Серебряная стрела

Слишком поздно, мелодия уже завершилась, Похоже, предметом шутки был я, Ведь лишь мне не смешно, Лежа здесь на полу. Опровергни тайну жизни Самым бессердечным способом, который я могу представить, Никакой претенциозности и декораций В другом месте и времени, где нет рубежей, Мы могли бы улететь ужасно высоко, Я продам свою душу, чтобы грезить о тебе наяву В другом месте и времени, где нет предупреждающего знака, Мы могли бы умереть, как ангелы, Я продам свою душу, чтобы грезить о тебе наяву Я буду грезить о тебе, буду грезить о тебе наяву Со мной несчастье оказывается игровой площадкой, Любовь видится в черном цвете Извращенным удовольствием, разрывающим меня, Ведь я не могу тебя отпустить. В другом месте и времени, где нет рубежей, Мы могли бы улететь ужасно высоко... В другом месте и времени, где нет предупреждающего знака, Мы могли бы умереть, как ангелы... Poets of the fall - "Dreaming wide awake"

Оливер приходит в себя урывками. Он беспокойно мечется, не в силах раскрыть глаз, и раскрывает рот в беззвучном крике. Его выгибает на постели и выворачивает запястья, он пытается сбросить зачарованный сон. Его разум мечется в животном ужасе, стараясь высвободиться, потому что он знает, что следует за такими снами. Он пытается вырваться и беспомощно скулит, когда рядом раздаются чьи-то шаги и голоса. Нет! Только не снова! Боги, он так больше не может. Пожалуйста, он так устал, он хочет умереть... Пожалуйста... Но крепкие руки, сжавшие его запястья, не отпускают. Они продолжают удерживать его, и Оливер задыхается, когда внутреннюю сторону запястий нежно поглаживают и чей-то шепот звучит совсем рядом, около уха. Он чувствует чужой, опаляющий кожу жар и запах мужчины. Он весь сжимается и дрожит, сжимая зубы и не чувствуя слез, катящихся по щекам. Мужчина не уходит. Оливер чувствует, как прогибается рядом матрас и шершавые губы осторожно прикасаются к его холодным дрожащим пальцам. Он застывает, не понимая ничего и пытаясь вспомнить, как называется то, что сейчас с ним делают. Когда-то он знал, он точно знал. Но не помнит. Его слезы осторожно стирают теплые пальцы и гладят его волосы. Шепот еле слышен, но Оливер хочет понять слова. Замирает, пытаясь подавить всхлип, и дергается, когда чужая рука, погладив щеку, касается его подбородка. - Тише, тише, - произносит глубокий голос, словно рокочет, - не бойся. Ты теперь дома... Все будет хорошо, только не плачь, олененок... Оливер не верит. Это неправда... У него нет дома, нет никого, кто бы искал его. Никто не придет за ним и не спасет. Он знает, что последует за этой ложью, и, совсем потеряв надежду, ждет нового удара. Только вместо этого мужчина влажной, пахнущей травами тряпкой вытирает пот с его лба и тихо шепчет: - Я знаю, что ты меня понимаешь. Прости за все это, но Драко сказал, что так надо. Это просто целебный сон, он поможет. Не бойся, завтра твое тело окончательно проснется. Обещаю, тебе понравится здесь... Он не верит. Но заклятие делает свое дело и медленно гасит раздираемое ужасом сознание. Его тело снова не принадлежит ему... Второй раз тело просыпается вместе с разумом. Но он настолько слаб, что с трудом может выползти из постели. Комната перед глазами плывет, а ноги не слушаются. Он видит распахнутое настежь окно и знает, что это его последний шанс. Ступить на низкий подоконник так трудно. Он еле держится за раму и жадно дышит утренним холодным ветром. Небо так близко, оно манит его в свои объятия. Оливер тонет в этой бескрайней лазури, чувствуя легкость, которой наливается тело. Пальцы соскальзывают с оконной рамы, и воздух окутывает его. Он успевает услышать женский крик и чей-то рев. Кто-то прямо в воздухе сбивает его, вышибая весь воздух из легких, и ловит в капкан чужих рук. Он пытается отбиться и безголосо кричит... Пожалуйста, пусть это прекратится... - Оленята не летают, малыш, - слова тонут в рычании, - Первозданная, больше не пугай меня так, детка. Я обязательно отнесу тебя на прогулку, но через окна мы выходить больше не будем. Оливер никак не может разобрать слова. Перед глазами все расплывается, и он закрывает их, дрожа в чужих сильных руках. Он знает, что его накажут за этот поступок, он ждет свиста хлыста и удара грубых ботинок, но, к его удивлению, это почему-то не случается. Вместо этого его несут на руках, так осторожно и бережно. Вуд каменеет, когда чувствует холод простыней под собой. Он дрожит и зажмуривает глаза. Теплая рука гладит его шею и ямку между ключиц. Его