Серебряная стрела

Проводи меня к излучине реки, Проводи меня до конца битвы. Смой яд с моей кожи, Объясни мне, как стать исцеленным1 снова. Взлети со мной на серебряных крыльях, Мимо той тьмы, где поют сирены. Согрей меня сиянием новой звезды, И сбрось меня к мечте внизу. Потому что я лишь трещина в этом замке из стекла. Почти ничего не осталось, что ты можешь увидеть, Что ты можешь увидеть. Отведи меня домой в ослепительной мечте Через тайны, что я видел. Смой печаль с моей кожи, И объясни мне, как стать исцеленным снова. Linkin Park - "Castle of glass"

Над мертвыми землями гремят раскаты и молнии разрезают посеревшие облака, словно зазубренные ножи. Дождь ледяной стеной смывает тропы и превращает пепел в грязь, чавкающую под ботинками. Воздух настолько холодный, что изо рта рвется пар, а дрожь пробирает до самых костей. В оглушительной тишине очередной грохот грозы напоминает взрыв смертоносных бомб. Он ввинчивается в виски и заставляет напряженно затаить дыхание. Остановиться, прислушаться. К биению собственного сердца и к неслышному бегу остальных. Уход за стену всегда тяжелый. Он изматывает и порой заканчивается неделей в Мунго. Но они никогда не отказываются, когда приходит приказ. Гарри знает, что может это сделать. Кроме них есть еще боевые группы, но упрямо идет каждый раз. Потому что в отличие от других они сроднились с мертвыми землями. Но в этот раз он бы предпочел отказаться. Только не смог, потому что приказ был от Кингсли. Третья попытка за месяц Иных пробиться у береговой линии была веской причиной отправить именно их. И Министр оказался прав. Шли те к стене не просто так. В донесениях разведки не было ничего, кроме пятидесяти Иных, которые в очередной раз попытались пробиться сквозь барьер. Но нет ни слова о группе сквибов с какой-то магической хренью. На самой границе, под носом Иных! И конечно же, они не могли найти другое время. Нужно было именно сейчас, когда он уже поймал за хвост очередную грязную тайну Дамблдора. Зеленоглазый маг зло хмыкнул и подумал о том, что у этого ублюдка их хватит на три смертные казни... Флэшбэк Кончик ножа дрожит и вибрирует от еле сдерживаемого гнева. Гарри не отрывает глаз от бледного лица Снейпа и четко осознает, что его удерживает от кровавой бойни только растерянный голос матери. Он вздрагивает, когда за спиной слышит хрип отца и, не теряя из виду эту бешеную троицу, которой он потом шеи свернет, бросается к Джеймсу. У отца красные от полопавшихся капилляров белки глаз. Рот весь в крови, плечо неестественно вывернуто, тело все в поту мелко дрожит от сводящих мышц. Он бледен, словно полотно, и еле дышит. У Гарри внутри все холодеет от запаха боли и увядающей волны силы, которая живет в отце. Он слышит, как сводит больное сердце, и понимает, что скоро договор с Малфоем полетит к чертям. Он их всех закопает. - Джейми, - с дрожащими губами шелестит Лили и пытается подкатить коляску ближе. Ее руки дрожат, а в ушах звенит от ужаса. Она все еще не может понять, что произошло, и перестает замечать других. Только сына, который осторожно берет отца на руки и несет к уцелевшей софе. Он бросает отрывистые приказы слугам и рычит на попытавшегося пошевелиться Рема. Тот замирает на месте и во все глаза смотрит на искаженное злостью лицо Гарри. Который что-то гаркает испуганному мальчишке, и тот несется на верхний этаж в хозяйскую комнату за лекарством. Кресло останавливается у софы, и Лили осторожно кладет ладони на виски мужа. Гладит с любовью и нежностью. Ее пальцы спускаются по впалым скулам и трогают разбитые губы. Он распахивает глаза и невидяще смотрит на нее. Когда Гарри хочет подняться, Джеймс хватает его за руку и с трудом шепчет: - Не надо..., сынок, не надо... - Тебе нужен колдомедик, нужно позвать Гаррисона, - страх младшего Поттера выдают только холодные дрожащие пальцы. - Не надо... все будет хорошо... - Твое сердце не выдержит! - Гарри... Он почти теряет сознание, когда испуганный служака протягивает пузырек с лекарством. Напоить отца удается со второй попытки. И мать не отпускает мужа ни на минуту. Она дожидается и, снова положив ладони на влажные от пота виски отца, прикрывает глаза. Она тихо шепчет заклинание добровольного обмена и касается лбом его лба. Минута, две, и кожа ее начинает мерцать. Сперва слабо, еле заметно, но с каждой минутой все ярче. Она похожа на золотую свечу, чей огонь сотнями нитей окутывает Джеймса и пульсирует по всему телу. Гарри отходит от них и старается даже не касаться. Сейчас их нельзя трогать, и он