Хроники Смертельной Битвы. Часть 1. Начало

Джонни и Лю оказались по ту сторону портала на огромной равнине, сплошь покрытой полуразрушенными зданиями. Немного посовещавшись, они решили идти вперед. Пока они добрели до какого-то места, отдаленно напоминавшего заброшенный город или крепость, начало смеркаться, и на землю довольно быстро опустилась темнота. На небе светили громадные яркие звезды, а на стенах повсюду были установлены горящие факелы, поэтому вокруг все же было относительно светло. Вдали возвышался увенчанный высокой черной башней огромный дворец. — Мне что-то неспокойно, — тихо сказал актер. — Знаешь, Лю, в этом месте только фильмы ужасов снимать. Не надо будет, кстати, тратить огромные деньги на компьютерную графику и декорации. — А мне все это нравится. Мне хорошо с таким чувством, — язвительно ответил Лю, не переставая думать о кровавой мести Шэнгу. — Значит, это и есть Эдения, — в замешательстве произнес Джонни. — Мерзкое место. Мне здесь совершенно не нравится. Я понимаю, почему они хотят сменить декорации. Ужасно. Вокруг меня одни враги, и все они хотят с нами разделаться… — Мне кажется, нам надо идти к той башне. Соня там, — предположил его друг. — И долго мы так будем идти? — вздохнул актер. — Я здорово устал, кроме того, здесь жарковато, и я хочу пить. — Да уж почти пришли… Внезапно Лю услышал за углом одного из обшарпанных зданий подозрительный шорох. — Джонни, там кто-то есть. По-моему, за нами следят, — сказал он и хотел было завернуть за угол. — Не ходи туда. Мало ли что… — попытался остановить его товарищ. Тут к ним внезапно вышел какой-то высокий человек, облаченный в такой же костюм ниндзя, как у Скорпиона или Саб-Зиро, только черно-зеленого цвета; нижняя часть его лица была тоже скрыта маской. — Нас и без того нашли, — пожал плечами Лю, глядя на удивленного Джонни. — Интересно, кто это такой? — Не думал, что у вас хватит наглости явиться сюда. Не узнаете меня? Я — Рептилия, ваш давний знакомый… только вот принял для удобства человеческий облик. Я это очень хорошо умею! Неужели вы меня все же не помните? С этими словами верный слуга Шэнг Цунга толкнул Лю Канга к входу в здание. После следующего удара Рептилии не успевший опомниться Избранный оказался на пыльном полу уже внутри полуразвалившегося строения. Испуганный Джонни остался снаружи, прислушиваясь к шуму за стеной; он думал, стоит ли броситься на помощь товарищу, но Лю крикнул ему, что справится сам. Актер решил, что вдвоем бить одного все-таки нечестно, и вмешиваться не стал. Тем временем затеррианец оказался совсем близко к своему врагу, и Лю увидел, как его маска внезапно превратилась в страшные острые зубы — такие он видел только у динозавров в научно-популярных фильмах. Враг попытался вцепиться Избранному в лицо или в горло, и тому только каким-то чудом удалось отшвырнуть противника от себя. В следующее мгновение Лю схватил Рептилию за руку и перебросил через себя; затеррианец ударился об каменный пол, но тут же вскочил и снова кинулся на землянина. Молодой воин хотел было ударить прислужника Шэнг Цунга ногой, однако Рептилия схватил Лю за стопу и резко дернул в свою сторону. Избранный упал в пыль, которая попала ему в глаза, нос и рот, и расчихался, а враг, воспользовавшись своим преимуществом, высоко подскочил и хотел было прыгнуть обеими ногами на грудь Лю. Юноша прекрасно понял, что это наверняка окажется для него смертельным, и в последнее мгновение едва успел откатиться в сторону; противник перехватил инициативу и постоянно наносил лежащему на спине землянину сильные удары ногами, которые тот едва успевал блокировать. Лю растерялся и уже хотел было все-таки позвать на помощь друга, но улучил момент и из положения лежа ударил Рептилию носком ботинка в челюсть. Затеррианец пошатнулся, но все же не упал, но Избранному это дало возможность встать. В следующую секунду юноша нанес своему противнику мощный прямой удар в лицо; тот по-прежнему устоял на ногах, пусть и впечатался спиной в стену. — Твою мать, обычный человек от такого бы на месте сдох, а ты вон какой живучий, — разозлился Лю и с двух сторон ударил своего врага кулаками в голову, а потом ногой в живот. Тот рухнул на колени, но все еще пытался сопротивляться, пусть и слабо; его очередной удар Избранный легко заблокировал, а ответным окончательно опрокинул противника на землю. Тот растянулся на пыльном полу и больше не шевелился. Актер снаружи по-прежнему со страхом вслушивался в шум драки. Через некоторое время все стихло, и Лю вышел к своему приятелю. — Ты убил его? — поинтересовался Джонни. — На