Серебряная стрела

На дне океана, умерший и отверженный, Где невинность горит в огне За миллион миль от дома, я иду вперед Я замерз до костей, я Солдат одиночка, я не знаю пути Я взбираюсь на вершины позора Я жду зова, рука на груди Я готов к битве и к судьбе Звук скрещенного оружия застрял в моей голове Барабанный бой определяет Ритм падений, число смертей Подъем горнов, впереди Woodkid - "Iron"

В баре "Лира и Лев" в переулке Падингфут и Олдбери всегда было многолюдно. Длинноногие официантки, хорошая музыка, дорогая выпивка, и всегда найдется тот или та, с кем можно скоротать ночь. Шикарное место, и молчаливый, всепонимающий персонал. Райские кущи для души. И мало кто знает, что бар имел особую репутацию в Магическом Мире. Здесь носящие Метку могли не светясь и весьма за неплохую сумму найти себе Жертв. Сладких или острых, слабых или сильных, темных или светлых. Выбор на любой вкус, когда в оборот могла пойти даже та крохотная искорка магии, которая жила и в обычных маглах. Потаенная, еле заметная, но настолько сладкая, что находилась под запретом. Но только не в "Лире и Льве". И в эту ночь весьма шумная компания авроров разгулялась на славу. С крепким алкоголем и пьяными девицами, глупо улыбающимися красивым парням, под личиной которых скрывались безобразные монстры, голодные до чужой силы. Особенно из них выделялся голубоглазый блондин с чувственными губами и наглой ухмылкой. Крепкий и высокий, он смотрел на своих двух будущих жертв и предвкушал веселый вечер. Грубо целуя девушку, сидящую на его коленях, и забирая ее силы, он не позволял ее рвущемуся от боли телу сдвинуться даже на миллиметр. В эту минуту в его мыслях царил совершенно другой. Темноволосый маг с оленьими глазами и рабским ошейником на шее. Красивый даже после стольких лет и не желающий сломаться. О, Арчи желал этого с самой первой встречи. С самого первого дня, когда увидел, как Вуд тихо и мягко улыбался ублюдку Поттеру. Ему самому он не улыбался так никогда. Хотя он тоже был учеником Оливера и из кожи вон лез за одно прикосновение к своему наставнику. За одну каплю его магии, за один взгляд. Усбери скинул с колен всхлипнувшую волшебницу и, даже не обратив внимания на ее моментально сжавшееся от страха и боли тело, отсалютовал себе бутылкой пива. Что ж, может, Оливер и не отдался ему по своей воле, но он наигрался с ним за все эти годы сполна. Жаль только, что от красивой и сильной куклы осталась эта грязная подыхающая тряпка. Ему было даже жаль выкидывать его, но папочка все еще бесился и ныл по своей поцарапанной морде. Арчи недовольно поморщился и подумал о том, что того он к Малфою точно не подпустит. Этот сладкий вкусный блондинчик будет только его. Только он сможет выпить его и взять это роскошное тело. Вонзить в него свои клыки и медленно рвать когтями, покрывая алой кровью. Губы сами собой расплылись в улыбке от одной мысли о тупом Поттере, который упустил Вуда, а теперь упустит еще и Малфоя. Арчи хорошо помнил, как этот змееглазый урод смотрел на белокурого мага. Поттеру он нравился и, наверное, даже больше. Арчи чувствовал, как подбирался Поттер и хищно следил за каждым движением. В этом он очень даже понимал его. Малфой завораживал и звенел настолько древней магией, что кружил голову. Усбери предвкушающе облизнулся и прикрыл глаза, когда неожиданно к нему подошла официантка и, кокетливо улыбнувшись, сказала, что его зовут к телефону. Разом подобравшись, он нахмурился и направился вглубь бара, мрачно гадая, кому он мог понадобиться в столь поздний час. Единственный, кто знал, где он, и мог сейчас помешать, был отец. В последнее время тот все больше нервничал и просил держаться подальше от бешеного Поттера. Он повернул за угол, прошел мимо во всю обжимающейся парочки и совсем не заметил крепкую высокую фигуру, притаившуюся в нише и сверкающую змеиными зелеными глазами. Арчи даже не успел коснуться трубки, когда чей-то кулак обрушился на него, мощным ударом откинув в угол. И сразу же за этим на коридор легло отводящее заклинание. Еще один удар и, схватив за горло, его кто-то впечатал в стену. Артефакт, висящий на руке, треснул, и чужой красивый облик, словно осколки зеркала, осыпался к ногам. Арчи с трудом сфокусировался и наконец смог увидеть перед собой оскалившегося Поттера. С темными от безумия глазами и чешуей, медленно двигающейся по руке и лицу. - Поттер, какого ху... - еще один удар по зубам и следующий за ним. Удар, еще удар, хруст, вой... Гарри бил, не останавливаясь и не жалея. Человек в нем отключился, оставив только зверя, жаждущего крови. Чужая палочка хрустнула под каблуком форменного сапога. Смехотворное сопротивление было разбито, а попытка атаки просто смята под его напором. Перед ним был просто мешок дерьма, который он с превеликим удовольствием