G.O.G.R.

Додик сидел на стуле, притихший, бледный, с подбитым глазом. Глупо таращился по сторонам и говорил, что ему пора на работу. Перед ним, на столе Серёгина в специальном пакете лежал тот самый тесак, которым Додик пытался защищаться от спецназа. - Я сантехником работаю… - мямлил Додик и тёр кулаком слезящиеся глаза. - Слезоточивого газа накушался! – хихикнул Сидоров и протянул арестованному носовой платок. – На, не вытирай руками – хуже будет! Додик выхватил платок и приложил его к правому, подбитому глазу. - Бить не будете? – деловито поинтересовался он. - Не будем, - ответил Пётр Иванович. – Если, конечно, сам не напросишься. - А чего мне? – якобы удивился Додик. – Я – честный сантехник… Не знаю, чего вы меня прихватили?.. Ой! – он вдруг сморщился и схватился за подбитый глаз. – Чайником меня кто-то из ваших навернул… И газ этот дурацкий! - Ты уж прости, - протянул Сидоров. – Иначе бы не вышло – убежал бы. - Ну да, сантехники живут только в элитных квартирах, - сказал Пётр Иванович. – Будешь рассказывать? - А как же? – ответил Додик. – Мне скрывать нечего! Я – человек честный. - Сейчас, наверное, будем бить, - тихо сказал Сидоров, услышав очередное враньё Додика. - Чш-ш! – шикнул на сержанта Серёгин. Тот что-то буркнул недовольно, отошёл в сторону и уселся на свободный стул. А Пётр Иванович, вооружившись ручкой и бланком протокола, обратился к арестованному: - Фамилия? - Додин Виктор Герасимович, - с готовностью ответил Додик. - Та-ак, - протянул Серёгин, записывая, и снова спросил: - Где работаем? - Да, сантехник я! – в который раз выкрикнул Додик. - Сантехник… - повторил Пётр Иванович. Заполнив «шапку», следователь перешёл к большой графе «Показания». - А знаком ли ты с гражданином по фамилии Белов? – спросил он, в упор посмотрев на арестованного. - Неа, - замотал головой Додик. – Впервые слышу! - Врёшь! – выкрикнул Сидоров, вскакивая со стула. - Чш! – ещё раз шикнул Серёгин. - Ну, ведь, врёт же! – обиделся сержант. - Не вру, не вру! – заволновался Додик. - Врёшь, - заключил Серёгин. – Я сам за тобой наблюдал. Да, и видел, как ты, Додик, разговаривал с Беловым в пивбаре под названием «Корчма», пренеприятнейшее местечко, скажу я вам. А в аварийном бюро я узнал, что сантехником ты уже три года, как не числишься. - А? – до этого уверенный в своей неуязвимости, Додик перепугался, смотрел выпученными глазами. - И не смотри так, - продолжал Серёгин. – Белова мы задержали, и он всё про тебя рассказал. А тебе остаётся только дополнить. Кстати, ты не знаешь, кто это его пристрелил у нас в КПЗ? Додик сразу же растерял весь боевой пыл. Больше не пытался ни напирать, ни оправдываться, а только сидел неподвижно, смяв в правой руке носовой платок, и тихонько ныл: - Му-у-ы… Потом замолчал, уставился в пол, задумался. - Я помогу следствию! – внезапно бодренько изрёк он. - Вот и хорошо, - кивнул Пётр Иванович, и спросил: - Кто такой шеф? - Иначе, бить будем! – добавил Сидоров. На этот раз Серёгин не шикнул, а многозначительно добавил: - Именно. - Ладно, - сказал Додик и откинулся на спинку стула. – Знаете, я уже и сам не знаю, что там за шеф такой. - Правда? – удивился Пётр Иванович. – А Гарик сказал, что ты лично знаком с шефом. - Да, - подтвердил Додик. – Но только, был знаком. Раньше у меня был один шеф – Сумчатый его звали. - И что же с ним случилось? - Ничего. Только он теперь – не шеф. Там какие-то американцы появились… И, в общем, Сумчатый теперь сам у них – шестёрка на побегушках. И ещё Утюг, и Чеснок, они теперь тоже на них работают. - И кто они, эти Утюг и Чеснок? - Наши бывшие конкуренты и враги. - Имена, фамилии? - Не знаю. У нас никто не говорит имена – только клички. - Точно? – Сидоров встал и пересел на другой стул, поближе к Додику. - Угу, - кивнул тот. - И что это за американцы такие? - А я и не знаю даже… - мрачно ответил Додик. – Крутые… Всех подминают. Они никогда не показываются, только руководят. - И это тебе американцы приказали старые машины доставать? - Ага! – закивал Додик. – Они, они. Американцы. Раньше я киллеров вербовал для Сумчатого. Но они сказали, что я слишком тупой для этого, и сначала хотели от меня совсем избавиться. А потом придумали эти машины. - А для чего они их придумали? - Перепродают? – вставил Сидоров. - Да, не, - ответил Додик. – Они на них новые номера цепляют, перекрашивают, меняют старые моторы на новые. А потом какой-то ихний «жук» едет и убирает авторитетов разных, кого прикажут, понимаете? - А как же не понять? – сказал Пётр Иванович. – Что за «жук»? - Американский «жучила», - ответил Додик. – Я не знаю, кто это. Но знаю, что это он в «Дубке» застрелил этого, как его?.. Забыл… Ну, в законе. - Понятно, - кивнул Серёгин. - А потом, - продолжил Додик, - из машины вытаскивают новый мотор, ставят тот, что был и бросают где-нибудь. «Так я и знал! – подумал Пётр Иванович. – Всё сошлось. Утюг, Чеснок, Сумчатый. Нужно узнать, кто такие». - Расскажи-ка нам про Сумчатого, - сказал следователь. - Сумчатый – мой шеф… Ой… - Додик запнулся. – То есть, бывший шеф. Как его зовут, я не знаю. Меня с Сумчатым ещё давным-давно познакомил Дантист… - Кто этот Дантист? - У Дантиста настоящая фамилия – Зубов… - Так, Зубов, хорошо, - Серёгин усиленно работал ручкой. – Где живёт этот Зубов? - Раньше жил на Калинкино, - ответил Додик. – А сейчас… Дантист пропал. - Пропал? - Ага, - кивнул Додик. – Американцы, наверное. Они говорили, что Дантист слишком медлительный. - Опиши мне Сумчатого, - сказал Серёгин. - Он – толстяк со шрамом на левой щеке, - быстро ответил Додик. – Носит очки от близорукости и ездит на шестисотом «Мерседесе» чёрного цвета. - Ты не про «Мерседесы», а про Сумчатого рассказывай! – в который раз вмешался Сидоров. - А, про Сумчатого… - сконфузился Додик. – Он жил – Любавина, сорок. В частном коттедже. А потом продал его и съехал, не знаю пока, куда. Но узнаю обязательно. Вы же знаете, я готов активно помогать следствию, - широко улыбнулся Виктор. – И мне известен один большой-большой секрет. Додик встал и подался вперёд, ближе к Серёгину, перейдя при этом на таинственный шёпот. Сидоров, на всякий случай, подошёл с наручниками, чтобы, если что, утихомирить словоохотливого преступника. - И что это за секрет? – спросил Серёгин. - Я знаю, что случилось со следователем прокуратуры Синицыным, - загадочно прошептал Додик. – Однажды Дантист, он тогда ещё не пропал, разнюхал где-то, что американцы собираются убрать Синицына. Чтобы не рыл, понимаете? - И после этого Дантист исчез? – вставил Сидоров. - Ага, - кивнул Додик. – Вы представляете, он мне рассказал, и на следующий день – фью-ить! – сгинул! Так, это не всё. Я там случайно подвернулся. Я в тот же магазин ходил, что и он. В «Засядько», там хлеб дешёвый. И шёл назад тоже за ним. Но я ещё за пивом зашёл в «Родник», есть там такой, в подвале. И отстал чуток от Синицына. А потом увидел типа какого-то. Он сигаретку у Синицына стрелял. Но