накрывают меховым одеялом и заворачивают словно в кокон. Он не понимает... не помнит... В следующий раз он приходит в себя в совершенно другом месте. Он в комнате светлых тонов и с мебелью из темного дерева. Ветер шевелит прозрачные занавески и играет со звонким ловцом ветра, свисающим с одной из балок потолка. Его постель мягкая настолько, что он просто тонет в ней. Он слышит скрип и, резко повернув голову, ошарашенно застывает, не в силах пошевелиться. Рядом с ним в мягком кресле сидит красивая женщина с округлым животом и вышивает золотыми нитями. Она поднимает на него свои темные глаза и мягко улыбается ему. Подмигивает и кивком головы указывает в сторону прикроватной тумбочки. Оливер напряженно следит за ней и, убедившись, что она не делает попыток добраться до него, смотрит в сторону и вздрагивает, когда видит большую миску с фруктами и глиняную кружку ароматного ягодного отвара. Он, не мигая, смотрит на все это и чувствует, как внутри все дрожит от непонимания. Он умер? Ведь на земле нет таких мест. Там не осталось того, что он сейчас видит. Может, он окончательно сошел с ума и пускает слюни в подвалах Усбери, пока Арчи насилует его тело? Под окнами лают собаки и смеются дети. Какая-то женщина обещает их отшлепать, а вслед за этим звучит мужской смех. Звон хрустальных колокольчиков и звук флейты. Понятно, он точно умер, а эта женщина - светлый дух. Потому что люди не могут смотреть с таким теплом и улыбаться так... так... он снова не помнит это слово. Но теперь это неважно. Мертвецам ничто не важно. Дом, в котором он живет, всегда полон звуков. Смеха, звона, топота и скрипа. Дом дышит магией и словно живой. Оливер понимает, что все это реально, на третий день, когда, воспользовавшись отсутствием черноглазой женщины, выходит из комнаты. Он неуклюж и слаб. Ноги едва держат, и тело дрожит, пока он, опираясь на стену, спускается по деревянной лестнице. Она выходит в небольшую прихожую, в конце которой распахнутая дверь и мужчина, сидящий прямо на пороге. У него белые, длинные до лопаток волосы, распущенные по широкой спине. Он насвистывает какую-то песенку и вырезает лошадку из дерева простым ножом. Во дворе слышен детский смех и чье-то ворчание, на что мужчина только качает головой. Оливер замирает и напряженно отступает, пытаясь остаться незамеченным и неуслышанным. Сердце гремит где-то в ушах и вот-вот выпрыгнет из груди. Он почти ступил на лестницу, когда его окликает мягкий голос. - Доброе утро, мистер Вуд. Надеюсь, что мы не разбудили вас. Оливер резко оборачивается и встречается с взглядом светлых серых глаз. Так он знакомится с Драко Малфоем... Малфой держит свое слово, хотя Гарри не верит до последнего. Он каждую минуту думает о том, что, как доверчивый болван, лезет в ловушку и потому, ничего никому не сказав, в одиночку аппарирует к лесу у Роктауна. Он в последний раз смотрит на магловский город, гудящий внизу, и направляется к зеленой полоске. Приближаясь медленно и настороженно, ожидая нападения. Но происходит то, чего он явно не ждет. Густые тяжелые ветви расходятся, стоит ему ступить на лесную землю. И так в самую глубь. Пронизанный лучами солнца лес превращается в длинный коридор с мягкой травой и алыми маками, растущими у самых корней. Гарри смотрит на них, и кажется, словно они прорастают сквозь груды костей. Он смаргивает и идет вперед. За спиной слышен шепот, и мимо старых дубов крадутся чьи-то тени, они сверкают своими нечеловеческими глазами и снова скрываются в мягком свете. В воздухе плывут блуждающие огоньки и иногда показываются пикси. Поттер вдыхает полной грудью и чувствует, как легкие щекочет запахом древней магии. Она здесь везде. В воздухе, в земле, в деревьях, она повсюду и сразу нигде, потому что он для нее чужак. Он не успевает обдумать эту мысль, когда видит знакомый силуэт. Малфой выходит к нему, отодвигая пушистую лапу древней сосны. Окутанный лучами солнца, словно светящийся изнутри. Он и вправду похож на высшего эльфа, только не хватает острых ушей. И взгляд стальных глаз такой же холодный. Сразу хочется побесить его, чтобы посмотреть на реакцию. - Интересно, чем же отличился простой мракоборец, что его встречает сам король? - насмешливый тон заставляет серебристые брови нахмуриться. - Даже не знаю, мистер Поттер, - тянет Малфой, - может, потому что я вам не доверяю? - Вы разбиваете мое сердце, мистер Малфой. - Думаю, вы даже не заметите разницы, - Малфой уходит, даже не удостоив его вниманием. - О, еще и осколки