избивал. Ломая чужие кости и не обращая внимания на оскорбления, перешедшие в больной скулеж. Когда же Усбери сквозь кровь и сопли начал его умолять, то Гарри уже окончательно сорвало крышу. Перед глазами появились побелевшие мертвые глаза Оли и бледное лицо сероглазого мага, тихо плачущего от чужой боли, пожирающей его разум. - Любишь боль? - за грудки вздернув еле дышащего аврора на ноги, низко пророкотал Гарри, - что, вам с папочкой так понравилось насиловать и убивать? Тогда вам понравится то, что я придумал, Арчи. Ты будешь в восторге от моей фантазии. Побелевшее лицо испуганного Усбери заставило расплыться в поистине кровавой улыбке... О борделе "Черная Лилия" знают на Востоке все, от мала до велика. Об этом месте шепчутся со страхом и обходят стороной. И молятся, чтобы провидение никогда не привело их к зачарованным дверям этого места. Потому что это не дом наслаждений, нет. Это пыточная для насильников, где любой может позволить себе развлечься с бывшими палачами, ныне ставшими жертвами. Здесь не жалеют никого и не слышат ничьи мольбы, заставляя платить по счетам за причиненное зло. Весьма жестокое и не понятое Европой наказание, но здесь, в стране вечных песков и огненного солнца, закон другой. За отнятую жизнь платят собственной. За воровство отрежут руку, за измену забьют камнями, за ложь отрежут язык. Закон в этих землях писан кровью и ею же держит всех в железном кулаке порядка. И потому в этой стране люди просто забыли, почему нужно на ночь закрывать двери на замок. Зачем вообще нужны охранные чары или печати. Страной правит мудрый принц, и народ любит его. За его справедливость и щедрость. За неумение прощать и за силу, которая защищает их. Гарри все еще помнит их с Роном удивление, когда они впервые оказались здесь. Он был очарован холодным порядком и качал головой, когда рыжик ворчал о больных психопатах у власти. На самом деле Гарри думал, что здешний порядок был нужен их стране. Расслабленно развалившись на шелковых подушках на третьем ярусе большой круглой башни и покуривая кальян, он равнодушным взглядом уставился на пылающие под солнцем золотые узоры на стенах. Внизу, в руках у своих первых "клиентов" кричал Усбери и молил о пощаде. Гарри лениво откинулся назад и, забрав с подплывшего к нему подноса кубок с вином, прикрыл глаза. Рядом с ним черным огнем переливалась магическая сфера, и с каждым новым воем Арчи ленты заклинаний все больше сворачивались в темной сердцевине. У него еще была куча дел, но он вполне заслужил несколько минут перерыва. Ведь, в конце концов, монстры тоже уставали... Лорд Усбери нервничал. Уже несколько дней не было новостей от сына. Тот после похода в магловскую часть Лондона просто исчез. Он и до этого пропадал, но не настолько долго и без предупреждения. Арчи словно сквозь землю провалился, и старый маг всем нутром чувствовал, что тот во что-то опять вляпался. Была только одна надежда, что какими бы эти проблемы не были, младший Поттер в них не фигурировал. Тот в последнее время создавал слишком много проблем. Задавал вопросы, крутился в старых магических архивах, что-то все вынюхивал в Азкабане и в их землях. Гарри Поттер был слишком опасен, и даже Джеймс не всегда мог с ним справиться. От него нужно было избавиться. Лорд Усбери недовольно цыкнул и устало опустился в кресло у камина. Нервным взглядом сверкнув на бледные нити молний за окном, он налил себе полный стакан огденского и откинулся на мягкую спинку. Погода за окном совсем испортилась и превратилась в настоящий шторм, бьющий по крышам и воющий в холодных подземельях старого особняка. Чей последний обитатель умер несколько дней назад в колонии у северной границы. Лорд лениво подумал о том, что вовремя избавился от бесполезной игрушки. Ведь вокруг было столько молодых, здоровых и чистых магов. И Арчи кажется недавно говорил что-то о молодом Малфое. Он настолько ушел в свои мысли, что совсем не заметил черный силуэт, озарившийся в ночной тьме светом молнии. Медленно стекший с кованных перил балкона и подошедший к запертым стеклянным дверям. Дождь ударил стремительно, барабаня по запотевшим стеклам и стекая по черному кожаному плащу. Срываясь каплями с кончика капюшона и растворяясь в черной сфере, пылающей в когтистой руке. Зеленые глаза равнодушно скользнули по светящимся письменам сферы и медленно подняли взгляд на храпящего в кресле старика. Такого спокойного, умиротворенного и не ожидающего ничего плохого. Сфера развернула свои лепестки и превратилась в полупрозрачный дым, проскользнувший в комнату, омытую мягким светом камина. Он змеей пополз по мягкому ковру и, обвившись вокруг лодыжки спящего мужчины, затем двинулся дальше. Все выше: по ногам, животу, груди, рукам, удавкой вокруг шеи, после чего впитался в кожу, покрытую