Серебряная стрела

Кровь и грязь, Пот и дым, Я держал язык за зубами, пока молчание не стало меня душить. Я заставил заплатить за тяжёлые камни, за пережитую нами боль. Человек – не человек без души, которая жаждет жить. Срази меня, Взгляни, как я истекаю кровью. Я сделал тебя королём – позор же мне! Непокорённая земля принесла жертвы, Потеряла одно, чтобы обрести другое, мы живём в мире иллюзий, Но мне нужна надежда, Тебе не обмануть меня. Я не желаю быть прощённым, Я не признаю, что я неправ. Говори, что я стою на своём, потеряв рассудок, Я сделал, что сделано, потому что должен был выживать. Я не желаю быть прощённым, Я не собираюсь оправдываться! Если для тебя это слишком, Побереги себя и уйди с моего пути, Ведь нельзя стоять на треснувшей скале... Kwabs - "Forgiven"

В ушах продолжает звенеть, а перед глазами все еще красная пелена. Он чувствует, как сила внутри беснуется и травит кровь. Она гонит по венам чистую смерть и колоколом бьет в мыслях. Во рту привкус металла и горечи, словно он проглотил целую горсть битого стекла и песка. Руки все еще дрожат и влажные. Гарри тяжело дышит и невидяще смотрит на ладони, не понимая, почему пальцы в алом. Он сжимает кулаки и чувствует, как ранят когти кожу ладоней. Он пытается выплыть из тумана, в котором мечется, не желающий осознать случившееся. И, когда его плеча касаются чуть дрожащие пальцы, он с трудом сдерживается, чтобы не отшатнуться, полоснув когтями. Это была всего лишь Луна. Просто его колдомедик, которая стояла на коленях перед ним и пыталась дозваться его. Она смотрела на него, еле сдерживая слезы и стирая кровь, сочащуюся из пореза на щеке. Он смотрел в ее всепонимающие глаза и задыхался. Гарри не помнил, как оказался в Мунго с Оливером на руках. Помнил только взволнованный крик Лаванды и колдомедиков, забравших у него бьющегося в припадке Вуда. Он просто сполз на пол в коридоре и замер, смотря на развевающиеся полы халата Браун. Ей и всей ее бригаде с трудом удалось вырвать из его рук Оливера. В памяти все перемешалось в кровавую кашу из двух разорванных и выпотрошенных тел в коридорах Азкабана. Он уходил, оставляя кровавые отпечатки ботинок и разрушенное неконтролируемой магией крыло тюрьмы. Плевав на последствия и не слыша ничего, кроме стука слабеющего сердца в своих руках. А теперь он сидел здесь вместе с вызванной Луной и ждал колдомедиков. Шесть гребанных часов. Он не сводил глаз от призрачных стрелок наколдованного Темпуса и с окаменевшей спиной считал каждую секунду. Не чувствуя бережных рук Луны, держащих его испачканную в чужой крови ладонь. Гарри старался не думать, потому что знал, что просто сойдет с ума. Столько лет, столько пролитых слез, и пустая могила в родовом склепе. Он похоронил, даже не пытаясь отыскать. Это он приговорил Оливера. Это его вина... Дверь бесшумно открылась, впуская усталую Лаванду с красными воспаленными глазами и белым, словно полотном, лицом. Зеленоглазый маг смотрел на ее прекрасные, не тронутые Меткой черты лица и читал в них уже понятый им приговор. Ее пальцы дрожали, когда она вытащила магловские крепкие сигареты и, прикурив от палочки, оперлась спиной о подоконник. - Спаси его, - не отрывая глаз от нее, с надеждой взмолилась Луна, - пожалуйста, Лав. Ты же можешь вытащить даже совсем безнадежных. - Множественные переломы, неправильные сращивания, приведшие к искривлению позвоночника. Его ноги ломали снова и снова. Внутреннее кровотечение, почки отказали, сердце останавливалось уже дважды, мозг поврежден. У него разорванное в клочья магическое ядро. И...и... Гарри, я знаю, как это выглядит. Знаю, что они с ним делали... У него синяки и глубокие загноившиеся порезы на щиколотках, запястьях и... и на внутренней стороне бедер. Мы смогли восстановить его тело, но он не хочет жить. Его ядро гаснет, оно уничтожено. Я, дьявол тебя побери, все готова сделать, чтобы вытащить его, но я не могу вернуть того, кто уже двумя ногами в могиле! Она со злостью вытерла слезы и, шумно вздохнув, набравшись, наконец, смелости, взглянула в дикие, потемневшие глаза Поттера. Сигарета, почти не тронутая, была смята о подоконник. - Я не знаю, кто это сделал, но они убили его. - Сколько осталось? - не узнавая собственного голоса, прохрипел Поттер. - Часы, если не минуты, - до побеления сцепив пальцы в замок, глухо ответила Браун. - Мы можем увидеть его? - безжизненно прошептала Луна и поднялась на ноги вслед за Гарри. - Да... В светлой палате стояла только одна постель. И в ней, почти не дыша, лежал худой мужчина, с пустыми, медленно выцветающими глазами и с сединой в длинных спутанных волосах. С посеревшей от болезни кожей и темными кругами под глазами. Его запястья были обмотаны бинтами и расслабленно лежали на животе. Одетый в больничную пижаму и заботливо укутанный в теплое одеяло, он не отреагировал, даже когда Луна осторожно коснулась его виска. - Он уходит, Гарри, - с комом в горле всхлипнула Луна, - я почти не слышу его. А Поттер смотрел на своего друга, почти брата, наставника, и понимал, что костьми ляжет, но не отпустит. Он не может снова потерять, не в этот раз. Он не для того дрался, чтобы теперь уже смерть забрала Оливера. И он знал только одного мага, который мог помочь. Даже если для этого придется продать душу. Он и на что похуже готов пойти. Гарри упрямо вздернул подбородок и, поймав сосредоточенный взгляд Луны, понял, что она на его стороне и поможет всем, чем сможет. За спиной не было ни Рона, ни ребят. Находясь на другом конце страны с новой миссией, они бы просто не успели вернуться. Время играло не на их стороне, отбирая