Между адом и раем

Одним часом ранее Ибрагим облачился в свою повседневную одежду - черную шелковую рубаху и зеленый кафтан. Несмотря на то, что начало праздничных торжеств по случаю его бракосочетания с Хатидже Султан было запланировано на сегодня, визирь решил отдать утренние часы обсуждению государственных дел с повелителем. Свадьба свадьбой, а предстоящий поход требовал тщательной подготовки. Пребывая в прекрасном расположении духа и напевая «Где же ты моя Суликооо», Ибрагим в последний раз просматривал свои записи, дабы не упустить ни одной детали в предстоящем с Повелителем разговоре. Свернув карты в аккуратные рулоны, он вставил их в кожаные футляры и поднял руку, чтобы постучать в потайную дверь, отделявшую его комнатку от покоев Султана. Тем временем Султан пересыпал в руках мелкую алмазную крошку, которой обычно отмечал вражеские корабли на своих картах. Поелозив ими по пергаменту и так, и эдак, он тяжело вздохнул, а затем присмотрелся к камням по-внимательнее. - Хм, а из них бы получилось неплохое колье для Хюррем, рано я их забраковал. Повелитель схватил лист бумаги и стал лихорадочно чертить набросок украшения, внезапно пришедший ему на ум. От стука в потайную дверь он вздрогнул, скомкал листок и бросил его в тлеющий камин. - Войди, - пискнул Сулейман, откашлялся и гаркнул, - войди! - Доброго Вам утра, мой Повелитель, - произнес Ибрагим, склонившись в почтительном поклоне. - Здравствуй, Паргали, - довольным взглядом Султан окинул своего лучшего друга с головы до ног и пригласил к письменному столу. - Итак, Повелитель, как Вы помните из последних отчетов наших людей, вражеские крепости расположены здесь, здесь и вот здесь. Один из них исхитрился и попробовал исследовать несколько крепостных оснований. И что же он обнаружил? - Что? – Сулейман, боясь потерять нить рассказа, неотрывно следил за длинными пальцами Ибрагима, порхающими по картам незнакомой местности так ловко, будто это был чертеж их, исхоженного вдоль и поперек, дворца в Манисе. Вопрос визиря застал его врасплох, и он почувствовал себя десятилетним шехзаде, тужащимся на очередном уроке географии под строгим взглядом Азиза Челеби. - Что же он мог там обнаружить? – Султан откинулся на спинку кресла и лукаво взглянул на Ибрагима так, будто ответ на этот вопрос ему давно известен. - В основании фундамента есть брешь. Если работать по ночам, за несколько недель ее удастся разобрать и проникнуть в крепость. Наши воины могут переодеться торговцами или менестрелями, тогда их появление в крепости никого не удивит. - Ты намекаешь на то, что и мы можем войти в историю верхом на Троянском коне, не так ли, Ибрагим? - О да, повелитель, вы поняли меня с полуслова, - лукавая улыбка спряталась в усах Ибрагима, а глаза с обожанием взирали на Султана. - Итак, если, как ты говоришь, мы начнем разбирать основание этой стены, - Сулейман ткнул пальцем в совершенно другую карту, - сколько именно дней нашим воинам понадобится на то, чтобы образовать в ней брешь? Заметив оплошность Повелителя, Ибрагим завладел его вниманием своим ответом, а сам незаметно поменял местами карты, чтобы Султан, не дай Аллах, не обнаружил собственную невнимательность. - Аля*, - Сулейман был крайне доволен докладом своего Визиря и дружелюбно похлопал его по плечу, - я думаю, на сегодня достаточно, Ибрагим. Нам пора облачиться в праздничные одежды и приступать к празднованию вашей помолвки! В величайшем смущении Ибрагим уставился на носки своих сапог, когда в парадную дверь Повелителя постучали.

***

- Ха.. Хатидже Султан, - увидев сестру Султана в наряде простой калфы, Хюррем даже не сразу поклонилась Госпоже. Когда она подняла глаза, ей пришлось еще и рот открыть от удивления: Хатидже Султан и сама склонила голову и, будто бы, почтительно ожидает ее приказаний. Ну да, точно: - Как Ваше самочувствие сегодня, Хюррем Султан? Не то, чтобы сестра Падишаха никогда не справлялась о ее здоровье, но обычно этот вопрос звучал примерно так: «Как ты, Хюррем? Как здоровье моего племянника?» - Госпожа, вы в порядке? – зеленые глаза Хюррем участливо всматривались в Госпожу, а мысли носились в голове с лихорадочной скоростью. «Хатидже сошла с ума? Хатидже хочет сбежать со свадьбы? Ибрагим лишится своего главного козыря? Как же мне половчее обернуть это в свою пользу?» - Почему вы называете меня «госпожой», Султанша? – Нигяр, в свою очередь, сама не на шутку испугалась за психическое здоровье Хюррем. - Да вот, почему, - Хюррем сняла с пояса небольшое зеркальце и поднесла его к лицу «Хатидже». В следующий миг одновременно случилось сразу три вещи: Нигяр лишилась чувств, упав в обморок с изяществом истинной Султанши, гарем огласился истошным криком Гюльфем-хатун, а Хюррем бросилась на его источник, велев служанкам перенести Госпожу в собственные покои.