Темнее черного...

      За окнами снова мелькали кусты и деревья. Кучер подгонял лошадей, напевая при этом грустную мелодию, и какие-то образы всплывали в Таниной голове, но она не могла их собрать в одну единую картинку. Мелодия была знакомой, но откуда она, девушка не знала.       Нахмурив брови, рыжая усердно вспоминала, где она могла слышать ее, столь знакомую и… родную. Тут Гроттер вскочила с места, но очередная кочка, встряхнувшая карету, заставила ее сесть. Мама! Ее мама пела эту песню. Все начало проясняться. День рождения, контрабас, кабинет и мужчина, худой, с костлявыми пальцами. Вспомнила как ее посадили в экипаж, как плакала София, которую посадили в карету странные люди в костюмах, своего отца Леопольда, который сильно сопротивлялся. Потом, как ее привезли в дворец (так считала Таня). Строение и вправду напоминало огромный замок.       Там ее спрашивали насчет родителей, ни на один вопрос она так и не смогла внятно ответить. Потом о чем-то беседовали, а потом зашел… Глеб. Такой же, как и сейчас. То же лицо, те же волосы, те же черные глаза. Они о чем-то спорили. Граф кричал. А потом вдруг все стихло. Второй, беседовавший с ним человек, согласился и стал говорить более спокойным голосом. «Лучше стереть память и отправить к родственникам, чем в темницу. Она ни в чем не виновата, это всего лишь ребенок.» — тихо произнес Глеб. Потом подошел к Тане, провел ладонью по лицу, закрыл ей глаза и, поцеловав в лоб, сказал что-то вроде: «Еще увидимся».       Малютка проснулась в карете, в тот день ее привезли в поместье Дурневых. Потом приют, потом поместье Глеба.       Таня не могла поверить. Бейбарсов знал ее уже давно. Он следил за ней все время, ждал пока она выйдет из приюта, отправил письмо, чтобы она служила у него. Но почему ничего не говорил? Почему молчал?

***

      В поместье было тихо. Таня выскочила из кареты и помчалась в кабинет Глеба.       Без стука она распахнула дверь. Мужчина даже не удивился ее визиту.       — Я знал, что ты вернешься.- с ухмылкой произнес он.       — Вы мне лгали. Кто вы? Зачем заставили меня приехать сюда? Зачем тогда стерли память? — слезы стали наворачиваться у нее на глаза.       — Ты очень глупенькая, Таня.- серьезно сказал он.- я спас тебе жизнь, а ты так неблагодарна.       — Чему я должна быть благодарна? Тому, что вы избивали меня? Что насиловали? Или тому, что я почти две недели носила вашего ребенка, которого вы же и убили! -Все это девушка выкрикнула Глебу в лицо, без капли страха и сомнения, за что тут же получила звонкую пощечину.       — Закрой рот.- Нет, он не кричал, он был спокоен. Таня рыдала.       —За что? Что я вам сделала? Вы убийца! Вас нельзя любить! Вы чудовище! — выкрикнула она, ожидая новой пощечины. У нее была истерика, руки ее тряслись, а ноги подгибались. Рыжая хотела с кулаками наброситься на него, но сил не было и она осела на пол.       — Я тебя спас, и твоих родителей я не убивал. — тихо сказал он, садясь рядом с ней, прижал ее к себе и поцеловал в лоб.- я не смог их спасти. Мы были хорошими друзьями с Леопольдом. Я хотел ему помочь, но не смог. У меня и из-за тебя было много проблем.       Мне было запрещено появляться в твоей жизни, и вообще ты не должна была узнать о магии. Но я хотел, чтоб ты была только моей. Я пообещал себе, что ты будешь моей женой, когда вырастешь, что ты не достанешься никому, кроме меня.        А потом Ваня. Второй раз захотел увести ту, которую я люблю. Я думал, что он все-таки соблазнил тебя и ты занималась с ним любовью, когда убегала ночью. И я думал так, до того, как встретились с тобой в парильне.       —Это вас не оправдывает.- дрожащим голосом сказала она.       — А потом, я был в гневе, что ты сбежала. Я не знал, что ты носила ребенка. Я не знал…я понимаю, что это плохое оправдание, но поверь мне, я люблю тебя, как никто другой.       — Что вы говорите такое?! — закричала она, захлебываясь слезами.       Бейбарсов вопросительно смотрел не нее.       — Я никогда не буду вас любить! — с ненавистью сказала она.- Вы чудовище! Я не хочу, чтоб меня обижали всю мою жизнь и…- низ живота резко кольнуло и Таня скрючилась от боли. Вокруг все стало размытыми и голос Глеба слышался будто через толщу воды. А потом темнота…