человека именовался бы не иначе, как конченая мразь. Красочные картинки прошедшего дня были будто подлогом и обманом. Он убийца. Чудовище. Такому монстру не могли принадлежать те медовые глаза, какими он глядел на неё, провожая к поляне с Белыми оленями. А улыбка, едва мелькнувшая на губах, когда волшебница поделилась кусочком хлеба… Ложь! Всё это бесстыдная ложь! Всё это для того, чтобы одурманить! Притупить чувства и подловить в самый подходящий момент. И ведь Рукия правда на мгновение поверила, что он может быть нормальным. Как глупо. Как нелепо. Как же это похоже на случай в Мидене. Юная кудесница была на все сто уверена в том, что скованный маг не представлял никакой угрозы. Наивно полагала, что сможет допрашивать его, слушать всякие истории и небылицы столько, сколько возжелает. Какой же нужно было быть идиоткой, чтобы поверить в это! Как можно было послушать его и нырнуть за этим проклятущим ларцом?! Чем она вообще думала, когда доставала четыре кольца из священного шелка под куполом храма?! Заветный город словно охватил её разум и повелевал, как марионеткой. Сейчас же все поступки девице казались сплошной ошибкой. Вот во что превратилось её любопытство и тяга к сокрытым тайнам Мидена. А парень, прикованный к черному столбу, оказался худшим из всех её кошмаров. Красивая сказка рассыпалась в прах, и на замену ей пришла вовсе не сахарная реальность. Рукия прониклась к раненому чародею жалостью и состраданием, но попытка избавить мученика от боли обернулась горем. Он был совсем не жалким и беспомощным мальчишкой, а хладнокровным убийцей с куском гранита вместо сердца. И теперь дальнейшая судьба жрицы была покрыта мраком, так как вся она оказалась во власти колдуна. Осознание утерянной свободы подобно кнуту рассекало все надежды на спасение. А чувство обреченности вторило ему и накрывало с головой. Волшебница изо всех сил старалась не разрыдаться, но каждый новый вздох давался ей с трудом. Каждая минута жизни казалась ужасней предыдущей. Зачем существовать в мире, где нет ничего, кроме боли? Все что сулит ей грядущее – боль. Все, что она может дать своим товарищам – боль. Все, что остается за ней следом – боль. Чем заслужил эту боль Рэнджи? Он лишь пытался спасти её от судьбы, навязанной контрактом колдуна. В чем была его вина? Почему даже тот, чьи помыслы чисты, оказался втоптан в грязь? Как теперь его спасти, не подставив себя и других? Ведь даже если девушке чудом удастся снять свои оковы, она не сможет его найти ночью в лесу. Кучики и понятия не имела, в какую сторону утащил её душегуб, пока та была без сознания. Стыдно признать, но по звездам ориентироваться она не умела. Будучи скептиком, не верующим в их могущество, временно исполняющая обязанности жрицы не могла определить по светилам даже день и месяц, что, казалось, умеют абсолютно все сосунки в коллегии. И теперь она жалела об этом как никогда прежде. Куда ни шагни, в этом лесу, оцепленном ночным ужасом и морозной пустотой, ожидало лишь одно – неминуемая погибель. Звезды отвернулись от девушки, как отвернулась от них однажды она. А по реяцу выследить друга было так же невозможно, как и прочесть послание небес. Рукия не умела улавливать столь тонкие духовные ароматы на большом расстоянии. И стоило ли говорить о зачарованном лесе? Он, как ни странно, был от и до наполнен духовными частицами, среди которых взять след способны лишь бестии высшего класса. Нет ни малейшего шанса встретить дорогого друга вновь… Даже если бы каким-то чудом Рукия смогла вырваться из плена и найти проклятое перелесье, раненому Рэнджи она помочь уже ничем не сможет. Душа её истерзана. Руки ни на что не годны. Вытянуть клинок из тела товарища сил не хватит, не то что залечить. Так стоило ли думать об этом? Стоило ли травить душу, вновь и вновь вспоминая события минувшего дня? Был ли хоть какой-то смысл бежать и прятаться? Ничего же не выйдет. От колдуна спасения нет. Он найдет её в самой глубокой пещере. Он догонит самого быстрого коня. Он накажет, как и обещал, за любую попытку воспротивиться его воле. На какие же извращения готов этот дьявол, лишь бы унизить её? Какая участь ожидала несчастную послушницу после пробуждения «господина»? Стыдливо сомкнув ноги, девушка задрожала, чувствуя, как горькие слезы подкатывают к глазам. Ей было очень трудно держать себя в руках. Исступление то и дело намеревалось вырваться, жалобным стенанием огласив лес. Но позволить себе разрыдаться кудесница никак не могла. Эта храбрая девочка дала себе обещание, что ни единой слезы не проронит. Только вот теперь простая клятва превратилось в войну с собственным рассудком. Как же ей сдержаться? Как же… не сломаться во власти грубых и холодных рук?! Она ведь больше не имела права отказать и воспротивиться. Она была вынуждена подчиняться и любой похабный приказ выполнять не колеблясь. В противном случае «господин» выместит всю свою злобу не только на ней, но и на дорогих ей людях. А посему у кудесницы нет права на ошибку. Ничего не оставалось, кроме как принять свою судьбу. Чувствовать прикосновения его истерзанных губ на своем теле. Терпеть унижение. Сдерживать стоны от боли. Захлебываться в крови от скверны, поразившей опороченную жрицу. Каждый вздох отныне будет наполнен проказой. И упоительного спасения в смерти ей не вымолить. Колдун не позволит умереть раньше срока, верно? Нужна живой, как носитель Kin. А это значит, что у пытки не будет конца. Её многогранность убивала любую волю к жизни. Плененная послушница, продавшая себя за жизнь товарища, станет не только потехой и усладой телесной, но и орудием для совершения злодеяний. Собственная жизнь, вплетенная в общую гармонию, будет калечить людей. Больно до одури. Невыносимо даже думать об этом. Зачем жить, когда от тебя одни лишь беды? Ради чего терпеть эти страдания и мучения?! Может быть, звезды пытались сказать, что в этом мире ей не место?! Именно в этот миг зародилась идея, звоночком раздавшаяся где-то в потёмках полуразрушенного сознания. Может быть… действительно, стоило проститься с этим миром? Может быть, действительно стоило… лишить колдуна её Kin? Разве это не будет решением проблемы? Разве это не ослабит великого и могучего Ульдра? Как ни крути, а от неё одни только беды. Что же пророчили ей звезды в недалёком грядущем, кроме скверны и бесконечных мучений? Абсолютно ничего. Значит, порочный круг необходимо разорвать, пока его не намертво запаяли, как кольца на гагатовой цепи. Принятое девушкой решение было абсолютно безумным, но другого выхода из сложившейся ситуации она просто не находила. Суицид – поступок недостойный. Для жрицы из Лунного храма так вообще зловеще-скверный. Но… это не так позорно, как стать наложницей и орудием для казни людей. Девушка окинула взглядом окружившую её чащобу. Она рассуждала о том, как именно стоило проститься с жизнью. В ней теплилась надежда найти хоть один куст морника, дабы смерть пришла быстро и не столь мучительно. Однако, поблизости не было ягодных кустов вообще. Только заиндевевшие стволы сосновых деревьев и ничего больше. Тогда стоило отпираться от того, что было в наличии. Кучики скептическим взором осмотрела рукоять клинка, которую Хичиго вогнал в ствол дерева по самую гарду. Лезвия даже на миллиметр не видать. Значит, вены ею не порезать. Да и цепью себя не удушишь: ошейник этого явно не позволит. А