я догадался, что что-то не так. Вспомнил Дантиста и – спрятался. Залёг в кучу листьев. Я понял, что тот типочек и есть американский «жучила». Он прижучил Синицына, а потом затащил в машину и уехал. Я знаю, что это была за машина. Я сам угнал эту «Волгу». - Где и когда это случилось? - В позапрошлый четверг… Я не знаю, как называется эта улица, но там – больница и парк, а потом пятиэтажки начинаются. И тротуар очень плохой. - Ясно, перекрёсток Владычанского и Краснофлотской! – выкрикнул Сидоров - Тише, Саня! – сказал Пётр Иванович. – И как выглядел «жучила»? - Темно там было. Морду не заметил. Видел, что тощий такой. Ростом с меня, примерно. Это он, наверное, Гарика кокнул. Больше некому. Серёгин нашёл на столе фоторобот Николая. Подсунув его под нос Додика, он спросил: - Это – «жучила»? Додик долго изучал Колины глаза, нос, рот, уши... Раздумывал, говорить ему, или лучше промолчать. Потом решил говорить, потому что испугался, что его он тоже прижучит в КПЗ, как Гарика. - Это он, - изрёк Додик. – Он знает всех американцев. - А что ты там выискивал, в подвале дома, где Гарик жил? – поинтересовался Серёгин, достав новый бланк: старый закончился, испещрённый показаниями. - Сокровища? – выпалил Сидоров, разглядывая тесак Додика. - Да, не, сокровища тут не причём, - крякнул Додик. – Там американцы что-то прячут. Их «жучила» часто туда наведывался. А я решил узнать – что. Если бы американцы пронюхали – меня бы урыли тут же, не спрашивая! - Ну, и как, узнал? – поинтересовался Пётр Иванович, надписывая шапку нового протокола. - Нет, - замотал головой Додик. Голова у него смахивала на яйцо – страусиное. – Я туда Крекера засылал, а он – трус. Выскочил и пургу какую-то мелет... Так и не смог я его назад загнать... Крекер – трус! Ха! А Додик что – не трус? Пока на свободе бегал – так всех запугивал, а как попался – сам «базарить» начал! - Хорошо, а как тот американский «жук» попадал в подвал? Дверь-то опечатана, ключи – в ЖЭКе. Или там есть потайная дверь? - Есть, - Додик пощупал свой подбитый глаз. Фингал у него был колоссальный. Да и сам глаз заплывать начал. Наверное, нужно будет «Альбуцид» капать, а он такой болючий!.. - Есть там потайная дверь, - продолжал Додик. Сбоку там, под кустиком, она наполовину под землёй. Узенькая. Я туда протиснуться не могу. А Крекер – худой. Поэтому я его туда погнал. «Точно, нужно будет слазить», - заключил про себя Серёгин. Потайная дверь это – прекрасно. Не надо будет оббивать пороги ЖЭКа. С потолка слетела маленькая муха и приземлилась на протокол. Согнав её, Пётр Иванович произнёс: - Додик, что ты знаешь про следователя Зайцева? - Я не уверен, - пробормотал Додик, - Но, судя по тому, как он «замял» Зубра... Кстати, он упёк не их «жучилу», а чайника какого-то... Он его на улице нашёл. Я знаю, потому что «жучила» на воле пляшет. - Ты знаешь, откуда он взялся? - Не, не знаю, - ответил Додик. – Может, ихний, американцев, а может, и государственный. Тоже – чайник. Сидоров икнул со смеху и прикусил нижнюю губу. «Государственный»! надо же было так сказать! - А как насчёт дела Светленко, которое ты у Карпеца купил? – спросил Серёгин. - А я и сам не знаю, для чего оно понадобилось. Я даже не знаю, кто такой Светленко, - хныкнул Додик. - Да, неужели? – съехидничал Сидоров. - Не знаю, - повторил Додик. – Мне Сумчатый приказал купить, и деньги выдал. А ему – американцы. Что, да как – никто не сказал. Ни Сумчатый – мне, ни американцы – Сумчатому.