G.O.G.R.

Гарик, поняв, что ему некуда деваться, рассказал, где Додик сейчас живёт. Пётр Иванович решил сначала осмотреться, найти его дом, а уж потом приводить к Додику группу захвата. Это был частный сектор на Буденовке. Мимо проскрежетал, продребезжал зелёнополосатый трамвай. Пётр Иванович свернул с Пролетарской улицы на узенькую грунтовую дорожку между дворами и остановил «Самару». Недавно прошёл дождь. Дорожка размокла вся, раскисла, и больше напоминала болото. Только без камышей. Правда, их с успехом заменяли высившиеся по краям дорожки длиннющие, колосящиеся сорняки. - Придётся идти пешком, - сказал Пётр Иванович. Сидоров покосился на грязь и лужи на дорожке и неуверенно протянул: - Может, всё-таки, поедем? - Застрянем, - покачал головой Серёгин. – Гляди, развезло как! Сидоров нехотя открыл дверцу и вышел. Ветерок тут же обдал его классическим деревенским запахом. Сержант поморщился. Пётр Иванович закрыл машину и поставил на сигнализацию. Чавкая ногами по грязи, милиционеры прошли вглубь посёлка. Сидоров с сожалением посматривал на свои новые модные туфли. Они быстренько стали охристого цвета. На дорожке чётко виднелись следы лошадиных копыт и телеги. Мимо прошлёпала бабулька. Она долго разглядывала Петра Ивановича и Сидорова, а потом, отойдя уже далековато, не выдержала и окликнула их: - Кого шукаете, соколики? – и пошлёпала назад. - Э-э, скажите, пожалуйста, вы не знаете, где живёт Виктор Додин? – спросил Пётр Иванович. - А, Витька, оглашённая голова, - скрипуче проговорила бабулька. – Вин там, в Кайдаши́хи хату знима. То пройдэтэ чуток вперёд и на першом повороте завернёте. Дом – пятый, с краю, злива. - Спасибо, - поблагодарил бабульку Серёгин. - Не за що, - улыбнулась та беззубым ртом, и пошла своей дорогой. Пётр Иванович и Сидоров пошли по показанному пути. Сзади оставались разнообразные избушки за разноцветными заборами. Возле одного забора, состоящего из досок и прикрученных к ним проволокой панелей от старых магнитофонов, был привязан крупный телёнок. Увидав чужих, он взбоднул лобастой головой и издал сердитое, басистое «Му-у-у!» Сидоров, увлечённый своими туфлями, не заметил телёнка и вздрогнул. А Пётр Иванович, похихикивая, сказал: - Не бойся, он не кусается! Сидоров только фыркнул. «Чуток» до первого поворота растянулся почти на полкилометра. В каждом дворе милиционеров злобно облаивали сторожевые собаки. В угловом дворе, возле поворота, чёрный псище подлетал над забором, рыча, словно лев. «Дом – пятый, с краю, злива» был чистенький, свежепобеленный. Заборчик, хоть и низенький, но аккуратно выкрашен синенькой красочкой. Из небольшой красной будки выглядывала какая-то совсем не злая, пушистая собака. Пётр Иванович постучал в калитку. Тут же дверь домика распахнулась и выскочила маленькая, бойкая старушонка в пёстром платке и резиновых сапогах. - Здоровеньки булы! – бодренько выкрикнула она, подбегая к калитке. – А вы до кого? - Скажите, у вас живёт Виктор Додин? – поинтересовался Пётр Иванович, показав удостоверение. - У мэнэ жив! – сказала старушонка (она, наверное, и была Кайдашиха). – Та зараз, учора ввэчери пойихав! - На долго? - Выйихав вин вид мэнэ, у город подався. Каже, работу знайшов. Зибрав чемоданы, та й тилькы пьяты засверкали! Да чого вы стоите на вулыци? Заходьтэ, я вас мэдом прыгощу та пырижкамы! – и Кайдашиха принялась отпирать калитку. - Спасибо, конечно, - выдохнул удивлённый Кайдашихиным гостеприимством Серёгин. – Но мы не можем. Извините нас… Кайдашиха ещё долго смотрела Петру Ивановичу и Сидорову вслед. А потом взялась колупаться в своём огороде. - Беспечная старушка, - заметил Сидоров. - Старушка - старушкой, - покачал головой Серёгин. – А вот Додик ушёл. Надо бы ещё поговорить с Гариком, он сделался сговорчивей. Он должен знать все квартиры Додика. - Светленко зачем-то приезжал в дом, где жил Гарик, - напомнил Сидоров. Скорее всего, он тоже знаком с Додиком. Пётр Иванович не видел Светленко. Ну, не растворился же он в воздухе?! Значит, зашёл в какую-нибудь квартиру. Сидоров