ветки над головой были слишком высоки, чтобы делать из цепи петлю для висельницы. Магия, как средство для казни, тоже не представлялась выходом из положения. Душа будет отрываться от тела мучительно долго и очень болезненно. Хичиго проснется, как только учует угасающую от волшебства Kin. Если не от вопля, конечно же. А за попытку суицида грех не надругаться над своей рабыней. Казалось бы, существует столько способов для самоубийства, но каждый из них был недоступным и недосягаемым. А самый простой – проткнуть себя ножом, и вовсе находился за гранью возможного. Белый танто по-прежнему оставался во внутреннем кармане синего плаща, у самого сердца колдуна. Даже такую мелочь чародей тщательно продумал, будто подозревал, что подобные мысли могут появиться у жрицы. Отчаяние, охватившее девушку, впору было назвать безумием. Живот скручивало от спазмов, а дышать было невыносимо трудно. Хотелось закричать, но изо рта девицы, прикрытого окровавленной рукой, вырвался лишь кроткий всхлип. Она не хотела вновь видеть золотые глаза пленителя, полные азарта и вожделения. Не хотела ощущать его дыхание на своей шее. Быть игрушкой для воплощения его низменных желаний. Чувствовать… физическую близость, которой теперь не избежать. Ну почему карты судьбы сложились так неудачно?! А что… если он – это её судьба? Испытание, в котором победитель может быть только один. И каков же приз в игре на двоих? Неужели, все ставки сделаны на её душу? Тогда почему бы не бросить вызов проведению и не подгадить чародею все планы на будущее? Почему бы не попробовать вытянуть белый танто из чародейского плаща? Если разбудит – не страшно. Наказание все равно было лишь вопросом времени. Стоит принять это как необратимый факт. Терять нечего. Однако, вдруг удастся покинуть этот мир до того, как тело станет игрушкой в руках псевдобога? Почему бы не попробовать, если нет никаких альтернатив? Прикинув все «за» и «против», Рукия однозначно решила для себя, что ей следовало делать дальше. Подкравшись на цыпочках, она присела рядом с дрожащим во сне колдуном. Сняла свою накидку и отложила в сторону, дабы не разбудить злодея своими меховыми рукавами, щекотно задевая лицо во время работы. Конечно, без плаща ей было довольно зябко. Но, вероятно, это ненадолго. Очень скоро всё закончится, и если будет на её веку ещё холод, то исключительно могильный. Кучики робко коснулась мужского плеча и потянула его на себя. Парень откинулся на спину и распустил свои руки, что еще секунду назад тесно обхватывали плечи. Теперь одна из них вальяжно улеглась на груди, в то время, как вторая предпочла остаться на снегу. Поза не слишком-то удачная для махинаций с внутренним карманом. Довольно опасная затея. А посему, прежде, чем приступить к осуществлению задумки, Рукия внимательно вгляделась в лицо вершителя. Колдун спал очень чутко и неспокойно. Проснуться мог в любую секунду. Да и руки у девчонки сильно дрожали. Шанс успешного осуществления плана был до неприличия мал. Страшно лезть под рубаху. Однако, собрав волю в кулак, жрица все же решилась на отчаянный поступок. Прихватив тремя пальчиками плотную ткань на груди, Рукия оттянула её вверх, чтобы внутренний карман приоткрылся. Пока одна рука создавала простор для работы, вторая ловко юркнула между крестообразных ремней. Долго искать клинок не пришлось: рукоять почти сразу легла в истерзанную ладонь послушницы, как только она оказалась в глубине кармана. Дело оставалось за малым. Переведя дух, волшебница потянула кинжал на себя. Трудно сказать, отчего её руки так сильно дрожали: от боли, страха или волнения? В любом случае, что-то из вышеперечисленного чуть не стало причиной пробуждения, когда, дрогнув, маленькая ручка коснулась груди спящего мужчины. От случайного прикосновения сердце чуть в пятки не ускакало. Но вроде всё обошлось: чародей недовольно поморщился, однако снов кошмарных не покинул. Выдержав паузу, девушка продолжила свое дело. Почти затаив дыхание, она вытянула всю длину клинка из синего плаща. Танто бесшумно проскользнул между ремней и оказался в полном распоряжении своей владелицы. Все оказалось довольно просто. С упоением глядя на клинок, как на спасительный кубок с водой, Рукия прерывисто вздохнула, стараясь перед смертью запомнить запах зимних трав. Морозная Мериам цвела неподалеку, не иначе. Сколько же воспоминаний связано с этими мятными листьями... Хрупкая склянка, за изумрудными стенками которой плескалось Мериановое масло, всегда висела на поясе Бьякуи. Даже при их первой встрече его руки пахли этой пьянящей свежестью. И, помимо приятного запаха, Рукия отчетливо помнила горький вкус их молотых листьев. Он немного напоминал корень солодки и вишневую спиртовую настойку. Несомненно, помимо лечебных свойств, помол обладал и токсичными веществами. Но это не остановило любопытную девушку, что осмелилась слизнуть их со ступки во время практики по алхимии. Смешно, но после этого обеспокоенная Орихимэ весь день бегала с тряпочкой по следам, спрашивая, не тошнит ли её. А последнее яркое воспоминание, связанное с кустами мериам, было в тот день, когда бравый отряд отправился в поход на Высокий Хугал за редкими ингредиентами. Именно в тот день Рэнджи до одури её напугал, выскочив из-за сугроба. Именно в тот день они встретили непоседу Кейго у ворожейного гнезда. И именно в тот день, у сверкающего моста, в поисках куста с мятными листьями, Рукия оказалась в западне чудовища. Именно тогда все и началось… Кто бы мог подумать, что этот приятный аромат зимних трав станет предвестником смерти… Пожалуй, это была самая тихая ночь в её жизни. Самая холодная и самая скорбная. Разве можно представить как-то иначе момент для жирной точки в конце истории? Она ведь ничего в своей жизни не добилась. Просто… не успела. И вряд ли ей представится шанс сделать хоть что-то великое. Да и что уж гадать о будущем, которого у нее больше нет? Лучше сказать спасибо всем, кто сделал прекрасным её прошлое. Рукия закрыла глаза и подумала о тех людях, ради чьего спасения она жертвовала собой. Образы возникали в её сознании, словно прощаясь. Спасибо дорогому брату, что дал приют и крышу над головой. Гордому и мудрому магистру клана Кучики. Спасибо Рэнджи, сумевшему наполнить жизнь безумством и весельем. Другу дорогому, ставшему надежной опорой во всем. Спасибо Орихимэ и Арисаве, что поддерживали в трудную минуту. Подругам, чьи советы и добрые улыбки оставляли следом только тепло на душе. Спасибо… всем тем, кто сделал жизнь оборванки из Руконгая столь яркой и счастливой. Хоть и ненадолго. Белоснежное лезвие, чуть заметно сверкнув в лунном свете, поднялось к горлу. Оно звякнуло, соприкоснувшись с гладким черным обручем на шее. Еще пара простых движений, и мучению придет конец. Вдруг, рука девушки дрогнула. Именно в ту секунду, когда она была готова сделать последний шаг в пропасть. Одна маленькая мысль, мелькнувшая позади остальных, остановила собственную казнь. А что… если без Kin Хичиго совсем потеряет голову? Что если «хороший» – это именно её влияние и, покончи она с собой, обезумевший монстр обрушит свой гнев на тех, кто ей так дорог? Кто защитит их тогда? Кто предупредит Коллегию о надвигающейся буре, вернувшейся из прошлого? Что если именно ей предначертано остановить его? Может, это и есть её судьба? Руки затряслись пуще прежнего. Чёрт подери, как