листовидными шрамами. До последней капли, пока полностью не растворился черным проклятьем в крови. Минута, две, и тело старого мага выгнулось в кресле настолько сильно, что послышался хруст позвонков. Кривой, покрытый рыбьей чешуей рот распахнулся в молчаливом крике, а из широко распахнутых глаз исчезло всякое разумное выражение. Больной животный крик вырвался из груди и заставил проснуться всю прислугу. Лорд Усбери выл, как безумный, и, скуля от невыносимой боли, корчился на полу. Пока прислуга испуганно звала колдомедика и пыталась спасти своего хозяина, тьма за окном пришла в движение. Мужчина в кожаном плаще спрыгнул со своего облюбованного места и, не обращая внимания на крики за спиной, направился прочь. Слизывая с губ пряный вкус чужой боли и чувствуя, как загораются неестественным светом зеленые змеиные глаза... * * * Ходить за стену всегда тяжело. Не потому, что там мертвые земли без единой капли магии. И даже не потому, что там тебя пытается сожрать все, что движется и не движется тоже. Самое тяжелое - возвращаться после всего к родным. К тем, кто все еще владеет своей разумной стороной. Потому что за стеной они сами перестают чувствовать себя людьми. Там они другие, без рамок и условностей. Рон порой несколько дней отходит. Его инстинкты настолько обострены, что бывает даже больно. Ему трудно успокаивать разум и не видеть в каждом прохожем опасность. В первые несколько дней после возвращения они сами - ходячая опасность. Только, видимо, об этом Визенгамот и уважаемый министр не задумываются, когда посылают за ними аврорский отряд, во главе которого Захария Смит. Надутый индюк и посредственный идиот. Спасает этого пернато-хвостатого кретина только то, что Рон несколько минут назад закончил разговор с Джинни. Не отрывая глаз от идущих им навстречу авроров, Рон напряженно выпрямился и, сжав в руке кристалл связи, рассыпал его в пыль. - Джентльмены, - хрипло произнес рыжий мракоборец, - у нас красная тревога. - Твою же мать, - застонал Чарли и закатил глаза, когда братья Криви развернули свою магию. Красная тревога означала только одно - командир в опасности. Щиты развернулись моментально и поглотили всю группу, за которой только что сомкнулась стена. Вспыхнул яркий ослепляющий свет, и через мгновение перед ничего не понимающим Смитом никого больше не было... Гарри знал, что за ним очень скоро придут. Силу его магии невозможно было не узнать. Ведь она не была похожа ни на что другое. Безудержная в минуты гнева и слишком яркая. Что заставляло многих нервничать и очень многих тихо ненавидеть его за это. Она возрастала в несколько раз, когда он пользовался темными заклинаниями. А то, что он сделал с Усбери, было не просто темным заклинанием. Это была черная магия, которая теперь передавала всю боль и эмоции Арчи его дорогому папочке. Проклятие, наложенное им, невозможно было разрушить. Оно въелось в их тела и разум навечно. Гарри просто нарисовал этим мишень на себе. Причем осознанно и с превеликим удовольствием, потому что эти ублюдки заслужили свое наказание. Единственное, что раздражало, - это то, что он дал Дамблдору повод вывести себя из игры. О чем старик в последнее время постоянно думал. Ему, видимо, очень не понравилось то, что Гарри начал копать и, судя по всему, в правильном направлении. Так что, когда за ним пришли, он уже ждал их. И они не разочаровали его, придя, когда отца не было в Британии, а Рон вместе с остальными был за стеной. Надеясь избавиться от него, пока никого рядом не было. Он пошел за ними добровольно. Позволив сковать себя и не обращая внимания на шепотки за спиной. Он молчал и в камере, и когда его отвели в зал заседаний. Сидя с прикованными магическими цепями руками, ногами и шеей, в прочной клетке, он абсолютно не думал, что проиграл. Он безмятежно смотрел на брызжущих слюной судьей и, подперев подбородок рукой, развалился в каменном кресле, словно король на троне. Он вдыхал полной грудью эмоции, душащие их, и ухмылялся, глядя в глаза лорда Усбери. Под завязку накачанный обезболивающим зельем, тот бешено смотрел налитыми кровью глазами и корчился от боли, не понимая причин, но уже догадываясь. И Гарри, ловя эти отблески понимания, грязно ухмылялся. Он не ожидал только одного, что отец вернется слишком рано и будет сидеть вместе с взволнованными Сириусом и Ремом среди толпы, которая пришла поглазеть на процесс. О, из его суда Дамблдор устроил настоящее представление. Отцу даже слова не дали сказать в его защиту. Молчал и мрачный Кингсли. Он разочарованно качал головой, но Гарри было плевать. Он давно уже сделал свой выбор и отнюдь не в сторону нынешней власти. Сейчас его намного больше волновали Рон с ребятами, которых он чувствовал, но не мог вычислить... О том, что Гарри Поттера арестовали, Гермиона узнала