Серебряная стрела

А если там, под сердцем, лед, То почему так больно жжет? Не потому ли, что у льда Сестра — кипящая вода, Которой полон небосвод? Зима приходит за теплом, В горячих пальцах снежный ком, И никаким неверным снам Не замести дороги нам В ночь под невидимым крылом. Ничего не останется от нас, Нам останемся, может быть, только мы, И крылатое бьется пламя Между нами, Как любовь во время зимы... Мельница - "Любовь Во Время Зимы"

В истории Магической Британии было немало скандальных судебных слушаний. Ежедневный Пророк на этом миллионы галлеонов заработал - эксклюзивное право освещать самые важные и пикантные истории магического общества. Скандал, развернувшийся вокруг бывшего главы Визенгамота Альбуса Дамблдора, обещал быть самым незабываемым. В зале суда негде было иголке упасть. В последний раз столько народу собралось на слушании Фаджа. Начиная с простых магов и кончая самим министром Кингсли, все сегодня присутствовали здесь. И, пока Прытко Пишущие Перья без остановки строчат на пергаментах, в зале не утихает беспокойный гул. Сегодня судят не простого мага, а героя страны. Лицемерного, лживого героя, который был по горло в крови невинных. Весь из себя такой пушистый и глубоко оскорбленный старик, отдавший все, что имел ради простых граждан. И никто не ценит, не верит. Сириус мрачно усмехнулся и, не отрывая колючий взгляд от старика, чинно восседающего в каменном кресле подсудимых, сжал руку сидящего рядом мужа. Рядом с ним были Рем с Джеймсом и Лили. Почти вся его семья была здесь и смотрела на тот фарс, который члены совета развернули перед ними. Никого не трогали ни доказательства, нарытые Гарри, ни показания свидетелей. Эта тварь отравила им жизнь, навлекла смертельное проклятие, и после всего этого все равно звучат чуть ли не благодарственные речи?! - Он опять выйдет сухим из воды, - сквозь зубы процедила Лили. - Не в этот раз, дорогая, - хмыкнул Джеймс. - Кингсли ничего не сможет сделать, - покачал головой Северус, - Альбус всегда умел пудрить мозги людям. Народ верит ему, он их герой. - Может, для них он и герой, но не для нас, - ободряюще похлопав его по плечу, продолжил старший Поттер, - Гарри что-то нашел на него. Какие-то улики, которые невозможно будет опровергнуть. А ты хорошо знаешь нашего мальчика. Он может вцепиться в глотку, как дракон, если почует возможность. - Кстати, - нахмурился Рем, - его нигде не видно, и запаха я его не чую. Сохатый, ты видел его сегодня? - Утром, - кивнул Джеймс, - он сказал, что немного опоздает. - Может Джинни или Рон знают где он? - беспокойно спросила Лили. - Сомневаюсь, - не отрывая глаз от беспокойно мечущегося по толпе взгляда Джинни, нахмурился Рем. Это больше было похоже на театр, а не на заседание суда. Даже не обвинения, а извинения за причиненные неудобства и очередное напоминание людям о геройском прошлом Дамблдора. Как они вообще могли на святого человека наговорить? Как посмели сравнять с землей все его заслуги и награды? Плохие маги, очень плохие! А великий мистер Дамблдор грустно вздыхает и разочарованно качает головой. Он их простит, куда денется? Он же весь из себя такой добрый и охренительно всепрощающий! Губы кривятся в злой усмешке. Ничего не меняется в этой Мерлином забытой стране, где закон - шлюха за три кната, которую нагибают как хотят. Это не суд, а цирк, который уже заведомо выиграл Дамблдор. О чем знают все присутствующие. Никого на самом деле не волнует ни справедливость, ни жертвы, чьи жизни погубил Альбус. А их сотни, тысячи. Все те, кто сейчас внемлет его сладким речам. Драко смотрит на них и все чаще думает о том, что не стоило идти на сделку и даже за возвращенное имущество помогать им. В этих существах давно уже нет ни чести, ни человечности. Им бы только о своей шкуре позаботиться, а о том, что будет завтра, никто не хочет думать. Об этом подумает Малфой. А он думает о том, что спасать всех этих тварей не имело смысла с самого начала. Он стоит, прислонившись к балюстраде второго этажа, и курит трубку с длинным мундштуком. Рядом с ним удобно устроился Гидеон и время от времени переводит взгляд с него на магов внизу. Снова перевел взгляд и постучал коготками по камням. Вздохнул и цокнул языком. - И что мы здесь делаем, Драко? - наконец не выдержал он и блеснул рубиновыми глазами. - Хочу в очередной раз убедиться в том, что они прогнили насквозь? Интересно было послушать Дамблдора? - хмыкнул Драко и выдохнул сизый дым, - а может, мне скучно? - А если честно? - мягко поинтересовался Гидеон, - я же тебя не первый год знаю. Зачем мы здесь? Почему сегодня? - Хочу найти причину, из-за которой их стоит спасти, - с ледяным безразличием ответил Малфой, - я ведь могу просто убить их всех. Сил на то, чтобы стереть в порошок Магическую Британию вместе с ее заразой, мне хватит. Год, два, и о них просто забудут. Так же, как позабыли о нас. Так почему я должен их спасать? Дракон молчал. Он мрачно перевел взгляд на магов внизу и подумал о том, что Дамблдор так и не понял, какое опасное существо создал. Метка и вполовину не была опасна настолько, насколько Малфой с окаменевшим сердцем. Глупый старик не знал, он продолжал вещать сидя в каменном кресле. - Я понимаю, что мои решения привели нас к этому самому моменту, но я делал все это ради наших детей, - грустно вздохнул старый маг, - я продал свою душу, чтобы спасти нас, и это единственное, что мирило меня все эти годы с проклятием. Но дорогие мои, я уверен, что даже в самый темный час, огонек надежды не погаснет. Я знаю, что вам нужны виноватые, нужны те, кто должен ответить за все это. Если это утешит вашу скорбь, я готов к самому суровому наказанию. Я... Зал вздрогнул. Невидимая магическая волна прошлась по стенам до самого потолка. Люстра зашаталась и свет мигнул. Растерянные и обеспокоенные маги переглядывались, пока еще не зная, что происходит, когда сквозь закрытые двери до них, наконец, долетели крики и отрывистые приказы. Заглушающие чары и защитные щиты рухнули. Удивленный Драко успел только уловить вздох пораженного Джеймса и