Laus Deo

      Моника очнулась от тупой боли в шее. С трудом приоткрыв глаза, она попыталась оглядеться, но голова не поворачивалась, а тусклый свет, проникавший откуда-то спереди и сбоку, скользил поверху. Душный и спёртый воздух давил на грудь. Женщина предприняла попытку сдвинуться и обнаружила, что пространства для этого практически нет, а её ноги и голова упираются в противоположные стенки чего-то. Окончательно придя в себя, она поняла, что лежит на заднем сидении машины. Попытавшись приподняться, чтобы взглянуть в окно, агент Рейс почувствовала свинцовую тяжесть во всём теле. Новая волна боли пронзила шею. Моника медленно выровняла дыхание; нехватка воздуха вызывала приступы паники. Руки и ноги не были связаны, но по ощущениям они оказывались словно закованными. Спустя несколько минут Моника всё-таки смогла совладать с собственным телом и приподнялась на локтях, смотря в окно. Машина стояла во дворе какого-то здания под деревом, чья листва касалась стёкол. Источник света, поначалу казавшийся размытым и вездесущим, принял форму блика жёлтого фонаря. Но он не был единственным: в пятнадцати ярдах впереди мерцал яркий прямоугольник открытой двери. На его фоне чернели три силуэта. Женщина прищурилась, пытаясь рассмотреть лица. Кажется, это были мужчины. Один из них, видимо, нервничал и ходил из стороны в сторону. Когда его лицо на миг оказалось обращено к ней, Моника узнала в мужчине Брэда Фоллмера. Это открытие не удивило женщину, она попыталась сесть и нащупать где-нибудь вокруг свой пистолет, но внезапно почувствовала, что задыхается, и, теряя сознание, услышала, как над её головой разбивается стекло. В следующий раз женщина пришла в себя на краткое мгновение. Она снова находилась в машине, но, кажется, та была уже другой и, кроме того, на ходу. За окном мелькали круги света. Боль всё ещё давила откуда-то справа, но воздуха наконец-то доставало. Это показалось Монике странным, но не успела она приподняться, как ощутила новую волну слабости и, прикрыв глаза, провалилась то ли в обморок, то ли в сон. А после были чьи-то голоса над ней, узкая улица, тусклый зеленоватый свет, запах дерева и затем – удивительная, почти мистическая тишина. Моника наконец-то осознанно открыла глаза. Боли она не чувствовала, но тело всё ещё было ватным. К собственному удивлению женщина быстро сфокусировала взгляд на светлом ровном потолке, затем повернула голову и осмотрела помещение, в котором находилась. Судя по всему, это была чья-то спальня. Сквозь неплотно задёрнутые шторы внутрь проникал лунный свет. Моника не узнавала комнату. Дверь приоткрылась, из недр дома появился человек. В руках он нёс какой-то предмет. Женщина окончательно пришла в себя и приподнялась на подушке. Человек заметил это и на миг замер, после чего тихо спросил: - Моника? Она хотела ответить, но почувствовала в горле тяжёлую сухость, скрадывавшую голос. Кашлянув несколько раз, агент Рейс прошептала: - Джон? Человек включил лампу на комоде. По комнате разлился тот самый зеленоватый свет. Моника недоумённо посмотрела на абажур. Джон улыбался уголками губ, держа в руках стакан с водой и грелку. Вид у него был какой-то взъерошенный: рукава тонкого свитера закатаны до локтей, руки в порезах и ссадинах, а на брови красовался большой пластырь. - Холодно, - по-детски беспомощно протянула женщина. Доггетт присел на стул у края кровати, протянув стакан Монике. Та сделала несколько глотков, вернула ему воду и добавила: - И мокро. Она попыталась достать неприятный влажный предмет из-под своей шеи. Джон покачал головой, поставил стакан на тумбочку рядом и произнёс: - Недостаточно холодно и мокро. А вот я принёс кое-что получше. С этими словами он вынул из-под