с каждой новой секундой капли дорогой жизни. Теперь у них были только они сами. Гарри снял кожаный плащ и, укутав не реагирующего ни на что Оливера в теплый плед и собственный плащ, поднял на руки. Сжатые в кулаке осколки черных зеркал до крови разодрали ладонь. Жадно впитывая чужую магию, они засветились алым и, налившись черным светом, тонкой нитью вырвались в никуда. Поттер глубоко вздохнул и, прижав к груди худое тело, сосредоточился. Восстанавливая в памяти весь облик и морозный запах Драко Малфоя. Мысленно рисуя его правильные черты и тихий голос. Лед глаз и вкус зимы в его крови. И сила внутри отозвалась. Она взорвалась в черных зеркалах и сорвалась туда, где сейчас был Малфой. Вошедшая часом позже в палату Лаванда не нашла ни умирающего пациента, ни Поттера с Луной. Она тяжело вздохнула и устало опустилась на пустую постель. Прижав к груди смятую подушку и пытаясь заглушить горькие всхлипы. Их мир рушился. Что бы ни говорил Кингсли, что бы ни обещал Дамблдор. Их мир не переставал рушиться все эти годы и теперь доживал свои последние отравленные дни. Уничтожая и калеча все самое светлое, что у них все еще было. Он превратился в насильника и убийцу, не пощадив никого. И теперь в этом хаосе существовала только одна константа - Гарри Поттер. Такой же искалеченный монстр, как и многие. Но с сердцем настолько огромным, в котором вместился бы весь мир. Если кто и мог вытащить Оли, так это был он со своим знаменитым на весь Магический Мир упрямством... * * * Ледяной порыв ветра ударил по телу резкой стеной и бросил в лицо пригоршню холодного снега. Белизна острыми иголками резанула по глазам и заставила на мгновение зажмуриться, прижать укутанное в плащ тело еще ближе к груди. Гарри с трудом вздохнул и снова открыл глаза. Рядом удивленно охнула Луна и крепче прижала к спине крылья. Холодный северный ветер безжалостно хлестнул по незащищенной коже и проник под одежду, заставив задрожать. Их вынесло не к знакомым лесным подступам, а, видимо, с другой стороны скалистых гор. В заснеженном ущелье, где среди нагих скал завывал ветер и трещал лед. Тонкая полоска леса тянулась на запад, теряясь среди теней и снова выныривая пятнами. Перед ними была только одна дорога, которая крутыми ступеньками шла в гору и терялась высоко в пещерах. Гарри полной грудью вдохнул морозный воздух и, сосредоточившись, снова поймал малфоевский след. Он еле заметной алой нитью шел по тропе и не оставлял больше сомнений. Каждый шаг был тяжелее предыдущего. Но он, по колено проваливаясь в рыхлый снег и не имея возможности сотворить самое простое согревающее, сжав челюсти, упорно шел к тропе, слыша за спиной шаги Луны. По скользким, вырубленным прямо в горе ступенькам меж двух разбитых женских статуй, держащих в руках каменные чаши. С трудом успев уйти из-под сорвавшегося ледяного карниза и ощущая, как под ногами буквально крошится хрупкая тропа. Они шли, не останавливаясь и не проронив ни слова. И, когда тропа вывела их к заснеженному лесу в долине, путь стал легче. Ледяной ураган, утихнув, превратился в морозный ветер, трепавший полы мракоборской куртки. В ушах звенел бешеный стук собственного сердца, а легкие словно жгло огнем, но они продолжали бежать, сорвавшись на нечеловеческую скорость и совершенно наплевав на осторожность. В другой раз Гарри бы сам орал о безрассудстве и идиотской самонадеянности, но не теперь. На его руках медленно умирал Оливер, и Поттер чувствовал слабеющие искры его магии. Они были похожи на гаснущие угольки, оставшиеся без огня. Инстинкты вели его мимо крутых оврагов и старых деревьев, сквозь густые сухие заросли и по скользким камням. Они почти летели, уже не касаясь земли, и в висках стучала только отчаянная надежда. Потому что Малфой был его последней инстанцией, сейчас он мог бы отдать все, что угодно, чтобы спасти эту жизнь. Слишком поздно он почувствовал волчий дух и чужую силу, окружившую плотным кольцом. Тени мелькнули среди деревьев, и вспышка Адского пламени, кольцом окружив их, заставила отступить. Всего несколько секунд, чтобы сгруппироваться и, закрыв половиной тела драгоценную ношу, приготовиться драться. Спину прикрыла Луна и, вытащив кинжал, напряженно замерла, не отрывая взгляд от огромных оборотней, окруживших их. Гарри смотрел на огромных волков в длинных плащах с кожаной защитой, переплетенной с зачарованной броней, и чувствовал окутывающую их защитную магию. Отпечаток уже знакомой руки, которая сковала эти почти доспехи. Только это не остановило бы его, если бы сейчас на них посмели напасть. Он фактически ждал этого, остро осознавая, что с каждой потерянной минутой Оливер все дальше уходит от них. - Надо же, какие гости и без охраны, - елейным тоном пропел низкий резкий голос. Гарри напрягся, когда, миновав огненное кольцо, черный волк прошел, не касаясь пламени, и, оскалив пасть встал, мать его, на задние лапы, как обычный человек! Мощный, звенящий острой кроваво-стальной силой и душащий запахом горьких осенних костров. Он прищурил стальные глаза и зарычал. - Ну, и что ты здесь потерял, урод отмороженный?! - Не твоего ума дело, - ощетинился Гарри, - мне нужен Малфой. Лучше уйди с дороги, иначе я пройду по твоим костям! - Да неужели? - хмыкнул оборотень, и на кончиках его когтей вновь заиграло Адское пламя, - мы много о тебе слышали, тварь. Здесь тебе не место! Проваливай под крылышко своего уебка-хозяина и не смей больше соваться в наш лес. Черта с два ты подойдешь к Драко! Волк напрягся, готовясь к прыжку, и Гарри понял это. Он буквально врос в землю, наклонившись, чтобы уберечь