смотрит, ожидая чуда. И оно происходит на его глазах. Раны отца закрываются одна за другой. Бледность наливается здоровым румянцем, а синяки тускнеют, пока окончательно не исчезают. Его сердце бьется гулко и тихо. Оно медленно исцеляется и успокаивается. Под ладонями матери бьется его жизнь, и она знает это. Но опоздай он хоть на минуту, и этой жизни не было бы. У него внутри все холодеет от одной мысли об этом. Глаза снова наливаются кровью от бешенства, и к этой троице он оборачивается уже зверем. Нож, застывший у глаз черноволосого мужчины, звенит от его магии и готов вот-вот сорваться, когда раздается тихий и усталый голос отца. - Не надо, Гарри. Отпусти их, сынок. Они - семья. - Семья?! - зло рычит младший Поттер, - эта сраная "семья" пыталась убить тебя! Только отвечает ему не Джеймс, а словно пьяный голос Сириуса. Больной, надломленный. Он смотрит на них троих, словно безумный, и задыхается. - Они мертвы... они мертвы... - еле слышно хрипит он, - ты убил их обоих. Ты убил нашего Гарри. Ты убил Лили... их нет... - Сири, что такое ты говоришь? - дрожащими губами, всхлипнув, прошептала Лили, - он бы никогда... Джеймс никогда... - Он подослал к нам своих людей в тот день, - словно не видя никого, тихо произнес Рем и окончательно обернулся человеком, - они пришли в наши дома... Дора, Вальбурга, брат Сириуса. Они разорвали сына Беллы у нее на глазах. От его мертвенного голоса вздрогнул даже Гарри. Он смотрел на троих мужчин и чувствовал, как воет магия внутри их тел. Как больно и потерянно не может найти покоя. Он тонул в их горе и бессилии, что раскаленной иглой жгло язык. А вместе с этим и неверие, и отчаяние, которым медленно травились отец с матерью. Он видел нити их сил, тянущиеся к давно потерянным друзьям. Их попытки утешения и непролитые слезы, которыми они звенели. - Никогда, слышишь, Муни? - еле разлепив сухие губы, хрипло произнес Джеймс, - я бы никогда не предал семью. Ты слышишь мое сердце и знаешь, что я не лгу. Я искал вас после того дня. Не верил, что вас нет. Но вы не вернулись. Пятнадцать лет... Пятнадцать чертовых лет я оплакивал вас! - Сохатый... Северус не заметил, когда нож дрогнул в последний раз и просто растворился, снова появившись в руках Гарри. Он еле поднялся на ноги и, проковыляв к ним, рухнул на пол перед всхлипнувшей Лили. - Это правда ты? - как растерянный ребенок, все еще не верящий в чудо, пролепетал он. Она не ответила, просто обняла его своими хрупкими, но сильными ладонями и прижала к груди. Так сильно, как только могла, и качала в руках, слыша, как поднимается в его груди сдерживаемый все эти годы больной вой. Она плакала и не могла поверить, что это не очередной сон. Шептала что-то и осыпала поцелуями его мокрые от слез щеки. - Все хорошо, Сев. Все хорошо, - погладив его волосы, сказала она, - мы здесь. Вы нашли нас. Слышишь, Сев? Он слышал ее и не мог оторвать глаз от того сильного мужчины, которым стал их малыш. Только от зеленоглазого мальчишки с солнечной улыбкой остался этот полузверь, который, не переставая, следил за ними. Угрюмый и напряженный, когда Сириус и Рем сгребли в охапку Джеймса. И очаровательно нахмурившийся, когда они посмотрели на него так, словно он рождественский подарок в середине июля. Мальчишка еще не знал, каким чудом был для них... Странная, отчего-то знакомая и теплая атмосфера убаюкала. Она заставила расслабиться и смотреть неотрывно, вдыхая аромат чужого покоя и цельности. Да, именно цельности. Потому что за долгие годы Мэнор впервые ощущался цельным. Как и отец, не отрывающий глаз от старых друзей и с жадностью ловящий каждое их слово. Как мать, которая все еще не веря собственным глазам, порой касалась их плеч и волос. Гарри смотрел на них всех и порой терялся, когда все они смотрели на него с нескрываемой теплотой. Даже ворчливый Снейп не мог обмануть его. Со слишком большой нежностью вибрировала его магия, когда он поднимал глаза на него. Вокруг сновали слуги и приводили гостиную в порядок, пока сам он, кряхтя, не поднялся с места. Уж больно нервировали дыры в стенах и разбитая лестница. А параллельно можно было связаться с Роном и узнать, чем закончилась потасовка у Мунго. Чего он явно не ожидал, так это поцарапанную морду друга, расплывшуюся в мечтательной улыбке. Хоть и кристалл связи трещал, но рябящее изображение показывало явно то, что показывало. У Гарри он чуть из рук не выпал. А Рон между тем продолжал свой отчет, явно не замечая, что скоро станет причиной нервного тика у своего бедного командира. - Рон, ты меня