её шеи влажное полотенце, свёрнутое валиком, и, положив голову Моники обратно на подушку, пристроил рядом грелку. Женщина простонала: грелка была ледяная. - Что там? – спросила она. - Лёд, - с полуулыбкой произнёс Джон и продолжил мрачнее: - Как только они тебе шею не свернули таким ударом, ума не приложу. - Я тело не чувствую, - пожаловалась Рейс. Мужчина вздохнул: - Это от обезболивающего. Пройдёт. Они немного помолчали. Доггетт неотрывно смотрел на неё. - Что произошло? - Ты ничего не помнишь? – он обеспокоенно нахмурился. Она напрягла память. - Помню, как мы сидели у тебя дома и обсуждали отстранение. Ты ещё вино в кружки налил, - она улыбнулась. – Потом ты показал мне письмо с фотографиями… Брэд! Джон, он хотел тебя подставить… - Тише, я об этом уже знаю, - успокоил он её. - Знаешь? - Мне с самого начала показалась сомнительной вся эта встреча в пустом баре, куда ты должна была приехать одна, - тихо и не спеша начал объяснять Доггетт. – Я решил немного последить за вашим разговором. Как известно, когда просят приехать в одиночку, ничего хорошего это не предвещает. - Но я видела, как ты уехал, - задумчиво проговорила Моника и добавила: – И они тоже видели. - Они? – он поднял брови. - Меня оглушили сзади, как только я догадалась, что всё это подстроил Брэд, и направила на него пистолет. - Их было двое? – уточнил Джон. - Мне показалось так, - неуверенно заключила агент Рейс. – Но ты говорил, что знаешь про Брэда. - Узнал я об этом несколько позже. Я отъехал на несколько кварталов, потом вернулся с противоположной стороны Бэй-стрит. - Ты подозревал, что он будет не один? - Не был до конца уверен. Впрочем, я действительно вскоре уехал. Вы всё ещё говорили, и ничего странного вокруг не было. Внезапно он замолк, виновато смотря на напарницу. Она догадалась, о чём он думает, и, протянув руку, погладила его по предплечью. Он в ответ дёрнул рукой. - Что-то не так? - Издержки профессии, - усмехнулся Джон и закатал рукав сильнее. У самого сгиба руки обнаружилась многослойная повязка, местами всё-таки пропитавшаяся кровью. – Пора менять. - Извини, - прошептала Моника. - Всё в порядке. - Ты был в хранилище? – задала главный вопрос Рейс. - Да. - Папки? Доггетт отрицательно покачал головой. - Брэд не солгал, - пробормотала она. - О чём ты говоришь? - Он сказал мне о том, что материалы сначала были там. Но что с ними произошло потом – умолчал. Что в ФБР? - То, о чём предупреждал Скиннер: не успел я найти эти стеллажи, как меня ожидал горячий приём. Повисло молчание. Нарушила его Моника, сменив тему: - Чей это дом? - Человека, которому можно доверять. Я тебя с ним познакомлю утром. Он помог мне выбраться из засады. А ещё – вовремя найти тебя. Я не думал, что Фоллмеру может понадобиться тебя похищать. Вот это было совершенно странно. - Он говорил, что кто-то хочет со мной поговорить. Наверное, это те, на кого он теперь работает. - Что ж, он выгодно купил себе свободу, - процедил сквозь зубы Джон. – Стоила чего-нибудь эта встреча, кроме того, что ему нужно было отправить меня в ФБР под предлогом поиска документов? - Мне кажется, он в этом деле выступил пешкой, его использовали просто в качестве посыльного, - задумчиво произнесла Моника. - Но его ошибкой оказалось то, что он решил забрать тебя с собой. Так зачем ему всё-таки это было нужно? Женщина нахмурилась, вспоминая их разговор. - Он говорил что-то о том, что хочет спасти свою жизнь и мою тоже. Вот только от чего? - Свою шкуру он точно спас, - мрачно заметил Джон. – Здесь нет ничего загадочного. Рейс немного подумала и ответила: - Я чувствую, что с ним произошло что-то странное. - Брось, Моника. Странным в этой истории является только то, что заместитель директора