О любви

Я молюсь, чтобы утро настало. Клянусь, я никогда не позволю тебе умереть! Святые внутри нас могут дать намного больше, чем воскрешение, И мое сердце бьется чаще под боевой клич. Я восстану, Воскрешенный солнцем.

      Когда я открыла глаза то, Энди уже не было. Я была в своей комнате, бережно укрытая теплым, мягким, бежевым пледом, часы на нежно-зеленой тумбочке показывали десять утра, слишком рано, чтобы что-то делать и слишком поздно, чтобы снова уснуть. Я встала с кровати и поплелась в ванную, по дороге чуть не споткнувшись о наставленные коробки. Сегодня обязательно нужно все разобрать. Умывшись и переодевшись в свободную белую майку с оленем, я пошла на кухню, варить кофе, в холодильнике нашлась вчерашняя, третья, недоеденная пицца. На губах расцвела улыбка, стоило только вспомнить вчерашний вечер, а сегодня на улице довольно солнечно, а в квартире слишком тихо, я только сейчас это заметила. Раньше пустота в квартире не напрягала и не угнетала, было как-то все равно, я в ней почти не появлялась, полностью погружаясь в работу и разъезды, но сезон гастролей закончился, и это одиночество начало сильным грузом давить на плечи.       Чтобы хоть как-то развеять эту сводящую с ума тишину, я решила включить небольшой телевизор, что висел на правой стене напротив небольшого, круглого, стеклянного, обеденного стола, вокруг которого стояли стулья с ярко-красными сиденьями и белыми спинками. Мне вообще очень нравится моя новая кухня, яркая и светлая одновременно. Белые обои и полы, ярко-красная кухонная мебель, маленькие картины на левой стене и цветок-дерево под ними.       Я варила кофе и одновременно переключала каналы со скучным выражением лица, пока не наткнулась на какие-то новости на музыкальном канале. Моя челюсть побежала вниз вместе с кофе, я одернула руку от горячего напитка, быстро выключила плиту и подставила обожженную руку под кран с холодной водой. — Вчера Энди Бирсак был замечен в компании прелестной незнакомки, — говорил ведущий с прилизанными светлыми волосами и в голубом пиджаке, сидящий в какой-то студии, он улыбался во все тридцать два зуба, а сзади него во весь экран было фото Энди с какой-то девушкой, чье лицо было скрыто ярко-малиновым зонтом. Энди был весь промокший, но чрезвычайно довольный. — Вот, черт… — ругнулась я, а ведущий тем временем продолжил. — Кто же она? Неужели наш ловелас решился обзавестись постоянной подружкой после долгого перерыва в отношениях? Или же это очередная мимолетная влюбленность? — Пипец. — Но судя по его довольному и счастливому выражению лица, у этих двоих все серьезно, и мне, как и Вам, мои дорогие зрители, я думаю тоже интересно, кто же новая пассия молодого и безумно популярного Энди Бирсака, поэтому предлагаю Вам не стесняясь звонить в мою студию или присылать письма на почту, если Вам известно хоть что-то об этой… — я быстро выключила телевизор и очень тяжело вздохнула.       Вот только этого мне для полного счастья не хватало, теперь из дома без грима ни ногой. Вытираю руки полотенцем и иду к входной двери, точнее лечу к ней, выбегаю на лестничную площадку и звоню в дверь напротив. Дверь мне открывает широко улыбающейся Энди. — Это нифига не смешно! — я упираю руки в бока. — Что уже видела новости? — Меня чуть инфаркт не схватил, ты представляешь, что теперь начнется? — Ничего не начнется, проходи, — я вошла внутрь и прошла следом за Энди в гостиную, он сел на темно-синий диван, а я начала нервно ходить туда-сюда, шаркая тапочками по темному паркету. — Почему ты так переживаешь? — мне кажется или это его только забавляет. Я резко остановилась и многозначительно посмотрела него. Энди сдерживал смешок, но блеск в глазах выдавал его с потрохами. — Ну, как тебе сказать, если что-то всплывет, то мне просто не дадут спокойно жить, ты ведь у нас личность известная, — я снова начала шагами мерить огромную комнату, — а учитывая, что мне есть, что скрывать то, начнется самая настоящая катастрофа! — Ты паникуешь раньше времени, смотри, — Энди включил телевизор, что висел над белоснежным современным камином, — все уже забыли об этом происшествии.       