крики авроров об Ином, когда зал снова вздрогнул. И на этот раз двери вместе с огромным куском стены взорвались, чуть не похоронив под обломками испуганных магов. Поднялась такая паника, что никто не слышал никого. Крики и грохот перемешались вместе с боевыми заклятиями, кинутыми в дым открывшегося прохода. Бойцы Поттера закрыли щитами людей. - Великий Мерлин! - воскликнул Гидеон и, сорвавшись с места, хотел уже кинуться к Северусу, как неожиданно замер. Драко удивленно остановился, не перемахнув каменный бортик, и, держась за колонну, смотрел, как из оседающей пыли возник знакомый силуэт. Нет, больше не знакомый. Настоящее чудовище с пятнами крови и пылью на одежде. И руками, до самых плеч горящих холодным голубым светом магии. Порыкивающий, как бешеный зверь, и с горящей в глазах жаждой убийства. В знакомом Поттере не осталось ничего человеческого. Только тварь, вселяющая ледяной ужас и каждым своим шагом покрывавшая пол глубокими трещинами. Он опасно оскалился и, отправив в нокаут сразу семерых кинувшихся ему наперерез авроров магией, зарычал. - Мистер Поттер! Что вы себе позволяете?! - взвизгнул один из судей. - Немедленно покиньте зал суда, вы не управляете собой! Невербальным подняв тяжелые пустые скамьи у подножья судебного стола и резким взмахом рук швырнув на завизжавших от ужаса судей, Гарри дико оскалился. Еще один мощный удар кулака о пол, и тот больше не выдержал. Трещины покрыли все стены и лестницы. Они добрались до потолка и запульсировали. Глухо проскрежетав и обваливаясь, пол просто осел и снова задрожал. На этот раз открывая глубокие разломы, из которых поднялись кристаллы Черных Зеркал. Они разворачивались на глазах с грохотом и воем, обрушивая на всех вокруг образы прошлого. И, пока толпа, замерев в ужасе, смотрела на все это, Гарри кроваво оскалился побелевшему Альбусу. Он медленно пятился от озверевшего Поттера, которого не брали ни заклинания, ни кинутая магическая сеть. Он просто порвал ее, не слыша криков отца и своих ребят. Как слепое животное, ведомое ненавистью, он двинулся на Дамблдора. Старик не собирался сдаваться. Он взмахнул палочкой, и Адское Пламя воющим жарким столпом обрушилось на Гарри. Тот закрылся щитом, позабыв о своей палочке и наступая стихийной магией. Это превратилось в смертельную дуэль, в которую никто из магов не мог вмешаться. Кингсли орал на них и вместе со своими людьми укрывал испуганных магов щитами. Северус с Сириусом попытались к ним пробиться, но волна дикой силы, окружающая дерущихся, отшвырнула их назад. Воздух накалился до предела, пол под ногами покрылся трещинами, а стекла в арочных окнах буквально взорвались под рев Гарри. Тот бился безумным животным, швыряя заклинание за заклинанием и загоняя Дамблдора, как добычу. Жестоко, методично и с единственной целью - убить. Огонь взметнулся, лизнув потолок, стены, покрывшиеся инеем, трескались, словно осколки стекол. Массивная люстра рухнула, чуть не закрыв собой испуганно закричавшего секретаря, которого еле успели спасти братья Криви. Ножи полетели веером, заставив закричать Дамблдора, не сумевшего закрыться от них. Два - в левый бок, один - в плечо, еще один - в руку с палочкой. Старик рухнул на пол, хрипя от боли и пытаясь отползти от медленно надвигающегося чудовища. Попытавшихся вмешаться магов не пустило засветившееся по кругу поле. Оно продолжало держать остальных в стороне и отшвыривало с такой силой, что один из авроров проломил спиной стену. Только Гарри было плевать. Он шел на свою жертву с абсолютно всепоглощающей ненавистью. - Мальчик мой, ты не в себе, - лихорадачно пытаясь высмотреть вокруг путь спасения, нервно прохрипел Альбус, - тебе нужна помощь. Я хочу помочь тебе, Гарри. Гарри не была нужна помощь. Ему нужна была кровь Дамблдора. Его крики и боль. Все то, что он сотворил с ними, с Малфоями. Он до сих пор чувствовал, как горел и умирал Драко. Дым Малфой-Мэнора навсегда пропитал его. В его глазах жизнь застыла в бесконечной смерти и холоде. Без спасения, без мира, без надежд. Альбус молил, убеждал, просил, но Гарри его не слышал. В его ушах кричали женщины и дети, которых потрошили в горящих развалинах когда-то светлого дома. Перед его глазами были разорванные тела Люциуса и Нарциссы. - Ты ничего не знаешь! - окрысился вмиг сбросивший с себя испуганный вид Дамблдор и швырнул очередным проклятием, которое Гарри легко отбил, - глупый щенок! Это должен был быть я! Я, а не этот безграмотный нищеброд! Я готов был подарить ему целый мир, а он предал меня! Я сделал все это ради нас всех! Взволнованная и испуганная толпа непонимающе слушала и не отрывала глаз от них. Джеймс, тяжело дышащий, стоял в боевой стойке, в любой момент готовый сорваться на помощь сыну. Рем и Сириус плели очередное заклинание, пытаясь пробиться сквозь барьер, пока Северус вместе с Лили пытались воззвать к взбесившейся магии Гарри. Его собственные бойцы под руководством Рона держали щиты, все яснее чувствуя, как напирающая магия давит, прижимая их к полу. Альбуса несло от бешенства и от осознания того, что безупречный план всей его жизни летит к черту из-за одного взбесившегося мальчишки. Он замер, когда услышал знакомый звонкий смех. Альбус поднял глаза на черные зеркала и зло оскалился. Даже здесь, как в насмешку, Геллерт улыбался и целовал не его. Не его... - Геллерт должен был выбрать меня, а не его, - не отрывая глаз от целующихся Аберфорта и Геллерта, зашипел он. Одной минуты промедления хватило Гарри, чтобы сорваться с места смазанной тенью и с гневным рыком наброситься на старого мага. Запоздавшее Круцио ударило в грудь, даже не подействовав. Он просто поглотил проклятие, пригвоздив к полу вскрикнувшего от боли в разорванном плече старика. По кинжалу в ладони, заставить завыть от боли. Тонкое лезвие метательного ножа холодило пальцы, так и маня вырезать на искаженном болью и злостью лице кровавые узоры. Он смотрел на чудовище, распростертое под ним и не мог подавить глухую ярость, клокочущую внутри. Она душила все человеческое в нем и делала зверем. Без языка, без