совершенно случайно. На самом деле она шла бить морду и убивать этого самого Поттера после того, как узнала, что Драко впал в глубокий целебный сон у Фенрира и что до этого Поттер с его пернатой девкой туда приволокли какой-то труп. Гермиона уже поняла, что случилось с Драко. Но дойти ни до суда, ни до Министерства она просто не успела. Дафна вызвала ее в Мунго, где она уже напоролась на ищеек Тайной Канцелярии, которые под возмущенные вопли Лаванды Браун громили ее кабинет. Переворачивая ящики столов и потроша шкафы. Разбросав бумаги и ухом не ведя на ее гневный мат. Гермиона не планировала вмешиваться, нет. Ей было плевать и на эту девку, и на монстров, сверкающих на нее злыми усмешками. Но когда они двинулись на ошарашенную колдоведьму, явно не ожидавшую атаки, ее клинки взметнулись инстинктивно. Но она так и не успела ими воспользоваться, завороженно следя за мужчиной, вышедшим словно из теней. В аврорской форме и с длинным кровавым плащом на плечах. Капюшон, надвинутый до самых глаз, и стальная магическая защита, закрывающая всю нижнюю челюсть и губы. Он закрыл их с Браун своей широкой спиной и, глухо рыча, один мощным ударом кулака отбросил первого посмевшего к ним подойти. Уход от рассекающего и связывающего. Щит и воткнутый в бедро еще одного нож. Связывающее и уход от жалящего. Гермиона завороженно смотрела на скупые быстрые движения, совершенно позабыв, что вообще-то можно и вмешаться. Тяжелый ботинок с разворота впечатался в перекошенную морду еще одного. Выбитая заклинанием палочка и мощное связывающее, собравшее стонущих и качественно побитых магов в аккуратный пучок. Мужчина тихо зарычал, когда сложенный им пучок попытался двинуться, и повел плечом. Бешеный блеск голубых глаз заставил агентов заскулить и замереть. Именно это движение и вывело Грейнджер из оцепенения. Она напряженно чуть подняла клинки, когда он повернулся к ней. Великий Мерлин, их всех что-ли делают такими большими?! Меченый был выше нее и шире в плечах. Он замер, не отрывая от нее своих нечеловеческих глаз. Прозрачных, как небо над Лантэ, и глубоких, как и ее воды. Она узнала бы их из тысяч других. Сколько бы лет ни прошло, как бы он ни изменился, она бы не перепутала. И за это она ненавидела его. - Бон-Бон, - выдохнула засиявшая Браун и кинулась в объятия Рона Уизли. Угу, очаровательный Бон-Бон. Не знаешь, умиляться или блевать. И пока Миона мучилась дилеммой, Уизли стащил с головы капюшон, открывая взъерошенные волосы и торчащие мягкие уши. Он опустил с лица маску и, взлохматив волосы Лаванды, сжал ее плечи. - А теперь ты объяснишь, какого черта здесь происходит, - хрипло произнес он, - и лучше развернуто. - Рон, Оливер жив, - сжав его руки, тихо ответила Лаванда, - Гарри нашел его. И Рон почувствовал, как земля уходит из-под ног. Если бы не вовремя подставленный стул, он бы сел на пол. А Лаванда продолжала рассказывать, не смея посмотреть ему в глаза. Словно это она была виновата в случившемся, словно это она не спасла Оливера. С каждым словом Рон все сильней сжимал челюсти и пытался успокоить мечущийся от бешенства хвост. С головой выдающий его состояние. Он не обращал внимания на Грейнджер и мысленно уже просчитывал все варианты. - Ваш друг жив, - равнодушно произнесла Гермиона и, не глядя на застывшую парочку, положила мечи в ножны, - как и ваша пернатая подружка. Они теперь под защитой Малфоев. Рон перевел на нее совершенно дикий взгляд и затаил дыхание. Он уже представлял какую цену за это потребовал Малфой у Гарри. Но об этом можно было подумать потом. Сейчас самым главным был друг. Рон отлично знал, что Дамблдор воспользуется шансом, чтобы избавиться от Гарри. Его отца нет в стране, они сами "исчезли". - Проклятие можно снять? - особо ни на что не надеясь, спросил он у Браун. - Нет, - покачала головой девушка, - мы не знаем даже, на чем оно связано, а Гарри молчит. Джинни уже раз сто с ним говорила. - Если бы ваш друг дал показания, это бы смягчило процесс, - изучающе рассматривая Уизли и сама пока не понимая почему, вмешалась Гермиона, - ведь мы мож... - Нет, - отрезал Рон и встал, - Оливер не может вернуться, и это решение Гарри. Вот почему он оставил его у вас. Вуд не проживет и пяти минут после того, как вернется в Лондон. Жертва мертва, все записи лечащего колдомедика уничтожены, а вскоре и сам колдомедик скоропостижно уходит из жизни. Знаем, проходили и не раз. Он накинул капюшон под ошарашенным взглядом темноволосой волшебницы и направился к дверям. - Уезжай, Лав. Заляг на дно, пока все не утрясется, и спрячь все записи об Оли. Он мертв и похоронен в фамильном склепе Вудов. - Они отправят его в Арсет, Бон-Бон, - безжизненно произнесла Лаванда, и плечи ее опустились. Рыжий мракоборец замер после ее слов и, обернувшись, сверкнул самой нахальной и