же быть?! Как поступить на этот раз?! Клинок в её руках, и более шанса такого не представится! Так какого черта она вновь сомневается в себе? Если не покончит со своей жизнью сама, то это с легкостью сделает он, поглотив её душу в очередном могучем заклинании. Все так и закончится, если только… если только он не погибнет раньше. В руках лежал не просто клинок, а ключ от множества дверей. И какая из дверей могла стать выходом, зависело только от выбора Кучики. Зачем избегать проблем, убивая себя, если можно искоренить источник проблемы? Девушка опустила короткий клинок перед собой и, крепко сжав рукоять, прислонила его острие к глотке воздаятеля. Казалось бы, что здесь сложного? Раз, и всё. Один удар избавит её от удушающего унижения и груза вины. Но... странное чувство, внезапно воспылавшее внутри, не позволяло ей совершить грехопадение. Словно сцепились в неравной схватке ненависть лютая и человечность. Вовсе не секрет, что жизнь – это величайшая ценность, которую восхваляют даже в Храме Луны. Появление мыслей об убийстве себе подобного - признак оскверненного духа. Именно поэтому последствия такого поступка пугали волшебницу не меньше исхода, что настигнет её, если на столь тяжкий грех жрица не решится. Колдун лишил всего: друзей, свободы, права выбора. Вскоре лишит даже чести. Но был ли он способен очернить её душу? При этом являясь только причиной, и не очерняя собственными руками. Мог ли он наложить несмываемый отпечаток греха на её человечность? Ведь по сути, это единственное, что могло остаться нетронутым. Чистота помыслов жрицы всегда зависит только от неё самой. Рукия понимала это. Так же, как и осознавала реальную цену человеческой души. Нельзя отнять жизнь у разумного создания по прихоти своей. На такое только гадкие бестии способны, и бездушные сукины дети. Разбойники, пираты, колдуны-ассасины и прочая чернь, что не страшится замарать руки кровью за звон серебряных монет. Решиться на такое – сравнять свою личность с грязью. Однако убить себя и убить другого – это совершенно разные картины. Если Рукия прервет собственный цикл - проказа растворится в астральном потоке вместе с ней. А во втором случае она опорочит не только свое имя, но и клан Кучики, Храм Луны, Коллегию. Это будет судьба позорного пятна на чистом полотне магемы*. Судьба убийцы. Какой бы сильной ни была её ненависть к колдуну из Мидена, решиться на порок она не могла. Перед глазами то и дело всплывала картина, как холодное лезвие с трудом проходит в глотку. Как захлебывается в крови тот, кто не успел вырваться из мира грёз и кошмаров. Как приходится делать второй, третий, десятый удар, чтобы добить до конца. Жуткий звук рвущейся плоти и крошащихся костей. Ничего ужаснее представить нельзя. Этот образ напоминал ей фантазию о том, как колдун мог разделаться с нагой. Однако он так и не сделал этого. Может быть, в прошлом он и был убийцей, но сейчас зачастую предпочитал прислушаться к визгам своей спутницы и оставить несчастную жертву полуживой. А на что же идет сама Рукия? На жестокое и кровожадное убийство спящего человека? Тогда она ничем его не лучше. - Я ненавижу… ненавижу тебя, Хичиго… - прошептала она, склонившись над юношей. - Почему я так сильно ненавижу тебя, но не могу убить? Почему… я стала такой слабой? Это противоречило её убеждениям. Несмотря на то, что колдун был тварью несусветной, он всё же оставался человеком. Совершить убийство руки не поднимались. Она же не чернь, что глотки чужие рвать готова по прихоти своей! Но и сердце желало расправы больше всего на свете. От того девушке было страшно не по себе. В любом исходе ожидал порок. Убей она воздаятеля или помилуй. А то и вовсе казни себя сама, всё равно кара небесная одна. Душа будет очернена. Позором суицида, проказой убийцы или греховной страстью. Вот и вся разница. Вот и весь выбор. Одна скверна из трех, осталось сделать лишь выбор. Но душераздирающая дилемма отошла на второй план, когда объект терзаний распахнул свои очи. Золотые зеркала в ту же секунду прожгли душу послушницы до самых глубин. - Давай, – сорвалось одно тихое слово с дрогнувших губ. Но прозвучало оно как рокот грома в ночной тиши. Рукия замерла в оцепенении. Не смела даже шелохнуться. Было слишком страшно. Слишком непредсказуемы дальнейшие действия воздаятеля. Он не выхватил клинок из её рук. Не бросился в ту же секунду на представляющую угрозу девицу, как она предполагала. Вместо это он предложил ей... убить. - Или всё же кишка тонка? - с насмешкой добавил он, вздыхая. Кучики вдруг почувствовала, как её запястье обхватывают тонкие пальцы чародея: его рука поднялась настолько тихо, что заметила это девушка по факту физического контакта, ни секундой раньше. Волшебница боялась предположить, что последует за этим прикосновением. Однако колдун, приподнявшись, оттолкнул руку с клинком от себя и уселся в позу лотоса напротив пленницы. Стоит признать, это было ещё более неожиданно, чем всё произошедшее пару секунд назад. - Вот уж не думал, что твое отчаяние так быстро дойдет до предела. - Что? - Почти сломалась. - Сло... Сломалась? – удивленно захлопала глазами жрица. Два бледных пальца колдуна указали туда, где ошеломленно билось маленькое сердечко. - Ты чувствуешь леденящий душу хруст? Скажем, как будто от твоей личности не осталось ничего достойного. Представь, что все кости и сухожилия, поддерживающие скелет твоего образа, мигом стерли в порошок. Остался лишь мешок без костей, полный дерьма. Очень красочно, не правда ли? В деталях описывает человека, что не в силах более бороться. Человека не способного противиться судьбе и готового пойти на поступки позорные и недостойные, лишь бы скрыться от того, что настигнет рано или поздно. Рукия ошарашенно распахнула глаза, чувствуя толпу мурашек, пробежавших по спине. Слова повелителя прозвучали поистине ужасно, ведь ещё никогда они не были так близки к истине. Волшебница и впрямь чувствовала, как образ её покрылся трещинами и глубокими проталинами. Нельзя сказать, что виной каждой из них был именно колдун. Многие являлись венцом её творения. Например, захрустевшая от надломов человечность. Прогнувшаяся самоуверенность. Под корень срубленная вера в будущее. И невероятно сильная личность, которая раньше никогда не прогибалась под условия жестокого мира, вдруг затрещала по швам. Рукия ведь действительно была сама не своя с тех пор, как Рэнджи отказался покинуть перелесье. И его глаза в тот день явно говорили о том, что девушку он совсем не узнает. Так что же перевернуло всё вверх дном? Что же так сильно изменило сущность Кучики? Ответы на всё были просты и очевидны. В страхе потерять друга детства, Рукия оставила свои принципы и была готова принести себя в жертву. Только вот на перелесье она признавала, что на пытки и унижения готова пойти, а сейчас же струсила, отчаянно выискивая спасение. Ей настолько противна была предписанная судьба, что даже смерть казалась выходом. Но… так ли это на самом деле? Разве настоящая Кучики Рукия поступила бы так? Это всё равно, что сдаться без боя, закрыв глаза на последствия. - За клинок первым делом схватилась. Неужели настолько жалко себя? - Я… - хотела было что-то возразить девушка, но в тот же миг осознала, что парировать ей нечем. Хичиго был абсолютно прав. Именно жалость к себе подталкивала на грязные мысли о самоубийстве и расправе