не слышал, как дверь открывалась? Да сейчас такие двери делают – с дистанционным управлением даже! Пётр Иванович собственными глазами видел такую дверь! Они подъехали к дому Гарика. Во дворе – пусто: в будний день взрослые – на работе, дети – в школе. Только на лавочке у подъезда сидят три старушки. Пётр Иванович остановил «Самару» рядом с новеньким, блестящим джипом «Лексус». До чего же обшарпанно и тускло выглядела служебная машина по сравнению с этим роскошным атрибутом «красивой жизни»! Пётр Иванович и Сидоров приблизились к подъезду. Ух, как недоверчиво посмотрели на них старушки! Когда Пётр Иванович показал им милицейское удостоверение, их взгляды сделались ещё более недоверчивыми. Они, наверное, смотрят «Постфактум», где показывают жуликов, притворяющихся милиционерами и «оборотней в погонах». Такие передачи только дискредитируют милицию в глазах людей! Гарика они узнали сразу. - Так, вы ж его забрали, - произнесла одна бабушка (это была его соседка). Насчёт Додика та же бабушка сказала, что он «иногда заходил к соседу, но жил где-то в другом месте. А на днях приходил, спрашивал про Гарика, а потом ка-ак кинется на меня, когда я сказала, что он в милиции!» А вот, Светленко никто из них не видел. Бабули только головами покачали. На первом этаже милиционеры столкнулись с каким-то мужчиной, который выскочил вдруг из одной квартиры и собирался спуститься по лестнице. На нём была модная сейчас куртка «под гонщика», чёрная, с белыми и красными вставками и с логотипами марок машинного масла. Пётр Иванович и ему показал фотороботы Коли, Додика и Гарика. - Носатого видел, и толстого тоже, - ответил он. – А этого – нет. Я, вот, только что купил квартиру, ремонт делаю, - он кивнул на новую дверь, которую, судя по отбитой штукатурке вокруг проёма, поставили недавно. Потом он сказал, что опаздывает на работу, и выбежал из подъезда на улицу. Сидоров разглядывал подъезд. - Он где-то тут, на первом этаже пропал, – проговорил сержант, остановившись возле дворницкой. Пётр Иванович постучал в дверь. Похоже, что дворника не было на месте, потому что в дворницкой висела мёртвая тишина. - Не стучитесь! – это сказала женщина, которая выбралась из лифта. – Дворничиху уволили вчера. Потому что пила, и двор не убирала! Тьфу! И женщина двинулась вниз по ступенькам, чтобы выйти из подъезда. Милиционеры ещё побеседовали со старушками на лавочке. От них они узнали, что этот дом построен на фундаменте разрушенного монастыря, и что в подвале такие запутанные катакомбы, что их даже на план пожарной эвакуации их не смогли нанести. А однажды там пропал сантехник. Иногда в подвале пытались селиться бомжи, но и они тоже пропадали спустя некоторое время. - Сантехника разыскивали? – поинтересовался Серёгин. - Да, спускались туда, милиция спускалась. Участковый, и ещё там были, следователь, по-моему, - отвечала, опять же, соседка Гарика. Она, видимо, была самая подкованная в том, что происходило в доме. – Так, они походили минут пять, и вылезли. Сказали, что там, этот, лабиринт. - И всё, больше не искали? - Плюнули! Пил сантехник. Они и подумали, что сам потом вылезет. - И что, вылез? - Не вылез, родимый, пропал! - А у кого ключи от подвала? – спросил Сидоров - В ЖЭКе ключи. Только вас туда не пустят. Опечатали подвал. Говорят, засыпать будут пещеры те. Надо же! В обычной, не новой уже, девятиэтажке и вдруг – пещеры! Да, этот дом выглядел несколько иначе, чем все остальные, имел несколько другую форму. Но, можно же списать это на причуду советского архитектора! Сейчас, вон, какие дома строят – и плавучие, и вертящиеся!.. А слазить – придётся. Как-нибудь выбить ключи, и – слазить. И с участковым тем поболтать... И тут запел мобильный Петра Ивановича. - Алё? Ну, привет... Звонил Казаченко из райотдела. - Пётр Иванович, - сказал он. – Там, у вас, в обезьяннике происшествие. - А почему – у меня? – не понял Серёгин. Когда Казаченко объяснил, почему – у Петра Ивановича подогнулись колени. - Мама дорогая! – выдохнул он. – Саня, гоним на базу...