мыслей, без жалости. Он чувствовал запах страха и безумия, которым пахла магия Альбуса. Она бешено пульсировала в его венах. Гарри видел ее мутные потоки в его теле. Хватило бы всего одного удара. Всего одного, и эта мразь никогда бы больше не смогла дышать. Растерзать, разорвать в клочья. Выпотрошить кишки и размазать все вокруг его грязной кровью. Он мечтал об этом. Звон... звон... скрежет... звон... шипение... Гарри дернулся от знакомого хмыка и поднял глаза. Черные зеркала, висящие под разрушенным потолком, показывали белокурого мага. В каждом из них был он. Ковал свои стрелы грозовой ночью из собственной ненависти и магии. Укачивал маленького Скорпиуса на руках в грязной комнатушке бараков лондонского гетто. Летал на спине Гидеона, прикрыв глаза и раскинув руки. Дрался на ножах с тремя вампирами и дико скалился. Танцевал на свадьбе Арманда с Эль Халемом. Стоял на крыше одного из домов Косой Аллеи и холодными глазами смотрел на разрушенные пустые здания с Мечеными магами. Настоящий Драко Малфой, затаив дыхание следил за всем этим, и, до побеления костяшек вцепившись в камень под рукой, подался вперед, когда взгляд Поттера изменился. Зеленоглазый маг смотрел на его прошлое и задыхался, словно это было с ним самим. По сути так и было, ведь Драко отлично знал, каким может быть дар ловчих. Дамблдор дернулся на полу и заскулил, чем снова напомнил о себе слетевшему с катушек Поттеру. Тот совсем по-звериному наклонил голову к плечу и, расплывшись в совершенно безумной улыбке, взмахнул рукой. Его кинжалы, с хрустом ломая руки воющего старика, взметнулись в воздух и, полетев в сторону дверей, вонзились по самую рукоять в арку над ними. Магического заряда в них хватило, чтобы взорвать и обрушить на явившихся авроров часть уцелевшей стены и колонн. Его не интересовали ни крики его бойцов, ни ужас магов, которым просто вонял весь воздух вокруг. Он схватил пытающегося отползти Альбуса за спутанные волосы и потащил к каменному креслу. Вот вам и великий герой Магической Британии, захлебывающийся собственной кровью и визжящий, как недорезанная свинья. Гарри поднял его и швырнул в кресло. В ту же минуту вылезшие зачарованные цепи опутали и крепко сковали руки, ноги и шею старика. Тот расфокусированным, почти невидящим, взглядом взглянул на зверя с глазами Поттера и побелел, словно саван. Темноволосый мракоборец медленно пятился назад, не отрывая глаз от своей жертвы, пока не оказался почти в центре печати Министерства. Он поднял руки, и на кончиках его черных когтей заалели кроваво красные искры. Они плясали заклинаниями в его руках и взывали к той, чье имя в этих землях теперь могло значить только смерть. Магия, бурлящая вокруг него, теперь выла черными всплохами и покрывала трещинами пол под его ногами. Сила стягивалась, словно перед мощным ударом, заставив колючий холод проползти по позвоночнику. Драко не знал, что задумал Поттер. Он напряженно смотрел на мракоборца и, вцепившись пальцами в каменную балюстраду, был готов прыгнуть вниз, к ним. И вместе с тем внутри отчего-то поднималось непонятное волнение. Поттер откуда-то знал, что сделали с ним, с его семьей. Неправильный, пугающий. Не человек. Он заставлял его сердце биться в горле. Зал потемнел и тяжело заскрипел. По стенам поползли уродливые тени, царапая каменную кладку и заставляя похолодеть. Маги в ужасе смотрели на обезумевшего Поттера, чья тень выросла втрое. Джеймс бросился к сыну, только магический щит отбросил его назад. Матерящийся Северус кричал на Гарри и просил перестать психовать. Рон вместе с остальной командой с трудом, но с упертостью мулов шли к нему. Альбус же изумленно смотрел в перекошенное, изуродованное лицо Гарри и не верил. Но тот отнюдь не слушал. Он оглох для окружающего мира, слыша только грохот магии вокруг и ее взволнованный голос. Зал вздрогнул и словно раскололся. Трещины в полу начали светиться огненно-золотым. Поднявшийся ветер завыл и покрыл стены глубокими бороздами. Будто окровавленные раны, те пульсировали, выталкивая тот же огненно-золотой свет и еще больше углубляясь, от блестящих словно зеркальная гладь черных шипов вырываясь наружу. Гарри засветился черными рунами, кровавыми ранами зацветающими на руках и лице. Те, словно следы от раскаленного клейма, жгли кожу и причиняли невыносимую боль с каждым новым взмахом руки. А он взывал к Первозданной, не видя больше белое от ужаса лицо Дамблдора и магов вокруг. Он не слышал криков отца и плача матери. Перед его глазами была кровавая пелена и Драко Малфой, плачущий на коленях перед телами родителей. Самое светлое и сильное из сердец, из года в год умирающее и воскрешающееся за других. Настолько щедрое и благородное. Единственное, одно такое. И он собирался любым способом сохранить его. Гарри глухо зарычал, и вместе с этим обвалилась крыша, чуть не погребя под собой испуганных людей. Он их не видел, а слышал голос Магии. Великая была уже близко. Она рокотала громом и гремела штормом. Ее голос - тысячи криков, убитых и оскверненных ими. Она уже близко, и кровь в венах звенит, потому что с ней идет смерть. Он чувствует ее тень и звон монет, отсчитывающих минуты его жизни. Незабудки... Зимняя метель, навсегда пропитавшая магию, и звон серебренных колокольчиков. Вдох, стук сердца и белые волосы. Это настолько неожиданно, что бьет Гарри под дых. Его реакция сейчас бешеная, но и ее не хватает, когда белокурый маг возникает прямо перед ним, заставляя отшатнуться и разрывая сплетение магической печати, легшей под ноги. Ее взрыв просто отшвыривает, ударив о каменную трибуну суда. Он пьяно встряхивает головой, пытаясь сфокусироваться, но сил не хватает. Слишком много магии забрали Черные Зеркала, слишком большая эмоциональная нагрузка, которая душит его. И слишком близко находящийся Малфой. Тот странно смотрит на него и медленно наступает. Гарри слышит крики Рона и хочет нервно засмеяться. Как он мог подумать, что Гарри причинит ему вред. Как вообще можно думать о том, чтобы сделать больно такому существу, как Драко. Он отползает, сам того не