над чародеем. Но… разве мир не станет лучше, если это чудовище сгинет?! - Молчишь? Хочешь оправдать свои действия, но слов не хватает? Или складываешь их в длительную тираду о добре и зле? Глупая девчонка, не обманывай себя. Все твои мысли - обычное самовнушение. Грех для звезд остается грехом. И им неважно, насколько правильным ты считаешь свой паршивый поступок. Такая-то тварь, как он, и носом тыкает в ошибки? Позорище! Не хватало ещё, чтобы узник из Мидена лекцию о праведности зачитывал! Рукия тут же почувствовала себя с ног до головы грязью облитой. Всего парой простых слов ему удалось пристыдить её. Но, с другой стороны, эту несчастную девушку можно было понять. Ещё никогда ей не приходилось делать выбор между жизнью и смертью. Да и судьбы других людей раньше не зависели от её решений. Не удивительно, что сложившаяся ситуация ввела крошку в смятение. А её растерянное личико было настолько очаровательным, что Хичиго не смог скрыть улыбки. Он прекрасно понимал все её чувства. Поэтому дразнил, совсем не опасаясь клинка. В какой-то момент даже захотел накрыть её руку своей, но вздрогнувшая кудесница в тот же миг пресекла любой физический контакт. Она, вытянув руки перед собой, направила остриё клинка в сторону чародея. - Мозги мне запудрить пытаешься?! – голосок жрицы наконец-таки прорезался. Совсем слабенький, дрожащий и затравленный. Но что-то в нем было такое, что напоминало старую-добрую Рукию. Какая-то терпкая нотка силы и уверенности вернулась к ней. – Ты чудовище! Таким как ты нет прощения! Таких казнить надо! Небеса простят мне грех, если он будет совершен во благо! - Перед небесами мы все равны. – нежно улыбнулся парень. – Поверь, звезды не будут вдаваться в подробности, мудак я при жизни был, или герой. Хочешь проверить? Казни меня, если кишка не тонка. Так странно, что Хичиго не страшась предлагал ей подобное. Чего именно он добивался? Того, чтобы малышка опустила клинок и признала свою слабость? Или чтобы она накинулась на него? Разве оба эти варианта не станут последним «надломом» для её личности? - Ты очень умная. Понимаешь что к чему, – кивнул он, отмечая про себя, что Рукия не воспроизвела ни один из обдуманных ею вариантов. Она предпочла оставаться в той же позе, вытянув клинок перед собой. Словно ожидая дальнейших намеков судьбы. – У тебя было столько времени и возможности прикончить меня, но ты так и не смогла стать убийцей. Забавно. Я опасался другого расклада. Ты продолжаешь меня удивлять своим несгибаемым чувством справедливости. - Замолчи, мерзавец! – гаркнула девушка, окончательно потеряв самообладание. – Что это ещё за «справедливость» такая?! Я, чёрт подери, каждый раз спускалась в бездну Мидена, чтобы облегчить твои страдания! И как ты отплатил мне за доброту?! Вот этим всем?! Что, неужели боли, причинённой мне издевками, тебе мало было?! Для полноты картины лучшего друга решил убить?! - Тише-тише. Я же его не убивал. – засмеялся молодой человек, взмахивая руками, чтобы успокоить взбесившуюся жрицу. Она была вся красная, а глаза налились гневом. Тряслась, как раненая росомаха, вот-вот грозясь клыками впиться в глотку колдуна напротив. – Позволь напомнить, что по милости твоей я лишил бедолагу милосердия смерти. Ты сама сделала предложение, от которого я не смог отказаться: обменяла жизнь идиота на собственную. Но после пробуждения отважная крошка-Рукия не бросилась снова спасать дружка. Я опять же удивлен. – вновь подавил смешок он. - Вероятно, ты уже к мертвым приписала беднягу. Что ж, посему жертва напрасна. Ты поэтому попыталась убить меня? Хичиго постоянно повторял слово «убить», словно осознавал, насколько сильно оно давит на чувство вины. Талантливо с его помощью промывал девчушке мозги и напоминал о событиях минувшего дня. Вынуждал ощущать горечь и слабость. Умело внушал, что нет больше никакого спасения, и бежать от судьбы смысла нет. Но Кучики по-прежнему оставалась скалой неприступной. Настолько сильна была вера в справедливость, что даже гад и мучитель, по мнению её, смерти от рук хранительницы был не достоин. Она сцепилась взглядом с его золотыми зеркалами в надежде хоть немного понять ход его мыслей, в то время как сам Хичиго буквально таял от столь длительного зрительного контакта. - У тебя потрясающе красивые глазки. – чувственно произнес он, нежно коснувшись кончиками пальцев пылающей щеки девицы. А после очертил контур её фарфорового личика и приподнял за подбородок. – В них столько живых и неподдельных эмоций, что я оторваться просто не могу. Сколько бы ни пытался сломить твой дух, ты по-прежнему не желаешь подчиниться моей воле. По-прежнему не прячешь взгляд. По-прежнему упрямишься. Твое желание жить восхищает. Твоя непреклонность будит во мне страсть. Колдун оказался опасно близко. Его губы едва ли не касались её, от чего в груди волшебницы всё сковало томительной тяжестью. Казалось, в этот миг дыхание их слилось воедино. Воздуха не хватало и каждый вздох был пугающе синхронным. Белоснежный клинок упёрся в грудь юноши, и приложи девица небольшое усилие, могла бы покончить со злодеем раз и навсегда, пронзив его сердце. Но думать об оружии она не могла, ведь в данный момент пребывала в оцепенении от такой небывалой близости. Разве можно думать о чем-либо другом, когда его глаза напротив? Причем, в его янтарных омутах тлело нечто отчаянное, дикое и неистовое. А от сбившего дыхания, ощущаемого на губах, внутри всё в узелок сжималось. Вопреки сознанию, тело кудесницы млело от окружающего аромата зимних трав и воцарившейся интимной атмосферы. Руки казались ватными и тряслись так, что вот-вот выронить клинок могли на землю. Этому препятствовало лишь то, что он упирался в грудь колдуна. - Я вижу в твоих глазах жажду свободы. Владелица таких красивых глаз на убийцу не похожа. Скорее на мученицу и жертву обстоятельств. Для убийцы ты слишком нежная. Но и для борьбы за независимость уже слишком слаба. Да и права на это у тебя больше нет. Ты же не забыла о том, что стала моей собственностью? – с насмешкой добавил он. Казалось ещё немного, и колдун прильнет к её губам, утянув в поцелуй. В золотых глазах напротив Рукия видела искаженное от ужаса собственное отражение. И стоило чародею положить вторую руку малышке на пояс, как её тут же встряхнуло, словно током ударило. Осознание столь тонкой грани между игрой и запретом щелкнуло в голове. Кучики абсолютно не осознавала что делает, ведь в эту секунду её вел какой-то инстинкт. Не отдавая себе отчета о собственных действиях, малышка оттолкнула приближающегося колдуна и взмахнула белоснежным клинком. Это было достаточно неожиданно и стихийно. Как для мага, так и для самой Рукии. Хичиго попросту не успел среагировать на столь безрассудный и внезапный порыв. Он был слишком близко, чтобы успеть отскочить от девчонки. Острие клинка пролетело прям перед глазами, задев переносицу и оставив ярко-красную полосу за собой, заалевшую в ту же секунду. Рукия откинулась назад, на снежный гладкий окат, а после испуганно посмотрела на кончик клинка. В сиянии лунного света на бледной металлической поверхности отчетливо виднелась свежая кровь. С трудом осознав содеянное, малышка обратила взор на своего господина. Он сидел как застывший. Глаза безотрывно глядели в одну невидимую точку. Радужка загорелась ярко-желтым, а зрачки сомкнулись в тонкие щепки. По