Оливера, когда новый порыв ветра приподнял конец плаща и обнажил тонкое белое запястье, обмотанное бинтами. Запах лекарств и еле уловимый тонкий аромат весенней травы, усыпанной росой, ударил словно поддых. Волк замер, широко распахнув глаза и не отрывая взгляда от обломанных ногтей. Слабый, еле слышный стук сердца, знакомого и не знакомого. Такой далекий и глухой, что кажется ненастоящим. И смерть, которая уже отравила нежную кровь. - По-хорошему прошу, - хрипло произнес Гарри, - уйди с дороги. Потом можете хоть на британский флаг порвать. У меня нет времени, черт тебя подери! Волк беспокойно дернул ухом и, погасив пламя, медленно двинулся к замершему Гарри. Он не заметил ни напряженной позы мракоборца, ни кинжала в его отведенной назад руке. Когтистая лапа осторожно потянула за плащ, открывая бледное лицо с израненными шрамами, посеревшими губами и почти выцветшими глазами. Настолько нежные черты, настолько хрупкие, что можно сломать неосторожным движением. Он и был сломан. Волк знал это. Он смотрел в слепые глаза мужчины и знал, что когда они окончательно побелеют, маг просто умрет. Его магическое ядро гасло. - Вы не сможете пройти наши земли в одиночку, - наконец заговорил оборотень, - следуй за мной. - Почему ты помогаешь? - Гарри даже не сдвинулся с места, с недоверием наблюдая за черным оборотнем. - Лучше заткнись и тащи свою задницу, - рыкнул волк и, свистнув остальной стае, сорвался с места, - Малфой гостит в доме вожака, если поторопимся, то успеем. У Гарри внутри все орало и било тревогу, но сейчас он просто не мог остановиться и хорошенько подумать о поведении этого существа. Он просто знал, что волки вели их правильно. Срезая везде, где только могли. Все быстрей и быстрей, не сбиваясь с бега и не задумываясь. Гарри уже видел контуры защитного барьера и почти смог поверить в то, что они, наконец, добрались, что все почти уже закончилось. - Все будет хорошо, Оли, - тихо и устало прошептал Гарри, - слышишь? Мы почти добрались. Мы... Биение сердца еле слышно, стук раздается еще раз и замирает. Разрывает мир вокруг грохочущей тишиной и последней искрой, чей свет исчезает в вое ветра. Гарри спотыкается и, широко распахнув глаза, вслушивается в тишину в своих руках. Земля под ногами разбивается вдребезги, и он падает на колени, чувствуя, как задыхается от неверия и шока. Стука больше нет... - Нет, - хрипит он и сдирает горло от больного крика, - Нет, Оли! Он не слышит всхлипа Луны и криков волков. Его окутывает вечная зима. Она дробит его кости и замораживает кровь. Диким ураганом поднимается из недр тела и взрывается, обжигает. Смывает ветром ледяных осколков и тонет в животном вое. Гарри просто разрывает на части и корежит настолько сильно, что он не чувствует, как окутанный снежным ветром растворяется под мат и гневные вопли черного волка. - Стой, полоумная! - орет оборотень и еле успевает поймать за плечо Луну, отчаянно закричавшую и кинувшеюся за Гарри, - там мощные барьеры, тебя о них размажет, идиотка! - Их тоже! - кричит она и, расправив крылья, пытается взлететь. Волк ловит ее и, бросив на заснеженную землю, встряхивает так резко, что у нее клацают зубы. - Не истери! - рявкает ей в лицо оборотень и, закинув на спину, срывается с места, - если твой змеистый дружок смог аппарировать здесь, то не сдохнет и в процессе... Уайдсоул тихо скрипел под завывания снежного ветра и в неге холодного утра. С мягкими снежинками за окном и запахом сосновой смолы, витающим в воздухе. С серыми свинцовыми облаками, зависшими над крепкими крышами волчих домов, и треском горящих в камине еловых веток и крупных сухих поленьев. Драко вдыхал полной грудью и не открывал глаз, вслушиваясь в шепот домовиков и озорных пикси. Он почти дремал в расслабленной неге, убаюканный шелестом ароматных сушеных трав и низким хриплым голосом, мурлыкающим незнакомую песенку. За это он и любил Уайдсоул. За ленивый покой, за тепло волчих костров и за полные дикой, первобытной магии дома. И особенно дом вожака, двери которого всегда были открыты для него. Дом Фенрира Сивого был первым, где их приняли, когда им просто больше некуда было идти. Здесь им дали приют и защиту, пока они прятались и зализывали раны. И именно здесь можно было найти дельный совет или бутылку первоклассного огденского. Драко лениво приоткрыл один глаз и, не желая выбираться из кокона меховых одеял, принялся наблюдать за увлеченно собирающим в толстые пучки сушеные травы мужчиной. Тот рассеянно улыбался уголком губ и не отрывался от своего дела. Поджарый, высокий, с седыми волосами, собранными в короткий хвост, из которого выбились несколько прядей. С бликами огня в голубых, так не похожих на обычные глазах оборотня. С резкими чертами лица, неуловимо напоминающими волчьи. Огрубевшие пальцы лихо управлялись с тонким узелками. Одетый в простую рубаху, заправленную в черные штаны. Подбитый мехом жилет расстегнут, а на ногах высокие сапоги. Фенрир был красив особой звериной красотой, присущей лишь только оборотням. Его магия была похожа на теплые огни его дома и на звенящий покой Волчьего Ущелья, где лежал Уайдсоул. У него была огромная стая и полный магии дом, но порой он вел себя как магл. Совершенно бестактный, наглый, хитрый засранец, которого просто адски хотелось задушить. А еще он ходил в любимчиках у Первозданной, и Драко до смерти жалел, что когда-то позволил этим двоим спеться. Хуже становилось, когда к ним еще и Гидеон присоединялся. Но несмотря ни на что Драко любил это место и частенько гостил у альфы. Очередной порыв ветра ударил по окнам, и стекло задрожало. Фенрир