осознавая и продолжая тихо порыкивать. Драко тоже не понимает, почему его сердце грохочет так, словно готово вырваться из груди. Поттер даже не делает попыток напасть. Он просто отступает, слепо смотря в ответ, и рычит, как раненный зверь. Что заставляет замереть и удивленно опуститься на колени перед напряженным существом, в которого обернулся Гарри. Он осторожно поднимает руки пустыми ладонями вверх и пытается осторожно коснуться в попытке успокоения животного. - Нет, - больше рык, чем слова, и Гарри снова отшатывается. Его зрачки - две тонкие линии в зеленом фосфорицирующем пламени. Гарри раскачивается, вцепившись в собственные волосы, и воет от боли. Его разрывает от невозможности успокоиться. Он сжимается, не видя испуганных лиц других и растерянное лицо Малфоя. - Не надо. Мы грязные... убийцы... Мы монстры... тебе нельзя... тебе... ты... я испачкаю тебя... не надо, только не тебя... пожалуйста... только не тебя... Это впервые, когда Драко не знает, что делать. Он стоит на коленях перед тяжело дышащим Поттером и впервые за пятнадцать лет чувствует себя беззащитным. Мужчина перед ним бредит в горячке болезни. Руны, выжженные на лице и руках, кровоточат и он не знает, какие раны скрывает порванная, испачканная золой и кровью одежда. Это больше безобразный монстр, чем человек... Который смотрит на него со слепым отчаянием и говорит слова... такие слова... и он умрет, если Драко ничего не сделает. Щека у мракоборца шершавая от щетины. Чешуйки на скуле щекочут ладонь. Он горячий, словно раскаленный металл, и напряжен настолько, что Драко чувствует, как Гарри весь каменеет под рукой и дергается. Пытаясь то ли отстраниться, то ли прижаться ближе. - Мы грязные... не достойны... не надо... - он не чувствует слез, сорвавшихся из уголков глаз. У Драко дрожат пальцы и внутри что-то обрывается, когда, касаясь их губами, Поттер шепчет эти слова. Одно легкоe прикосновение к виску, и Поттер резко затихает, обмякая и падая на пол. Драко в последний момент успевает поймать его, не позволив голове удариться об острые камни. Он смотрит на измученного мракоборца и знает, что почему-то не оставит его здесь... * * * Золото...золото... Куда ни глянь, одно золото. Мягкое, теплое, сладкое. Нет не золото, а мед. Светлый, вкусный, дурманящий. Он словно увяз в нем с головой. Оно окутывает его всего и лижет губы, руки, гладит щеки и лоб. Оно охватывает все его сознание и убаюкивает. Пропитывает его кожу и светом зацветает в венах. Он не осознает ничего вокруг, кроме того, что этот мед почему-то пахнет незабудками. Так еще лучше, он тянется и слепо тычется лицом в мягкое и теплое. Урчит и ведет полураскрытми губами. Он чувствует, как дрожит мягкость, которой он касается. Взволнованное биение сердца и вкус чужой магии, который заставляет его терять голову. Он жадно приникает к этой силе и пьет ее, не в силах остановиться. Его истерзанный разум болит и пульсирует. Как открытая рана. Но стоит только застонать, как теплое ложиться на лоб и массирует висок, разглаживая морщинку между бровей. Он сонно зевает и сворачивается в медовом коконе. Греясь в его свете и делясь своей благодарностью, покоем. Он мирно спит, убаюканный ласковыми пальцами, расчесывающими его волосы... Гарри приходит в себя во второй раз от шума дождя. Капли барабанят по стеклам и крышам. Он лежит в мягкой постели, укрытый меховыми одеялами, и бездумно смотрит на огонь свечи, стоящей на прикроватном столике. Вся комната тонет в мягком полумраке и покое. Запах сосновой смолы щекочет нос, а слух ласкает треск поленьев в камине. Мысли плавно текут, ни за что не цепляясь, и не желают формироваться во что-то дельное. Вместо этого странное умиротворение и ленца. Он хотел бы заснуть так снова, не отрывая глаз от крепкой спины Малфоя, склонившегося над столом. Он одет в мягкие светлые одежды, и на плечах - теплая кремовая шаль. Его распущенные белые волосы серебром блестят в свете огней. Гарри смотрит на него, и внутри разливается странное чувство правильности от этого. Он на своем месте в этой комнате, но отчего-то не в жизни самого Гарри. Он бесшумно скидывает одеяла и, опустив босые ноги на мягкий ворсистый ковер, наконец встает. Отстраненно замечая, что из одежды на нем одни лишь форменные штаны. Мир вокруг больше не качается, снова грозясь утянуть в чернильное беспамятство. Он почти крадется, сам еще не понимая для чего. Хочет проверить инстинкты Малфоя? Через сколько шагов его почувствуют? Или... Дотронуться до белых локонов. Гарри знает, что на ощупь они мягче бархата и нежнее шелка. Когда-то давно они были темнее, похожи на серебро. Гарри видел, как они поседели за одну ночь. Он успевает сделать только два шага, когда плечи белокурого мага напрягаются. Еще один шаг, и Драко оборачивается, одаривая его внимательным взглядом. Гарри не может оторваться от прозрачных серых глаз, мерцающих светом свечей. От открытой шеи, ямочки между ключиц, мелькающей в разрезе расшитой зелеными рунами белой рубашки. Шаль соскальзывает с плеч, и ему невыносимо хочется поправить ее, укрыть от холода. - Было весьма безрассудно с твоей стороны взывать к Первозданной, - сухо произносит он, - да и все, затеянное тобой, попахивает сумасшествием. Так надоело жить, Поттер? Гарри смотрит на него и чувствует, как на самом деле вибрирует магия Малфоя. Словно он сейчас в венах сероглазого мага. У него в горле пересыхает от осознания того, что Малфой дал ему напиться своей магии. Сладкой, медовой. Ее вкус выжжен в нем настолько ярко, что забыть он не сможет больше никогда. Драко Малфой на вкус как цветочный мед. - Зачем? - губы у Гарри сухие, а в горле настоящая пустыня. Малфой только опускает глаза и молчит. Кажется, что уже не ответит, когда опирается спиной о край стола и начинает теребить кисточку бахромы на кончике шали. Его голос тих и спокоен, но Гарри знает, как дрожит и все еще кровоточит его магия. - Это случилось восемьсот лет назад, когда все маги шли по пути, выбранным Магией. Чтили ее законы и знали, что она не просто сила без воли и разума. Она