безбашенной улыбкой, которую Лаванда слишком хорошо знала. Когда начинал психовать Рон, остановить его мог только Гарри. - Я знаю, Лав-Лав. Мы давно мечтали об отпуске, - двери закрылись за ним, оставив удивленную Гермиону и вздохнувшую Лаванду в кабинете. Гермиона слишком хорошо знала, что из себя представлял Арсет. Это была тюрьма с билетом в один конец, потому что там содержались только меченые. Годами запертые в этом каменном мешке, они просто теряли все то немногое, что оставалось в них от человека. Арсет находился у северной границы. Огромная гранитная скала под сотней самых прочных чар, которые когда-либо создавались. Ее построили через год после Дня Скорби. И Гермиона знала все это, потому что уже была там однажды. Она сама желала увидеть это место и теперь знала, куда собирался отправиться за другом этот чертов рыжий самоубийца. Ей просто не верилось в то, что этот монстр собирался сделать. - Он в своем уме? - не отрывая глаз от закрытой двери, хрипло спросила она. - В своем, - уверенно произнесла Лаванда и, взмахнув палочкой, раскрыла потайной огромный сейф в стене под фреской Смерти и Времени, - как и все мы. Толстая стопка пергаментов в кожаной папке вылетела оттуда прямо в руки колдоведьмы. Лаванда раскрыла ее и, скопировав заклинанием в кристалл, кинула на бумаги Инсендио. Еще несколько заклинаний, и комната начала приобретать прежний вид, а Лаванда - дорожную сумку, без которой в последнее время никуда не ходила. - Вы пережили многое, мисс Грейнджер, - не оборачиваясь к сжавшей кулаки ведьме, продолжила она, - но вам никогда не понять нас. Вам не понять их каждодневной борьбы за то человеческое, что все еще живет в них. Может, они и стали монстрами, но понятие человечности они не забыли. Вся правда в том, мисс Грейнджер, что Гарри не раз жертвовал собой ради нас всех. Теперь наша очередь следовать за ним. Сумка вжикнула молнией, а на толстом кожаном ремне застегнулась еще одна, куда отправились зелья и перевязочные материалы. Лаванда последний раз взглянула на кабинет и, криво усмехнувшись застывшей Гермионе, козырнула двумя пальцами и растворилась в вихре аппарации. Миона мрачно смотрела ей вслед, а перед глазами был рыжий мракоборец с кошачьей усмешкой и прозрачными глазами. Она помнила, как встретила его после стольких лет впервые в лесах Лантэ. То, как он зверем дрался, прикрывая ее спину в мертвых землях, и то, как смотрел ей вслед, думая, что она ничего не замечает. - Как же я тебя ненавижу, - процедила она и зло бросила заклинание в закрытые двери. Те задрожали и замерцали холодным голубым. Поверхность пошла рябью и провалилась во тьму, за которой засияли звезды и светлый мост. Она ступила на него и вскоре исчезла. Арка заскрипела и, пойдя трещинами, рассыпалась в пыль, оставив после себя невзрачные двери кабинета колдомедика Лаванды Браун... **** Он горит в огне чужой боли, чувствуя всю кровь и отчаяние молодого мага, который постарел за несколько лет. Он чувствует, как разрывают его тело чужие руки. Как они каменными оковами смыкаются на его руках, заставляя подчиниться. Он слышит собственные всхлипы и уже сам лежит нагим перед монстрами, которые наслаждаются его унижением. Это его кожа исполосована до крови тонкими плетями и его разум умирает в подвалах старого особняка. Это он убивает собственный свет, не желая больше существовать. Он больше не хочет быть, не хочет видеть и слышать чудовищ, которые поселились в голове... Это он... это... это... Тепло чужой крепкой руки, обнявшей его пальцы так трепетно и нежно. Ласка на кончиках пальцев и по запястью к внутренней стороне локтя. От этого мурашки по коже и оторопь. Потому что в его кошмарах, отнятых у чужих, никогда не было всего этого. Там нет никого, чтобы помочь ему удержать рассудок. Никто не прорывается сквозь крепкие стены клетки, в которой он заперт и сходит с ума, пока длится сон. Драко стоит в центре горящих обломков чужой жизни, ставшей его собственным живым кошмаром, и не понимает, почему все рушится вокруг и больше не касается его. Чужая боль проходит мимо него неясными тенями и не причиняет привычной боли. Он знает, каким адским должен быть откат от ритуала, но впервые не чувствует этого. Вместо этого чьи-то прикосновения, которые врываются сквозь все это и заставляют его непонимающе разглядывать собственную руку. Белокурый маг задыхается, когда чувствует чужие пальцы совсем рядом у губ. Лишь опаляющий жар чужого присутствия и легкое прикосновение к волосам. Он слышит тихий рокочущий шепот и изо всех сил вслушивается, пытаясь разобрать слова. Но это так трудно, и он не может. Просто не может, черт возьми! Потому что никогда еще не было так легко уйти от боли. Никто никогда не звал его назад, не обнимал, укутывая в чистый свет. Драко задыхается и тянет