Я остановилась возле стеклянной полки с книгами, что стояла в паре шагов дивана, на котором сидел Энди, взяла в руки одну из книг и начала сжимать ее в руках. — По достоверным источникам выяснилось, что в тот прекрасный дождливый день Энди встречал ту самую девушку из больницы, в социальных сетях прошелся слух, что она ждет от него реб… — я резко подскочила к Энди и, отняв у него пульт, выключила, этот чертов, телевизор, а потом без сил рухнула на диван рядом. — Я принесу тебе воды или чего-нибудь покрепче, — я кивнула, Энди скрылся за аркой, что как я поняла, вела на кухню и услышала его громкий нервный смех.  — Убью, — прошипела я достаточно громко и откинулась на спинку дивана, взяла в руки одну небольшую из трех подушек и прижала к груди.        Как-то холодно, если у меня в квартире витает тишина и одиночество, то тут витает холод и уныние. Комната выполнена в холодных белых и темно-синих тонах. На больших окнах не висят занавески, как и какие-либо картины на стенах, вся мебель темно-синего цвета или стеклянная, как шкаф с книгами или журнальный столик перед камином. В углу стоят два кресла и большой искусственный цветок странной формы и цвета. Белые стены и темный пол, вместо дверей арки, за исключением одной. Сразу чувствуется, что он живет тут один и без девушки, то есть она тут вообще не появляется, максимум на одну ночь. Когда кто-то есть — это всегда чувствуется, атмосфера дома меняется, становится более оживленная, а тут она какая-то мертвая. — Держи, — Энди протянул мне чашку с кофе. — Спасибо. — Я добавил туда немного коньяка, ты слишком нервная, — я усмехнулась и сделала глоток, — а тебе нервничать противопоказано… — Я убью тебя, Энди Бирсак, — я поставила чашку с кофе на столик и кинула в этого, не знаю, идиота, подушку. Тот ловко ее поймал и рассмеялся. — Тебе значит смешно, да? — я устрашающе надвигалась на него, разминая пальцы на руках. — А тебе разве нет? Видела бы свою реакцию… — я поджала губы и взяла с дивана еще одну подушку, только замахнулась для хорошего смачного удара, как Энди быстро вскочил с дивана и перекинул меня через плечо, подушка выпала из моих рук. — А ну быстро поставь меня на место! — Не-а. — Энди! — Что? — Ничего! — я подарила ему смачный шлепок по заднице и тут же оказалась ногами на полу. — Это грязный прием, — Энди наигранно потирал ушибленное место. — Чья бы корова мычала, — я фыркнула и сложила руки на груди. — Ты ведешь себя, как ребенок, — Энди осекся, вспомнив что-то, и тут же замолчал.       Ну, сколько уже можно, а? Если все и дальше будет продолжаться в том же духе, то я просто сойду с ума или повешусь в прихожей. Неужели мы каждый раз будем вот так вот зависать, если в памяти всплывут воспоминания, режущие душу, как лезвие?       Я легонько ударила его кулаком в грудь и, поджав губы, посмотрела ему прямо в глаза. — Если ты еще раз остановишься на полуслове, я тебя убью. — Прости, я самый настоящий идиот, я очень боюсь все снова испортить, я не знаю как себя с тобой вести и что говорить. — Обними меня, — тихо говорю я, почему-то опуская голову вниз. Ему не нужно повторять дважды, он всегда делает то, о чем я его прошу, и я знаю, что звучит это так, будто бы я его использую. Но это совершенно не так. Я им очень дорожу и не хочу потерять снова.       Энди обнимает меня, а я утыкаюсь носом в его шею, вдыхаю ни с чем несравнимый запах и прикрываю глаза. Хорошо.