растоптали, - притворно вздыхает Поттер и следует за ним. Да, они ни капли не доверяют друг другу, оба это знают и совершенно точно менять ничего не собираются. Разговаривать нет смысла, тишина так и трещит напряжением, но они настолько упрямы, что молчат всю дорогу. А дальше просто не остается на это времени, потому что Малфой приводит его в свой город. И это совершенно по-другому, это в сто крат насыщенней и удивительней, чем просто отражение в черных зеркалах. Лантэ поражает собой, своей красотой и силой, которая струится по узким улочкам. Светлая, темная, боевая, целительная, яркая и сбивающая с ног. Гарри просто застывает, пытаясь не разорваться от всей этой какофонии магии, которая обрушивается на него, словно молот. Он чувствует каждого мага, каждое магическое существо. Этого так много и настолько сильно, что приходится зажмуриться и глубоко дышать, пытаясь захлопнуть собственный разум и успокоить разыгравшуюся мигрень. Только как оказывается, это не последняя его проблема. Взгляды говорят лучше всего. И, если бы даже он не чувствовал их эмоции, медленно окрашивающиеся в холод и чистую ненависть, глаза людей не скрыли бы ничего. Они и сейчас очень доходчиво передают всю ту злобу, что чувствуют к нему. Они смотрят на него, как на монстра, и магия просто искрит жаждой убийства. У Гарри чешуя встает дыбом, и против желания клыки еще больше удлиняются. Но несмотря на все это, никто даже близко не смеет к ним подходить или хоть слово сказать. Поттер бросает быстрый взгляд на Малфоя и даже не удивляется. У него не лицо, а каменная маска. Холодные бесстрастные глаза и расслабленные плечи. Он совсем не обращает на людей внимание, хотя отлично чувствует их реакцию. Он степенно шагает, заложив руки за спину и не отрывая взгляд от каменной мостовой. Только Гарри не обманывает эта расслабленность. Он знает, что если сделает что-то не так, на него спустят всех собак. И тем удивительней было почувствовать чью-то нежность и радость, направленную на него сейчас. Он даже споткнулся и, замерев, поднял голову к небу, а в следующую минуту расплылся в наглой ухмылке, чем заставил какую-то особо впечатлительную парочку шарахнуться, а народ вокруг еще больше напрячься. Малфой тоже замер, окинул его нахмуренным взглядом и, тоже переведя взгляд на небо, мгновенно все понял. Две темные точки стремительно приближались к ним, увеличиваясь и, наконец, превратившись в черного Гидеона и золотисто-алого феникса. Птица пронзительно курлыкнула и, опустившись на поднятую руку Гарри, под изумленные взгляды обняла раскрытыми крыльями. Феникс удобно устроился на плече и, обвив роскошным хвостом руку, осторожно коснулся виска клювом. - Да, парень, - феникс ласково потерся о щеку и заставил засмеяться, - я тоже соскучился. Надеюсь, что ты вел себя, как приличная птичка, и не хулиганил. Это была магическая птица. Прекрасно все понимающая и очень умная. Так что да, эта птица могла состроить невинную мину. И нечего смотреть на него, как на полоумного. Он, между прочим, намного лучше разбирается в магических эмоциях. Драко погладил крыло улегшегося на его плечах Гидеона и, почувствовав хвост, привычно обвивший его шею, повел Поттера дальше. Краем глаза следя за собственными людьми, недоумевающе смотрящими вслед монстру с птицей, воркующей и ластящейся к нему. Сам монстр улыбался уголками губ и, словно разом расслабившись, следовал за ним. Двухэтажный белокаменный дом с высокими стрельчатыми окнами стоял на холме в конце главной улицы. С темными черепицами на крыше и вьющимися растениями, покрывающими часть фасада. Окруженный чистым двориком и верхушками зеленых деревьев сада с другой стороны. Металлическая калитка тихо скрипнула и отворилась, стоило им только подойти. Малфой взбежал по каменным ступенькам на крыльцо и, бросив на замершего Поттера нечитаемый взгляд, тихо отворил крепкую дубовою дверь с металлическими узорами. Он скрылся в прохладе дома, и сжавший кулаки Гарри, нервно поведя плечом, последовал за ним. Он не думал, что Малфой так спокойно позволит ему зайти в свой дом, но он не ошибся. Это и вправду был дом белокурого мага. Его сила здесь чувствовалась особенно ярко. Он бы осмотрел это место с большим таким интересом. От дома отвлек смех Луны и лай собак. - Идем, - произнес Малфой и направился вглубь коридора. Обогнув лестницу, ведущую на второй этаж, и выйдя к еще одной двери. Та была распахнута и вела в сад, вьющиеся цветы оплели колонну и переплелись в живую крышу над проемом. Малфой вышел