тебе нет ни единой царапинки. По-моему, у них вряд ли получится победить тебя. — Ты мне льстишь, дружище. Не знаю, убил я этого урода или нет, но теперь он нам вряд ли помешает. Тяжеловато, должен признать, было с ним драться. — Надеюсь, что это шоу фриков наконец закончилось, — вздохнул актер. — Водички бы сейчас попить. Ну ладно, топаем дальше, время не ждет, Соня тоже. Тут Лю и Джонни внезапно увидели перед собой на дороге Китану. — Привет, ты здесь какими судьбами? — воскликнули они. — Ты отлично справился со своим врагом, Лю Канг. Рейден может гордиться тобой, — улыбнулась девушка. — Пойдем со мной. Я проведу тебя и Джонни в Черную Башню. — Каким образом? — спросил актер. — Я могу дать вам одежду Черных Священников — местных жрецов тьмы. Они носят балахоны со скрывающими лица капюшонами, и никто, даже сам Шэнг Цунг, не станет под них заглядывать. По давней традиции Черные Священники имеют право свободно ходить, где им вздумается, и в их одежде мы спокойно пройдем во дворец. Эти люди, как считается во Внешнем Мире, хранят какие-то тайные знания, наверняка связанные со злом, а потому и пользуются такими правами. — Что здесь произошло? — спросил Лю Канг, с недоумением оглядывая полуразрушенные здания вдоль дороги. — То же самое может случиться и у тебя на Земле, если ты не остановишь этот кошмар. Когда-то место, где мы сейчас находимся, было прекрасным и цветущим миром, носившим название Эдения. Мой отец, Джеррод Сайрэанн, был законным королем своей вселенной и справедливо правил ей долгие годы. Однако потом враги из Внешнего Мира объявили Эдении войну, и нам тоже пришлось сражаться в Смертельной Битве. Лучшие воины моего отца потерпели поражение в десяти турнирах подряд, и тогда Император пришел сюда со своими подручными, установил в Эдении свои законы, убил моих родителей и удочерил меня, чтобы иметь право на трон в глазах Старших Богов. Эдения была одной из прекраснейших вселенных, пока Шэнг Цунг здесь все не разрушил и не превратил мою страну в то, что вы видите… Тут Китана принялась расписывать Лю Кангу обстоятельства смерти короля Джеррода, не скупясь на жуткие подробности. Из ее рассказа следовало, что Император, прежде чем убить побежденного врага, отдал его на растерзание своим палачам, которые в течение недели подвергали Джеррода разнообразнейшим пыткам, после чего без зазрения совести приказал его казнить. Избранные ужаснулись. — Какой кошмар! — воскликнул Джонни Кейдж. — Очень тебе сочувствую. Ты человек большой силы духа, даже не знаю, мне бы не хватило мужества такое рассказывать, если бы что-то подобное произошло с кем-то из моих близких! — Более того, Джонни, — поддержал актера Лю Канг, — одно дело, когда твоего родственника убил какой-то бандит, которого потом посадили в тюрьму. Тут же, представь себе, этот мерзавец, который прикончил короля Джеррода, потом воспитывал Китану, и она была вынуждена жить с подонком и убийцей, которому место исключительно за решеткой, в одном доме и во всем ему подчиняться! — А… твоя мать? — спросил его друг и тут осекся. — Прости, Китана, я задал очень бестактный вопрос. Не надо, не отвечай, наверняка тебе очень больно об этом вспоминать. — Да не извиняйся, это не тайна, тем более что со временем боль притупляется, — ответила Китана. — Моя мать, королева Синдел, вскоре после смерти своего супруга вышла замуж за Шао Кана. Как вы сами понимаете, не по своей воле. В браке с моим покойным отцом она была очень счастлива, а своего нового мужа очень боялась, поэтому никто не видел, чтобы она носила по моему отцу траур. — Ну, это меня не удивляет, — развел руками Лю. — Попробовала бы она короля Джеррода оплакивать, так Император ей бы все кости переломал. — Да, Лю, — печально ответила принцесса. — Люди, естественно, еще и осуждали мою мать за то, что после убийства отца она и не думала плакать и горевать, а спокойно ходила и улыбалась! — Неумные люди, — поддержал ее Джонни. — Знаешь, Китана, когда человеку очень плохо, он может начать глупо улыбаться или даже смеяться на похоронах близкого, это такая парадоксальная реакция нервной системы. У моей сестры погиб одноклассник, Педро пошел в магазин за арахисовым маслом и попал под грузовик. Его маму врачи накачали успокоительными, и когда гроб с телом мальчика опускали в землю, бедная женщина внезапно начала улыбаться и рассказывать, как ему хорошо на том свете среди ангелов. Так что меня это как раз не удивляет. Твой приемный отец наверняка еще постоянно запугивал свою несчастную жену и принуждал ложиться с ним в постель, а она его боялась, за тебя боялась, вот