G.O.G.R.

Пётр Иванович Серёгин получил результаты сравнительной экспертизы ДНК зубов Семенова и следов на обивке с кресла из его сгоревшего автомобиля. Результат был таков: представленные образцы ДНК принадлежат разным людям. То есть гипотеза Серёгина подтвердилась: вместо Ярослава Семенова в его джип подсунули кого-то другого. Серёгин схватил полученные результаты и сделанную Сидоровым подборку документов, и с этим увесистым «багажом» на всех парах поскакал в Генпрокуратуру Донецкой области – добиваться санкции на арест Зайцева за подлог и злоупотребление служебными обязанностями. Сидоров снова остался за старшего – скучать в одиночестве в кабинете. После того, как «разоблачили» Грибка и уволилась Маргарита Садальская – в отделении сделалось скучно, как в склепе, а быть «за старшего» - и того скучнее. Радуется, наверное, один только Муравьёв – не надо больше записывать «зверские» показания загипнотизированных преступников и «попорченных» Борисюка и Соколова. Сначала Сидоров поливал цветы. Потом – ходил взад-вперёд по кабинету, представляя, что он наловил несколько опасных бандитов и допрашивает их с пристрастием. Когда ему наскучило и это занятие – сержант сел на стул и стал придумывать, чем бы ему ещё заняться. Может быть – поиском «призрачного» медвежатника? Неплохая идея – надо будет спросить у Казаченки, как там с ним дела и, если что, помочь… Внезапно дверь распахнулась, испустив страшный скрежет, и в кабинет ворвалось некое существо. Сидоров от неожиданности выронил неинтересную книжку «Идеальный огород. Современный пчеловод», которая каким-то образом завалялась в ящике стола, и воззрился на непонятного зелёного «пришельца». - Санчес! – заверещал он каким-то звериным фальцетом. – Санчес, ты же мент! - А? – вытаращился Сидоров, начиная узнавать в «брате по разуму» своего друга Брузикова «Ван-Хельсинга». Интересно, как же он пробрался-то мимо грозного роботурникета?? - Санчес, выручай! – метался по кабинету «Ван-Хельсинг», опрокинув на бок бутылку для полива цветов. - Ты чего, Миха? – изумился Сидоров, подобрав с пола «Современного пчеловода». Брузиков, казалось, не слышит его. Он метался, словно вспугнутый голубь, размахивая руками, засунутыми в болотно-зелёные рукава «лесной» куртки. - Да сядь ты! – рассердившись на паникёра, Сидоров поднялся на ноги и железной рукой пригнул напуганного неизвестно чем Брузикова к стулу с дырой посередине. – Рассказывай, давай, что там у тебя опять стряслось?! Брузиков дёргался на стуле, и стул под ним качался и скрипел. Его куртка была вся перепачкана землёй, а кепка сбилась на затылок.«Ван-Хельсинг» глянул на Сидорова вытаращенными, вращающимися глазами и пробормотал дрожащим, срывающимся голосом: - Са-санчес… Дракула разбужен! Он восстал… князь тьмы! И загрыз Бежиха! «Ван-Хельсинг» подскочил со стула, схватил Сидорова за воротник и принялся яростно сотрясать и орать в лицо: - Санчес, сделай что-нибудь, ты же мент! - Миха ты чего, с дуба рухнул?! – опешил Сидоров, высвобождая помятый воротник из грязных пальцев Брузикова. – Что за Бежих? Какой Дракула?! Брузиков никак не хотел отрываться от воротника Сидорова, и обиженный воротник уже начинал трещать, не выдерживая стальной хватки. - Бежих – это мой брат по поиску! – клекотал, словно птица, Брузиков, временами встряхивая Сидорова. – Мы через подземку полезли с ним в твою яму, а там… там… Дракула… сожрал Бежиха! Схомячил, как гуску! Санчес, скорее, врубай свою мигалку, погнали туда!! – молил Брузиков, и едва ли не валялся на коленях, дёргая Сидорова снизу за пиджак. Сидоров застыл и стоял, как статуя, пропуская мимо ушей душераздирающий вой устрашённого неизвестным монстром Брузикова. Из его завываний сержант понял только то, что Брузиков