пугаешь, - не выдержав после очередного вздоха друга, прищурился Гарри. - Миона, - разом посерьезнев, тихо произнес Рон. - Рон, ты же знаешь, что она... - Знаю, - не дав ему договорить, с мрачной усмешкой кивнул он, - все знаю, командир. Но для меня она все еще Миона. Хоть уже и не моя. Кристалл мигнул в последний раз, и изображение, висящее над ним, испарилось. Гарри еще долго сжимал его в руке и невидяще смотрел на отремонтированную стену. Пока ушей не достиг голос матери. Он заставил вздрогнуть и вернуться в реальность, где его крестные и почти что дядя снова начали закипать. Зеленоглазый маг инстинктивно напрягся, когда вокруг воздух окрасился в кисло-алую злость. Глубокую, жгучую и ядовитыми бутонами распускающуюся каждый раз, когда раздавалось имя Дамблдора. Пушистое белое одеяло с меховой отделкой укрыло отца до самого пояса и отрезало чужой гнев словно ножом, обернув в теплый взгляд отца и еле заметную улыбку на губах матери. А о тех троих Гарри пока не хотел думать. Слишком противоречивые эмоции будила их магия. Он осторожно подоткнул одеяло у ног отца и, вручив принесенный прислугой целебный отвар матери, сел на пол, оперевшись спиной о ее колени. Лили взлохматила его волосы, словно ему было пятнадцать, а не почти под тридцать. Разговор был тяжелый. Слишком много воспоминаний и слишком много боли. Она сквозила в резких жестах Люпина, ожесточенных чертах Снейпа и стекленеющих глазах Сириуса. Он слушал их и не перебивал, нутром чуя важность чужих воспоминаний. И с каждым новым словом Гарри все больше убеждался в том, что одному бородатому сукину сыну пора на вечный покой. - Я помню, как трое из нашей группы ворвались в наш дом, - словно не видя никого, тихо продолжил Сириус, - они были полуобращены и не поддавались ни одному заклятию. Регулус поджег одного из них, но тот словно не чувствовал ничего. Он вырвал сердце Рега. Они добрались до сердца особняка и просто поглотили его. Я слышал, как кричала мама, пока они меня держали. Их становилось все больше. Они лезли из всех щелей и пытались добраться до Беллы с ребенком. Руди держался до последнего, пока они не навалились всем скопом. Мы дрались пока могли, пока они не... не... - Мы с Дорой и Тедди были у Андромеды, когда нас нашли, - сжав руку друга, произнес Люпин, - Я даже обернуться толком не смог, когда они вышибли дверь и вошли в дом. Андромеду просто выпотрошили. Меня исполосовали так, что исцелиться я уже не мог. Я пытался аппарировать ее и Тедди, но Дора решила все за меня. Нас с сыном просто выкинуло к лесу Малфой Мэнора. - Северус? - прошелестела Лили, - Сев, не молчи. Снейп повел плечом и отвел глаза. Он ненавидел те дни и не хотел вспоминать. Только в памяти, словно ядовитая игла, колет снова и снова. Заставляя помнить каждую минуту, каждый крик и каждое детское лицо, залитое кровью. Каждого, кого он не смог спасти. Плеск о хрустальное дно, и сотни разноцветных бликов в янтарной жидкости. Стакан крепкого огденского, протянутый когтистой рукой, не исчез даже тогда, когда моргнул. Северус поднял все еще мутный взгляд и встретился с глубокими зелеными глазами. Иглы зрачков чуть расширились и снова стали тоньше. - Это не твоя вина, - низким, чуть хрипловатым голосом произнес Гарри, - Хогвартс был обречен с самого начала. Это было просто ловушкой. Ты сделал все, что мог. - Ты не видел их, - резко бросил Северус и опустил голову, - ты не видел то, что с ними сделали. - За все эти годы, - хмыкнул Гарри и опустился на ковер перед ним, - я видел много трупов. Признаться, часть из них на моей совести. О чем я абсолютно не жалею. Мы не боги, мистер Снейп. Пей и не бери на себя их смерти. Думаю, что на твоем кладбище своих собственных и так хватает. А они не твои. Северус прищурился и, хмыкнув, принял стакан. Осушив его залпом и поймав краем глаза кривую усмешку Гарри, подумал о том, что мальчишка вырос явно не в отца. У Джеймса сейчас был явный шок и приступ самоистязания. В отличие от его сына, который судя по всему, уже просчитывал все в уме. - Теперь мы точно знаем, что нападения на наши дома не были просто совпадением. Я видел отчеты тех дней. Авроры, мракоборцы и члены тайной канцелярии. Две-три группы, которые под шумок напали на чистокровные дома, - задумчиво продолжил младший Поттер. - Милый, но ведь это могло быть совпадением, - нахмурилась Лили, - тогда люди просто теряли контроль. - Паркинсоны, Блэки, Люпин, мы, Нотты, Креббы, Уизли, - покачал головой Гарри, - список можно продолжить бесконечно. Они целенаправленно нападали