Брэд Фоллмер чудесным образом испарился из истории ФБР, будто его и не было. - Откуда ты знаешь? – взволнованно спросила женщина. - Несмотря на то, что документов я этой ночью не нашёл, я узнал очень много интересного о внутренних делах нашей конторы. - А я раньше и не замечала, - проронила Моника. - Что? – Доггетт недоумённо хмыкнул. - Как ты изменился. Он вновь отчего-то смутился. - Кажется, тебе пора отдыхать. Иначе ты скоро начнёшь видеть того, чего на самом деле нет, - пошутил он, вставая. Она действительно чувствовала себя уставшей. Их длинный разговор отнял кратковременно вернувшиеся силы. - Мир субъективен, Джон. - Ну вот. О чём я и говорил, - улыбнулся он. Затем направился к выходу. - Твой друг – врач? – внезапно подала голос женщина, когда он уже совсем было вышел. - И при том отличный, - ответил Доггетт и снова пошутил: - Недаром же ты не чувствуешь всё тело. Со стороны кровати раздалось несколько слабых смешков. Моника взглянула на него из-под полуприкрытых век. Мужчина повернулся, чтобы выйти, и вспомнил о лампе. Её мягкий свет заливал комнату. - Оставить свет? – спросил Джон, оборачиваясь. Но агент Рейс уже спала. – Отдыхай, - тихо произнёс он, несколько секунд стоял недвижимо, рассматривая её лицо, после чего щёлкнул выключателем и вышел, прикрыв за собой дверь.

***

Когда Моника вновь проснулась, комната была окутана каким-то тёплым солнечным маревом. При дневном свете можно было наконец рассмотреть всё предметы. Однако никаких существенных открытий агент Рейс для себя не сделала, за исключением того, что хозяин дома вряд ли слыл педантом: тонкий слой пыли на всех поверхностях рассказывал ещё и о том, что гостей здесь принимают редко. Женщина аккуратно села. Она ожидала приступа боли и была удивлена, не получив его. Осторожно повернув голову сначала налево, затем направо, Моника с облегчением выдохнула. К телу тоже вернулась чувствительность. «Вот уж действительно – отдых творит чудеса», - подумала она и встала, направляясь к небольшому квадратному зеркалу, стоящему на комоде напротив кровати. Взглянув в него, Рейс к своему неудовольствию вынуждена была лицезреть сине-фиолетовую гематому с правой стороны шеи, опускающуюся к плечу. Надавив ладонью на ключицу, она зашипела от боли. «У чудес, видимо, тоже бывает лимит действия», - уже не так оптимистично произнесла она про себя и тут же заметила, что весь вид в целом оставляет желать лучшего. Взглянув на ладони, Моника обнаружила продолговатые ссадины. Бегло осмотрев себя и не выявив больше ничего откровенно пугающего, Рейс подошла к окну и открыла шторы. В лицо ей тут же метнулись яркие солнечные лучи. Женщина прищурилась, рассматривая нескольких прохожих, мелькнувших и тут же исчезнувших из поля зрения, деревья в аккуратных клумбах за оградой и противоположную сторону узкой улицы с невысокими каменными смежными домами. Задумавшись, Моника села обратно на кровать и вдруг вспомнила о том, что на ней из собственной одежды только футболка, а вот куртка и джинсы куда-то пропали. Их место занял мужской халат. Вновь окинув взором комнату, Рейс обнаружила на одном из стульев аккуратно сложенную и чистую свою одежду. Это женщину очень ободрило. Приведя себя в порядок в обнаружившейся за одной из двух дверей ванной, она вышла из спальни и спустилась вниз. У окна в гостиной Доггетт негромко разговаривал с незнакомцем. Тому на вид было под пятьдесят, на висках русые волосы покрывала тонкая паутинка проседи, а за прямоугольными стёклами очков блестели проницательные тёмные глаза. Когда Моника подошла, мужчины повернулись в её сторону, прервав разговор. Она отметила, что Джон выглядит лучше, чем прошедшей ночью. - А вот и вы! Отлично. Как вы себя