Начало пути.

Приехали только ростовские. Когда я вошёл и поздоровался, они посмотрели на меня испуганно и подозрительно. Дедуля спросил: - Вы кто такой, молодой человек, и почему входите сюда без стука, как к себе домой? - Потому, что это и есть мой дом, - ответил я – а я – тот самый выродок, на которого вы в прошлый раз и смотреть не захотели. - Не может быть. – ахнула бабуля – Нет, это невозможно, это не он. – она посмотрела на дедулю – Витя ещё маленький, ему восемь лет. - И тем не менее, это я. Просто я быстро расту. Когда мы к вам приезжали, мне было два года, а ростом я был с четырёхлетнего. Теперь мне восемь, а выгляжу я как шестнадцатилетний. Бабуля протянула руку, как будто не верила своим глазам и хотела пощупать меня. Мне это не понравилось. - Руку уберите, а то я ведь и укусить могу. – предупредил я серьёзно. Бабуля испуганно отдёрнула руку. Я прошёл на кухню, сполоснул руки и поставил разогревать утку, а сам прошёл в свою комнату и переоделся. Потом запретил предкам ложиться спать на родительскую кровать. Пусть отдыхают на диване. Показал им, как диван раскладывается, где находятся подушки и одеяла, постельное бельё. Потом сел обедать, пригласил к столу и их. Готовить угощение я, правда, не привык, но бабуля велела мне сесть и сама взялась за продукты. Она быстро нашла где что лежит и приготовила гарнир – макароны. Добавила к ним консервированные овощи. За обедом обстановка, вроде бы, разрядилась. - И как вы жили эти годы? – спросила бабуля. - Нормально. – ответил я – Отец писал вам письма. Почему вы не отвечали? - Мы ждали, когда он попросит прощения. – ответил дедуля. У меня внутри всё перевернулось, я еле-еле сдержался, чтобы не залепить ему по роже. - Ему не за что было просить прощения. – я очень старался оставаться, по крайней мере, выглядеть, спокойным и потому говорил медленно и раздельно – В нашей стране каждый человек имеет право сам выбирать себе жену. И если он выбрал мою мать, значит, вы должны были уважать его выбор. В конце концов, в то время он был уже взрослым человеком. - Да, ты прав, - тихо произнесла бабуля – теперь мы это поняли. - Слишком поздно, - ответил я – он ждал этого всю жизнь, и так и не дождался. Никто ничего не ответил. Бабуля убрала тарелки и налила чай, из своей сумки достала пирожки. - С повидлом? – спросил я, учуяв запах сиропа. - Да.- ответила она – Любишь? - и придвинула тарелку с пирожками ко мне поближе. - Светка любит, - ответил я – она сейчас в садике. Надо ей оставить. - А кто это? – удивилась бабуля. - Сестра. – ответил я – Мать всё таки смогла родить нормального ребёнка. - Сестра? – бабуля была потрясена – Внучка. Андрей никогда не писал о ней. Сколько ей лет? - Шесть. – ответил я – А не писал потому, что вас никогда не интересовало, как мы живём и что у нас происходит. Кстати, когда мы ездили к вам, мать уже была беременна. - Но почему они нам не сказали? – удивился дедуля. - Да потому, что вы не спрашивали! – я больше не мог сдерживаться и заорал – Вы ни о чём нас не спрашивали. Вы только приказывали отцу выкинуть нас с матерью на улицу и жениться на вашей невесте. И его мнение на этот счёт вас абсолютно не интересовало. - Да откуда ты знаешь? Ты был совсем маленьким и не можешь помнить. Значит, мать тебя этому научила. - Ничему она меня не учила. Просто память у меня очень хорошая. Я помню даже то, что было до моего рождения, и само рождение помню хорошо, и всё, что было потом, до этой самой минуты. Я прекрасно помню каждое слово, которое вы сказали тогда. – я понял, что это уже слишком и заставил себя замолчать. Предки потрясённо молчали минут несколько. - А когда мама придёт? – спросила бабуля, видимо, чтобы перевести разговор на другую тему. - Она не придёт. – ответил я тише – Она в больнице. Когда нам сказали, - моё горло сжалось, но я попытался взять себя в руки – ей стало плохо, с сердцем. Её увезли на скорой. Мы со Светкой ходили к ней вчера. Она даже с нами говорить не смогла. Попросила нас уйти. Я отвернулся, чтобы они не заметили слёз, которые так некстати навернулись на глаза. Бабуля встала, подошла ко мне, обняла, поцеловала в макушку и прошептала: - Бедный мальчик, как же тебе тяжело сейчас. Это было уже слишком. Я вырвался из её рук и убежал в свою комнату. Закрылся там и врубил музыку погромче. Уши взорвал тяжёлый рок. То, что нужно. Лишь бы отвалили. Светку забирать только через час, я успею успокоиться. Я грохнулся на кровать. Мать учила меня расслабляться и управлять эмоциями. Это не трудно, когда всё более или менее сносно, но сейчас что-то плохо получается. Всё равно надо постараться. Не хватало только Светку напугать. Я взял себя в руки и начал медитировать. Постепенно мысли стали более ровными и спокойными, плакать, как девчонка, больше не хотелось. Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, изгоняя из себя всё плохое. Это удалось, от силы, на четверть. Чтож, уже не плохо. Сколько там времени? Пора за Светкой. Я встал, выключил музыку, быстро прошёл в прихожую, схватил с вешалки куртку и шапку, подобрал сапоги и выскочил на лестницу. Уже там обулся, оделся и пошёл. Когда я пришёл в садик, то увидел, что Светка окончательно измазала платье., а её волосы заплетены в косичку и завязаны простой чёрной резинкой. Видимо, нянечка постаралась. Пока Светка одевалась, я думал, куда теперь? К матери ещё рано, тихий час там закончится только часа через полтора. Домой идти тоже не хочется. А схожу ка я, пожалуй, к дяде Васе. Он – мужик умный, может быть, что-то дельное присоветует. - А когда мы пойдём к маме? – спросила Светка. - К маме ещё рано, - ответил я ей – в больнице сейчас тихий час. А пойдём, сходим к дяде Васе, мы давно у него не были, почти целую неделю. - Пойдём! – обрадовалась Светка, она любит играть с дяди Васиными пацанами. Я взял Светку за руку и повёл в сторону Школьного озера. За протокой, в берёзовой роще, я снял ремень, посадил Светку себе на спину. Она привычно обхватила меня руками и ногами. Я привязал её к себе ремнём, так, на всякий случай, и побежал.