поднял голову и, не отрывая глаз от метели, тихо произнес: - Да, Первозданная сегодня шалить явно не перестанет. Смотри, как метет. Лучше переночуй здесь. Тикси приготовила твою комнату, а вечером будет и Марк. Драко только сонно проворчал что-то в ответ и глубже зарылся в мех, свернувшись на крепкой мягкой кушетке. И нечего смеяться - у него кончик носа замерз! А Марк это хорошо. Можно будет поговорить о чемпионате по квиддичу, на который их уже пригласили. Маркус Флинт всегда был ярым фанатом Неллисмунских кошек*. Гениальный стратег, острый на язык тип и прирожденный игрок. Он давно оставил большую игру и теперь был тренером этих самых кошек. Клуб держал офис Драко в осаде долбанных две недели, пока тому это не надоело и он пинками не погнал эту мохнатую задницу к агенту Неллисмунских. С тех пор Маркус уже пять лет счастливо орал матом и морально имел свою команду. А тот самый агент, мистер Мюррей, рыдал после каждого интервью бешеного англичанина. А сама команда продолжала искать для своего тирана (то бишь горячо любимого и единственного тренера) того или ту, которая бы избавила их от несублимированной активности, потому что их собственная сублимация скоро грозилась перейти в тоскливый вой под окнами любимых половинок. Итак, Маркус был счастлив. В следствие чего был счастлив его альфа - Фенрир, который еще и приходился ему опекуном. Чем был весьма доволен Драко Малфой, чей младший брат обожал черного оборотня и его команду. Так что, да, все были счастливы, а все недовольные могли идти в пешее эротическое прямиком к Мерлиновой прабабке. Драко довольно кивнул своим мыслям и прикрыл уставшие глаза. В последнее время слишком многое навалилось, и теперь ему нужна была минута, чтобы передохнуть. Но он справлялся - уже привык. И к норову своих людей, который нужно было каждую минуту держать в узде; и к управлению имуществом, которое им вернули; и к руководству Лантэ, а также к бизнесу и парочке назойливых соседей, которые давно уже напрашивались на непростительное. Это еще если не считать молитвы сотен тысяч, к которым он приходил. Бессонные ночи, полные кошмаров, которые снова вернулись, когда он вернулся в Британию. И, наконец, вишенка на торте - мистер Гарри чертов Поттер. Непонятный, слишком наглый и непредсказуемый. Драко все еще помнил тот вечер в доме Поттеров, когда Рем и Сириус чуть не убили Джеймса Поттера. Если бы не Лили Поттер, он бы разорвал ее поганого сынка на куски за Северуса. В итоге, его дрожащий крестный дважды завис из-за этого урода змеемордого. И чего они все только нашли в нем? Это же неотесанный мужлан и грязный меченый... Мысли лениво плывут и медленно превращаются в несвязный поток. В них видения недавних дней и искры Первозданной. Неясные силуэты и шепот знакомого и незнакомого голоса. Он засыпает медленно, впервые за столько времени не вздрагивая и не чувствуя опасности. А перед глазами объятая золотистым светом пещера со старом храмом. Драко смотрит на его блеск и готов уже увидеть Первозданную, но стоит ему только шагнуть на белые ступени, как золотисто-алый огонь, пылающий в чашах, бледнеет и превращается в ядовито зеленый. Храм темнеет и холодеет. Он зовет Первозданную, но ответом служит только раскатистое эхо. Оно разбивается о пустые камни и превращается во тьму, накрывающую стены и стремительно летящую к нему. Драко почти отшатывается, когда тьма сворачивается и из нее медленно выступает Поттер. Как тварь из самых худших кошмаров. С блестящими зелеными глазами и острыми, словно клинки, зрачками. Он смотрит, не отрывая глаз, и взгляд его такой, словно у зверя, примеряющегося для смертельного броска. - Драко... Низкий хриплый голос горячим шепотом касается уха и, обжигая, ползет по шее. Он похож на огненное прикосновение крепких пальцев и на трепетную ласку губ. Драко судорожно хватается за шею и чувствует, как начинает дрожать. - Драко... Губы Поттера сжаты, и он весь словно каменное изваяние, но глаза его пылают темным огнем. Их взгляд оглаживает его, касается невидимыми ласками и... Очередной грохот над самой крышей, и дикий порыв ветра, ударив по окнам, разбил стекла вдребезги. Драко буквально вышвырнуло из сна под злой мат Фенрира и вой волков. Он резко вскочил с кушетки и, чуть не навернувшись, начал выпутываться из одеяла. Натянув меховые сапоги, он бросился за альфой, кинувшимся разбираться с нарушителем границы. Его воспаленный сном мозг был совершенно не готов увидеть Поттера, рвущего пространство и протащившего за собой приличный кусок магического барьера. Весь в порезах и в крови. Бледный и с мутными глазами, он, тяжела дыша, рухнул на колени на широкой площади перед крыльцом Фенрира. Прижимая к груди замотанное в плащ тело и слепо скалясь на окружающих его оборотней, полоснул кинжалом в нескольких миллиметрах от молодого волка. - Какого хрена? - ошарашенно глядя на чудо магического проклятия, прорычал Сивый. Поттер, заливший собственной кровью двор альфы, произвел настоящий фурор. Скалящийся и бешеный зверь, о котором здесь все слышали. Он был перед их глазами и, тяжело дыша, пытался встать, но левая нога до самого бедра была разорвана и, судя по торчащей кости, сломана. - Малфой! - взревел он из последних сил, - Малфой, помоги... Драко дернулся, выходя из ступора, но не в силах оторвать глаз от него. Поттер полз по запаху его магии и, не осознавая собственных слов, продолжал просить о помощи. - Все что хочешь! Умоляю... он, черт возьми, невинен! Спаси его. Я сделаю все... пожалуйста... он не сделал ничего плохого... Слабый, раненный и готовый отдать все что