была нашей матерью, нашей владычицей. Так было до Вельбаста - черного мага из Средиземья. Весьма выдающаяся личность, наследник богатого чистокровного рода, пример подражаний. Пока не сошел с ума на почве всевластия. Не просто очередной колдовашака с глупыми заклинаниями и политическими играми. А черный маг, замысливший поработить Первозданную. Запереть в клетку и подчинить своей воле, как дрессированного пса. Гарри слушал, затаив дыхание и не отрывая глаз от уставшего лица с красивыми чертами лица, озаренного огнями свечей. А Малфой все говорил, не поднимая глаз, словно рассказывал очередную сказку. Страшную историю минувших лет, чьи плоды сейчас они пожинали. - Бесчисленные незаконные опыты, сотни жертв и тысячи комбинаций черных заклинаний, пока Вельбаст не создал идеальный ритуал - Метку. На добровольно отданных крови новорожденных и тысяч душ. Он создал паразита, который раскидывал свои сети, высасывая силы и души из магов, превращая их в монстров. Это рабский ошейник для Первозданной. Медленно ломающий и убивающий ее. Тогда Вельбасту почти удалось добиться своего. Помешал переворот и арест. Его казнили, а его детище осталось. Ритуал Метки был потерян многие годы, пока во время Второй мировой войны у маглов Альбус не наткнулся на старые записи. Сперва он хотел решить проблему с проклятием Метки с помощью мощной черной магии. Для этого ему нужен был некромант высшей категории. Геллерт просто послал его в очередной раз и даже не захотел ничего слышать о помиловании. Тогда он нашел Тома Реддла, с которым у него тоже ничего не получилось. Но Дамблдор настолько помешался на идее подчинения магии, что не мог остановиться. Он знал, на что шел, когда пробуждал к жизни Метку, и какую цену придется заплатить. Альбус первым заключил Сделку, и у него наверняка все получилось бы, если бы мой отец согласился помочь ему. Он знал о нас, о том, что мы никогда не переставали слышать ее. И, если бы короли покинули ее, если бы продались ему, Магия была бы сейчас уже мертва. Он не мог нас просто так оставить: либо убить, либо купить. Мы не согласились. Драко ненадолго умолк и поднял затуманенные воспоминаниями глаза. Свечи в комнате загорелись ярче и наполнили комнату уже знакомым Гарри шепотом. Огоньки сорвались со своих мест и горстью устремились в ладони Малфоя. Они превратились в еле заметный силуэт огненно-золотой Магии. Она ласково коснулась пальчиками его кожи и еле слышно защебетала о чем-то. Гарри смотрел на них, жадно ловя каждое движение и остро желая самому иметь право коснуться белой кисти волшебника, стоящего перед собой. - Вы принесли нас в жертву, Поттер, - тихо продолжил Драко, - каждый из вас, кто носит Метку. Вы убили нас ради нескольких капель суррогатной силы и пытались превратить Первозданную в рабыню. И незнание не освобождает вас от наказания. Спасти вас одновременно очень легко и очень трудно. Не нужно никаких древних заклинаний, ни кровавых ритуалов, ни зелий. Нужно выжечь, уничтожить Метку там, где ее пробудили, и, самое главное, - простить. Не пустые слова, а прощение, данное от самого сердца. От каждого из нас. Больше ста человек, которые все еще помнят то, что вы сделали. Гарри не нужно было ничего объяснять. Он и так отлично знал, что прощения им никогда не получить. Нельзя такое простить и забыть... Драко никогда не простит... - Никто не захочет помочь убийцам и насильникам, - серые глаза остро блеснули, - но... друзья - те, с кем вместе проливал кровь и с кем делил хлеб, те, кто защищает так же, как и ты, - это уже другое дело. И ты со своими друзьями отлично сыграл свою роль. В Лантэ вы спокойно разгуливаете, больше не видя настороженных взглядов. Тебе позволили быть с детьми, и никто даже не возмутился, когда ты рассказывал им о своих приключениях. Уверен, что о романах своих бойцов с моими ты тоже знаешь. Блейз хочет сделать предложение Лавгуд. Твой рыжий дружок вообще танцы с бубнами вокруг Мионы развел. Я еще молчу о других. Их эмоции настолько сильны, что это может помочь. Мои люди ходят по улицам Косой Аллеи и видят то, что осталось от их мира. Они заново начинают привязываться, чувствовать сострадание к вам. Они смогут дать вам прощение, нужно только время. - Возможно, - не отрывая глаз от Малфоя, хрипло произнес Гарри, - возможно они смогут. Но ты никогда не простишь. Драко дернулся и, отведя похолодевший взгляд, повел плечом. Он снова закрылся, схлопнулся, как раковина, и выпустил из рук золотисто-алый огонь. Тот снова разделился на части и запылал на кончиках свечей. - Тебе нужно поспать, Поттер. Черные Зеркала отнимают у таких, как ты, слишком много сил. А ловчим вообще нельзя заглядывать в воспоминания, отражающиеся в них. - Я должен был знать, - упрямо дернув подбородком, ответил Гарри. - Стало легче? - вздернул бровь Малфой и хмыкнул, не услышав ответ, - эту ночь можешь провести в моем доме. Завтра Северус приведет твоих родителей. - Зачем? - дернулся мракоборец. - Ты - ловчий, - недоуменно ответил Драко, - и у тебя недавно был срыв. В тебе сейчас... не совсем обыкновенная сила. Ей нужен якорь, нужен покой - твои родители. Спи, Поттер. День был слишком долгим. Дверь бесшумно закрылась за ним, оставив Гарри в одиночестве. С сотнями мыслей и без сна. Да, день был слишком долгим и тяжелым, но он так и не смог сомкнуть глаз. Раз за разом вспоминая молодое лицо с аристократичным чертами и прозрачными глазами цвета замерзших зимних рек. Гарри лежал и смотрел на пляшущие тени на потолке и четко понимал, что этой ночью не сможет заснуть. Не после случившегося и того, что еще будет. А впереди был тяжелый разговор с семьей, с друзьями и отчет министру. Он уже представлял, какими помоями его в очередной раз поливала пресса. Плевать! Не в первый и явно не в последний раз... В саду Малфоевского дома было тихо и прохладно. Ветер шелестел в кронах деревьев и приятно холодил кожу. Над головой лениво мигали блуждающие огоньки, и где-то слышалось хихиканье пикси. Гарри почти не обращал на это внимание. Он прислонился к дереву вне света окон дома