и выдавливала из себя через силу радостную улыбку, когда сердце кровью обливается! А что с ней потом случилось, Шао Кан ее все-таки убил? — Нет, — покачала головой девушка, — моя мама сама на себя руки наложила. Прожила она с Императором недолго — всего десять лет, люди поговаривали, что у них даже родилось двое детей, впрочем, их никто никогда не видел. — Наверняка муженек довел, — посочувствовал эденийке актер. — Я бы в таком аду не то что десять лет, я бы и десять месяцев не выдержал. А деточки если и родились, так внешнемирцы их сами небось и придушили, зачем им лишние претенденты на престол, потом еще бессмертного папочку захотят свергнуть и бунт устроят. — Мама моя в последние годы жизни стала очень странной, — пояснила Китана. — У нее настроение по сто раз на дню менялось, она постоянно то смеялась, то плакала, то желала чего-то невообразимого. Раньше, когда она жила с моим папой, она была очень замкнутой, и все ее желания и мысли оставались загадкой даже для тех, кто ее хорошо знал, а тут вдруг все как на поверхность выплеснулось. Я не могу сказать, что мой приемный отец ее обижал, скорее напротив, но я тогда была ребенком и всей правды не знаю — вам же наверняка известно, как взрослые порой все скрывают от детей. До сих пор я не знаю и истинной причины, по которой она покончила с собой, но в этом наверняка замешан Шао Кан. Наивные Лю Канг и Джонни, искренне сострадая бедной сиротке Китане, не обратили внимания на странное совпадение: когда они уходили с острова, Рейден пообещал им, что в Эдении они найдут другого проводника, а тут после схватки с Рептилией перед ними внезапно появилась принцесса. Находясь под впечатлением от страшного рассказа эденийки и тревожась за Соню, они, конечно же, не подумали, что во всем этом замешан их старый знакомый — бог грома и молнии и протектор Земного Мира. Впрочем, им было совершенно все равно, потому что оба они безоговорочно доверяли Рейдену, хотя все, что он говорил Избранным, нужно было делить как минимум на двадцать, а значительная часть его россказней про любимого братца-Императора и его подданных была более чем откровенной клеветой. Так, к примеру, его рассказ о коварном братоубийстве, которое бессовестно совершил шоканский принц, на деле выглядел совершенно иначе. Горо не имел ровным счетом никакого намерения сталкивать Дейранка в пропасть — все было куда проще и банальней: внезапно началось землетрясение, и старший брат Горо упал вниз во время сильного подземного толчка. Король шоканов же вовсе не радовался этому событию, а объявил в стране трехдневный траур по Дейранку, засчитав его подарок как преподнесенный своим средним сыном. Безвременная смерть королевы Синдел также дала Рейдену и его брату-скотолюбу Тьену богатую пищу для гнусных сплетен. Склочный божок заявил, что несчастная женщина покончила с собой из-за того, что Шао Кан застал ее в неприличной позе с Шэнг Цунгом и отдубасил до полусмерти. Любой мало-мальски вменяемый и культурный человек после такого погнушался бы присесть с распространителем подобных слухов, тем более если они касаются его семьи, на одном поле по большой нужде, однако принцесса Китана, судя по всему, была странным исключением. На нее сплетни Рейдена произвели очень сильное впечатление, она решила пойти по стопам склочного божка и, пользуясь тем, что Лю Канг развесил уши, навесила ему на них лапшу, выставив своего папу бедным безвинно убиенным мучеником и несчастной жертвой произвола жестоких куэтанцев. Что касается реальных обстоятельств безвременной смерти родственников Китаны, то король Джеррод, в свободное от работы время, как известно, поклонявшийся идолу с козлиной головой, погиб в честном поединке с Императором. Его двоюродный брат и по совместительству верный приспешник, первый министр Эдении Веллар, после того, как его страна потерпела поражение в десяти турнирах подряд, прилюдно обругал и без того находящегося в растрепанных чувствах после гибели Айи Шао Кана погаными словами, за что Император и убил наглого эденийца на месте, хотя поначалу делать этого не собирался. Королева Синдел же и в самом деле покончила с собой после десяти лет брака с Императором, однако причина, по которой она это сделала, так и осталась неизвестной. Если Синдел была дамой более чем странной и загадочной, то ее дочь Китана, в отличие от своей матери, всегда точно знала, чего хочет. Ее не устраивал статус приемной дочери Императора, а потому она желала получить трон Эдении в личное и безраздельное пользование, считая, что он принадлежит ей по праву, и давно мечтала вогнать в гроб