чувствуете? – поинтересовался незнакомец. - Живой, - ответила Рейс. - Вот и хорошо. Наконец-то мы сможем поговорить, – обрадовался он и добавил, обращаясь к Доггетту: - Честное слово, Джон, последние двадцать четыре часа были, пожалуй, одними из самых сумасшедших в моей жизни. Ты нас представишь? Джон кивнул и коротко сообщил: - Специальный агент Моника Рейс, моя напарница. Дэвид Болтон. Как оказалось, агент ФБР. - Приятно познакомиться с вами, когда вы в сознании, - мужчина с улыбкой протянул руку приблизившейся Монике. Она ответила на рукопожатие и спросила удивлённо: - «Как оказалось»? Болтон пожал плечами. - На самом деле, я военный хирург, а в ФБР только последние лет восемь. Мы с агентом Доггеттом работали вместе в Нью-Йорке, затем – Академия, Лос-Анджелес. Несколько месяцев назад оказалось, что здесь не хватает кадров. Вот так. - Какая развёрнутая биография, - усмехнулась Рейс. – И как же вас называть? - Как знаете. Все трое сели в кресла вокруг небольшого продолговатого журнального столика. Доггетт поинтересовался у напарницы, оглядывая её шею, всё ли в порядке. Она слегка улыбнулась ему и кивнула. - Ещё никогда коммандер ВМС США не был столь дипломатичен, - колко пошутила женщина. Лицо Доггетта вытянулось. - Фотографии, - пояснила она. – Так о чём вы хотели поговорить, агент Болтон? Джон и Дэвид переглянулись, последний поправил очки. - Хотя бы о том, почему сегодня ночью в хранилище сначала вломился Джон, затем пытался найти какие-то мифические папки, после чего мне пришлось экстренно спасать его шкуру. Доггетт вопросительно взглянул на него. - Твою версию событий я уже принял к сведению. Теперь хотелось бы услышать мнение на этот счёт агента Рейс. - Ты устраиваешь нам очную ставку? – негодующе обратился к Болтону Джон. От весёлого расположения духа коммандера не осталось и следа. - Этой ночью я нарушил не один параграф устава ФБР, стрелял в наших агентов, вломился в чью-то частную собственность. Мне бы хотелось понять, что же потребовало таких решительных мер, - веско ответил он. Джон опёрся локтями о колени и сцепил пальцы в замок. - Не замечал за тобой раньше такого пиетета к уставу. Болтон усмехнулся. - Чего нельзя сказать о тебе. Потому и хочу узнать, что сподвигло тебя на подобные действия. - Я же всё тебе рассказал. Я прошу только помощи. - Кто-нибудь объяснит мне, что всё-таки там произошло? – вмешалась Моника. - Давайте начнём с самого начала, - предложил Дэвид. Напарники кивнули. – Я в Вашингтоне четыре месяца. За это время я успел чего только не наслушаться об отделе Секретных материалов, всего и помногу. Ты знаешь, Джон, я не верю во всех этих полтергейстов, которых «пылесосами» втягивают в ловушки, и прочих призраков. Доггетт пристально смотрел на него. Моника задумчиво вздёрнула бровь. Команндер продолжил: - По крайней мере, так было до недавнего времени. К отделу вашему я никакого отношения практически не имел, поэтому довольствовался тем, что принимал его в качестве одной из составляющих конторы. После произошла эта мутная история с вашим бывшим коллегой, не так ли? Так вот. Меня заинтересовали некоторые детали. А затем я обнаружил в хранилище коробки с вашими папками, чему, откровенно говоря, удивился. - Вы видели дела? – не поверила Моника. - В том-то и суть, что я только и делал, что видел их. Несколько дней они мозолили мне глаза. Я начал понимать, почему этот отдел кое-кого раздражал. Но больше всего я оказался обескуражен, когда обнаружил в отчётах твоё имя, Джон. То, что ты писал там, было совершенно противоположно убеждениям того Джона Доггетта, с которым я работал в полиции. Ещё более странная вещь произошла после. Однажды я просто не обнаружил этих коробок – стеллажи были