в зеленый роскошный сад с белокаменной круглой беседкой и огромным фонтаном. Полный упоительного аромата ярких цветов и сладких ягод. Блестящими каплями росы на виноградных лозах и лепестках роз, шелестом сосен и ив. Здесь был Оливер. Все еще худой, но уже идущий на поправку. Одетый в темные штаны, заправленные в мягкие ботинки, и белую рубаху с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Его мягкие с проседью волосы были собраны в короткий хвостик, а на губах играла еле заметная, осторожная улыбка. Он гладил собак, лежавших у своих ног, и иногда поднимал теплые глаза на парящую совсем рядом Луну. Та наворачивала вокруг них круги и мурлыкала какую-то песенку о книзлах. И совсем робкая и тихая тень магии словно ударила под дых. Гарри замер в проеме, широко распахнув глаза и застыв не дыша. Он жадно рассматривал Оливера и не мог даже пошевелиться, боясь выдать свое присутствие. Он больше не замечал ничего вокруг и потому не видел взгляда Малфоя, которым тот следил за ним. Гарри просто отступил. Еле слышными шагами обратно в тень дома. И стоял, невидимый для других. Он просто смотрел больными глазами на Вуда и четко осознавал, что подойти к нему он больше никогда не сможет. Не сможет заставить себя заговорить с ним, больше не почувствует полной доброты и тепла прикосновения к своему плечу и никогда не услышит его смеха. - Он идет на поправку, Поттер, - не отрывая глаз от Оливера, тихо произнес Драко, - начал есть и больше не шарахается, когда видит незнакомых людей. Кошмары скоро окончательно оставят его. Но он не разговаривает. Северус говорит, что для этого нужно время. Его голосовые связки восстановились, но дело в его психике. Гарри слушает его, словно во сне. Еще больше бледнея на последних словах и чувствуя, как рвут когти кожу ладоней. Он кивает, не в силах издать и звука, после чего резко оборачивается и уходит, не слыша и не видя больше никого. * * * Поттер приходит раз в два дня и каждый раз в разное время. Он может выйти из леса к воротам города на самом закате или может аппарировать после обеда. И Драко каждый раз чувствует его присутствие. Поттер и не думает прятаться от него и вообще, можно сказать, позволяет обнаружить себя. И каждый раз одно и тоже, так что нет ничего удивительного в том, что Драко становится любопытно. Ничего особенного или еще чего-то в таком же духе. Просто ему интересно. Поттер мастерски скрывается от Оливера, подолгу наблюдая за ним со стороны. Он может как долбанная птичка сидеть на толстой ветке дуба у их дома, скрытый в листве, и не шевелиться. Драко проверял, он чертовых три часа следил за этим змеемордым. Поттер даже на миллиметр не сдвинулся с места и не шелохнулся. Он даже не моргал и словно перестал дышать. За это время Драко успел просмотреть документы из Нью-Йоркского филиала своей фармацевтической компании, заключил договор с одним из банков в Монреале, купил сеть ресторанов в Гамбурге и просмотрел отчеты из двух виноделен в Лангедоке. В отличие от некоторых он был весьма занят, и это все пока без внимания к делам Лантэ. Да, Драко был очень занят, и всякие Поттеры, изображающие из себя изваяние в ветвях под его окнами, весьма отвлекали. Драко было необходимо выяснить, что надумал этот мракоборец. Потому что он явно что-то замышлял. Так что в этот день обитатели Лантэ могли лицезреть своего лорда крадущимся по крышам, как заправский вор. Достигнув крыши дома достопочтенного Северуса Снейпа, не менее достопочтенный Драко Малфой перелез в пышные заросли крепкой виноградной лозы, закрывающей треть стены и вцепившейся в оконную раму. В воплях и гневных матах сочный хруст откусанного яблока остался неуслышанным, а накрутивший себя до предела Поттер с его расшатанными нервами просто не смог почувствовать. - Северус, прекрати, - возмущенно произнес Сириус, - он не... - Он очень даже да! - рявкнул взбешенный Северус, - этот шрамоголовый полудурок должен наконец перестать винить себя! И нечего на моей кухне эмоциональные терзания устраивать, мистер Поттер! От того, что ты себе Авадой вышибешь дух или начнешь выть, как Сивый на луну, ничего не изменится. Ты спас его и смог привести к нам. Он идет на поправку и явно не свалится в обморок от твоей чешуйчатой морды. - Не могу, - хрипло проговорил Поттер, - я просто не могу! Как ты не можешь понять, чертов мистер Снейп. Я не искал его! - В том нет твоей вины, Гарри, - мягко ответил Сириус, - ты ведь не знал, никто не знал. - Я блядский ловчий, - взревел мракоборец, и раздался