G.O.G.R.

Пойманный в пещере человек провёл ночь в изоляторе, в отдельной камере. Он стучал в дверь, кричал, чтобы его немедленно выпустили. И ещё и извинились перед ним. Однако при этом «подземный житель» категорически отказывался назвать даже своё имя. Поэтому пришлось продержать его до утра, а утром выяснять, кто он такой. Когда Сидоров привёл задержанного из изолятора, он дёргался, вырываясь от него, и говорил, что «никто не имеет права хватать просто так». Выглядел этот человек лет на тридцать. На макушке уже проглядывала лысина, спереди висело небольшое брюшко. Одет он был в серый костюм и френч, тоже серый. - Мне не нравится этот стул! – заявил он, когда Сидоров попытался его усадить. - Почему? – удивился Пётр Иванович. – Стул, как стул. - Он в заусенцах! Я себе затяжек на брюках понаделаю! Сидоров принёс ему другой стул. - Устраивает? - Можно было и получше найти! – фыркнул задержанный, усаживаясь. - Как вас зовут? – спросил у него Пётр Иванович. - Я не обязан вам говорить, ни как меня зовут, ни как я попал в пещеру – ничего не обязан. У меня есть право хранить молчание, – «подземный житель» сложил руки на груди, как Наполеон, и отвернулся от Серёгина. - Наглый какой, а? - вздохнул Пётр Иванович. – Саня, приведи-ка Ужа, а то придётся с этим «диггером» до вечера возиться. - Какого ужа? – запротестовал в свою очередь «диггер». – Я боюсь змей! Не обращая внимания на эти его выкрики, Сидоров пошёл в изолятор за Ужом. Уж глянул на сидящего на стуле «обитателя пещеры» один раз. - Утюг, - бросил Уж. – Он с Сумчатым в одной шайке ползает. - Ужара! – заорал задержанный и замахал кулаками. – Ах, ты ж, аспид! Он вскочил со стула и подбежал к Ужу, замахиваясь. Тот отпрянул в сторону. Сидоров схватил Утюга за руки и заковал в наручники. Усадив его на стул, сержант увёл Ужа назад, в камеру. - Раз вы – Утюг, значит должны знать, куда Сумчатый отправляет похищенных и что скрывалось за дверью в пещере, - заключил Пётр Иванович. – Не хотите поделиться? - Я – никакой не Утюг! – возразил Утюг. – Этот Уж клевещет! И, вообще, нашли, у кого спрашивать! У Ужа! Вы бы ещё моржа сюда притащили, и у него спросили бы! - Какого моржа? – рассердился Пётр Иванович. – Вы – Утюг? Лучше говорите правду. - Уберите эти наручники – мне неудобно! - Развяжи его, - сказал Пётр Иванович вернувшемуся из изолятора Сидорову. Сержант освободил руки Утюга. Тот начал тереть запястья так, словно провёл в наручниках не десять минут, а десять дней. - Так, вы – Утюг, или нет? – повторил вопрос Пётр Иванович, ища скрепку среди груды листов. - Никакой я не Утюг! – воскликнул «подземный житель». – И не знаю, зачем Тень ментов из ментуры таскает!.. Ой... Утюг съёжился, зажав себе рот двумя руками: проболтался! От природы Утюг был холериком: вспыльчивым, «горячим». За это и назвали его «Утюг». В сердцах он мог ляпнуть, что угодно. Вот и сейчас – ляпнул. Бандит виновато заморгал глазками, всё ещё держа руки у рта, выдавил: - Я-а... совсем не это имел в виду. - Ага, - съехидничал Сидоров. – Слово – не воробей. Продолжайте, пожалуйста, - вежливо добавил сержант. - Я... ничего не знаю, - пискнул Утюг. - Неправда, - заключил Пётр Иванович. – Это же по вашему приказу Щелкунчик рассказал Сидорову про Сумчатого, что он покупает «левый» бензин. Вы знаете Щелкунчика? - Нет, не знаю я никакого Щелкунчика! – подпрыгнул Утюг. – И, вообще, его уже грохнули!.. Ой... – и опять осёкся. - Ну, ведь знаете, же, - протянул Сидоров, поливая из бутылки цветущий кактус на окне. – Почему бы вам не рассказать всё нормально? - Что ты делаешь, Саня? – Пётр Иванович встал и отобрал у сержанта бутылку. – Кактусы в октябре не поливают. - А я всегда его поливал, - буркнул сержант, садясь на стул – на тот, который отверг Утюг.