G.O.G.R.

Додик жил в новом доме. Дом – шестнадцатиэтажный, похожий на прилепившиеся к скале ласточкины гнёзда. Квартиры в нём построены по евростандарту: с трёхметровыми потолками и метровыми дверными проёмами. Большие раздельные комнаты, встроенная мебель, полотенцесушители, ниша для стиральной машины... Жилище рассчитано на богачей. Во-первых, чтобы купить такую квартиру нужно не меньше полумиллиона долларов, а во-вторых – квартплата. Квартира Додика на первом этаже – такая, вот, мини-вилла с застеклённой верандой, с собственным входом и двориком. Такие апартаменты называются «дабл», потому что там две кухни, две ванные, два санузла, два холла и шесть комнат. Вот, оказывается, как жил Додик. Один (любовницу можно не считать) в таких хоромах! Не то что, бывает, семья из пяти человек в малосемейке ютится!.. Группа лейтенанта Самохвалова оцепила дом. Они спрятались, чтобы их было не видно. Пётр Иванович и Сидоров зашли в подъезд. У стены притаились трое спецназовцев. Серёгин постучал в высокую железную дверь, потому что звонка нигде не было видно. - Кто там? – спросил тоненький голосок, какой-то забитый весь, дрожащий. - Скажите, пожалуйста, - отозвался Сидоров. – А Витя дома? Голосок промычал что-то. За дверью послышалась возня, бормотание. - Нет, - крикнул за дверью тот же голосок. – Он ушёл куда-то... Дома, «гусь хрустальный», никуда не ушёл! Надо брать. - Отжимайте дверь, - скомандовал Пётр Иванович шёпотом. – Только тихо. Двое спецназовцев взялись за дверь по бокам, чтобы потом отнести в сторону, третий подсунул под неё домкрат. - А когда он будет, вы не знаете? – нарочито громко спросил Сидоров. - Нет. - Пришлите подкрепление, - сказал Пётр Иванович в рацию. – Мы заходим. - А вы не могли бы открыть дверь, - попросил Сидоров, – А то через порог не разговаривают – поссоримся! - Нет. - Готовность номер один, - сказал Пётр Иванович. Дверь была почти что, снята. Подкрепление из пяти человек поднималось по лестнице. - Вперёд! Дверь оттащили в сторону. И в квартиру ворвались пятеро вооружённых бойцов. Додик ел. На широком столе перед ним стояли тарелки, доверху набитые всякими деликатесами. Любовница Катя – это она отвечала тоненьким голоском – с Додиком не ела: она должна была сама покупать себе пищу. А денег у неё было не много... Почувствовав, что что-то неладно, Додик бросил окорок в красный соус, заляпав скатерть, и побежал через второй холл на веранду, чтобы через собственный выход выскочить на улицу. Катя заперлась в ванной. - Стоять, ни с места! В квартиру полетела шашка со слезоточивым газом. Размазывая по лицу слёзы, кашляя, Додик ломанулся в дверь запасного выхода. Но во дворике его тоже поджидали. Засадив кулак в первое, попавшееся на пути лицо, Додик захлопнул дверь и кинулся назад, в квартиру, разыскивая на ходу пистолет. Но оружия нигде не было. Как загнанный зверь, преступник, топая, метался по комнатам, натыкаясь на бойцов Самохвалова. Бандит пытался драться, бросался в них, чем попало: вазами, книгами, даже музыкальный центр швырнул. Гонимый преследователями, Додик метнулся на кухню. Схватив со стола сверкающий, острый тесак, он приготовился защищаться. Даже, если придётся всех перерезать! Дверь второго входа тоже сняли. Бойцы спешили со всех сторон. У самых ног Додика разорвалась ещё одна шашка. В глазах защипало, в горле запершило. Ослеплённый, Додик слышал шаги преследователей и тыкал тесаком наугад, прислонившись спиной к серванту с посудой. Откуда-то прилетел кулак, угодив Додику в глаз, отбросив его в сторону. Бандит зацепил сервант, посуда полетела на пол. Однако он сумел удержаться на ногах, ещё и пнул кого-то. Но потом возник чайник. От удара у Додика зазвенело в голове, и он повалился ничком, выронив тесак. Тут же на него насели, заломили руки, надели наручники. Додик дёргался, ругался, но освободиться не мог. В ванной тихо плакала Катя.