хруст ломающегося дерева, - должен был почувствовать его магию, должен был идти по его следу. Я не сделал этого, фактически бросил его умирать! Я такая же тварь, как и те ублюдки, которые сделали это с ним. Что я, по-твоему, теперь должен сделать?! Подойти, хлопнуть по плечу и жизнерадостно скалиться, будто ничего не случилось?! - Ты не монстр, - зашипел Снейп, - ты просто глупый, истеричный ребенок с комплексом королевы драмы, как и у твоего пустоголового отца! Вуд знает, что это ты вытащил его. По-твоему, он будет ненавидеть того, кто был его другом всю жизнь, спас от колонии и валялся в ногах Малфоя, прося о помощи?! Он все знает, и ты поступишь как последний говнюк, если не поговоришь с ним. - Нет, мистер Снейп, - мрачно ответил Поттер, - я ему даже в глаза посмотреть не могу. - Идиот, - вздох Снейпа был весьма громким. Драко задумчиво прожевал последний кусок и, уничтожив огрызок, осторожно заглянул в окно. Сириус с нежностью и печалью смотрел на крестника, а злой Северус помешивал какое-то булькающее зелье ядерного цвета в стакане, которое потом залпом осушил. А рядом с треснувшим дубовым столом стоял Поттер и не поднимал опущенной головы. Он повел плечом и нервно провел рукой по мелким трещинкам. Драко явно видел мертвенно бледное лицо с ходящими на скулах желваками. Он только раз поднял взгляд и смотрел совершенно невидяще. Как больное животное, медленно и мучительно агонирующее. Драко отвел глаза и, бесшумно спрыгнув на землю, не оборачиваясь, побрел прочь. Ему нужно было хорошенько подумать. Между Лантэ и Лондоном Гарри мотается почти каждый день. Он словно живет все время в движении и уже забыл, когда в последний раз спал. Он давно бы уже отключился, если бы был человеком. Но он не человек и потому изнашивает себя, даже не замечая того, что налитые кровью змеиные глаза скоро заставят шарахнуться от него любого, что уж говорить о Кингсли, который пытается открыть рот, когда на его стол летят папки с делами осужденных, где судьей значится Дамблдор и мелькают имена одних и тех же свидетелей. - Вот ЧТО мы пустили к власти, - мрачно произносит он и уходит, хлопнув дверью. У него на руках достаточно веских доказательств, чтобы Альбус не смог отмыться. Пусть даже все те маги, которых он отправил на смерть, больше никогда не заговорят. Даже если он успел уничтожить все доказательства, кое-что он все-таки пропустил. Самый юный маг Британии, который был приговорен к смерти - Томас Марволо Реддл. Сто пятьдесят фунтов мрамора, обвешенных сотнями охранных чар, не остановили ни мракоборца Поттера, ни мощное Бомбарда. Лежавшее под белым аккуратным песком в прогнившем гробу тело позднее "заговорило" на лабораторном столе Джинни. О домовике, умерщвленном под обороткой, и подлоге тел никто так бы и не узнал, если бы Гарри не отправился к дому Реддлов. От огромного особняка не осталось даже фундамента. Только выжженная Адским пламенем земля и расплавленные камни. Но для Гарри могла шептать земля. Он никогда не делал ничего подобного и не думал, что даже попробует, но он должен был получить ответы. И земля, заполучив ранее неведанного слушателя, вылила на него все свои воспоминания, заставляя корчиться от чужой боли и отчаяния... Военный совет идет уже второй час, чем весьма утомляет. Драко сидит в кресле с высокой спинкой и не отрывает глаз от света, играющего в высоких витражных окнах. Он слушает спорящий Визенгамот и авроров только краем уха. На самом деле здесь все и так ясно, но ведь должны же они тут махать правами и кичиться тем, у кого яйца более крепкие. Его это совершенно не волнует. Так же, как и тех мракоборцев, которых нет здесь. А отсутствует только Поттер со своим отрядом. Он бы удивился, если бы они были здесь. Поттер и вправду другой. Как и его бойцы, он совершенно отличается от всех других меченых, и, видимо, Драко не прогадал, когда позволил именно им войти в Лантэ. С каждым новым днем он убеждался в правильности своего решения. Он не знал, сколько времени потребуется, но механизм уже работал. Поттер, разгуливающий по городу и не редко остающийся в доме Северуса, больше не вызывал страх и ненависть у других. Они опасались его, но больше не пытались шарахнуть смертельным... кроме Беллы. Та чуть не заавадила его, когда он влетел в дом с орущим и матерящимся Сириусом на руках. Оказалось, что этот старый дурак решил покатать крестника на гиппогрифе. В итоге Поттер очень даже сладил с животинкой, а вот Сири носом пропахал землю и получил клювом в