угодно. Драко смотрел и не мог поверить в то, что это тот же самый Поттер, которого он знал. Ему даже стало любопытно, за кого просил этот меченый. Не делая резких движений и махнув дернувшемуся Фенриру, он медленно спустился с крыльца и, подойдя к зеленоглазому мужчине, опустился перед ним. Гарри шумно выдохнул и, не видя ничего, прищурил глаза. Он замер, тяжело дыша и позволяя откинуть край плаща. Драко перевел взгляд на того, кого он держал, и мрачно опустил руку. Почти побелевшие глаза смотрели в посеревшее небо. Замершие, пустые и обретшие покой. И в этих венах скоро совсем не будет огня. Только безграничный покой и желание уйти за грань. Он чувствовал в этом человеке отражение того берега. Бесконечно далекого для живых. Кем бы ни был этот маг, он не хотел возвращаться. Драко отлично знал, что нужно было пережить, чтобы всем существом возжелать смерти... чтобы погасить собственную магию. Белокурый маг не успел и рта раскрыть, когда его пальцы резко сжала теплая от крови рука и дернула ближе к Поттеру. Оборотни тревожно зарычали и дернулись к ним, но Драко резко мотнул головой. - Он чист, - тихо пробормотал Гарри, - он никогда по своей воле... никогда... вытащи его, пожалуйста... Душу продам, если хочешь, но помоги... Он не лгал и не преувеличивал, а говорил только сухой факт. Драко слышал как звенели ошметки сил в его слабеющем теле. Он был готов на все ради этого мага. Малфой слышал за все эти годы много молитв, видел много слез и чужой слабости. Он шел на зов всех, кто когда либо взывал к Первозданной, и видел все оттенки человеческого отчаяния. Но еще никто никогда не просил его за чужую жизнь. Самозабвенно, искренне и не колеблясь, готовый пожертвовать собой. Он мог бы отказать, мог бы вышвырнуть Поттера и этот еле живой труп. Он имел на это все права. Только Поттер молил, и Первозданная почему-то откликнулась. Этот дебильный сукин сын просил и даже не знал, ЧТО сейчас сделал. Как он вообще смог пробиться сквозь барьер?! Как он смог аппарировать, не имея сил в этих землях?! - Несите обоих в дом, - прошипел Драко и, вырвав руку из слабеющей хватки Поттера, с брезгливостью вытер ее. Он собирался выполнить просьбу этой твари и абсолютно не понимал, почему так важно сделать это для него. Особенно после последнего видения. Драко смотрел вслед оборотням, унесшим потерявшего сознание мракоборца и умирающего мага, сжимая в кулак ладонь, горящую от чужого прикосновения... - Ты и вправду собираешься ради этого полудохлого мальчишки снова сделать это?! - шипел взбешенный Фенрир, не отставая от Драко, - ты совсем с ума сошел?! Ответом стал весьма красноречивый мрачный взгляд. Молодого мага положили на длинный широкий стол в столовой, раскрывая складки плаща. Драко встал над его головой и напряженно уставился на оборотня. - Ты собираешься помогать или будешь трепать мне нервы до второго пришествия Мерлина? - едко поинтересовался он. - Куда, мантикора тебя раздери, я денусь? - раздраженно проворчал Сивый и, закатив глаза, взмахнул рукой. Высокие окна большого круглого зала с грохотом распахнулись. В воздухе над самым потолком погасли все зачарованные свечи, и комната погрузилась в полумрак, пропитанный запахом воска и дыма. Оборотень поднял взгляд на Драко, собираясь заговорить, но увидев наливающиеся золотом глаза, захлопнул рот и медленно начал пятиться. У него шерсть на загривке каждый раз дыбом становилась, когда у этого по сути мальчишки менялись глаза. Теряя всю свою человечность в вечно пылающей огнем драконьей крови, что текла по венам молодого мужчины. Слабой тенью живущая в его родителях и буквально сияющая звездой в Драко. Его наследие и сила были даром и одновременно проклятием. И каждый раз, когда он пользовался ими, это на шаг приближало его к смерти. Потому что сила росла, и чем больше ее становилось, тем больше изнашивалось тело, в котором она жила. Фенрир смотрел на золотисто-алые огни заклятия, на еле шевелящиеся губы и на полуприкрытые глаза, гадая, на сколько хватит Драко без его доспехов. Тех самых, что шлялись, гоблин знает где, и не желали найтись, чтобы защитить этого сильного и одновременно слабого человека. Дом опасно заскрипел и застонал от самых подвалов до крыш. Огонь, до этого тихо тлеющий в камине, загорелся ярче и, наполнившись шепотом, выполз из очага. Он наполнил комнату и, встретившись с ледяным ветром, ворвавшимся в комнату, закружил вокруг стола и мага, окутанного светом и читающего древнее заклятие. Еще один порыв, и покрывшийся трещинами пол выпустил из себя сухие ростки, тут же превратившиеся в шипы и обвившие ножки стола. Ладони легли на чужие виски, и ветер взорвался диким воем, ломая створки окон и подбрасывая крутящуюся мебель до самого потолка. Огонь лизнул ноги, поднявшись по икрам к бедрам, обвил пояс и пополз дальше. Выжигая на коже древние письмена угольно-черным, пока на лбу не засияла бледная звезда. Она сорвалась и под последний охрипший шепот опустилась на еле движущуюся грудь. Заставив неподвижное тело выгнуться от обжигающей боли и широко распахнуть полные слез и дикого животного ужаса карие глаза. Темные, без проблеска сознания. Сгорая в жаре, растекающемся по измученному телу, и каждой клеточкой тела чувствуя, как по венам бежит живая сила, как она сворачивается мягким клубком под самым сердцем. Давно забытая и светлая. Оливер всхлипнул в последний раз и, потеряв сознание, снова обмяк. Фенрир моргнул и, наконец отцепившись от деревянной колонны, в которую вцепился, пытаясь устоять, с хрустом вытащил когти из испорченной поверхности. Он еле успел подхватить сползающего