пусты. А вчера появился официальный приказ о закрытии вашего отдела. Но более того, в ту же ночь я встречаю в хранилище одного из отстранённых агентов, за которым следуют наши же ребята. Ты попросил помощи. По телефону мы нашли вас, агент Рейс у какого-то склада. И вот вы здесь. Мне пришлось экстренно на что-то решаться. Он замолчал. Джон вопросительно смотрел на женщину. Та внимательно выслушала всё, о чём говорил Дэвид и сказала: - Я поняла вас. Но моя версия событий будет точно такой же, как и у агента Доггетта. Кроме, конечно же, тех деталей, которых я знать не могу. В её голосе чувствовалось напряжение. - Ты не против, если мы поговорим наедине? – Джон обратился к Болтону. Он не возражал. Напарники вышли из гостиной в смежную с ней столовую. Джон заглянул Монике в глаза. - Что не так? Она вздохнула. - Ты уверен, что ему можно доверять? - Послушай, когда я вскрыл дверь в хранилище, я не успел даже до стеллажей тех дойти, как в коридоре послышалась моя погоня. Дэвид спас мне жизнь, но главное – спас твою. Без него я не нашёл бы тебя. Агент Рейс посмотрела на сидящего на диване мужчину. Он задумчиво потирал подбородок. - Ты действительно работал с ним? Почему я его не знаю? - Он уехал сюда в девяносто втором. - Ты не видел его десять лет и не знаешь, изменился ли он. Джон немного помолчал и вдруг почти шёпотом произнёс, коснувшись её локтя: - Давай так: что говорит тебе твоя интуиция? Она вновь взглянула на Болтона, после чего ответила: - Ты чувствуешь этот мир не хуже меня. - И всё же, - настаивал мужчина. - Тревоги нет. Но опасения есть, - она пожала плечами. - Опасения – это язык логики, - внезапно произнёс Джон. Они вернулись в гостиную. - Итак? – вопросительно взирал на них коммандер. - В ФБР заговор, - кратко изрёк Доггетт. - Мы считаем, что к нему имеют отношение, в том числе, и те, кто сейчас руководят комиссией по расследованию нашей причастности к этой, как вы выразились, «мутной истории», - резюмировала Моника. Дэвид несколько секунд смотрел на них, затем рассмеялся. - Боже, вы серьёзно? Нет, Джон, я ещё понимаю твой интерес к этим паранормальным делам, они и вправду увлекают. Я тоже, бывало, в юности искал монстров в шкафу… Но не это же! Это обвинения против руководства ФБР, доказательств которых у вас нет. Я всё-таки хочу узнать настоящую причину всего, что вы затеяли. Некоторое время Джон и Моника без тени улыбки смотрели на него. - У них, в свою очередь, нет никаких доказательств и нашей причастности, - возразил Доггетт. Дэвид хотел было что-то ответить, но внезапно его прервала женщина: - Позвольте спросить, где мы сейчас находимся? - В моём доме, - нахмурившись и не понимая, к чему она ведёт, ответил Болтон. - Я имела в виду, где находится ваш дом? - Дюпон-сёркл. - Однако у нас с вами есть кое-что общее, - сделала вывод Моника. Дэвид хмыкнул. - Возможно. Но к работе я отношусь ответственно. - А во что вы верите? Он долгим взглядом посмотрел на неё. - Знаете, я на войне многое повидал. И веру и безверие. А ещё ложь и честность. И предел доверия. И чаще всего мне доводилось видеть, как самые отчаянные и бесстрашные атеисты молились, когда я зашивал их прямо на земле. Я верю в то, агент Рейс, что вы могли умереть, но всё же сидите сейчас с нами, что человек доходит до черты переосмысления своей веры, а ещё, что вот этот значок и этот пистолет будут защищать то, что справедливо, - медленно и чётко проговорил он, кладя на столик собственное оружие и значок. Внезапно в лице Моники что-то поменялось, слова будто задели её. Джон это заметил первым. - Нам действительно не обойтись без твоей помощи. Болтон развёл руками. - Что ж, некоторые обрывки вашей истории начинают складываться в общую