зад. Северус, уже готовый к таким закидонам мужа, только вздохнул и, закатив глаза, приволок аптечку, но вот реакцию Беллы на бледного грязного и очумелого Поттера они как-то проворонили. Повезло, что у самого змееглазого оказались отменные рефлексы. По крайней мере, Драко еще никогда не видел никого, кто бы с такой скоростью взлетел к потолку и, вцепившись в балку, укоризненно произнес: - Мэм, в вашем положении не рекомендуется пользоваться непростительными. Беллатриса даже опешила на мгновение, но от последующего невербального Круцио Поттер снова уклонился. Он даже не подумал напасть в ответ. Просто ушел в глухую оборону и, как ужаленный, скакал по дому, прикрикнув на захотевших вмешаться Северуса и Сириуса. До тех пор пока Белла просто не выдохлась: потом он осторожно приблизился к дрожащей и скалящейся ведьме. Никто так и не узнал, что там произошло между ними, но Поттер стоял и с уже знакомой Драко тоской во взгляде смотрел на нее. Драко знал, что они мысленно разговаривают, но не слышал их. Он видел, как широко распахнулись глаза Беллы и как та отчаянно замотала головой. - Прости, - тихо проговорил Поттер и, опустив голову, просто ушел. Драко еле успел подхватить сползающую Беллатрису. Он усадил ее в кресло и сжал руки, делясь своей силой и теплом. А она подняла на Сириуса потемневшие глаза. - Даже с этой треклятой Меткой, он никогда не причинит нам зла, - отрезал Северус, - и нечего мне тут громить дом... Может Северус и был прав, но кинжал продолжал холодить ладонь. А еще в Поттере удивительным образом уживалось беспардонное хамство и удивительная деликатность, граничащая с робостью. Он мог хвостом ходить за ним и нагло мешать, когда Драко занимался делами, а мог часами прятаться от Вуда, пока его ненормальные дружки чуть ли не плясали вокруг того. Он так и не подошел к своему другу, вместо этого он следил, как тот медленно учится не вздрагивать и отпускать себя рядом с другими его бойцами. Чего только стоили близнецы Уизли, притащившие впервые огромную корзину, полную выпечки, теплой одежды, каких-то книг, зелий и даже оружие. Будто всего этого в избытке не было в Лантэ. Вуд принимал все это и тихонько оттаивал, а вместе с ним оттаивали и люди Драко. Они медленно научились не скалиться и не хвататься за оружие. У Гермионы даже был пятиминутный разговор с Роном Уизли, во время которого никто не сверкал заклинаниями и почти не грубил. Даже Дафна перестала кидать гневные взгляды на Чарли Уизли, и тот теперь порой помогал ей в лазарете, когда приходил с остальными. И даже Блейз привык к ним. Наверное, он был самым первым из них, когда встретил Полумну. Но здесь было что-то другое, и Драко чувствовал, что скоро Забини придет к нему со своим выбором. Слишком долго белокрылая была с ними, слишком светилась магия Блейза рядом с ней. Возможно, это судьба? Они понемногу смирились. Все... кроме него... Общие вылазки в мертвые земли, общие исследования и темы, которые сближали их. Но только не его. У него каждый раз кровь леденела в жилах в их присутствии. Его пальцы немели от напряжения, а в висках давило от ежесекундного ожидания нападения. Он не мог даже заставить себя перестать их ненавидеть и принять хоть каплю их помощи. Одна только мысль, что Поттер оказывается за его спиной, прикрывая в бою, заставляла передернуться. Лучше бы тот же Поттер лежал выпотрошенным трупом у его ног. Но Драко сдерживал себя и закрывался щитами, словно защитным коконом. Но порой нервы сдавали. Перед глазами живо встал Скорпиус, сидящий в саду Снейпа. А рядом с ним, прямо на траве, скрестив под собой ноги, сидел Поттер. Великий Мерлин, он был так близко к Скорпиусу... так близко. И Драко не видел, что тот делает с его братом. Перед глазами потемнело от бешенства, и он почувствовал, как земля вокруг него начинает гореть. Он не помнил, как за секунду оказался рядом и как ледяное лезвие легло Гарри на горло. - Драко! - вскрикнул испуганный Скорпиус и вскочил на ноги. А Поттер весьма предусмотрительно замер. У него в руках была сломанная игрушка, а рядом на траве валялись инструменты. Они растворились в воздухе под его взбешенным взглядом, а Скорпиус притих, стоило только на него взглянуть. - Я позволил вам свободно разгуливать в городе, - зашипел он, - но не испытывай мое терпение, меченый. Никогда, слышишь, тварь?! Никогда не смей подходить к нашим детям и дружков своих предупреди. Иначе я уничтожу вас! Драко вместе со Скорпиусом аппарировал прямо в свои комнаты. Налету навешав дюжину