на пол Драко. У альфы внутри все похолодело, когда он увидел кровь, текущую из носа белокурого мага, и его посеревшее лицо с запавшими глазами. У Драко начался припадок, который следовал за каждым таким ритуалом исцеления. И, судя по его нынешнему состоянию, неизвестному мальчишке на столе нехило так досталось. Теперь Драко ждали несколько часов взаперти в собственном разуме, наедине с чужими кошмарами. Фенрир со злостью заскрежетал зубами и зло обернулся к двери. В проеме стояла запыхавшаяся взволнованная белокрылая меченая и лихорадочно рассматривала их. За ее спиной стоял Маркус и с дикими глазами смотрел то на Драко, то в сторону стола. Нет, просто очаровательно. - Оли? - всхлипнула девушка. - Жить будет, - проворчал оборотень, - как и твой Поттер. Линки! С глухим хлопком появившийся эльф поклонился до пола и одернул кожаную жилетку. - Линки слушает, хозяин. - Отведи белую леди к ее другу, - кивнул ему Фенрир и, краем глаз уловив напряженно выпрямившуюся Луну, продолжил, - когда он очнется, сопроводи их в северные покои и приберись там, нашему больному нужен будет длительный уход. - Линки все понял, хозяин. Линки все сделает, - с уважением снова поклонился эльф и, подойдя к замершей в волнении девушке, взял ее за руку. После их ухода, Маркус наконец отмер и, шатаясь, подошел к столу. Осторожно тронув его край, он жадно впился взглядом в худого мужчину, лежащего без сознания. Фенрир проследил за его взглядом и, уловив его шок, мягко позвал: - Марк? - Он - моя пара, - еле слышно прошептал Флинт, - он -моя пара, и я его сегодня чуть не потерял. Почему я не чувствовал его? Почему не мог найти? - Маркус, он жив, - пророкотал альфа и крепче прижал к груди дрожащего Драко, что не укрылось от Флинта, - все будет хорошо, и у тебя еще будет время. У вас будет время. Отнеси его наверх и постарайся не пугать, когда проснется. Что-то мне подсказывает, что у этого парня тот еще бардак в голове. Флинт зажмурился и, с трудом подавив хрип, больными глазами посмотрел на бледного Драко. Он осторожно коснулся его лба и, сглотнув, взял себя в руки. Он сухо кивнул Фенриру и, нежно подняв на руки Оливера, вышел из комнаты. А Сивый устало вздохнул и, покачав головой, аппарировал прямо в комнаты Драко. - Не жизнь, а сплошная гей-драма, - цыкнул он и, положив мечущегося Драко на мягкую постель, покрытую дорогими шкурами, позвал домовика. Получив от него таз с горячей водой и чистые тряпки, он сел рядом со стонущем Малфоем и начал бережно стирать пот и засохшую кровь с его лица. Впереди были самые тяжелые часы, и оборотень молился только, чтобы к ним в гости не заглянули Грейнджер с Паркинсон или, не дай Мерлин, Северус. Даже несмотря на слабость к сыну Лили Поттер, своего крестника Снейп боготворил. Так что Поттер даже не знал, как ему на самом деле повезло... * * * В его снах грохот кровавого боя и безумная жажда тварей, которую он чувствует кожей. Там горящие дома и испуганные, залитые кровью лица женщин и детей. Вспышки смертельных заклятий и вой чудовищ. Там сознание режут тысячи смертей и кровь на собственных руках, где его отряд погибает, попав в ловушку. Монстров так много, и с ними не справиться, но он поднимается с колен и бьется, пока в венах течет хоть одна капля магии. Пока на залитом кровью поле не остается он и еще четверо тяжело раненных. Помощи нет, она не придет. Он думает об этом и жалеет, что не послушал Гарри. Перед глазами его полные беспокойства зеленые глаза и мертвая хватка на плече... - Оли, будь осторожен... Да, Гарри. Он будет осторожен и обязательно вернется... Сознание гаснет, утопая в боли... Он просыпается тяжело, чувствуя на губах вкус крови и пустынную сухость в горле. Он пытается заговорить, позвать кого-нибудь. Но вместо этого сознание раскалывается под грубый смех и голоса. Кто-то тащит его, держа за плечи. Грубые доски под изорванной в кровь спиной и очередное беспамятство. Он борется с тьмой и дурманом, который, стоит ему очнуться, снова туманит разум. А потом благословенная тьма уходит и вышвыривает его в Ад, который будет длиться больше десяти лет. Где высокие мрачные стены древнего особняка заглушают их крики. Его продали, словно безвольное животное. Как игрушку для утех. И лучше бы он умер там, в своем последнем бою. В усадьбе Усбери никто больше не найдет их. Они сгниют в его стенах в боли и унижении. Он борется с этой мерзкой тварью, пока хватает сил, но он слаб, и постоянно кровоточащие раны лишь больше возбуждают этих тварей. Они насилуют его тело, его разум. Они потрошат его магию и вгрызаются в вены. Он кричит в их руках и отбивается, пока может, но они сильны, они ломают его каждый день. Вытаскивают на потеху во время своих тайных оргий и мучают под смех таких же тварей. Они избивают его каждый раз, когда он сопротивляется. Он перегрызает собственные вены подобно дикому животному, за что следует очередное "наказание", а рабский ошейник туже стягивает шею. В нем почти нет сил и нет жизни. Он ждет, что их найдут, что спасут, но годы проходят, никого нет. Он сходит с ума, запертый в клетке, слыша, как на очередном "званном ужине" насилуют и рвут на куски очередную жертву. Он знает, что следующим будет он и закрывает глаза. Он хочет умереть... Пожалуйста... Он теряет счет дням и ночам, предпочитая не слышать и не чувствовать ничего. Магии в нем почти не осталось, как и жизни... Он сломлен и пуст. Вывернут наизнанку и мертв. Год за годом и от одной попытки очередного самоубийства до другой. Пока в последний раз грязный похотливый старик не хватает грубо за его истертую в кровь шею. Он