руки, почти чувствуя, почти ловя чужую руку. Он вглядывается в огонь, заполыхавший еще более яростнее, и наконец видит силуэт рослого мужчины. Малфой знает, что тот неотрывно смотрит на него. Стоя за линией огня, на другом конце звездного моста. Он будет там, когда Драко проснется, и будет здесь, когда он спустится в клетку боли в следующий раз. Драко просыпается рывком. Он садится в постели, тяжело дыша, и пытается сфокусироваться, сбрасывая остатки сна, когда слышит возмущенные голоса за дверью и быстрые шаги. Он откидывает одеяло и опускает босые ноги на теплую шкуру, когда дверь распахивается и входит взволнованная Гермиона, за которой влетает матерящийся Гидеон и злой Фенрир. - Да спит он, полоумная, - рычит оборотень, - впервые нормально спит, а ты... Он замолкает, когда натыкается на серые глаза и вздернутую бровь. Драко перевел взгляд на такого же изумленного Гидеона и хрипло произнес: - Ну, и чего шумим, когда честные люди пытаются тут поспать? - Малфои отродясь честными не бывают, - моргнув, брякнул дракон и, опустившись на его плечо, оплел хвостом шею. - Наглая ложь, Малфои - самые честные существа в мире, - погладив его дрожащее от волнения тело, мягко хмыкнул Драко. Гидеон проурчал что-то непонятное и, выдохнув белый дым, уткнулся мордочкой в его шею. С его милордом все было в порядке. Впервые после ритуала он говорил и шутил. Дракон не знал, что здесь произошло, но это явно пошло на пользу магии Малфоя. Тот снова погладил драконьи рожки и перевел взгляд на Миону. - Поттера судят, - выдохнула она и напряженно, не опуская взгляд, сжала кулаки. Драко раздраженно сжал губы, и глаза его словно заледенели. Судьба какого-то монстра его абсолютно не интересовала... ***** Обвинения, обвинения и снова обвинения. Столько пустой болтовни, что уже надоедает. И такой скорбящий, разочарованный взгляд Дамблдора. Гарри было совершенно наплевать. Сейчас его больше волновал отец, которого за одно плечо держал Ремус, а другое гладил Сириус. И, пока бледный Джеймс не отрывал от него глаз, Блэк что-то шепнул ему и, переведя взгляд на Гарри, по-хулигански подмигнул ему. Гарри смотрел на них и понимал, что что-то упускает. Что-то очень важное. Рем тоже смотрел на него. С каким-то трепетом и гордостью. А когда к ним тихой тенью скользнул Северус, сверкая еле заметной улыбкой, подозрения усилились. Но Гарри даже не успел подумать об этом, как инстинкты взвыли, чувствуя хорошо знакомых магов, спрятавшихся в зале. Он дернулся в кресле, выпрямляясь, и обвел взглядом весь зал. Рон был здесь, как и все его бойцы. Они окружили зал заседания, но все еще пытались скрыться даже от его глаз, и это абсолютно не нравилось Гарри. - Мистер Поттер, вы даже не слушаете нас! - рыкнул один из судей, - вы переступили закон, которому подчиняетесь. Воспользовались черной магией и совершили нападение на Лорда Усбери. Также вы обвиняетесь в исчезновении Арчибальда Усбери. Вместо того, чтобы витать в облаках, лучше бы подумали о своей судьбе. Вам есть что сказать?! - Я подчиняюсь правосудию, - мрачно подняв на судей зеленые глаза, произнес Гарри, - только в последнее время это правосудие сильно хромает. Вы и вправду думаете, что я начну рыдать и целовать вам ноги, чтобы меня отпустили? Это вам-то, у которых жопа в дерьме и наглость, чтобы нагибать закон как шлюху с Лютного. - Мистер Поттер! - опасно сверкая глазами, проревел Дамблдор, - как вы смеете... - Вы уверены, что хотите открыть мой рот на вас? - перебил его Гарри и опасно оскалился, - насколько я помню, открытое на вас дело никто еще не закрывал. Последние, сказанные с холодом слова прогремели словно взрыв, всколыхнувший толпу. Это не было новостью и не должно было вызвать такой резонанс. Только Гарри слишком хорошо знал людей и сыграл именно на этом. То, о чем маги шептались по углам и на что тонко намекали во время светских разговоров, он швырнул в лицо взбешенного Альбуса. И не надо ему тут так невинно и разочарованно вздыхать. Он отлично чувствует перцовый вкус чужой ненависти. Только дорогой Дамблдор может забыть. Даже если его приговорят к колонии, он все равно вернется оттуда. А пока его не будет, расследование продолжат отец и Рон. Уж они-то позаботятся об этом уроде. - Негодный мальчишка! - прошипел другой судья и хлопнул кулаком по столу, - ты совсем потерял стыд и уважение к суду! Твоя вина доказана, а приговор уже вынесен, так что... Договорить он просто не успел, потому что авроры, окружающие в эту минуту зал, как по команде сдвинулись со своих мест и под недоумевающие взгляды и взволнованный гул голосов взяли клетку Гарри в плотное кольцо. - Что здесь происходит? - нахмурился Дамблдор, - капитан Малькольм, что вы делаете? - Боюсь, что у капитана сейчас другие проблемы, магистр, - хмыкнул "аврор" и раскрыл