и, пряча в ладонях огонек сигареты, с наслаждением курил. Его все еще штормило, и Малфой был прав, когда сказал, что ему нужно поспать. Но сил сидеть в четырех стенах не было. Рассвет он мог встретить и в саду. Очередная затяжка, и он поднял глаза на окна дома. Взгляд почти сразу же остановился на Малфое. Тот расхаживал по комнате и листал какие-то документы. Листы легли на стол, ладонь опустилась на напряженный затылок, а серые глаза почти скрылись за ресницами. Он повел шеей и, скинув с плеч свою шаль, скрылся в глубине комнаты. В окне промелькнула улетевшая куда-то рубаха. В другом окне в слабом свете промелькнул лишь силуэт, и Гарри с трудом заставил себя отвести взгляд. На языке все еще была сладость меда, а в легких - запах незабудок. Он даже не заметил, как дрожали руки. Поттер глубоко вздохнул и снова поднял глаза. Весьма вовремя, потому что Маркус Флинт в абсолютной темноте лез по стене дома к темным окнам Оливера. У Гарри сигарета выпала изо рта и внутренности опалило холодом. Он неслышно двинулся к дому и, в несколько прыжков оказавшись у нужного окна, лишь на две минуты уступил скрывшемуся в темноте Флинту. Тот даже представить себе не мог, что от смерти его отделяет один вдох. Озверевший Поттер и рта ему не дал раскрыть. Он просто вломил оборотню в челюсть с такой силой, что тот оставил глубокую вмятину в стене своей спиной. Оскалившийся Флинт бросился на него в ответ, и никто из них уже не услышал испуганного вскрика проснувшегося Оливера. Его испуг долетел до замершего под горячими струями душа Малфоя. Расслабленный до этого Драко дернулся настолько резко, что чуть не грохнулся, поскользнувшись. Он вылетел из ванной, успев только накинуть халат и лихорадочно думая о том, что могло произойти за чертовы пять минут, когда он решил, наконец, расслабиться. Какую хрень на это раз ему решил преподнести этот паршивый день?! Гарри был в бешенстве. Он принес Оливера сюда, чтобы его вылечили, а не для того, чтобы какой-то облезлый пес лез к нему в окна среди ночи с неизвестными целями. О, хотя с очень известными, не зря же Гарри не нравились взгляды Флинта, которыми тот провожал Оливера. Он этому вшивому выродку глотку вырвет. Мракоборец зло зарычал и полоснул острыми когтями по морде взвывшего оборотня. Доставшаяся в ответ оплеуха отбросила Поттера на деревянный столик, не выдержавший и сломавшийся под его тяжестью. Он упрямо встал, встряхнув головой, и с трудом избежал мощного удара ногой по ребрам. Поставить блок, увернуться от кинутого заклинания и бросить через бедро. Пока Маркус пытается встать, он ведет напряженным плечом и, перемахнув обломки столика, идет на него. Он уже занес светящийся разрядами кулак, когда алую пелену бешенства разорвал до боли знакомый голос, больше похожий на вой. - Гарри, н-не н-надо... Великие Боги, он не слышал этого голоса столько лет. Навсегда отпечатавшийся в его сознание. Он уже потерял всякую надежду услышать его снова. Рука дрогнула, и заклинание погасло. Гарри всего на минуту отвлекся, но Флинту этого хватило. Он накинулся, сбивая с ног и вскрикивая от неожиданности, когда Гарри утащил его за собой. Вот такой живописной кучей они и свалились к ногам распахнувшего дверь Малфоя. - Что здесь, мать вашу, происходит?! - взбешенно рыкнул тот. Мокрый, злой, с горящим огненным шаром в одной руке и еле успевший схватить за края распахнувшийся халат. Помогло это не очень, и Гарри просто закоротило от обнаженных крепких бедер и ног. Он застыл, лежа на полу и смотря снизу-вверх, не в силах отвести глаз. Узкая талия, скрытая за жемчужно-серым атласом. Идеальные кубики пресса и грудь, покрытая капельками влаги. Черный дракон так и манит коснуться дальше: к шее, к судорожно дернувшемуся кадыку. В гробовой тишине комнаты он отчетливо слышит выстрел магловского оружия, которым ему выносит мозг. Когда он все же добирается до серебряных глаз, медленно превращающихся из разозленных в растерянные, то хочется, чтобы кто-нибудь его, наконец, заавадил. Потому что Драко Малфою мало быть восхитительным, он должен быть гребанным совершенством. От кончиков потемневших от влаги волос до капли воды, так провокационно ползущей вниз по внутренней стороне бедра. У него в глотке пересыхает от этого. Резко ставший ярким свет и злое шипение Флинта, лежащего поверх него, резко вернули к реальности. Он оскалился на оборотня, и они почти синхронно расцепились. За спиной настороженно замер Оливер, а впереди был Малфой, на которого не стоило сейчас смотреть. И, словно услышав его мысли, тот убрал огненную сферу и крепче запахнул халат, полностью пытаясь укрыться от чужого взгляда. - Мне кто-нибудь объяснит, какого черта вы в час ночи громите мой дом?! - раздраженно зашипел он. - У Поттера нужно спросить, - проворчал Маркус, не отрывая глаз от Оливера, - мозги совсем поджарились у ящерицы доморощенной. - И это мне говоришь ты, бешеная шавка?! - прорычал закипающий Гарри, - я привел Оли сюда, чтобы его вылечили. Доверил, потому что думал, что здесь он будет в безопасности и что больше никто не тронет его. Видимо, нужно было перерезать тебе глотку еще в первую встречу. Знал же, что вашей породе доверять нельзя. - А не прихерел ли ты, змеиный выкидыш?! - лицо Маркуса мгновенно заострилось, и вылезли когти, - отойди от него или... - Что? - закрыв широкой спиной Оливера, опасно оскалился Гарри, и клыки его на глазах удлинились, - что ты мне сделаешь, тузик плешивый?! - Если из вас хоть кто-нибудь сдвинется с места, - замораживающим тоном отрезал Малфой, - урою обоих. Гарри уже открыл рот, когда неожиданно почувствовал тонкие пальцы, легонько дернувшие за край черной футболки. Он окаменел, разом растеряв весь гнев и затаив дыхание. Мракоборец, на мгновение потерявший контроль над собой, теперь по настороженным лицам Малфоя и Флинта мог почувствовать, как за минуту выражение его лица поменялось, наверное, сорок раз. Но это совершенно не шло в сравнение с дрожью, прокатившейся от загривка до позвоночника, когда раздался глухой, все еще не окрепший голос Оливера. - Г-га...