охранных, после чего сполз на пол, крепко обнимая брата. Он даже не чувствовал, как дрожал и как трещала крыша над головой от его магии. Драко очнулся от того, что Скорпиус, завозившись на его коленях, начал гладить его по голове. Он перевел остекленевший взгляд на брата и, наконец, вышел из оцепенения. - Гарри не сделал ничего плохого, - серьезно произнес Скорпиус, - он просто чинил моего соловья и рассказывал о своих приключениях. Ты знал, что он видел настоящего вампира и пустынных теллергасов*? - Ты и имя его успел узнать? - хрипло спросил Драко и, прикрыв глаза, поцеловал белокурую макушку. - Да, он интересный, а ты его обидел, - надулся младший, - теперь он со мной больше не заговорит. "На его счастье", - мрачно подумал старший. - Я не могу потерять и тебя, - вместо этого произнес он. Он больше не мог никого терять... * * * Белокурый маг потер переносицу и попытался отрешиться от чужих голосов. Он уже сказал свое последнее слово и теперь пытался успокоить все нарастающую мигрень. С самого утра боль стискивала виски, а сейчас голова раскалывалась, как кусок железа под молотом. Он вышел из-за стола переговоров и, оставив Гидеона вести диалог, начал мерить шагами зал. Кончики пальцев закололо, как перед очередным вызовом, и зрение стало резче, потеряв привычные цвета человеческого мира, наполнив светом и вкусом чужих мыслей и молитв. Шепот сперва был еле слышен, отчаян и, наконец, превратился в уже до боли знакомый чужой голос. Он звал в последний раз, и Драко внутренне похолодел. Он терял невидимого человека, которого тщетно искал столько лет. В эту самую минуту он терял того, кого так и не смог спасти. А голос из отчаянного стал безжизненно спокойным и прозвучал в последний раз, прошелестев только... - ...Том, - тихо выдохнул Драко и замер, отчаянно вслушиваясь в угасающий голос. - Что? - непонимающе спросил Джеймс и кинул цепкий взгляд на разом побелевшего Дамблдора. - Том Марволо Реддл, - громче и зло произнес Драко. Маги непонимающе переглядывались и бросали беспокойные взгляды на окаменевшего Альбуса, смотрящего на Драко с безмятежной улыбкой доброго дедушки. Которому с каждой минутой все ярче светила перспектива сломанной шеи. - Где он? - сузил глаза Малфой. - Мистер Малфой, я право не знаю, почему вы спрашиваете об этом человеке, - безмятежно произнес Дамблдор, - но он мертв уже больше двадцати лет. Весьма печальная и некрасивая история. Он был преступником и... Черный изогнутый нож только на мгновение сверкнул на свету и вонзился в стол прямо перед ошарашенным и испуганно отпрянувшим Альбусом. Темную рукоять обвивала золотая цепочка с кулоном в виде изумрудного медальона. Поднявшаяся суматоха резко остановилась, когда из тени мраморной лестницы медленно вышел младший Поттер. - Ой ли? - в кривой усмешке оскалив клыки, пропел он. - Мистер Поттер, что вы себе позволяете?! - голос еще не отошедшего от его наглости Дамблдора дал петуха. - Исключительно благие и чистые поступки, - невинно продолжил он, - вы ведь так назвали убийство Реддлов и приговор их невинному наследнику? Ведь миру обязательно нужно Зло. Он ведь не может жить без него, как и герой не может жить без того, чтобы каждый день перед завтраком не укокошить какого-нибудь Темного Лорда. Да только вот беда, нет такого. Ну, ничего, можно ведь и взрастить его. - Гарри, о чем ты? - не сводя глаз от побелевшего Дамблдора, напряженно спросил Джеймс. - Вещица ничего не напоминает, нет? - кивнул на медальон Гарри. - Харенфорд сжадничал и не избавился от него. Слишком красивая безделушка. Не артефакт даже, а подарок на шестнадцатилетие. Говоря все это, он краем глаз следил за леденеющими чертами лица Малфоя. Золотые глаза равнодушно скользнули по нему и, даже не замечая других, впились в отрицающего все Дамблдора. В эту минуту Гарри отчетливо почувствовал приговор старого мага. Его реакции не хватило, чтобы успеть. Малфой просто сузил золотые нечеловеческие глаза и медленно наклонил голову к плечу. Старика оторвало от пола и, с бешеной скоростью швырнув через весь зал, впечатало в стену несколько раз, подняв шум и крик. Авроры схватились за палочки, кто-то из судей закричал, он бросился к Малфою, но тот оскалился, глядя на воющего от боли Дамблдора, и аппарировал. - Гарри, скорее! - крик отца был последним, что он услышал. Вихрь завертел его и унес по следу белокурого мага... Драко не знал, куда его ведет молитва умирающего. Он просто шел за этим голосом, таща за собой Дамблдора и упорно не слыша его криков и