на чистокровных. Я был в развалинах Малфой Мэнора. Там даже земля мертва. Ни капли магии, ни ее эха, которое есть даже за Стеной. Мам, там от тишины можно оглохнуть. Магию из земли просто выжгли. - Зачем? Зачем они это сделали? - сжав кулаки, со злостью тихо прошипела рыжая волшебница. - Они знали о королях Малфоев, - задумчиво ответил Гарри, - им нужно было их устранить. Дамблдор все время вещает о том, что они сотворили Сделку, чтобы спасти Магический Мир. Но он точно знал о том, что Люциус Малфой был прав и что через год-другой магия сама бы восстановилась. Я уверен, что он знал об их крови. Аберфорт ясно дал понять, что это наш милый профессор послал свою группу зачистки за ними. Не удивлюсь, если тем же составом они принялись за нас. - Какой крови? - удивленно произнесла она. - Я тебе потом расскажу, - поцеловав ее руку, нежно произнес Джеймс и перевел взгляд на сына, - у тебя есть соображения насчет этого? - Да, - кивнул сын и, рассматривая напряженную троицу мужчин, продолжил, - они искали доспехи. Окаменевшие черты лица Снейпа и удивленные глаза Сириуса развеяли последние сомнения. Гарри криво усмехнулся и продолжил: - Ведь все дело в этом. Что они такое? Это не может быть просто артефакт, ведь так? - Ты совершенно прав, Гарри, - после долгого молчания, произнес Сириус, - это не просто артефакт. Но больше мы ничего не можем сказать. Непреложный обет никто еще не отменял. - Значит узнаю сам, - равнодушно кивнул зеленоглазый маг, - чем бы оно ни было, его снова ищут. - Что?! - в один голос воскликнули Северус и Рем. - Недавно кто-то взломал архивы Амоса Диггори. Не пропало ничего, кроме фолианта о королях. Голову даю на отсечение, что в этом замешан Дамблдор. После его слов воцарилось тяжелое молчание. Не нужно было читать их мысли, чтобы знать, о чем все они в эту минуту думали. Британию снова ждали тяжелые дни, и не факт, что в этот раз ей удастся устоять. Слишком многое уже потеряно, слишком много крови и ненависти поглотила эта земля. Слишком много отравы в крови ее детей теперь жило. - Он разрушил нашу жизнь, - безжизненно произнесла Лили и даже не отреагировала, когда муж сжал ее пальцы. - Он заплатит за это, милая, - мрачно ответил Джеймс, - мы уже начали расследование. Доказательств хватит на судебное разбирательство. - Суд? Какой суд, Сохатый? - зло блестя глазами, лающе засмеялся Сириус, - прогнивший насквозь Визенгамот, который пляшет под его дудку?! Ты веришь, что эти сукины дети осудят "героя Магической Британии"?! - Кингсли не будет молчать, когда узнает, - покачал головой Джеймс, - поверь, он честный человек. - Он не сможет пойти против людей, - покачал головой Северус, - а в Британии еще много магов, которые поддерживают его. Они живы. Неважно, как и какой ценой, Джеймс. Для них он все еще герой. - А магический суд? - задумчиво нахмурился Гарри, - он нам страну угрохал и следующее поколение тоже. Мы вправе потребовать высшую меру у самой Магии. Думаю, она вообще будет от этого в восторге. Близко не знаком, но, кажется, дамочка с огоньком. После этого заявления Сириус с шумом захлопнул рот. Рем перевел взгляд с отца на сына и с хитринкой во взгляде поинтересовался: - Есть хоть что-то, о чем ты не знаешь? - Маловероятно, - с такой же лисьей улыбкой ответил Гарри, - так она ответит, если возвать к ее суду? - Забудь, - отрезал Северус, - на тебе Метка. Любой, кто ее носит, считается отступником и лишенным права голоса. Если ты призовешь, суд будет и над тобой. Приговор - смертная казнь... Весь оставшийся вечер слова Северуса не выходили из головы. Гарри смотрел на них со стороны и все больше ожесточался от мысли о том, что Дамблдор ответит. Чего бы ему это ни стоило, он сгноит его в Азкабане. За все жертвы, за ложь, которой их кормили столько лет, и за семью, которую разорвали. За тепло этих людей, которого они были лишены все эти годы. Он провожал их уже глубокой ночью и все не мог оторваться от тихой беседы с Сириусом. Он еще никогда не встречал таких, как этот мужчина. Гарри осторожно касался его магии и ловил в ответ теплые хитрые улыбки. Вместе с тем, он ловил застарелую боль и вину, которая все еще сжигала его изнутри. И, когда Блэк на прощание крепко обнял его, Гарри затопила волна настолько чистой любви, что сдержать дрожь в пальцах не удалось. Он ответил неуклюже, осторожно, боясь навредить, и уткнулся носом в волосы, пахнувшие теплой пшеницей. Поймав недовольное лицо Северуса, он нагло оскалился во все тридцать два зуба и промурлыкал: - Не ревнуй, мистер Снейп, и