прихватил некоего своего дружка-паранормальщика, и они отправились с ним в «подземелье Тени», а потом… Сидоров ощутил в желудке тяжёлый комок страха. Сразу же вспомнились и Горящие Глаза, и тень, которая машет ручкой… А вдруг там, действительно, обитают некие монстры, и они напали!.. - Поехали, Санчес! – подгонял Брузиков, и уже топтался у двери. Сидоров не желал выглядеть трусом, ведь он, действительно, мент. Поэтому сержант выпихнул Брузикова в коридор, запер дверь кабинета на замок и двинулся навстречу трудностям и опасностям, стараясь не семенить, а делать широкие уверенные шаги. Взяв в милицейских гаражах свой «Москвич», Сидоров втолкнул Брузикова на заднее сиденье и поехал туда, к подземному переходу между бульваром Пушкина и парком Щербакова. Мокрый снег сменился холодным и противным дождиком. Дворники освобождали лобовое стекло от крупных капель и сбрасывали их на асфальт. Доехав до места, Сидоров свернул на обочину и заглушил мотор. В дождливый будний день никто не хотел идти в парк Щербакова, и поэтому в переходе было безлюдно – даже «народный певец» не давал концертов. Заржавленная дверца, что вела в «обитель Дракулы», была чуть приоткрыта, и за ней жутко чернела пустота зияющей бездны. - Миха, давай, показывай, где там твоего Держиха заграбастали? – небрежно спросил Сидоров, пытаясь скрыть гримасу испуга под маской «бравого рейнджера». Брузиков застопорился у приоткрытой дверцы и остановил Сидорова. - Открой ухо, Санчес, - прошептал он ещё более таинственно, чем рассказывал о пропаже своего друга Бежиха. – Ты помнишь, тут такой чувак на гитаре бренькал? - Ну? – нетерпеливо фыркнул Сидоров. – Бренькал, и что теперь? - Это Гоха был, - прошептал Брузиков, всё ещё удерживая Сидорова от шага в «логово чудовищ». – Он каждый божий день тут бренькал. И не потому, что у него бабла нету, а потому что у него душа поёт. Гоха йогом был, и ни дня не пропускал – он своими песенками с Буддой общался, сечёшь? Сидоров пожал плечами: он не верил ни в Будду, ни в йогов. - А теперь, - продолжал Брузиков, и на спине Сидорова одна за другой возникали леденящие мурашки. – Гоха уже пятый день не вылезает… - Откуда? – удивился Сидоров, пытаясь призвать силу воли и согнать мурашки со своей дрожащей спины. - Не знаю, - буркнул Брузиков. – Где он там ночует я не в курсе, но я думаю, что и Гоху тоже Дракула прожевал, как и Бежиха, сечёшь, Санчес? Сидорову уже надоели глупые причитания Брузикова. Сержант отринул страх, оттолкнул проржавевшую низкую дверцу и нырнул в сырой, могильный холод подземелья. Брузиков оказался «оснащён» мощным фонариком, луч которого рассёк «потусторонний» мрак и вырвал из него земляные стены пещеры. Сидоров опасливо огляделся вокруг, стараясь не отходить далеко от дверцы, чтобы, если вдруг возникнет опасность в виде… Дракулы? – выскочить назад, в переход. Но Дракула пока не показывался – затаился, наверное, поджидает – и Сидоров решился-таки сделать второй шаг – вглубь подземелья. - Веди, Миха, - сказал он Брузикову, и Брузиков, выставив перед собою фонарь и осиновый кол на всякий случай, небыстро двинулся вперёд, показывая дорогу. Брузиков шагал робко, часто оглядывался, и один раз чуть не выбил Сидорову глаз своим дурацким колом. В последний момент, увернувшись от занозистой деревяшки, Сидоров перехватил кол на лету и отобрал его у Брузикова. - Смотри, куда тычешь, ты, Баффи! – проворчал Сидоров, отшвырнув кол куда-то в темноту. – Едва глаза не лишил! И давай, ползи быстрее. Сколько я буду наступать тебе на пятки?! - М-м-м! – мукнул в ответ Брузиков и поплёлся чуть быстрее, но всё же, чрезвычайно медленно. Вскоре появились зловещие боковые ходы, из которых вырывались холодные призрачные ветерки, и в любой момент могли