рри... Гар-ри-и... Он медленно обернулся, не смея посмотреть в глаза старого друга. Великий Мэрлин, Оливер был таким худым и хрупким. Он смотрел своими теплыми карими глазами и все еще держал его за футболку. - Оли, - охрипшим голосом выдохнул Гарри. Он замер, опустив плечи и дернулся, когда теплые пальцы другой руки коснулись его щеки. Опустил голову и прикрыл глаза, как преданный пес, смирившийся и ждущий удара. Он и последовал, вышибая из него дух и заставляя задыхаться. - Я ж-жда-ал т-тебя, - заикаясь и захлебываясь произнес Оливер, не отрывая глаз от Поттера, - по-оочему т-так д-долго? Г-гарри... Д-драко ска-за-ал, что ты был зде-есь. Я... - Прости меня, - еле слышно выдавил Гарри и, сжав в руках хрупкие ладони, поднес их к губам, - я так виноват перед тобой. Пожалуйста, прости, Оли... Прости. Он обреченно отпустил ладонь Оливера, совсем не ожидая, что дрожащие пальцы опустятся на макушку, зарываясь в его волосы. Вздрогнув и съежившись, он замолчал. Вторая ладонь тоже высвободилась из его рук и обвилась вокруг шеи, притягивая в теплые объятия. Он ослабевшими руками обнял всхлипнувшего Вуда и, прижав к груди, зарылся носом в его волосы. Вдыхая почти позабытый запах теплого дома и пряча увлажнившиеся глаза. Драко смотрел на дрожащие плечи Поттера и пальцы Вуда, вцепившиеся в футболку на его спине. Рядом недовольно пыхтел Маркус, чем наконец оторвал Малфоя от почти истерящей магии Поттера. Флинт хотел что-то сказать, но был остановлен Драко. Тот махнул рукой и кивнул в сторону двери. Они вышли из комнаты, прикрыв дверь и опустившись в гостиную. - Ты оставил их одних, - раздраженно произнес оборотень. - Успокойся, - налив себе вина, устало ответил Драко, - Поттер никогда не причинит ему вреда. - Это с каких пор ты так доверяешь ему? - оскалился Маркус. - Угомонись, Флинт. И хватит ревновать. Вуд, как лампочка светится, когда тебя видит. А Поттер был его учеником и очень близким другом. - Какого черта он полез к нему в окно?! - Кстати об этом, - опасно прищурившись, зашипел Драко. - Какого хрена ты опять через балкон полез?! А если бы Поттер шваркнул непростительным или я?! - Драко... - сдулся Флинт. - Говорил ходить через двери? - наступал на него Драко. - Ну, говорил, - виновато отступил оборотень. - Что ты, что Фенрир. Еще раз такое выкинешь, я твой мохнатый зад розгами надеру при всей стае! Ты меня знаешь, Маркус. Флинт даже задохнулся от возмущения и обиженно засопел. Драко на это только закатил глаза и, пробормотав что-то о влюбленных идиотах, ушел к себе. Маркус недолго выдержал и снова поднялся в комнату Оливера. Поттер все еще был там. Оливер свернулся калачиком под теплым одеялом и крепко держал за руку стоящего на коленях около кровати Поттера. Маркус чуть не зарычал, когда мракоборец по-хозяйски запустил пальцы в темную гриву волос Оливера. - Мар-ркус хо-ороший. Он та-акой, тако-ой... - заикаясь шептал Оливер, - но я не мо-гу ни-ичего ему да-ать. Я грязный, Га-арри. Я плохой. - Что ты такое говоришь, Оли? - хрипло спросил Гарри, - ты такой красивый, такой хороший. И если Флинт этого не поймет, то он слепой говнюк, который тебя не достоин. - Я не... - Тише, Оли, - перебив его, Гарри мягко погладил его пальцы, - у тебя все будет. Все, что хочешь. Хочешь, пойду притащу этого твоего Флинта и на поводок посажу для тебя? Хочешь махнем в Магическую Голландию за Золотыми Тюльпанами* прямо сейчас? А хочешь я тебе дракона принесу или, может, Философский Камень? Помнишь Валларскую Корону*? Только скажи, и я ее достану? - Нет, - сонно улыбнулся Вуд и прикрыл глаза - ты н-начнешь в-войну. А она за-за-кончи-илась, Га-гарри-и. Мы дома-а. - Да, Оли, - положив голову на край постели, глухо ответил Гарри, - война закончилась, и ты теперь дома. Спи, я посторожу. Он не отрывал блестящих холодом зеленых глаз от замершего Маркуса. Флинт сморгнул и, под внимательным взглядом зайдя в комнату, опустился в соседнее кресло. Они буравили друг друга взглядами еще несколько минут, после чего Поттер наконец прикрыл свои светящиеся змеиные глаза. За всю ночь он так ни разу и не пошевелился... * * * Утро в Лантэ было тихим и прохладным. За окном почти не пели птицы, и небо покрылось серебристыми тучами. В воздухе стоял запах надвигающейся грозы, а холодный ветер шевелил прозрачные занавески. Суета города еще не коснулась спящего дома, только огни Первозданной то и дело вспыхивали на полупустых улочках. Она молчаливым стражем облетала свои владения и то касалась цветов на балкончиках, то золотой волной проходилась по водам фонтана на главной площади. Магия заглянула в открытую балконную дверь и приветливо помахала полусонному Поттеру, который явно тормозил и не верил глазам. Она захихикала, как сотня маленьких девочек, и растворилась в новом порыве ветра. Гарри лениво смотрел на ее опустевшее место и размышлял о том, что ему давно уже следует ничему не удивляться. В соседнем кресле крепко спал полуобращенный Флинт и дергал абсолютно волчьим ухом. Оливер тихо посапывал и передвинулся, уткнувшись лбом ему в ладонь, а на его плечи был накинут теплый плед. Он всю ночь так и провел на коленях и шея просто адски болела. Все тело ломило от неудобной позы и недавних событий, но ему было тепло. Он видел, как шевелились занавески, и чувствовал прохладу на лице, но в комнате было тепло и пахло медом. Пахло Малфоем. Когда он тихо вышел из комнаты, Маркус с Оливером все еще спали. Им с Флинтом еще предстоял серьезный разговор. Домовики починили и вычистили его форму, сложив ее в гостевой спальне, где он впервые очнулся. На прикроватном столике целебный отвар, и еще один домовик ждет его в коридоре, чтобы проводить до небольшой уютной столовой. Завтрак накрыт только для него, а самого Малфоя нет дома. Он на рассвете ушел по очередным своим делам и велел позаботиться о госте. Гарри знает, что Малфоя из дома прочь гонят очередные кошмары. Он вертит в руках стакан с соком голубики и думает о том, что это несправедливо. Домовик заламывает руки и дергает себя за уши, когда он, почти не притронувшись