как своего отчима, так и его придворного мага. Несмотря на это, идея бунта против Шао Кана не встретила поддержки у эденийцев — все они, за исключением совсем уж оголтелых Светлых фанатиков, полагали, что при Императоре им живется вполне неплохо, к тому же в их сердцах еще жива была память о короле-козлопоклоннике, да и не пользовалась Китана у народа особой любовью… Тогда принцесса обратилась за поддержкой к заклятому врагу Императора Рейдену и, закрыв глаза на то, что он распускал грязные слухи о ее покойной матери, помогала склочному божку словом и делом за то, что Рейден пообещал посодействовать ей в возвращении эденийского трона, а бедная юная дурочка тогда еще не понимала, с кем связалась. Зачем Китане так дался родительский трон, понять было очень сложно: как известно, многие люди стремятся к власти, а потом, заполучив вожделенное, не знают, как от нее избавиться и на кого ее скинуть. Будь она чуть умнее, титул принцессы Эдении не действовал бы на нее столь завораживающе, и она со спокойной душой позволила бы Императору тащить на себе этот груз ответственности, а сама занялась бы чем-нибудь более интересным и не влекущим за собой такого количества проблем. — Как я смогу остановить все это в моем мире? — тихо спросил Лю Канг. — Я не стала бы тебе помогать, если бы не верила в твои силы, — почти шепотом ответила девушка. — В Черной Башне тебя ждут три испытания. Тебе придется одолеть твоего противника, самого себя и свой самый серьезный страх. Избранные и Китана медленно шли к Имперскому Дворцу. Огромные голубые звезды в небе Эдении освещали им дорогу. — Нам нужно кое к кому заглянуть, — сказала принцесса. — Это очень близко, через два дома отсюда. Униар — мой верный слуга и один из участников эденийского Сопротивления, он давно борется с владычеством Шао Кана, и у него в доме мы возьмем балахоны Черных Священников. — Конечно, — кивнули Лю и Джонни. Через пару минут они увидели перед собой полуразрушенное строение, которое, судя по всему, и было домом Униара; вместо двери вход прикрывала старая дырявая циновка, а внутри была совершенно невообразимая грязь, и Лю Канг снова расчихался. — Ой, ну и свинарник, — шепотом сказал Джонни своему приятелю. — Смотри, какая тут здоровая жирная моль летает, аж махровая! — Сам видишь, до чего Шао Кан страну довел, — ответил тот. — Я все понимаю, — возмутился актер, — нищета есть нищета, но если ты живешь бедно, в доме-то хоть можно убраться? Или они моль на мясо разводят? Смотри, вон еще мышь, да какая громадная! Метелку-то можно из обычной палки и прутьев соорудить. — Веди себя прилично, ты в гостях! — Лю пихнул друга локтем в бок; он уже давно понял, что тоже нравится Китане, и ему не очень-то хотелось произвести на девушку плохое впечатление. — Вдруг они тут по-английски понимают? — Униар, ты здесь? — окликнула своего слугу Китана, не обращая внимания на ехидные комментарии своих новых знакомых. Из кучи хлама к ним выползло тощее согбенное создание неопределенного возраста и пола с мертвенно-бледной кожей. — Да, моя госпожа? — зазвучал в пыльном помещении дребезжащий голос существа. — Что вы желаете? — Ой! — тихо воскликнул актер. — Это мне уже документальные фильмы про концлагеря напоминает, ужас-то какой… Он увидел на подоконнике чашку с водой и хотел было попросить попить, но та выглядела настолько грязной, что Джонни побрезговал даже дотронуться до нее и едва не забыл о своей жажде. — Наверное, им тут из-за Шао Кана совсем есть нечего, — грустно произнес Лю, игнорируя тот факт, что Китана выглядит вполне здоровой и упитанной. — Нам нужны балахоны, какие Черные Священники носят, — сказала принцесса. — Три штуки, для меня и моих друзей. Униар, не говоря ни слова, снова уполз в глубину комнаты, зарылся там в гору мусора, а через несколько минут вернулся с какими-то бесцветными пыльными тряпками в руках. — Вот, моя госпожа, — он сунул их Китане. — Сердечно тебя благодарю, — сказала принцесса и вышла на улицу; Джонни и Лю последовали за ней. Там они, отчаянно чихая и кашляя, вытряхнули пыль из балахонов, после чего те приобрели первозданный коричневый цвет. На деле Униар был отнюдь не жертвой кровавой тирании Шао Кана, а обычным деревенским безумцем, собиравшим на свалках и помойках всякий хлам, но Китана умело воспользовалась этим, поняв, что при желании в доме у несчастного умалишенного можно найти все что угодно, в том числе и поношенные балахоны Черных Священников. — Так, мы уже почти у цели, — произнес Лю. — Китана, ты нам покажи, как правильно надевать и носить эти тряпки, и будем пробираться в башню.