картину. - Поверьте, вы совершенно не знаете, с кем имеете дело. За закрытием Секретных материалов стоит нечто более существенное, - от былой неприязни Рейс к коммандеру не осталось и следа. - И что же? - Дейв, подумай сам, - вступил Доггетт, - ведь если их так спешно стремились спрятать или уничтожить, значит, в них есть та информация, которая опасна для их дальнейшего продвижения, а может, и существования. - Положим, это так. Но то, с чем я успел ознакомиться, наводит на мысли исключительно о научной фантастике. - Я тоже раньше так думал. - А теперь как? Доггетт не знал, что сказать. Его посещали сомнения и неопределённость. Вместо него ответила Моника. - Мы просто оказались в ситуации, когда нужно сделать выбор между следованием своим принципам, игнорируя факты, и принятием правды. Дэвид снял очки, встал и подошёл к окну, опершись согнутой рукой на раму. - Предположим, что я поверю во всю эту историю, которую полночи рассказывал мне ты, Джон, а теперь ещё и вы, Моника. Но вы ведь не хотите втянуть меня в это? Доггетт и Рейс переглянулись. - Боюсь, у меня для тебя плохие новости, - Джон подошёл к нему и взял за плечо. – У тебя нет выбора. Те, кто были там, где мы нашли машину с агентом Рейс, отлично тебя рассмотрели. Болтон надел очки и посмотрел на обоих напарников. - Что вы намерены делать? - До конца расследования мы связаны по рукам и ногам, - с досадой произнесла женщина. Дэвид прищурился, глядя на значок и пистолет на столе. - Сомневаюсь, что нас будут ждать с распростёртыми объятиями в ФБР, - скептически протянул Джон. – Единственная связь, которая может привести нас к истине, оказалась в руках того, с кем менее всего хотелось бы сейчас иметь дело. - Кого ты имеешь в виду? – оторвался от размышлений коммандер. - Тот, кто похитил Монику, не так давно являлся заместителем директора. - Даже так, - удивился Дэвид. – Мне всё меньше и меньше нравится то, во что вы меня втягиваете. И я начинаю понимать, почему в последнее время здесь стали так часто сменяться агенты. - В любом случае, отдел закрыт, нас отстранили, и будущее не внушает надежд. - Я бы не стал выражаться столь категорично, - неожиданно заметил Болтон. - Отчего же? – Моника встала. - В моём отделе как раз не хватает двух квалифицированных агентов, которым можно было бы доверять в свете последних событий и того, что я узнал теперь. - В вашем отделе? – не поняла Рейс. - Отдел насильственных преступлений, - с оттенком какого-то едва заметного неудовольствия пояснил Доггетт. - Вы предлагаете нам работать на вас? - Это скорее формальность, но сущность вы уловили правильно, агент Рейс, - согласился Болтон. - Я полагала, что подобные предложения должны делаться в какой-то более подобающей и официальной обстановке, - заметила Моника. - Думаю, теперь не то время, чтобы заботиться об исполнении ритуалов, - из уст мужчины вырвался смешок. – Расследование очень скоро завершится. И если всё обстоит именно так, как вы говорите, то встанет вопрос о том, куда вам направиться. Если у вас есть ещё какие-либо предложения, то я ничего не имею против. - Ты прекрасно знаешь, что никаких предложений нет и быть не может, - отрезал Доггетт. - Тогда можно поступить подобным образом, - подвёл итог Дэвид. Повисла тишина. Джон и Моника обдумывали предложение, смотря друг на друга. Женщина неуверенно кивнула. Доггетт сказал: - Мы согласны. - Тогда добро пожаловать, - с излишней энергией произнёс Болтон. – Никаких сверхъестественных бонусов я вам не обещаю, но… К тому же, ты уже работал в этом отделе и знаешь, что от вас потребуется. - Посмотрим, - ответил Джон и вновь поднял взгляд на Монику. Она задумчиво смотрела на значок и пистолет на столе. Доггетт остался неподвижен.