к еде, выходит из-за стола. У него двадцать минут уходит только на то, чтобы убедить того в том, что все очень вкусно и что он доволен... Лантэ встречает его просыпающимися улицами и запахом свежеиспеченного хлеба из пекарни. Аптекарь поворачивает табличку на двери, где-то кузнец бьет молотом, а на пристани слышны голоса рыбаков и звон колокола. Город вздыхает и готовится к новому дню. Гарри идет мимо лавок и магов, изредка кивая знакомым. Привыкшие к нему и к его людям, маги приветливо машут в ответ. А молоденькая цветочница, хихикнув, показывает направление, по которому совсем недавно шел Малфой. Он ускоряет шаги, совершенно не зная, что скажет, когда встретит его. Но ему отчаянно нужно увидеть, услышать его голос. Он знает, что это попахивает сумасшествием, и, возможно, Черные Зеркала все-таки повредили его разум, но в висках до сих пор набатом звучит чужой больной крик. Умом он понимает, что в собственном городе Малфою ничего не грозит, но остановиться не может. Поттер выходит на небольшую улочку и, свернув у мастерской портного, наконец оказывается на небольшой площади. Малфой здесь. Он коротко улыбается какому-то старику и, перейдя улицу, приближается к железной калитке. В эту минуту виски сдавливает с новой силой, а внутри все скручивается в узел. Инстинкты просто воют, толкая его вперед. Он бросается к Малфою, лишь краем сознания отмечая взрывающийся фасад дома и крики. Драко настолько погружен в собственные мысли, что слишком поздно замечает опасность. Он молниеносно ставит щит, и, пожалуй, это единственное, что спасает, когда мир резко смазывается и делает рывок в сторону. Он только успевает почувствовать хватку крепких рук и жар чужого тела. А в следующую минуту, задыхаясь, смотрит в глаза тяжело дышащему Поттеру. Они на косой крыше чьего-то дома, под широкими нависающими ветвями. Мракоборец сидит на корточках и, держа его на руках словно какую-то гребанную невесту, прижимает к груди. То, что он тоже мертвой хваткой вцепился в форменную куртку на его груди, Драко почти не замечает. Они дикими глазами смотрят друг на друга и чувствуют, как бешено колотятся их сердца. - Что это было? - наконец Драко удается разомкнуть сухие губы. - Понятия не имею, - голос Гарри хриплый и отчего-то заставляет дернуться. Только Поттер еще крепче прижимает его к себе и не отводит змеиных глаз. Драко нужно выбраться из его рук, нужно опуститься на землю и выяснить, что только что рвануло. Потому что это, кажется, взбешенный голос Тома и вопреки всем законам природы и оборотней мурлычущий Фенрир. Но Поттер держит словно железными тисками, и глаза его светятся. Драко видел много Меченых и сотни Иных, но ни у кого больше он не видел таких глаз, как у Гарри Поттера. Крыша под ними вздрагивает и заставляет обоих прижаться друг к другу ближе. Гарри наконец отрывает взгляд от штормовых глаз и смотрит вниз. Пожалуй, пора протереть глаза, но руки заняты. И, ага...он ведь собирался ничему не удивляться. Внизу перед горящим фасадом собственного дома стоит взбешенный Том Реддл и отборным матом посылает уворачивающегося то от смертельных проклятий, то от скелетов Фенрира Сивого. Малфой на его руках просто задыхается от бешенства. Гарри ослабляет хватку, позволив спуститься на крышу, а потом и на землю. Одно кинутое заклинание, и горящий дом потушен, еще одно испепеляет скелетов, третье буквально выдергивает потерявшего всякий страх Фенрира из-под десятка острых кинжалов. Реддл кидает последнее проклятие, понося одного конкретного волка, и скрывается в собственном доме, с грохотом захлопывая дверь. Оборотень вздыхает и, обернувшись, натыкается на озверевшего Малфоя. Гарри еще никогда не слышал, как орет и матерится Драко. Наблюдение показывает, что делает он это виртуозно... У отца тени залегли под глазами и жесткая складка у рта. Он смотрит устало и пытается скрыть страх. Но Гарри все видит. И его взгляд, и красные глаза матери. За это он ненавидит себя больше всего, но сделать ничего не может. Уж таков он и его работа. И если снова придется рискнуть, то он это сделает. Они тоже это понимают и оттого крепче прижимают его к себе. Он расслабляется в их руках и тяжело вздыхает, только сейчас осознавая, на каком взводе был после пробуждения в доме Малфоя. Тот оказался прав в очередной раз. Гарри убаюкивает родительская сила. Их магия окутывает его и позволяет дышать полной грудью. Он почти не вслушивается в разговор отца с Сириусом, поднимая взгляд и видя Малфоя, о чем-то разговаривающего с его матерью. Он позволяет ей взять себя за руку, и Лили улыбается ему так, как умеет только она. Северус тоже смотрит на них и облегченно вздыхает. Гарри не слышит их разговора, но знает, что Малфой безукоризненно вежлив и почему-то смущен. Он хмурит тонкие брови и, коротко кивнув, заправляет выбившуюся из хвоста белую прядь за ухо. Гарри крепко обнимает на прощание пришедшего их проводить Оливера и скалится в ответ Флинту. Несильно дружелюбно, но вполне цивилизованно. Малфой идет вместе с ними только до главных ворот, дальше их провожают Рем, Сириус и Северус. Они покидают город, и с каждым шагом Гарри мрачнеет еще больше. Пока руку не сжимают тонкие пальцы матери. - Я пригласила мистера Малфоя к нам на чай в субботу, - как бы случайно роняет она, но ее зеленые глаза сияют, а в уголке губ прячется улыбка. - Мама? - удивленно переспрашивает он и не может поверить. - Так что будь воспитанным мальчиком и постарайся быть дома, - добивает она и чинно смотрит перед собой, пока ее коляска скользит в нескольких сантиметрах над землей. А Гарри ничего не может с собой поделать. Он оборачивается и, поймав взгляд Драко, больше не может оторваться. Он определенно точно ведет себя как глупый мальчишка, так и шагая вперед спиной. Но у Драко Малфоя белые, как снег, волосы и светлые, как лед, глаза. У него алый румянец на красивых скулах и огонь Первозданной, горящий в венах. Он стоит и смотрит в ответ, такой же потерянный в собственных мыслях и совершенно не понимающий, почему думает о нечеловеческих зеленых глазах...