тебе достанутся обнимашки. У Северуса вытянулось лицо, а в следующею минуту он под взрыв хохота прошипел что-то о наглых мальчишках. Но был оглушен короткими, но крепкими объятиями. После чего атаке подвергся довольный Рем. Гарри не мог ничего с собой поделать и впервые не хотел вообще что-либо делать. Он просто чувствовал их и уже знал, какими они были. Как и то, что в клубящемся тумане в саду был еще один человек. С внимательными серыми глазами и зимой в венах... Конец Флэшбэка Но мысли обрываются, когда последние скалы остаются за спиной, а перед усталыми глазами открывается долина с дозорными башнями границы. За спиной ребята лениво обсуждают последнюю схватку и левитируют клетки с бьющимися внутри двумя Иными. Гарри бросает на них короткий взгляд и, стерев капли дождя с лица, крепче прижимает к груди закутанного в собственный плащ раненного феникса. Птица тихо курлычет и тыкается головой в его грудь. И от этого внутри разливается почти детский восторг. Ну, хоть что-то хорошее за последние сутки. Джинни будет в восторге от двух новых подопытных кроликов, которых они для нее достали. В Аврорате так вообще будут попискивать от радости, когда они вручат группу контрабандистов, за которыми идет охота уже целый год. А вот с птицей нужно будет что-то делать. Потому что это сгусток чистейшей магии. Той старой, которой веет от Малфоя и его людей. Он чувствует ее убаюкивающее тепло и робкие прикосновения, которые греют до самого нутра. И это настолько прекрасно, что даже больно. Гарри осторожно гладит мягкие алые перья и чувствует биение сердца под пальцами. Феникс ластится к его рукам и совсем не боится. Он пахнет теплым костром и солнцем. Смотрит умными глазами, заставляя злиться в бессилии. Потому что по их вине в стране нигде не осталось таких существ. И Гарри знает, что будет с этим созданием, когда до него доберутся чужие руки. Он знает, что Визенгамот уже потребовал предъявить изъятый у контрабандистов магический предмет. Он даже не сомневается в том, что те отлично знали о незаконной переправе магических существ через мертвые земли. Видимо на этот раз был реальный риск потерять свой процент, вот они и всполошились. Он потеплее укутывает птицу, бережно касаясь регенерирующего крыла, и уверенно берется за портключ, протянутый молчаливым Роном. Он накладывает отвлекающие чары в ту же минуту, когда они ступают на территорию полигонов Аврората. Народу, как и всегда, много. Кто-то возвращается с миссий, кто-то на тренировке, а кто-то явно, как разнаряженный павлин, бахвалится перед кучкой иностранных новобранцев, которые с юношеским максимализмом кинулись спасать свою историческую родину. Ну-ну, он еще посмотрит, на сколько хватит этого "огня справедливости" в их глазах. Вот чего он точно сейчас не хочет, так это внимания этих самых желторотых, которые при их появлении сперва испуганно шарахаются, а потом чуть ли не под кожу лезут со своими вопросами и благоговением перед "повелителями мертвых земель". И нечего ржать, он все слышит. Серьезно, Джордж! Блядь, он слишком стар для всего этого. Гарри чертовски устал, ему нужен душ, постель и явно не нужна кривая лощеная морда Арчи Усбери. Сынка достопочтенного члена Визенгамота и морального урода. Если бы не папаша, этот говнюк никогда бы не смог стать командиром боевой группы. Гарри его терпеть не мог, что было весьма взаимно, если не сильнее. Арчи Усбери: Метка основательно обработала внешность, превратив в отвратительное чудовище. Словно вытащили наружу то, что таилось в нем. Жестокое, злое и лживое. Гарри никогда не был ангелом, но Усбери перешел любые границы, что нередко выливалось в драки, дисциплинарные взыскания и жалобы. Было в этом мужчине что-то, что каждый раз вызывало омерзение и гнев у младшего Поттера. Заткнуться Усбери не мог и, окруженный своими подхалимами, с презрением рассматривал их. Ну да, что скажешь. Ему-то не пришлось тащиться по болотам по колено в грязи, потом вести часовой бой в скалистой местности и потрошить Иных. Одетые с иголочки в парадные мундиры, рядом с которыми они: грязные, помятые, откровенно попахивающие кровью и тиной, больше напоминали оборванцев из, черт знает какой, дыры. Гарри закатил глаза и попросил у Мерлина терпения, когда этот, как его там, открыл пасть. С ноющим плечом и сотрясением мозга явно не хотелось обращать внимание на всяких идиотов. Пропуская мимо ушей чужую издевательскую речь, он устало обернулся к Рону, намереваясь отдать приказ насчет двух Иных, да так и застыл. Теперь было ясно, почему