стонов. Малфой разрывал одну границу за другой, всем естеством чувствуя, как замедляется стук чужого сердца. Он не мог потерять этого человека, кем бы он ни был. Только не после стольких лет поисков, когда он наконец нашел его! Взбешенный до предела и не чувствующий ничего, кроме ослепляющей ненависти, он сжал в ладонях голову стонущего старика и, впившись пальцами ему в виски, грубо ворвался в чужой разум. Ломая все стены и щиты, которые старик пытался держать. Он смел их, словно пепел по ветру развеял, и наконец нашел то, что искал. Соленый ветер ударил по лицу до того, как они оказались на берегу бушующего Северного моря. Черная треугольная башня, вросшая в камень и омываемая белыми штормовыми волнами, поднималась высоко в свинцовое небо. Не было ни тревожного крика чаек, ни голосов людей, только грохот грозы. Драко бросил Дамблдора на берегу. Не видя больше никого и ничего, он шагнул в разбивающиеся о камни волны. Ветер хлестал, словно жалил, и колыхал полы его плаща. Вода под ногами, казалось, замерзала, превращаясь в невидимые ледяные следы. Он шел по ней, не отрывая глаз от темных стен Азкабана. Он шел за своим человеком, по шепоту молитвы, и не чувствовал бури вокруг. Стена с грохотом разорвалась по короткому взмаху руки, а стражники, кинувшиеся к нему со своими палочками, грудой изломанных костей исчезли под очередной высокой волной. Мосты, перекинутые между разными этажами с камерами, сорвались и начали двигаться, перестраиваясь и ведя его к самым нижним уровням. Еще одна группа тюремщиков сгинула в темных провалах. Церберы, защищающие глубокие коридоры, со скулежом и воем последовали за ними. Но четверых меченых с оружием и палочками достал уже не он. Их отшвырнуло к стенам и там же пригвоздило. Драко резко обернулся и увидел тяжело дышащего и мокрого до нитки Поттера. Тот криво усмехнулся и хрипло произнес: - За вами тяжело угнаться, мистер Малфой. - Не становись на моем пути, - с трудом совладав голосом, ответил Драко. Гарри только усмехнулся и кинул очередное заклятие. Готовый отразить удар, Драко удивленно замер и обернулся. Еще одна парочка меченых лежала бесформенной кучей в конце коридора. Драко снова бросил нечитаемый взгляд на Гарри и, обернувшись, зашагал вниз по коридору. Но теперь за спиной были слышны шаги Поттера. Тот продолжал идти на шаг позади и молчал все время, пока они наконец не достигли самого нижнего уровня. Здесь повсюду был запах сырости и колючий холод. Стены, сплошь покрытые ледяной тонкой коркой и мхом. Коридор все шел глубже и превратился в грубо вырубленную в стене шахту. Они были, наверное, под водой, когда наконец достигли самого дна. Здесь не было ничего, кроме одной камеры, с дверью, запечатанной всевозможными способами магии. Но впредь им рекомендовалось ничего не взрывать вместе. Дверь, как и приличный кусок камеры, разнесло, словно такое у них на каждом шагу. Из камеры дыхнуло смертью. Она здесь витала, как изысканные духи. Заразило воздух, стены, оно проникло под кожу, рвало когтями горло. Но они успели... Чего они совсем не ожидали, так это того, что грязный, обезумевший, изуродованный старик кинется на Малфоя. Рыча, как дикое животное, и пытаясь выцарапать его глаза. Малфой легко скрутил того и прижал к груди. - Том? - тихонько, на пробу, позвал он. Старик притих в его руках, а через мгновение расплылся в еще более ужасном оскале. Безумно разглядывая Малфоя, он прокаркал: - Я наконец умер, и ты пришел за мной? - Том, все закончилось, - сжав скрюченные пальцы старика, отрывисто произнес Драко - я нашел тебя, Том. - Нашел, - глухо ответил Реддл, разглядывая его, - я ждал тебя? Это был ты? - Разочаровал? - вздернув бровь, поинтересовался Малфой. Старик долго рассматривал его и после долгого молчания, медленно покачал головой. Он коснулся дрожащими пальцами белого локона и, подняв взгляд прозрачных, почти невидящих глаз, тихо забормотал: - Я так долго ждал. Так долго... Старый маг потерял сознание, обмякнув в руках Драко. А тот прижимал к груди и укачивал его. - Я тоже, Том. Я тоже. Он вышел из Азкабана, держа на руках Тома, укутанного в длинный плащ, и укачивая, как ребенка. Он прошел мимо собравшихся мракоборцев, среди которых был и Джеймс со все еще скулящим Дамблдором. Поттер следовал за ним по пятам и остановился только тогда, когда Малфой просто исчез среди высоких волн. Гарри смотрел ему вслед и думал о том, что с каждым новым разом они всей страной загоняют себя в гроб. Своей жестокостью и предательствами...