G.O.G.R.

Сидоров тем временем беседовал с вдовой майора Кораблинского. Эвелина Кораблинская сидела напротив сержанта с платком в руках и вытирала слёзы. Вообще, она была красивая: хорошая осанка, густые длинные волосы, большие глаза. Только какая-то измученная, осунувшаяся. Она знала Сидорова, потому что раньше он работал с Кораблинским в одном отделе. - Ему угрожали по телефону, - говорила Эвелина Кораблинская. – А он записывал эти звонки на магнитофон, пытался проследить, откуда звонили. А они грубили, обзывались, обещали застрелить его, но он не боялся их. Он говорил, что обязательно найдёт их и посадит. Он ходил в какие-то притоны, разговаривал с информаторами, или стукачами, я не знаю, как они там правильно называются... Я боялась за него, я много раз просила, умоляла, что бы он больше к ним не ходил, а он говорил, что всё будет хорошо. Но однажды... – она совсем разрыдалась. - Однажды мне сказали, что моего мужа больше нет... Сидорову было очень неловко допрашивать эту женщину, которая потеряла мужа и осталась одна с дочкой. Он сконфуженно лепетал: «Успокойтесь, пожалуйста» и: «Не плачьте». - Я принесла диски с записями, которые делал мой муж, - продолжала Эвелина Кораблинская. – Я отдам их вам, если они помогут найти тех, кто убил его. Пожалуйста, найдите их. Эвелина Кораблинская раскрыла сумочку и вытащила три компакт-диска. - Вот, - она положила их на стол перед Сидоровым. – Это он записал. Сидоров взял один из них, повертел в руках. - Скажите, пожалуйста, - осведомился он. – Вы не знаете информаторов, с которыми общался ваш муж? - Я не уверена, - ответила она, - Но ему звонил какой-то Жорик... Телефон у меня сохранился... Сейчас. Она опять полезла в сумочку, разыскала блокнот. - Вот, смотрите, на букву «Ж». Телефон был мобильный, «Киевстар». Сидоров тут же набрал его на своём мобильном телефоне. Но «Жорик» не ответил. Вместо него ответил оператор с сообщением, что «аппарат абонента выключен». - Нет, сейчас – бесполезно. Жорик отвечает только после полуночи... Она вдруг спохватилась, посмотрела на часы. - Извините, мне нужно кормить дочь, - с этими словами Эвелина Кораблинская встала и заспешила к выходу. - До свидания, - и она скрылась за дверью. - До свидания, - сказал Сидоров закрывшейся двери, вставляя диск в дисковод компьютера. Запись была сделана в формате DVD, а Пётр Иванович почему-то удалил программу для воспроизведения. Сидоров полез в ящик стола, чтобы отыскать установочный диск, как вдруг услышал с улицы визг тормозов и преисполненный ужаса вскрик: - Помогите! Окно кабинета выходило во двор. Сидоров сорвался с кресла, подскочил к окну и выглянул. Эвелина Кораблинская почему-то пошла именно в этот дурацкий двор. И теперь какой-то бритоголовый здоровяк тащил её к припрятанной в кустах машине. - Держитесь! – крикнул ей Сидоров. С ловкостью обезьяны сержант соскочил со второго этажа и набросился на похитителя. Здоровяк не ожидал нападения. Он на минуту замешкался и получил удар в челюсть. Сидоров выхватил у полуоглушённого громилы Эвелину Кораблинскую и оттолкнул её в сторону. Но похититель быстро пришёл в себя. Сидоров не успел его догнать. Здоровяк запрыгнул в свою машину и поспешно укатил. Номера машины сержант не разглядел: он был заляпан грязью. - Они следили за мной... – всхлипывала Эвелина Кораблинская. – Они могут обидеть Настеньку. Она одна дома осталась, голодная. Няня заболела, а я... я не могу больше терпеть их угрозы... - Я сам вас отвезу домой, - сказал Сидоров, и повёл её к милицейским гаражам, где взял служебную «Самару». А Пётр Иванович тем временем ехал в машине Синицына в ресторан «Дубок». Они решили ещё раз просмотреть записи видеокамер и допросить ещё и парковщика. - Глянешь свежим глазом, - говорил Григорий Григорьевич. – А то я совсем уже замотался с ними. Не различаю уже, где кто... Директор обедал, когда к нему в кабинет постучали. - Войдите, - сказал он, отставив в сторону чашку горячего и очень сладкого кофе. Директор всегда клал себе не меньше шести ложек сахара. - Опять вы, - недовольно протянул директор, увидав в дверях майора Синицына. - Мы бы хотели ещё раз посмотреть записи, - сказал Синицын, вежливо поздоровавшись. Директор со вздохом положил бутерброд с икрой на одноразовую тарелку и грузно поднялся на ноги. - Идёмте, - он повёл Петра Ивановича и Григория Григорьевича по коридору, в комнату охраны. - Милиция? – осведомился охранник, который сидел за монитором. - Ага, - кивнул полуголодный директор, мечтая доесть недешёвый бутерброд и допить кофе. – Включи им день рождения Лукашевича. Охранник полез в шкафчик, и среди других кассет отыскал нужную. Засунул в видеомагнитофон. - Смотрите, - безучастно сказал он, и подключил дополнительный монитор. Пётр Иванович внимательно разглядывал гостей. Синицын запомнил их на память, и показывал, называя фамилии. - Гриша, а это кто? – спросил вдруг Пётр Иванович, нажав на паузу. - Где? - А вот тут, за женщиной, в углу сидит? Серёгин ткнул пальцем в экран. Заинтересовавший его гость сидел так, что его почти наполовину закрывала очень полная дама, на