G.O.G.R.

Ресторан «Ё-моё» называется «этнорестораном», потому что он оформлен в виде рубленной избы из толстых тёмных брёвен. Вокруг ресторана есть садик, украшенный валунами, которые привезли из крымских каньонов, и детская площадка. На площадке стоят аттракционы, так же, деревянные, сделанные, как традиционные ярмарочные качели и карусели. «Ё-моё» находится на проспекте Ильича, тоже рядом с речкой Кальмиус. Только, там, в глубине, подальше от дороги. К ресторану через садик ведут мощёные дорожки, по бокам которых, вместо бордюров, тоже торчат короткие брёвна. Ресторан «Ё-моё» имеет, так же, свой причал, с которого на прогулку по Кальмиусу отправляется диковинный корабль, больше похожий на этажерку какую-то, или мостик. А возле причала огорожена запруда, в которой плавают белые и чёрные лебеди. В ресторане подают традиционные украинские кушанья, приготовленные по древним рецептам. Даже в настоящей русской печи готовят, в казанке! Рассчитано это заведение, конечно же, на богачей. Провести здесь выходной (и на корабле покататься тоже) стоит почти что, пятьсот долларов. Утюг развернул свой «Фольксваген» и поехал к этому этноресторану. За ним двинулись машины Петра Ивановича и Сидорова. Сначала в этноресторан зашёл Утюг. Он выбрал себе столик, подальше, в уголочке, уселся и стал ждать Сумчатого. Пётр Иванович и Сидоров зашли за Утюгом по одному и сели за разными столиками. А потом ввалился Сумчатый. Лев Львович был бледный, осунувшийся, в помятом каком-то пиджаке. Сзади него топали два телохранителя. Сумчатый разыскал Утюга и подсел к нему. Телохранители остановились за стулом Льва Львовича. - Ну вот, вылез, наконец-то, - похвалил его Утюг. – Сидеть дома – это не выход, сам знаешь. - А что же мне делать? – промямлил Сумчатый. - Сделай вот, что... Пётр Иванович подмигнул Сидорову один раз левым глазом. Это означало: «Группа захвата не нужна. Его можно и так взять». Сидоров подмигнул правым глазом: «Понял». Пётр Иванович почесал нос: «Внимание!». А потом Пётр Иванович встал и подошёл к столику Утюга и Сумчатого. Сидоров тоже встал и подошёл к входной двери: а вдруг Сумчатый сбежать вздумает? - Лев Львович Сумской? – обратился Пётр Иванович к Сумчатому, вытащив удостоверение. – Милиция, капитан Серёгин. Сумчатый ойкнул и задрожал весь крупной дрожью. - Я-я-я-я... – протянул он, подняв перепуганное лицо. - Вы задержаны. - Не хочу! – пискнул Сумчатый. А потом вдруг вскочил, схватил свой стул и с размаху запустил им в Серёгина. Пётр Иванович едва успел отскочить. Стул треснулся об пол и развалился на куски. - Не поймаете, волчары позорные! – заорал Лев Львович и бросился к выходу, сбив официанта с полным подносом тарелок. Сидоров сразу же поймал его и скрутил, потому что Сумчатый драться совсем не умел. Да и, вообще, пробежав всего мера четыре, он уже запыхался и отдувался, как после марш-броска на пятнадцать километров. Охранники Сумчатого попятились подальше. Да, они могли набить морду хулигану, грабителю, киллеру, наконец. Но, связаться с милицией никто из них не решился. Утюг просто сидел и смотрел. Сумчатый слабо дёргался в руках Сидорова, пока тот надевал на него наручники, и лепетал что-то. - Кро!.. – икнул Сумчатый, пошевелив скованными руками. – Кро!.. Крот ты, Утюг! – выдавил он, наконец. – Сыграл на моих чувствах, выманил, сдал! Крот. Крот и мымр... - Прости, Лёва, - виновато вздохнул Утюг. – Меня самого повязали. Я не хотел тебя закладывать. Официант собирал с пола осколки тарелок. Сидоров повёл Сумчатого на улицу и посадил в свой «Москвич». - Знал же, знал, что я дома не могу сидеть! – плакал Сумчатый, - И – вот, как! Спасти меня хотел... Спас! Кротяра паршивая! Утюг нехотя поплёлся к «Самаре» Петра Ивановича. Он ещё постоял немного рядом с ней, раздумывая, быть ли ему паинькой и полезать внутрь, или же, попробовать сбежать. Он решил быть паинькой, потому что всё равно его догонят и поймают. Ещё и побьют в придачу. А так – не побьют - Полезай уже! – буркнул Пётр Иванович, и Утюг послушно залез а «Самару»