свое лицо так же, как и все остальные. - Мистер Уизли? - удивленно выдохнул один из судей, - но как же, вы же... - У черта на рогах? - вздернул бровь рыжий и, оскалившись, вытащил ножи. - Уизли, - предупреждающе произнес Кингсли и встал с места. Только Рон даже не посмотрел на министра. Он спиной чувствовал рассерженный взгляд друга и не отрывал глаз от судей. За спиной послышался звон цепей и рычание. - Рон! Ты что творишь?! - Спасаю твою задницу, - не оборачиваясь кинул рыжий, - мы без тебя не уйдем. - Рон... - Я сто лет уже Рон, - оскалился Уизли. - Мистер Уизли, вам и вашим сослуживцам запрещено находиться на данном судебном заседании, - мягко произнес Альбус, - мистер Поттер нарушил закон и должен понести наказание. - Угу, тогда занесите в протокол, что, как боевая команда, мы последуем за нашим командиром, - повышая голос, чтобы перекрыть взволнованные крики, отрезал Рон, - если вы не заметили, мы тоже сейчас весьма активно нарушаем закон и нам охренеть как не стыдно. Как оказалось, закон решили нарушить многие. Джинни Уизли, вставшая рядом с братом. Невилл, держащий ее за руку. Отец, бросавший злые взгляды на судей и стоящий рядом с клеткой. Лаванда, стоящая по другую сторону клетки и смотрящая на Усбери с ненавистью. Дамблдор смотрел на всю эту толпу, которая продолжала увеличиваться, и со злостью пытался найти выход. Поттер должен был гнить в колонии, а его отец кормить червей, но каждый раз планы летели к хвостороге. И чертов Усбери со своим щенком, не сумевшие как следует замять следы, бесили еще больше. Альбус заскрежетал зубами, а Рон и не думал молчать. - Какого черта судят нашего командира, когда настоящий преступник сидит в кресле судьи?! Почему не начато расследование, почему не был проведен обыск? Кто занимается уликами, поднятыми и переданными в Аврорат? Вы провели допрос с Веритасерумом? - Мистер Уизли, - с трудом стараясь не скривиться, произнес Дамблдор, - мы не можем начать следствие, потому что эти ваши улики слишком неправдоподобны. Лорд Усбери - почтенный маг, как и его сын. И потом, где показание свидетелей? Где те так называемые жертвы, о которых говорила мисс Уизли? Почему вы молчите, мистер Уизли? Хотите я вам скажу? Это все чушь, и ваш друг совершенно забыл долг и честь. Вы защищаете преступника, и высший суд Магии... Гарри моргнул, когда по сознанию ударил запах чужого ледяного презрения. Он прищурился и попытался проследить за чужой магией, только повернуть голову в сторону зала не получилось. Цепи, до того расслабленно свисающие с него, теперь туго втянулись в каменное кресло, буквально пригвоздив его к месту. Но это не сумело сдержать любопытства. Он отлично знал, кто буквально источал этот ледяной аромат и кто горел огнем непонимания и волнения совсем рядом с этой чертовой ледышкой. - Осторожнее в выражениях, магистр. Рискуешь остаться без головы, - насмешливо растягивая слова, произнес Драко Малфой. Он вышел из тени, вертя в руках одну из своих стрел. В привычной, странной для других магов одежде и с парящим рядом Гидеоном. Который белозубо оскалился при виде замерших магов. По другую руку от Малфоя вышла из тени напряженная Гермиона. Скрестив на груди руки и не отрывая взгляд от застывших судей. - Прошу прощения, - удивленно просипел Кингсли. - Не прощаю, - хмыкнул белокурый маг, - разве господин Дамблдор не предупредил вас о том, что всякий из меченых, кто потребует высший суд Магии, первый пойдет под этот суд? А единственный приговор для вас - смертная казнь. У Гарри вся чешуя дыбом встала от того ледяного ужаса, который молчаливым криком накрыл весь зал. А Малфой, судя по всему, был доволен. Гарри очень хотел взглянуть на его лицо, но белокурый маг, как назло, все время стоял к нему спиной. Тот просто прошел вперед и, не обращая внимания на застывших за его спиной магов, провел кончиком пальца по острию стрелы и, не отрывая от нее глаз, продолжил. - Данный судебный процесс не является законным, и с подсудимого сняты все обвинения, магистр. Я понятно изъясняюсь? - Позвольте! - задохнулся от бешенства Усбери, - этот монстр... - Исполнял мой прямой приказ, - перебив побелевшего мага, кивнул Драко, - вы подписали договор, лорд Усбери, так же, как и все остальные. Любая жизнь, которую я только захочу. А недавно, я скажем, очень даже захотел, и мистер Поттер не имел права отказать. - Он не подписывал! - закричал Усбери. - Ко всем можно найти подход. Главное знать, на что надавить, и вам это очень хорошо известно, не так ли? Усбери уже открыл рот, когда наткнулся на стальные глаза. Полные холодной ненависти и бушевавшей на самом их дне уничтожающей силы. Олицетворение разрушения и смерти. В них не было ни капли сострадания или жалости. Жесткие и колючие, они впились в него, словно бритва. Они делали своего