сегодня было более оживленно на полигоне и почему на Усбери был парадный мундир. По каменным ступенькам к полигону не спеша спускались увлеченно беседующие Амос Диггори и Драко Малфой. За последние годы это было впервые, когда Амос выглядел настолько воодушевленным и здоровым. Его глаза блестели, и старый маг явно удерживал себя от бурной жестикуляции. Гарри прищурился и ненавязчиво коснулся чужой магии. Пахнущей осенью и терпкостью меда на языке. Тихой, словно старая река, и глубокой, как ее темнеющие воды. Амос больше не был искорежен. Его магия словно собирала себя по кускам и старалась сложить своего хозяина правильно. В ее новых переплетениях теперь сияла новая серебряная нить, которая пахла уже знакомой морозной магией. Зеленоглазый маг перевел взгляд на Малфоя и окончательно уверился в своих мыслях. Каким-то образом белокурый маг исцелял старика. Медленно, осторожно, но возвращал прежний свет в помутневший разум. И почему-то Гарри казалось, что Амос даже не знал об этом. Безвозмездный добрый поступок? Бред. Драко Малфой был бессовестным козлом... Причем... Ну, очень...красивым. Одетый с ног до головы в уже привычный черный охотничий костюм и колчаном со стрелами и луком за спиной. Только на этот раз вместо плаща - длинный в пол жилет без рукавов. Его волосы были собраны у висков, а на лице играла задумчивая, еле заметная тень улыбки. Она даже заставила Гарри прищуриться от неверия. Чертыхание Рона за спиной и громкий рев, перемешанный со скрежетом раскрывающейся клетки, моментально вернули в реальность. Феникс пронзительно вскрикнул и, вспорхнув, кинулся огненной стрелой на одного из Иных. Второй сорвался в сторону лестницы, но перехватить его Гарри не успел, отрезанный от них первым. Огромный монстр полоснул когтями воздух, а в следующую минуту уже выл и хрипел, захлебываясь от ожогов и разорванной глотки. Гарри извернулся и, взмахнув перед глазам своими кинжалами, с противным звуком перерезал последние мышцы, отрезав голову. Бездыханное тело упало у ног, заливая пыльный двор кровью. Он резко развернулся, готовясь метнуться к Амосу с Малфоем, да так и замер, как и все остальные, изумленно смотря на Малфоя, закрывшего собой Диггори, и в рукопашную сошедшегося с Иным. Острый длинный хвост рубанул совсем рядом, отколов кусок ступенек. Малфой извернулся и, оказавшись прямо перед мордой твари, вонзил нож под ребра. Резко схватив за горло воющего Иного, он поднял монстра одной рукой, оторвав от земли, и, с секунду равнодушно осмотрев того, холодно свернул шею. Бездыханное тело с брезгливостью было откинуто в сторону. Белокурый маг убрал упавшую на лоб прядь волос и, стряхнув пыль с плеча, обернулся на застывшую, словно парализованную, толпу. Успокоившийся феникс опустился на плечо все еще зависшего Гарри и, обернув свой роскошный хвост вокруг его руки, курлыкнул. - Ага, - согласился с ним Поттер, - полный курлык. Пока в стороне взбешенный Рон прессинговал идиота курсанта, полезшего к клеткам и открывшего их, Малфой, словно ледокол разрезая толпу, двинулся к Гарри. Темноволосый маг успел мимоходом заметить, что тот даже не запыхался. Вместо этого температура, казалось, упала на еще десяток градусов. - Мистер Поттер, - холодно кивнул Малфой и, остановившись перед ним и прищурив глаза, посмотрел на феникса, облюбовавшего поттеровское плечо. - Мистер Малфой, - таким же сухим тоном ответил Гарри и сузил глаза, - я несколько ниже, если вы забыли. - У Вас на плече феникс. - Я это заметил. Идиотский разговор и еще более идиотская ситуация. Просить этого надменного индюка не хотелось, но другого выхода у него не было. И Гарри собрал все свое терпение в кулак, запретив себе злиться, и продолжил: - Ему нужен дом, мистер Малфой, и в ваших краях ему понравится больше, чем в моих. Вот теперь Малфой наконец опустил свои царские очи на него. Гарри осторожно провел рукой по крылу взволнованной птицы и тихо проурчал. Феникс успокоился и опустил голову к его виску. - Как это не прискорбно, но он выбрал Вас, мистер Поттер, - нахмурился Драко. Но Поттер только криво усмехнулся и спустил птицу с плеча. Феникс обиженно курлыкнул, но змееглазый маг, погладив по клюву, тихо шикнул на него. - Не шали и будь хорошим мальчиком. Ты же умница. Он протянул притихшую птицу Малфою и, когда тот осторожно забрал феникса, продолжил: - Неправильный выбор. Белокурый маг только сузил свои штормовые глаза и, окинув его пристальным взглядом, прошел мимо. Не произнеся ни одного слова и даже не обернувшись. Гарри смотрел ему вслед