слышит каркающий смех мерзкого выродка и, улучив момент, рассекает лицо этого монстра острым осколком камня. Его избивают до потери сознания. Ломая ребра и пальцы рук. Он проваливается в блаженную тьму под дикий визг, зная, что после этой выходки его ждет только одно. И это успокаивает его... Он умирает в подвалах Азкабана. Его легкие перестают дышать, слыша дрожащий голос Гарри. Его сердце останавливается на руках у этого зеленоглазого мальчишки, который уже безнадежно опоздал. Его разум гаснет под дикий грохот ветров и больного воя. Перед его глазами лишь свинцовое небо, полное упоительного холода и белых снежинок, тающих на ресницах... Просыпаться тяжело. Перед глазами все еще плывет, а в ушах воют сирены Аврората. Такое впечатление, что кошка в рот нагадила, а потом для закрепления эффекта прошлась по горлу наждаком. Тело настолько тяжелое, что невозможно двинуть и мизинцем. Гарри даже не пытается вслушаться в окружающую обстановку. Он и так чувствует запах волчих цветов, которым насквозь пропахла магия Сивого. Он только морщится от громкого хруста, с которым заново срастаются разорванные мышцы, и наконец с трудом продирает глаза. Лучше бы он этого не делал. Наглая морда Фенрира портит всю картину мироздания. А этот гад еще и, криво оскалившись, выдает: - Ну и морда. - На свою бы посмотрел, - прохрипел он и с трудом сел на постели, на которую, к его удивлению, сгрузили его тело. - Уж точно посимпатичнее твоей будет, - хмыкнул оборотень и продолжил рассматривать, опершись плечом о дверной проем, - да, знаменитый Гарри Поттер. О тебе в этих краях не знает только ленивый. - Где мои люди? Я чувствую, что они недалеко, - не дав сбить себя с темы, напряженно спросил Гарри и опасно прищурился, - что с ними? - Да живы оба, - отмахнулся Фенрир, оторвавшись от проема, повернулся и медленно зашагал по коридору, - какая, однако, нынче молодежь нервная пошла. Линки отведет тебя. Топтавшийся совсем рядом домовик сперва ошарашил Поттера, чему явно смутился, а потом во все глаза уставился на попытки того отодрать себя от постели. Выходило, откровенно говоря, паршиво, и его все еще штормило, но он позволил тонкой сухой ладошке взять за свою руку и аппарировать в комнаты на другом конце дома. И, пока Гарри уговаривал содержимое своего желудка остаться на месте, Луна вскочила с постели безмятежно спящего Оливера, где до этого сидела, и кинулась обнимать его. Оглушенный, он почти не слышал ее нежный щебет, вместо этого стоял столбом, не отрывая глаз от болезненно бледного, но дышащего Оливера. Вуд был здесь, в безопасности, и спал. Гарри смотрел на него и задыхался от осознания того, что он чуть не опоздал, что все эти годы Оливер был в руках Усбери. Что эти мерзкие ублюдки мучили его годами. Он стиснул в руках Луну, пытаясь успокоиться, и она все поняла, обняв также сильно в ответ. - Я бросил его умирать, - отрывисто прошептал он, - он был в плену все эти годы, а я даже не искал его. - Ты не знал, Гарри, - с трудом сдерживая слезы, произнесла волшебница, - вспомни, как долго ты его искал. Ты сам отправился за их отрядом и собственными глазами видел, что от них осталось. - Я должен был проверить снова. Не имел права останавливаться, Лу. - Там везде была его кровь и угасающие следы магии. Ты бы никогда его не бросил умирать, Гарри. Не вини себя, мы все похоронили его. - Если бы не Малфой. - Гарри, он что-то сделал с собой и Оли, - понизив голос, напряженно посмотрела в его глаза Луна, - когда я пришла, у Малфоя уже был припадок. Он дрожал, и у него шла кровь. Там все искрились от магии. Гарри не стал ждать больше. Он поймал появившегося по зову Луны домовика и, весьма "ласково" улыбнувшись ему, отчего у бедолаги уши от страха к голове прижались, попросил отвести к Малфою. Домовик, пропищав что-то о том, что сейчас нельзя, все же подчинился. Неохотно аппарировав к нужным комнатам, домовик моментально исчез, оставив Поттера совершенно одного и без понятия, как поступать дальше. С одной стороны, ему нужно было поговорить с Малфоем, а с другой стороны, в этой комнате что-то было не так. Он нутром чувствовал мрачное беспокойство оборотня и мечущуюся магию Малфоя. Какую-то искаженную, неправильную. - Ну, чего встал, раз пришел? - недовольно произнес тихий голос Фенрира, и дверь тихо распахнулась перед темноволосым мракоборцем, - перестань мельтешить там и заходи. В залитой закатным солнцем комнате потрескивал камин. Темная накидка висела на резной спинке кресла, рядом с которой на полу лежал колчан со стрелами и луком. Над крепким дубовым столом в воздухе парили зачарованные свечи. А на стуле рядом с постелью, на которой в бреду метался Малфой, сидел мрачный оборотень и осторожно стирал пот с его лба. - Что с ним? - не отрывая глаз от извивающегося среди разворошенных простыней Малфоя, хрипло спросил Гарри. - Переживает все то, через что прошел твой парень, - сухо ответил Фенрир и сжал зубы. - Что? - непонимающе посмотрев на заострившиеся черты лица оборотня, произнес Гарри. - Что слышал, Поттер, - хмыкнул оборотень, - ты ведь хотел знать секрет его силы? И не смей мне сейчас заливать, что не искал ответов на это и не рыскал в истории Драко. Ты не первый и не последний. Все вы хотите знать, как он получил столько мощи. Вот тебе ответ, Поттер. Он платит за нас собой. Забирая нашу боль, он отдает свою силу. Он забрал боль твоего парнишки и теперь проживает все это, словно свое собственное. Это может длиться несколько часов или дней. Драко не очнется, пока не пройдет через все. - Сколько? - подойдя ближе, сухими губами спросил