носу, прям на истерзанные шрамами губы, скатилась красная горошина, очертив за собой полосу. В эту же секунду его звериный взгляд переметнулся на испуганную девушку. Он набросился на неё, не медля ни секунды больше. Рукия попыталась отмахнуться, но всё было безуспешно. Господин схватил малышку за цепь на ошейнике и как собаку поволок в сторону дерева, под которым ещё недавно она мыслила о смерти. Но в ней уже зажглось желание бороться до конца. Она тут же перевернулась на живот и вонзила белый клинок в снежный окат, надеясь затормозить этим колдуна. Однако, руки снова её подвели. Истерзанные ладони соскользнули с рукояти танто, а остановить или замедлить душегуба без него было вовсе нереально. Конечно, Кучики попыталась руками впиться в заснеженную землю, но итогом стали лишь кровавые отпечатки её ладоней на белом снегу. Одним сильным рывком юноша притянул строптивую кудесницу к своим ногам, склонился над ней и, просунув два пальца под гладкий ошейник, приподнял малышку от земли. - Ты у меня поплатишься за эту дерзость. - прорычал он и отшвырнул девушку к подножию дерева. Перекатившись один раз через плечо, Рукия ударилась спиной об заиндевевший ствол, а после спешно попыталась подняться. Однако в этом ей опять же помог колдун, резко потянув за цепочку на шее. Причем, он делал это в меру грубо, осознавая, что излишне резкие движения могут стать причиной удушья или переломанной шейки. Но вместо того, чтобы поднять девушку на свой уровень, колдун сам опустился на колени. – Что, помирать не хочется, но и шлюшкой моей быть тебе противно? - Отпусти! – взвыла волшебница, когда руки её заломили над головой. Знакомая картина: маленькая жертва, прижатая к стволу дерева. Такое уже проходили. - Куда же я тебя отпущу, сука? Особенно после того, что ты сделала с моим прекрасным носом. – прищурился юноша, слизывая кровь со своих губ. Выглядел он на редкость устрашающе. – Неужели ты забыла о том, кто здесь хозяин? Будь моя воля, ты могла бы очнуться абсолютно голой, с кляпом во рту, навроде шишки. Цепи опутывали бы с ног до головы, не ограничиваясь одним лишь ошейником. А тело всё, вероятно, покрылось бы зловещей скверной. Но посмотри, ты целёхонька и одета, как положено. Отчего же я так мил и любезен с тобой? Ты убить меня попыталась. Но ничего, я научу тебя манерам. Рукия дар речи потеряла, поперхнувшись воздухом от возмущения. Глядя на неё, чародей гаденько засмеялся, после чего приподнялся от земли и намотал гагатовую цепь на ручки юной волшебницы. Немного погодя он приподнял и саму девицу, чтобы подвесить её на рукояти катаны, торчащей из ствола дерева. Кучики и подумать не могла, что однажды окажется в таком положении, а именно: подвешенной за руки как на крючок. И сорвать руки с этого «крючка» было абсолютно невозможно: цепи слились воедино благодаря моментально наросшей ледяной корке. Такой же, какая появилась на клинке Рэнджи, когда ему вогнали лезвие в бочину… - Теперь не убежишь, кролик.– промурлыкал на ушко чаровник, плавно проводя ладонями по бокам девицы. От ребер к талии, от талии – к бедрам. Словно изучая соблазнительные изгибы этой хрупкой фигурки. – Ты очень плохая девочка, Рукия. Плохих нужно наказывать. - Нет, - сорвалось с губ Кучики, когда руки неприятеля достигли оголенных участков на бедрах, вот-вот грозясь оказаться под юбкой. От его беззастенчивых прикосновений у Рукии всё тело горело. Она прекрасно понимала, что это только начало. Дальше будет только хуже, только больнее. Нужно было спрятать язык за зубами, дабы не взвыть от боли и не взмолиться о пощаде. Он, наверное, только этого и ждал. Только вот Рукия скорее костьми ляжет, чем принесет ему удовольствие от своего жалкого вида. Она отлично знала, что главной причиной подобных игрищ было не сколько запугивание жертвы, сколько получение удовольствия от пытки. Трудно сказать, что задумал этот подлец на самом деле, но ухмылочка его не предвещала ничего хорошего. Попытки абстрагироваться от происходящего тоже не увенчались успехом. Трудно отрицать реальность, когда она с такой страстью впивается когтями в округлые бедра. И, к сожалению, это была даже не метафора. Хичиго провел носом линию, начиная от точки за ушком, и заканчивая ключицей, где под запахнутым болеро скрывался гладкий черный ошейник. Эта бархатистая синяя ткань снова представляла собой раздражающее препятствие. Нужно избавиться от него. Юноше не терпелось ощутить аромат её кожи по-настоящему. Поэтому, даже не отрываясь от пленительной шейки жрицы, колдун дотянулся правой рукой до круглой брошки. Она глухо щелкнула под его пальцами, и тугая темно-синяя накидка на груди девушки распахнулась. В тот же миг из груди мученицы вырвался сдавленный стон. Он окончательно смыл всё границы между простой игрой и настоящей похотью. Юноша изнемогал от желания вновь услышать её дрожащий голос. Её молитвы. Зов. Чувствовать, как срывается с лиловых губ имя Морфалийца. Ловить каждый обрывистый стон, томительно растягивая чудные мгновения. Хотелось… владеть этой несносной девчонкой. Хотелось ощутить, как она сдается во власть его грубых и обрывистых движений, забывая о своей гордости и непокорности. Хотелось... совершить зловещий грех. От накатившего возбуждения рука, когда-то смиренно лежавшая на талии, до боли впилась в хрупкую девичью фигурку. А колено, тем временем, попыталось проскользнуть между её ног, но девушка плотно сомкнула их между собой, зажмурившись и прикусив губы. - Хей, так не честно. Ну-ка раздвинь их. – усмехнулся парень, опустив правую руку к бархатистому подолу юбки. Но его жертва держалась стойко, ни на секунду не расслабляя мышцы ног. Казалось бы, невозможно быть слабой и сильной одновременно, однако Рукия была именно такой. Сладкий запретный плод так и манил совершить грехопадение. Но, как и гласит предание, сорванный плод очень опасен. Хичиго всегда старался глядеть на несколько шагов вперед и отчетливо понимал, что сейчас не самое подходящее время для скверны. Едва сдерживаясь, колдун отстранился от привлекательной шейки волшебницы, чтобы посмотреть в глаза женщине, посмевшей свести его с ума. Но увидеть их он не смог: девушка зажмурилась, в надежде, что это хоть как-то поможет ей успокоиться. Руки сильно дрожали, от чего цепочка едва заметно звенела, когда кольца задевали друг друга при малейшем колыхании. - Молить о прощении не станешь? – игриво поинтересовался беловласый маг. В ответ ему промычали нечто невнятное и, судя по тону, весьма нецензурное. – Что, орать на меня тоже не будешь? – отстранился парень, едва сдерживая смех. – Ты меня больше смерти боишься? Спасибо, это такая честь. Но не теряй от страха сознание раньше времени. Я знаю много игр, а играть с тобой – одно удовольствие. - Что? – потерянно проронила девушка, распахнув очи от удивления. Чаровник ни с того ни с сего прервал свою «прелюдию» и обосновался на заснеженной тверди. Это было очень странно и неожиданно. Также, Рукия увидела, как колдун снял с плеча расшитый ремешок и выудил из-за спины что-то довольно знакомое. - Узнаешь эту вещицу? Её притащил с собой твой дружок. Он был так любезен, что вернул мне пропажу бесплатно. И стрелы все на месте. Какая удача. – в руках чародея обосновался темно-синий тул с кожаными вставками. Рукия тут же припомнила, что этот колчан он потерял где-то в сугробах во время битвы с великаном. Вероятно, поисковый отряд наткнулся на то перепаханное перелесье, а Рэнджи решил забрать найденную улику с собой. Черт возьми, да Хичиго просто везунчик какой-то! Одним ловким движением молодой человек выудил из колчана стрелу. Тонкие пальцы скользнули по деревку, от оперенного конца к острому наконечнику. И когда пальцы достигли холодного металла, он направил другой конец к своей рабыне. - Ты боишься щекотки? - Чего?! – удивленно пискнула Рукия. Это он пошутил так или всерьез спросил? - Хотя, проще проверить, нежели вопросы задавать.