хозяина похожим на хищную тварь, выжидающую удобного момента, чтобы впиться в глотку. Их свет сгорел в золотом пожаре, теперь ярко полыхающим в нечеловеческих глазах. Губы изогнулись в ядовитой усмешке, а стрела в руках, налившись светом, зазвенела. "- Ты и твой гнилой ублюдок получили по заслугам. Молись, что тебе повезло и он добрался до тебя раньше, чем я," - змеиный шепот остро вонзился в разум и заставил мертвенно побелеть. Малфой скользнул по нему золотыми глазами и в упор посмотрел в глаза Дамблдора. Старик вздрогнул, но не отвел взгляда. Он заскрипел зубами, когда белокурый маг многозначительно вздернул бровь. Альбус знал, что если сейчас отпустит Поттера, то больше у него не будет шанса избавиться от него. Вот только старика волновало еще кое-что. Малфой заступился за Поттеров. Он сейчас спасал так ненавистных ему монстров, и старый маг хотел знать причину. В его защиту можно сказать, что о том же думал и Гарри. Чувствуя, как покалывает кончики пальцев от ледяной магии Малфоя. Цепи заскрежетали и, наконец, ослабли настолько, что Гарри смог подняться с каменного кресла. Стоило ему сделать шаг, как Малфой обернулся к нему и под взволнованный гвалт и крики возбужденных сенсацией прессы медленно подошел ближе. - Это было весьма безрассудно, мистер Поттер, - растягивая слова, произнес Драко, с интересом рассматривая подошедшего ближе к прутьям Поттера. - Я редко поступаю разумно, - хмыкнул Гарри и криво улыбнулся, когда Малфой сморщил хорошенький носик. - Да, я это уже заметил, - окончательно скривился белокурый маг. - Как он? - разом охрипшим голосом спросил Гарри. - Будет жить, - опустив голову и слишком усердно рассматривая узоры мраморного пола, ответил Малфой, - тело и магию можно вернуть, но его разум все еще болен. - Что я могу сделать? - Дать время, а все остальное у него уже есть. Драко видел невысказанный вопрос, который вертелся на языке Поттера. И он знал, что мракоборец просто смолчит. Он тоже мог бы смолчать и притвориться, будто не знает его мыслей. Только Драко знал и еще кое-что важное. Как снять проклятие Метки. Условие для этого было совершенно невыполнимым и абсолютно нереальным. А начать с чего-то нужно было, и Поттер со своими бойцами был самым подходящим началом. Видит Мэрлин, он не хотел делать этого. Слова застряли в горле, не желая срываться с губ, потому что разум дурным голосом кричал о том, что пожалеет о том, что сейчас делает. - Хоть он и принадлежит теперь Лантэ, но думаю, что мистеру Вуду будут полезны визиты его друзей. Гарри весь окаменел, не веря собственным ушам, и удивленно посмотрел на белокурую макушку. А Малфой продолжил обыденным тоном, словно для него в порядке вещей позволять ему и его ребятам заходить в Лантэ. А то, что это разрешение, он даже не сомневался. Зеленоглазый мракоборец хотел спросить об Оли, о его самочувствии, о Луне, что осталась рядом с ним. Но стоило лишь открыть рот, как прозвучали совершенно другие слова. Которые заставили Малфоя вскинуть голову и распахнуть восхитительно прозрачные лунные глаза. - Как вы себя чувствуете? Вопрос застал настолько врасплох, что Драко на мгновение замер и с трудом удержался, чтобы не вытаращиться, выпучив глаза, как олень. Он сморгнул и снова бесстрастно продолжил, совершенно не обращая внимания на Гидеона, что-то ехидно мурлыкающего рядом. Потому что Поттер в эту минуту был хуже любого проверяющего заклинания. Он смотрел своими змеиными глазами и отчего-то заставлял Драко смущаться. - Превосходно, мистер Поттер, - сухо ответил Драко. Он совсем не ожидал, что Поттер подастся ближе и так вульгарно потянет носом совсем рядом с ним. Драко с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться. - Вы лжете, мистер Малфой, - не отрывая от него глаз, тихим хриплым голосом произнес Гарри, - Я чувствую ваш запах и вкус вашей магии. Он изменился, стал горьким. Гарри определенно несет и пора остановиться, но он просто не может. Краем глаза он замечает вытаращившегося на него Рона и совершенно ясно понимает его шок. Но отвести глаза от заполыхавших бешенством ярких глаз и алого румянца, вмиг окрасившего скулы Малфоя, он просто не может. Тот делает несколько шагов назад и зло шипит: - Мало того, что у вас ветер в голове, так еще и полное отсутствие манер. Вам говорили, что вы хам, мистер Поттер? Драко резко отворачивается от него и, пылая смущением и праведным гневом, уходит вместе с молчаливой Грейнджер. А Гарри смотрит ему вслед, совсем не замечая спадающих оков и исчезающей клетки. В его голове хрустальный звон серебряных стрел, а в легких - запах незабудок, покрытых снегом. Он не видит поблекших голубых глаз, недобро прищуренных и следящих за ними все это время. Все, что он сейчас чувствует, это желание узнать, что скрыто под именем "Драко Малфой"...