мракоборец, - сколько раз он это делал? - За пятнадцать лет цифра набежала приличная, - устало вздохнул оборотень и, встав с места, направился к двери, подзывая эльфа. А Гарри смотрел на крепкое тело, выгибающееся на постели, на скрюченные до побеления пальцы, сжимающие простынь. Бледное, с заострившимися чертами лицо с темными кругами под глазами, беспокойно двигающимися под закрытыми веками. Губы, искусанные в кровь, морщинка между изломанных в муке светлых бровей. Со вздувшимися венами на блестящей от пота шее и каплями слез, скатившимися из уголков глаз. Его выгнуло в очередной дуге, заставляя застонать сквозь сцепленные зубы. Гарри совсем не думал, когда, наклонившись, осторожно коснулся ладонью крепкой, быстро вздымающейся груди. Несильно надавив, он заставил Малфоя снова опуститься на постель и почувствовал, как бешено билось под пальцами чужое сердце. Пальцы двинулись выше и, проследив линию пульса, разгладили складку между бровей. Они коснулись светлых растрепанных волос и задержались на мягкой пряди. Поттер мял ее между пальцев и думал о том, что Малфой с самого начала знал, что его ждет и все равно не отказал в помощи. Пятнадцать лет, и больше тысячи людей, чью боль он забирал себе, запираясь вместе с ней в собственной голове. Он и сейчас был там заперт. С теми ублюдками, которые мучили Оливера. Теперь они то же самое делали с Малфоем. Это было нечестно, и Гарри не знал, как помочь. Он просто искренне желал облегчить боль белокурого мага. Впитывая столько боли, сколько могло выдержать его уставшее тело. Он не знал, помогло ли это. Только Драко перестал метаться по постели. Он замер, словно прислушиваясь к чему-то. Когтистая рука бережно накрыла сведенные судорогой пальцы и, мягко высвободив из мертвой хватки край простыни, на мгновение сжала. Валявшееся у подножия постели меховое одеяло было поднято и бережно опущено на свернувшегося калачиком Малфоя. Тот окончательно затих и, уткнувшись в одеяло, недовольно сморщил нос. Гарри бросил на него последний взгляд и, развернувшись на каблуках, направился к двери. Он вышел, не обращая внимания на сверкавшего на него глазами Фенрира, и направился в комнаты Оливера, где его ждала взволнованная Луна. Увидев его окаменевший холодный взгляд, она медленно опустилась на стул. - Что мы будем делать? - собрано спросила она и тихонько погладила руку Оливера. - Оливер не вернется в Лондон, - сухо ответил Гарри. - Ты хочешь оставить его здесь? С ними и одного? - Ты останешься с ним, пока он не придет в себя и окончательно не выздоровеет. Они позволят вам остаться. - А потом? Ты ведь не заберешь у них Оли? - Нет, здесь он в безопасности. - Гарри, что ты собираешься делать? - с нарастающей тревогой выдохнула Луна, уже знавшая ответ и то, что не сможет его остановить. Гарри бросил на нее короткий, напряженный взгляд и, развернувшись, вышел из комнаты. Кристалл связи засиял в руке, и через мгновение он уже смотрел на взволнованное лицо Джинни, а не Лаванды, с которой ему нужно было срочно связаться. - Почему в кабинете Браун ты, а не она? - завернув за очередной поворот и забрав у домовика свой заботливо вычищенный плащ с поясом ножей, он отправился дальше. - Гарри, я знаю про Оливера, - осторожно подбирая слова, ответила рыжая волшебница, - Лав рассказала мне и попросила помочь с доказательствами о пытках. Мы знаем, кто это сделал. Гарри, мы... - Усбери уже арестовали? Против них выдвинули обвинение? - перебив ее, резко спросил Поттер. - Ты знаешь, что ничего быстро не делается, - нахмурилась Джини, - Дамблдору нужны веские доказательства. Папаша этого урода слишком большая шишка. - Дамблдор закроет это дело. Оливера у них не будет, а наши воспоминания он сочтет недостаточно вескими. У Лаванды проведут обыск или некто неизвестный уничтожит ее архивы. Знаем, уже проходили. - Гарри? - зло прошипела Уизли, - не смей, слышишь?! Даже не ду... Кристалл потух и растворился в воздухе. Теперь его никто больше не мог отследить. Он покинул двухэтажный крепкий дом Сивого и под любопытствующие взгляды других оборотней направился в сторону густых заснеженных лесов. На ходу натягивая плащ и чувствуя, как закипает внутри неостывшая ненависть. Холодная, жгучая и обещающая испепелить на своем пути любого, кто посмеет помешать. А за спиной светлел окнами старый дом, где вслед ему задумчиво смотрел Фенрир и порой оборачивался, чтобы проверить Драко. Но Малфой спал крепко, закутанный в одеяло по самый нос и порой хмурящий брови. И сон его впервые за столько лет был крепок и тих. Оборотень рассеянно улыбнулся и подумал о том, что впервые послеритуальный приступ Драко длился всего полчаса. - Ты тоже думаешь о том же, что и я? - мурлычуще спросил он в пустоту. Тлеющий огонь в камине моментально вспыхнул и, словно текучая река, выполз на дорогой ковер. Он поднялся, превратившись в золотисто-огненную женщину с хитро прищуренными глазами. Первозданная подплыла ближе и, зависнув рядом с ним, положила подбородок на его плечо. Не отрывая глаз от Драко, она ласково провела пальчиком по его небритой щеке. - Ты всегда удивительно хорошо меня понимал. - Драко это не понравится, - хмыкнул Фенрир. - А что я? - искренне удивилась Первозданная и чуть не похлопала ресницами, - я вообще ничего. Это все божественное проведение? Может, судьба? - Ну да, - закивал оборотень, - ты не старая сводница, а я не оборотень, а полевой одуванчик. - Понятия не имею о чем ты, - пропела она и исчезла в огненном вихре. Оборотень только покачал головой и, закурив старую трубку, сел на подоконник. Нет, он стал слишком стар для всего этого.