и думал о том, что произошедшее у Мунго что-то изменило. Или, точнее, воссоединение семьи, последовавшее за этим. Ведь не зря же Малфой в тот день следил за ними. Гарри был абсолютно, до зубного скрежета, в этом уверен. Он узнал бы запах его магии из сотен тысяч других. Чего он не увидел, увлеченный удаляющимся Малфоем, так это жадный похотливый взгляд Арчи Усбери, которым тот провожал сероглазого мага... * * * Им пришлось отчитываться сразу перед Министром, главой Аврората и Визенгамотом. Если первые двое были довольны тем, что Гарри удалось найти компромисс с Малфоем и успешно закончить миссию, то Визенгамот, особенно Дамблдор, были недовольны тем, что ему не удалось сохранить птицу. На это Гарри только пожал плечами и заявил, что феникса забрал Малфой. Ложь, произнесенная с каменным лицом, была поймана только отцом, но тот только насмешливо сверкнул глазами и смолчал. Их отпустили только через несколько часов, и к этому времени ни он, ни Рон уже не держались на ногах. В таком-то состоянии их и застукала Джинни. Весьма злая и готовая собственноручно выпотрошить обоих. Поорав на них добрых двадцать минут и обматерив так, что стало стыдно даже Гарри, она потащила обоих в Мунго. Сопротивляться они и не думали. Обоим сейчас нужна была магическая подпитка. Когда стало ясно, что носящим Метку нужна добровольно отданная магия, в Мунго оборудовали отдельное крыло, где под надзором колдомедиков осуществлялась подпитка. Ее можно было получить в любом месте, но Мунго было первым и самым безопасным местом, и многие, кто не имел своих постоянных Жертв, обращались в колдоклинику, где всегда были маги, которые могли поделиться своей силой... Гарри привычно опустился на кушетку и, улыбнувшись давно знакомой ведьме, прикрыл глаза. Женщина опустила пальцы на его виски и, попеняв на пустоголового мальчишку, который опять подверг свою жизнь опасности, коснулась лбом его лба. Он только неразборчиво проурчал в ответ и чуть ослабил щиты. Ровно настолько, чтобы почувствовать, как по венам ползет свежая, пахнувшая мятой, чужая магия. Она оплела его разум и закутала ноющее тело в целебный кокон. Теплый, нежный, сильный. Накрепко вплетаясь с его кровью и растворяясь в ней. Поттер почти заснул под ее лаской, когда колдомедик коснулся плеча и попросил встать. Он сонно моргнул и, зевнув, начал отвечать на уже заученные вопросы. Простая формальность для него и важные данные для клиники. С благодарностью коснувшись губами руки уже не молодой ведьмы, он поймал тепло ее усталых глаз и, накинув куртку, вышел в оживленный коридор клиники. Судя по всему, Рон все еще не закончил. Магловские сигареты были сейчас тем, что он желал больше всего. Зажав губами фильтр, он взмахнул одной из своих палочек и прикурил от огонька, горящего на кончике. Глубоко затянувшись, на мгновение с наслаждением прикрыл глаза. Стоя на ступеньках Мунго, он слушал гул голосов вокруг и вспоминал, как совсем недавно вышвырнул Грейнджер из окна. Да, шуму было много, и надо же было доводить именно до этого. Он поморщился и перевел глаза с фасада клиники на толпу, снующую вокруг. Он даже не задумывался, когда взгляд, привычно скользнув по другим, зацепился за белокурую макушку. Малфой был здесь. Он не видел Поттера и был занят разглядыванием витрины с метлами. Гарри смотрел на него и не мог не признать, что тот выглядел как истинный колдун. Один из тех, о ком рассказывалось в древних легендах. Не поймешь светлый или темный. Без мантии и элегантного костюма, с колчаном со звенящими, словно серебряные колокольчики, стрелами. С задумчиво прищуренными пепельными глазами и курящий длинную белую трубку. А вместо феникса на его плечах лежал лениво дремавший Гидеон. Он обернул хвост вокруг шеи колдуна и порой приоткрывал один глаз, следя за толпой. - Шикарный мальчик. Что скажешь, Поттер? - Гарри даже не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть голодный взгляд Усбери. Он с омерзением скривился и все-таки медленно обернулся. Усбери не отрывал глаз от белокурого колдуна. Гарри моментально напрягся, готовясь к атаке, если понадобится. - Готов поспорить, что он сладкая Жертва. - Он не Жертва, Усбери, - тихим угрожающим голосом произнес Гарри, - он - Малфой и вольный маг. - Вольных не бывает, - хмыкнул Арчи и, скрестив на груди сильные лапы, насмешливо посмотрел в глаза Гарри, - и мне плевать на то, что он Малфой. - Не играй с огнем, Усбери, - зеленые глаза опасно сверкнули, - лучше забудь о нем. - Иначе что, Поттер? Арестуешь меня? - Нет, просто вырву