- кокетливо улыбнулся он и провел оперенным кончиком стрелы вдоль обнаженной шеи жрицы. Кучики растерянно взглянула на колдуна, который тут же расхохотался. – Ну и рожа у тебя. Что, совсем неожиданно, да? Думала, я тебя сразу трахну, без всяких прелюдий и игр? Но так же не интересно совсем. Не думай, что тебе удастся быстренько «отмучаться и забыть как страшный сон». - Чего ты пытаешься добиться? - Не знаю. Мне просто нравится издеваться над тобой. – всё также улыбался душегуб, проводя кончиком стрелы вверх и вниз. На его «орудии для пытки» было настоящее орлиное перо, расщепленное и плотно привязанное. Не удивительно, что задевало кожу оно поистине щекотно. Кажется, он старался выдавить из несчастной послушницы хоть один смешок или улыбку. Но девушка держалась стойко, хоть и было ей не шибко приятно. Неужели он настолько любит абсурды, что улыбка связанной девушки ему принесла бы удовольствие? – Вот же противная такая. Не заставить её ни рыдать, ни смеяться. Ты из камня сделана? - Хватит! – вдруг вскрикнула она, не сдержав своих эмоций. – Я тебе не игрушка! Не смей обращаться с людьми, как с вещами бездушными! - А-ха-ха-ха! – разлился на всю округу хохот. – Нет, Рукия. Ты моя игрушка. И я имею право играть с тобой, как и когда захочу, по своим правилам. - Это неправильно! - Почему же? Ты продала мне всю себя. Поэтому я могу делать всё, что захочу. - Я продала свою жизнь за жизнь товарища! И что же ты с ним сделал? Воткнул клинок в спину! Оставил посреди поляны, одного, в глубокой ночи! Ты считаешь это не убийством?! - Погоди-погоди. – замахал колдун перед глазами жрицы своей стрелой. – Я сказал, что добивать его не буду. Дал шанс на выживание, какой дал наге или разбойнице. За их судьбу ты так не беспокоилась, а тут кричишь на меня без умолку. Ты что же, думала я позволю тебе подойти к нему и вылечить? Чтобы этот полоумный снова накинулся на меня? И сколько раз по кругу повторить сей ритуал? Пока жизнь твоя не оборвется? Ты правда такая глупая, или просто притворяешься? - Прекрати! - Интересно, что он нашел в тебе? Ты же совсем не привлекательная. Нет фигуры и рост метр с шапкой. Как можно пожертвовать собой ради такой букашки заурядной? - задумчиво протянул Хичиго, с интересом разглядывая коротышку перед собой. Правда, его смутил тот факт, что ещё недавно он сам восхищался глубиной её глаз и желал овладеть её телом больше всего на свете. Мистика какая-то. При всей своей простоте она завлекала невероятно, но колдун упорно пытался это отрицать. Хотелось унижать её и говорить гадости, но глубоко под коркой мысли крутились совсем о другом. Да и те в форточку улетали, стоило лишь рот ей открыть. - Что ты имеешь в виду?! Мы были лучшими друзьями! А друзья друг за друга жизни не пожалеют! - А-а-а. Вы друзья? Ты уверена? – засмеялся юноша, чем привел свою пленницу в недоумение. – Я, кажется, понял. Он для тебя просто друг, так ведь? Тогда позволь я расскажу тебе маленькую сказочку на ночь. Поверь, она тебе очень понравится. Встретил я как-то раз, случайным образом, девчонку непослушную. Долго ли, коротко ли волочил её за космы по лесу заснеженному, как вдруг встал у меня на пути «рыцарь благородный». Хотел он отобрать у «злого колдуна» девицу, и подвигом своим сердце её покорить. Да вот только не по зубам олуху этому оказался колдун. И чтобы спасти "просто друга" девчушка отдала колдуну всю себя. И душу, и тело, и послушной быть поклялась. А парнишка тот остался лежать полужив полумертв на поляне, в челюстью вывернутой и сердцем разбитым. Лучше бы сдох, честное слово. - ХВАТИТ! – сорвалась на крик девушка. - ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ! - улыбка с лица Хичиго пропала, и брови нахмурились пуще обычного. На этот раз он не нежно провел стрелой по щеке, а со всей силы хлестанул оперенной стороной по её лицу. Удар был настолько сильным, что Рукия голову в сторону отвернула. На щеке осталась ярко-красная полоса. - У тебя нет права голос на меня поднимать. Так что будь так добра, закрой свое орало и послушай меня. – голос Хичиго стал твердым и серьезным. Он казался неестественно цепким и колким, будто металлическими призвуками отдавал. Своей стрелой он вынудил Рукию повернуть лицо обратно к нему, чтобы она смотрела на господина, как положено. – Повторюсь, крошка. Я очень щедр и милостив. Твое положение могло быть в разы хуже текущего, так что хватит себя жалеть, почем зря. Я ведь ещё никого не убил на глазах твоих. Ни одной жертвы. Ни-од-ной. - Ложь! – сквозь зубы процедила малышка, глядя в глаза колдуну исподлобья. – Как минимум Великана Ями ты убил. Это по-твоему не в счет? - Конечно нет. Ведь жертвой был не он, а ты. – Хичиго коснулся ладонью румяной девичьей щеки, на которой ещё алел отпечаток от удара стрелой. – Разве не ты тогда попросила разделаться с ним? Разве… не я был орудием казни по воле твоей? Дыхание в груди сковало. Рукия глядела в золотые зеркала прямо над собой и поверить своим ушам не могла. В словах чаровника была неподдельная истина. В той битве о спасении молила именно она. Причем, даже не подозревая о последствиях, сама предложила ему воспользоваться силой и вырвать из её души огромный кусок маны. Значит, в этой битве она была второй рукой палача. Подобные умозаключения пугали не на шутку. Она уже не знала, в чем было её предназначение и как же ей стоило вести себя. Однако желание жить к ней действительно вернулось. Рукия осознала собственные ошибки, и благодаря этому у неё наконец появилась цель: выжить и спасти всех от безумия Ульдра. Победить колдуна… не убивая. Кроме неё на такой подвиг никто не пойдет. Если она действительно является второй рукой палача, то только ей может выпасть исключительный шанс остановить руку, держащую топор, и не допустить кровопролития. Пусть это будет ужасно тяжело - она не отступит. Ведь это по её вине в лесу скитались волшебники из Коллегии Магов. По её вине лучший друг глубокой ночью в лесу умирал от потери крови. Вероятно, страдания она заслужила. Значит, придется терпеть их, сомкнув зубы. Главное, не сдаваться. Главное, приложить все усилия для того, чтобы исправить все свои ошибки. Иначе жертва Рэнджи будет напрасной. Поэтому Рукия подняла на Хичиго глаза, полные уверенности в себе. И колдун почувствовал внезапно сменившийся настрой кудесницы. Это было просто невероятно. Она почти сломалась, но смогла восстать из пепла вновь. Кажется, ещё сильнее, чем прежде. Ещё никогда чародею не доводилось видеть в ней столько решительности. Даже густая тьма вокруг не могла укрыть её безграничной очаровательности. В ней не было ничего сверх прекрасного и необычного. Простая девчушка с непримечательной внешностью. Так что же манило в ней? Наверное, секрет скрывался в искренности. Ведь девушка всегда была такая