тарелке которой лежало не меньше пяти пирожных. За столиком он был один, сидел в тёмном углу. Синицын присмотрелся. - Не знаю, - майор пожал плечами. – Я его и не заметил... Директор не ушёл к своему бутерброду. Он переминался с ноги на ногу, стоя тут же, рядом с Петром Ивановичем. - Что-то нашли? – осведомился он, слыша внутри себя недовольное урчание обделённого желудка. - Кажется, да, - ответил Синицын. – Сейчас. Майор позвонил Андрею Михайловичу Лукашевичу и попросил его приехать. Лукашевич – младший явился очень быстро. Не прошло и десяти минут, а его белый «Ниссан» уже остановился на парковке ресторана. Потом Михаил Андреевич бегом пересёк зал, взбежал по ступенькам на второй этаж и вырос на пороге. Он был высокий, но с довольно заметным брюшком. На его макушке уже намечалась лысина, хотя, судя по виду, ему не дашь и тридцати пяти. - Вы знаете, кто убил моего отца? – он подбежал к Синицыну и взглянул на экран через его плечо. - Похоже, что знаем, - обернулся к Лукашевичу – младшему Григорий Григорьевич. – Вы знаете это человека в углу? – спросил он. Андрей Михайлович долго разглядывал загадочного гостя, а потом пожал плечами. - Впервые вижу, - удивлённо протянул он. - Нужно его распечатать, - обратился Пётр Иванович к охраннику за монитором. – Вы сможете это сделать? - Не вопрос, - охранник нажал несколько кнопок. На тумбочке в углу комнаты заскрипел принтер. Пётр Иванович вздрогнул – так громко он заскрипел. Минуту спустя изображение неизвестного уже лежало перед следователями. Лицо предполагаемого преступника было наполовину загорожено пухлым плечом дамы. Поэтому Серёгин и Синицын досмотрели плёнку до конца, в надежде найти лучший ракурс. Но незнакомец, наверное, каким-то образом узнал, где висит камера, и всё время за кем-нибудь прятался. Они сделали ещё несколько распечаток. - Охранник, который стоял на дверях сегодня работает? – спросил Серёгин у директора. - Нет, - покачал головой тот. – У него выходной, но я могу его вызвать. - Пожалуйста, - сказал Синицын. Охранник жил далеко, поэтому его пришлось долго ждать. В это время следователи решили допросить парковщика. Парковщик подметал парковку. Он был студентом, подрабатывал в свободное время. Невысокий, худенький, веснушчатый. - Там много машин всяких было, - говорил он высоким голосом. – «Бумеры», там, «Мерсы», ну и ещё иномарки разные. «Жигули я как-то не заметил. Ни белые, ни красные... Пётр Иванович внимательно изучил список гостей. Григорий Григорьевич рисовал галочки напротив тех гостей, которых он допросил - А кто такая Максимова Дарья Дмитриевна? – спросил он у Андрея Михайловича, потому что возле её фамилии не стояла галочка. - Даша? Это девушка моего брата Дениса. С ней, вообще, нехорошая история приключилась. Мать не хочет, что бы Денис на ней женился. Её сначала не включили в список гостей. Но Денис настоял, и ей прислали приглашение. А потом мать сказала ей что-то обидное в ресторане, и она на улицу выбежала в слезах... А что? - Это – единственная, кого не допрашивали. Галочки нет. Да и она на улице была. Она могла видеть машину преступника. - Я не смог найти её, - объяснил Синицын. - Надо Денису позвонить, - сказал Андрей Михайлович. Григорий Григорьевич уже звонил Денису. Он и лично с ним общался. Они вдвоём ездили к Дарье Максимовой несколько раз, но её никогда не оказывалось дома. - Даша может не открыть дверь, - пояснил Андрей Михайлович. – Потому что она не хочет, чтобы мать узнала, где она живёт. - Её надо немедленно найти, - сказал Пётр Иванович. Сидоров подъезжал к дому Эвелины Кораблинской. Кораблинские жили в девятиэтажке в центре города, на проспекте Богдана Хмельницкого, возле гостиницы «Олимп». Их дом стоял во дворе. Когда Сидоров сворачивал на проспект с улицы Университетской, из-за поворота выскочила очень грязная «Нива» и умчалась куда-то. «Нива» едва не столкнулась с машиной Сидорова. Но сержант вовремя успел увернуться. - Козёл! – крикнул он в окно. – Пьяный, наверное... Сержант затормозил у подъезда нужного дома. Эвелина Кораблинская выскочила из «Самары» и бегом бросилась в подъезд. Набрала код. Открыв дверь, она побежала по ступенькам, потому что лифт был занят. Она так быстро бежала, что Сидоров едва поспевал за ней. Квартира Кораблинских находилась на третьем этаже. Эвелина Кораблинская бежала на один пролёт впереди сержанта, и раньше него достигла своего этажа. Сидоров на миг замер на площадке, когда услышал её душераздирающий крик. Выйдя из ступора, он через две ступеньки поскакал наверх. Представшая перед ним картина была ужасна. Железная дверь квартиры Кораблинских снята с петель и прислонена к стенке. Вторая, деревянная, дверь – грубо выбита, и висит на одной петле. В квартире – хаос: все вещи разбросаны, шкафы раскрыты. А маленькой Насти нет. Эвелина Кораблинская взирала на всё это полными страха и отчаяния глазами и шептала: - Настенька моя... Потом она повалилась без чувств. Только тогда Сидоров, наконец, понял, что та грязная «Нива» принадлежала здоровяку – похитителю. Когда ему не удалось украсть саму Эвелину, он забрал её дочь.