тебе глотку, - холод в голосе Гарри приобрел привкус крови. На что Усбери только зло оскалился и отступил, но говорить не перестал. Он бросил на Гарри полный презрения взгляд и ненавидяще процедил: - Думаешь, сможешь его защитить, Поттер?! Так же, как и своего нежного мальчика? Хреновый из тебя защитник, Потти. - Что ты мелешь? - прошипел злой Гарри и двинулся на него, когда его окликнул напряженный голос Рона. Когда он снова обернулся, Усбери уже не было. Мрачно сжав в руке недокуренную сигарету и испепелив ее одним движением пальцев, Гарри попытался понять, что нес чертов Арчи. Какой нежный мальчик? У него хоть и были короткие, ни к чему не обязывающие романы, но это не могло быть тем, о чем говорил Усбери. Его слова, как и непонятный отголосок чужой магии в его венах, не давали покоя. Слабый, тщательно перебитый чужой кровью знакомый запах острым зудом засел в задворках сознания... И дни снова полетели за днями, складываясь в долгую утомительную неделю. Полную новых миссий за Стену, слежкой за Малфоем и патрулем. Отец привычно занялся своей работой, только теперь все чаще встречался со старыми друзьями, пытаясь вернуть былое тепло. Судя по все более довольному лицу матери и блеску его глаз, у них все было хорошо. Малфой продолжал третировать Дамблдора и Кингсли, но постепенно нападения его людей на носителей Метки сошли на нет. С чем это было связано, Гарри мог только догадываться. Он знал, что что-то произошло, потому что ничто не могло изменить поведения сероглазого колдуна просто так. Расследование шло полным ходом, о чем Дамблдор еще не догадывался. Особенно о том, что Гарри поднял все старые судебные дела, которые вел старик. На первый взгляд идеальные, справедливые и не вызывающие ни капли сомнения. Только Гарри знал, что искать, и упорно рылся в архивах. Вскоре он нашел нужное. Дело почти тридцати-сорокалетней давности о подростке, приговоренному к Поцелую. Том Марволо Реддл был обвинен в применении черной магии, в двух покушениях и убийстве собственного отца и его жены. Гарри изучил это дело от корки до корки и должен был признать, что расследование вели грамотно. Присутствовали все улики и мотив. Даже имелись свидетельские показания и характеристика колдопсихиатра. Реддл был виновен, но что-то грызло Гарри изнутри. Что-то, что не давало покоя, заставляя снова и снова возвращаться к этому делу. Именно поэтому он решил отправиться по старым следам, для чего начал с Азкабана, где провел свои последние дни Реддл. Старая тюрьма встретила привычным холодом диких ветров и солеными брызгами штормового моря. Мрачная и темная, полная безумных криков и воя. Как ни странно, но дементоры были единственными, кто не покинул Магическую Британию. А после Дня Скорби еды у них появилось навалом. Так что они по-прежнему не покидали своей башни и заточенных в нее пленников. Гарри убрал в карман портключ и, пройдя по вымощенной булыжником площадке, нырнул в открывшиеся двери. Многоуровневое переплетение коридоров и камер проплывало мимо мечущегося сознание, особо не задерживаясь. Поттер мог поклясться, что шел к архиву, когда неожиданно ноги свернули в совершенно другую сторону. Он миновал еще один коридор и беспокойно начал прислушиваться. Здесь было что-то не так. Знакомая тихая магия еле слышно взывала к нему, как и еле слышный стук чужого сердца. Ни крика, ни звука, только обреченный покой, мечта о котором болезненно впивается в разум. Гарри шел по этому следу, чувствуя, как леденеют внутренности от иррационального чувства потери. Еще один пролет под удивленный крик охраны, и перед глазами открывается вид на двух охранников, тащащих по грязному полу худого мужчину в разорванной тюремной робе. Грязные длинные волосы скрывают лицо, а костлявые плечи дрожат. - Куда ведут этого заключенного? - жестким ледяным тоном спросил он. - Дык, это самое, - промямлил один из охранников, - велено отправить в колонию у северной границы. - Куда?! - взбешенно процедил Гарри, - немеченого в колонию для таких, как мы?! Вы в своем уме? Что он сделал? - Хозяина ударил, - еще не понимая, что этими словами только что подписал смертный приговор сразу нескольким людям и себе тоже, пролепетал мужчина. - Чей приказ? - чувствуя, что скоро когтями кого-то разорвет, обманчиво спокойно продолжил он. - Лорд Усбери. Но мистер Поттер, мы не... Только Гарри больше не слышал его слов. Заключенный медленно поднял голову, и зеленоглазый маг почувствовал, как земля уходит из-под ног. На него пустыми, мертвыми глазами смотрел Оливер Вуд...