живая. Настоящая. Неподдельно эмоциональная. Ямочки всегда красиво обрамляли её губы, когда она улыбалась. Милый румянец украшал бледную кожу, когда смущалась. Хмурые бровки, когда злилась, очаровывали ничуть не меньше. И только слез колдун не видел. До дрожи интересно было узнать какие же они. Но даже пытками от жрицы не добиться и крошечной капельки на щеке. Где-то в глубине души Хичиго восхищался её стойкостью и упрямством. Это чувство было таким необычным для него. Даже Рэнджи – двухметровый бугай, способный призывать сильнейших духов – и тот не сдержался в конце боя. Но Рукия не такая. Она стерпит любое унижение, оставшись при своем. Поразительная черта характера. Интересно, надолго ли её хватит? Хичиго вновь приблизился к девушке, не оставляя между ними ни сантиметра свободного пространства. Обхватил одной рукой её хрупкое личико и грубым движением принудил приподнять голову, чтобы она не прекращала смотреть на него. Но, кажется, она и не желала уступать в игре «в гляделки». Вот именно это в Рукии так пленительно. Любая другая девушка уже давно сломалась бы и рыдала от жалости к себе, умоляя не трогать и отпустить. Но эта особа была не такой. Она смирилась со своей участью. Бросила провидению вызов одним лишь взглядом. Выразила отсутствие страха перед участью и предстоящими страданиями. Потрясающе. Просто потрясающе! - Вау. – выдавил одно лишь слово Хичиго, спустя пару минут нависшего молчания. – И долго ты меня сверлить взглядом будешь? Может быть, уже скажешь что-нибудь? - Господин пожелал, чтобы я закрыла свое «орало». – с толикой презрения в голосе медленно проговорила Кучики. - Господин? Мне это уже нравится. – усмехнулся он, проводя большим пальцем вдоль губ девушки. Хичиго ни с того ни с сего бросило в жар от одного лишь прикосновения. В груди вместо привычного холода и пустоты ощущалась доныне не виданное чувство, напоминающее пожар. Это было странно. – Ты совсем не боишься того, что будет дальше? - Да мне наплевать, что ты собираешься делать со мной. Я сама во всем виновата. Значит, заслужила это наказание. Если бы эта девушка сломалась духом окончательно, вероятно, у Хичиго к ней пропал бы всякий интерес. Она стала бы скучной и послушной куклой, совершенно, как и все остальные женщины, оказавшиеся во власти его рук. Но сейчас интерес только возрастал, ведь игра продолжалась. Рукия больше не испытывала жалости к себе, и не ощущала себя на месте жертвы. И как ей только удавалось оставаться такой холодной и безучастной к своему же грядущему? Нельзя же быть такой несгибаемой! - Виновата? И в чем же ты виновата? - В том, что прониклась жалостью к «раненому и беспомощному» узнику Мидена. В том, что стала ключом для его освобождения. И как минимум в том, что ты фактически убил моего лучшего друга. – очевидно, Рукия старалась держаться изо всех сил, но голосок её предательски выдавал. Последние слова давались ей с немыслимой болью, несмотря на то, что на лице не было ни единой эмоции. Несомненно, во всем случившемся она винила именно себя. И, похоже, сильно сожалела о том, что встретила великого колдуна и, поддавшись очарованию легенды, усыпила свою бдительность. Это было настолько забавно, что очередная ухмылочка наплыла на лицо чародея. Но какая-то слишком уж мягкая она была, чтобы назвать её поистине хичиговской. - Я наказал твоего друга за то, что он покусился на мою собственность. – прошептал душегуб, склонившись над девушкой и подняв вторую руку к её лицу. Теперь обе его руки касались фарфоровых румяных щечек. Лбом он уткнулся в большой камень на церемониальном рогатом ободе. А носы их едва ли заметно соприкасались самыми кончиками. – Я наказал его за то, что он хотел похитить тебя. - И это всё? Неужели… - тихо проронила Кучики, оборвав фразу на полуслове. Ей в услышанное верилось с трудом. Воздаятель не скрывал своих эмоций за привычным гадством и красивыми язвительными фразами. Он сказал всё, как есть. Без лишнего притворства и яда. Его слова... отдавали нотками ревности. - Глупая козявка. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. – жарко прошептал парень, зарывшись носом в иссиня-черные волосы у виска. Они источали нежный аромат жимолости и лаванды, от чего голова просто шла кругом. Такой букет трудно будет забыть. Руками Хичиго по-прежнему держал лицо Рукии на угодном ему уровне. Он ощущал всю её взволнованность в каждом вздохе. Трепет в каждой клеточке тела. Жрица не желала быть ему покорной, но и противиться не смела, так как прекрасно осознавала возможные последствия. Как же, чёрт подери, она манила его своей неприступностью и хрупкостью. Как скромный подснежник среди пышных и помпезных роз. Казалось бы, чем может очаровать такой простой и невинный цветочек? Совсем без шипов, беззащитный и на убийство не способный. Но… такая крошка может оказаться сильнее, чем кажется на первый взгляд. Когда на землю опустится холод могильный, и все розы увянут, один лишь подснежник останется бороться до конца. Вот уж диво – цветок, что снега и льда не боится. Именно такой была Рукия. Простой, сильной и бесстрашной. Особенно теперь, когда утратила жалость к себе и страх грядущих кошмаров. И Хичиго ни сколь не слукавил, когда говорил, что неприступность пробуждает в нем страсть. Но помимо вожделения появились и другие странные чувства. Холод, например. Давненько узник Мидена не ощущал мурашек на своем теле. Казалось, с тех пор, как он переродился, способность чувствовать мороз покинула его навсегда. Однако неведомым образом этой коротышке удалось пробудить в нем столь забытые чувства. И… эта тяжесть в груди... Сколько помнил себя чародей, с тех пор как лик его стал белее снега, в груди казалось пусто. Но теперь бушующий внутри ураган из страсти и ненависти к миру был отягощен чем-то печальным. Или… быть может, оно только казалось таким горьким? Ведь печали он тоже не ощущал очень давно… Однако углубляться в свои мысли чародей не желал. Особенно, когда перед ним был столь желанный распятый цветочек. Ни в коем случае нельзя давать слабину и идти наперекор собственным планам. Зловещая скверна может всё испортить, а посему игра должна оставаться на тонкой грани. Важно знать цену каждого шага и каждого слова. Общение - это такая же математика: одно неверное слагаемое, и результат будет далек от истины. Поэтому сегодня на жертвенный алтарь он кладет не только её свободу, но и собственную страсть. А цветочек он обязательно сорвет, но не этой ночью. Пытка в ожидании ничем не хуже самой пытки, поэтому пусть подснежник ещё немного посидит на полянке, в лютый мороз. Довольно странно сравнивать девушку с галантусом*, но от того она казалась ещё более милой и нежной. Хичиго наклонился к волшебнице и чуть коснулся губами щеки, на которой до сих пор алел след от удара стрелой. Сердечко чуть не выпрыгнуло из груди несчастной кудесницы, ведь такого абсурда в жизни ещё никогда не приключалось. Это ещё что за телячьи нежности?! - Милая Рукия, ты такая трусишка. – его слова показались на редкость тёплыми. Опять же, без яда и притворства. Но после столь необычного проявления нежности юноша сразу отстранился от пленницы и устроился напротив. Его образ, как и ранее, источал ненависть и холод, пробирающий до самых глубин. Будто и не было секунду назад никакой ласки и теплоты. Как же трудно порой понять человека, который не может понять себя сам… - С тобой удивительно много проблем. Я даже представить не мог, что всё обернётся настолько сложно. Скажи, ты ещё помнишь про наш договор? - ... это тот, который: «Я тебя не злю, ты меня не трогаешь»? – неуверенно ответила Рукия вопросом на вопрос. - Надо же. Ты его действительно помнишь. Я думал, позабыла, коль раздражаешь меня всякой ерундой. В общем, пора вносить поправки в наш контракт. Хочу огласить свои требования к тебе, как к полноправному владению. – уточнил парень, подняв с земли брошенную стрелу для пыток-щекоток. Однако, на этот раз он просто крутил её в руках. – Ребенок не поймет, за что был наказан, если точно не указать, в чем именно он провинился. Так что слушай внимательно и вникай в каждое мое слово. Для тебя это может стать вопросом жизни и смерти. – улыбнулся чародей, глядя на растрепанную и растерянную коротышку перед собой. Рукия понимающе кивнула головой, подавая знак, что вся во внимании. - Если ты ослушаешься меня, оскорбишь, предпримешь попытку отстаивать свои права или хоть как-то будешь мне перечить – я накажу тебя. И не думай, что наказания возможно хоть как-то избежать. Чем сильнее будет твой проступок, тем сильнее я накажу тебя. Чем больше ты будешь сопротивляться наказанию, тем больше боли я буду причинять тебе. Если ты попробуешь ещё раз причинить мне вред - я убью ВСЕХ твоих друзей. Так что подумай как следует прежде, чем брать свой танто в руки вновь. – тыльной стороной ладони Хичиго попытался стереть с носа кровавую дорожку. Но она уже подсохла, поэтому у него получилось только размазать её ещё больше. - Если ты ещё раз помыслишь о самоубийстве – я, опять же, убью всех твоих друзей. И помешать мне никто не сможет. А если ты ещё не усвоила этот урок и не восприняла мои слова всерьез, то я могу совершить показательную казнь. Поверь, от товарища твоего мы ушли недалеко. Мне ничего не стоит приволочь тебя за космы к тому перелесью и добить беднягу на твоих глазах. Если он уже, конечно, ласты не откинул. Я понятно выражаюсь? - Да, господин, – опустила голову Рукия. Она осознавала, что ей больше ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Каждое слово повелителя это как точка в предложении. Нельзя противиться, нечего добавить. Для гордости больше нет места, ибо от каждого её поступка могли пострадать люди. - Ты будешь делать всё, что я тебе прикажу. Говорить только то, что я тебе позволю. Только тогда, когда мне будет угодно. Если ты воспротивишься мне даже в такой мелочи, я все равно накажу. Потому что ты продала себя за шанс спасти друга. Жив он или мертв, зависит лишь от твоей веры. Если ты считаешь, что он уже мертв, то в твоих глазах парень явно был слабаком. И ты никогда не узнаешь, выжил ли он или же оказался вкусным ужином для хугаловых тварей. Лучше внуши себе, что с ним всё в порядке и прекрати играть в неприступную стену. В противном случае, мы вернемся обратно и проверим, как он там. Если ещё не испустил дух - я помогу ему умереть. Ещё более мучительно, чем есть сейчас. А потом я отправлюсь искать по его следу всех оставшихся друзей, чтобы показать тебе, насколько глупо было отказываться от собственной сделки. Ну так что, ты все ещё хочешь огрызаться и пинаться? Все ещё хочешь убить меня? – кровожадно усмехнулся Хичиго, направив в сторону девушки свою стрелу. - Нет, господин. - робко ответила она на заданный вопрос. - Если от меня зависит жизнь дорогих мне людей, то я готова пойти на любые жертвы. Молю лишь, не причиняй боль тем, кто не виновен в твоих несчастьях. - То есть, ты признаешь, что отныне стала игрушкой? – безумный оскал наплыл на всё лицо колдуна. Рукия голоса так и не подала. – Говори, дрянь. Прекрати упрямиться. - Признаю. - Вот, умница. – оперенный кончик стрелы прошелся вдоль края корсета на груди, повторяя будоражащие изгибы на теле юной волшебницы. - Ты мне так и не ответила на один очень важный и судьбоносный вопрос. Боишься щекотки, или нет? - Нет, господин. - Да? Очень жаль. Я мог бы защекотать тебя до оргазма. - усмехнулся он, продолжая издеваться над скованной девушкой. Судя по тому, как она поджала губки, ей всё же было щекотно. – Какая тихая и мрачная ночь. Самая подходящая для жестокого наказания, не находишь? - продолжал надсмехаться он, довольно мягко и шутливо ударяя девушку по щеке оперенным концом стрелы. - Нравится, когда тебе палкой тыкают в лицо? - Нет, господин. - Назови меня господином ещё раз. - Зачем? - Мне нравится тебя унижать. - сквозь задорный заливной смех, отдающий металлическими неестественными призвуками, сказал беловласый мучитель. – Хорошо, скажи что-нибудь забавное. Например: "будь нежен со мной, господин" - Не смешные у тебя шутки. - Да что ты, - похоже, Хичиго только что вошел во вкус. Он с наслаждением наблюдал за тем, как его потешная игрушка поджимает губки и прикусывает щечки от смущения и щекотки. Такая сладенькая, что хочется съесть. Ну, или сорвать с неё всю одежду и вытрахать вусмерть. Но правила игры довольно жестоки, и грань соблюдать нужно двоим. Только вот ей об этих правилах знать не следует… - Давай же. Ты обещала быть послушной. Не разочаровывай меня. Скажи то, о чем попросил тебя папочка. - Будь со мной нежен, - вздыхая произнесла Рукия. Чего не говори, а забавы у её хозяина странные. Похоже, ей частенько придется терпеть эти "сеансы недопыток". - Молодец. А теперь скажи, что ты моя шлюшка. - Я - твоя шлюшка, - жрица старалась держать свой голос холодным и безразличным, однако от щекотки он предательски дрожал. Эта упрямица выглядела уморительно и просто безумно мило. А Хичиго наконец почувствовал столь желанное облегчение. Трудно сказать, что именно так сильно терзало его душу, но оно немного ослабило свою стальную хватку. Мурашки от мороза исчезли, а в груди всё вновь сковало холодом. Может, хотя бы на этот раз он сможет нормально уснуть? - Ах, с тобой так весело порой. Будь у меня достаточно сил и времени, я мог бы до самого утра забавляться с тобой. Но я очень устал и ощущаю себя крайне дерьмово. По большей части из-за тебя, засранка. Поэтому ты, в наказание, останешься здесь и подумаешь над своим поведением. А я как следует высплюсь, и на утро мы продолжим наш нелегкий и длинный путь. Надеюсь, ты внемлешь моим словам и между нами больше не возникнет никаких проблем. Скверных снов, дорогая. На этом вся "пытка" завершилась. Рукия даже не могла понять, от чего душегуб решил отказаться от «гвоздя программы». Парень отошел на пару шагов, и даже не оглядываясь, рухнул на землю. Он даже не заметил, что упал на её серый свернутый в комок плащ. Ничего не поясняя. Не добавляя. Просто... отказался от пытки, и всё. Неужели он действительно так дерьмово себя чувствует? Может быть, приболел? Или просто устал? Рукия отлично запомнила его фразу, произнесенную на перелесье: «Буду вертеть и драть как суку, и она не посмеет мне возразить.» Так от чего же он решил отложить столь суровое наказание? При том, что она так сильно провинилась перед ним. И не раз. За попытку убить он просто оставил её на ночь у подножия дерева? Это и есть всё обещанное «страшное наказание»? Хотя... В столь недружелюбную погоду оказаться без плаща, с расстегнутым болеро, в оковах ледяных... Рукия с самого начала понимала, что пережить эту ночь будет очень трудно. На этот раз буквально, ведь прежде от холода кости так никогда не трещали.