возникнуть Горящие Глаза. Сидоров соблюдал «правила Сидорова» - не смотрел ни в боковые ходы, ни на свою длинную, чёрную тень. Пройдя несколько шагов, сержант вдруг споткнулся обо что-то в темноте и от неожиданности упал прямо на идущего впереди Брузикова. «Ван-Хельсинг» испустил перекошенный ужасом свинячий взвизг, выронил фонарик и повалился носом вниз на сырую мягкую землю. Брузиков забарахтался, перебирая ручками и ножками, словно жучок, перебирает лапками, заканючил в землю. Его фонарик откатился в сторону и светил теперь в лицо Сидорову. Сидоров поборол испуг быстрее Брузикова. Отдышавшись, он уселся, подобрав под себя ноги, и попробовал успокоиться и внушить себе, что тут, в этой пещере нет ни вампиров, ни привидений, а исчезновение этого Бежиха можно объяснить вполне обыденно: заблудился без «нити Тесея». Повернув голову, Сидоров увидел в свете фонарика то, обо что он споткнулся. На полу пещеры валялся разбитый «уловитель вампиров», изготовленный из радиоприёмника «Океан». Наверное, этот неудачник «Ван-Хельсинг» уронил его, когда улепётывал от… От кого, Сидорову, наверное, предстоит узнать. Загнав свой страх перед сверхъестественным поглубже в «собственный пупок», Сидоров поднялся на ноги и пихнул распластавшегося на земляном полу Брузикова носком ботинка. - Давай, Миха, подъём! – скомандовал Сидоров, стараясь не смотреть в боковой ход, что зиял перед его лицом. Брузиков поднялся на шаткие ноги и, покачиваясь, сделал шаг, поднял фонарик и направил луч света куда-то влево. - Разуй глаза, Санчес, - прошептал он, явив из тьмы широкий коридор, убегающий куда-то в неизвестность. Сидоров посмотрел в этот коридор, в его непроглядную чернильную мглу, в которой прочно увязал луч мощного фонаря и понял, чего так испугался «Ван-Хельсинг» Брузиков. Сержант узнал развилку из двух ходов, которую он видел в первый раз, когда они лазали сюда с Серёгиным. Только сейчас тот ход, который тогда был плотно завален массами камней и земли, оказался полностью расчищен и зиял чёрной бесконечной дырой. Сидоров остолбенел от вмиг набросившегося на него ужаса и попятился назад. - Его сюда затащили, - прогудел над ухом Брузиков, и Сидоров еле устоял на ногах, едва не «свалившись в штопор» и не усевшись на пол. Спина Сидорова вновь покрывалась мурашками – они так и гарцевали, словно бы играли на его спине в футбол. В конце коридора на миг вспыхнули Горящие Глаза, или Сидорову показалось от страха?! - Его туда затащили, - повторил Брузиков, тыкая своим корявым пальцем туда, в коридор, где живут они, Глаза. – Ты будешь расследовать, Санчес? Сидоров уже ничего не хотел расследовать – он теперь страстно желал вернуться в райотдел и снова сделаться старшим по кабинету, пока Серёгин будет добывать в Генпрокуратуре санкцию на Зайцева. Но он опять-таки не хотел показаться трусливее Брузикова. Что это за мент, если он – трус?! - Да, пойдём, - сказал Сидоров, не столько Брузикову, сколько подбодрив самого себя и внушив себе храбрость. Сидоров забрал у «вампиролова» фонарь и уверенно шагнул туда, где, кажется, обитал тот самый страшный, кто похищает, лишает рассудка, и может быть ещё и пожирает того, кто повкусней… Они уже достаточно много прошли, а пещера всё не желала заканчиваться, а тянулась неизвестно куда, и иногда делала некрутые повороты. Здесь тоже было много таинственных боковых ходов, в глубине которых слышались некие странные шорохи, будто бы в них скребутся мыши, или кто-то трётся боком о стенку. Сидоров старался не бояться – скорее всего, все звуки порождают сквозняк и эхо. А в одном из ходов снова адским белым огнём вспыхнули таинственные Глаза. Заметив их, Сидоров едва не побежал назад. Но, увидев, что Брузиков шагает позади него в полном спокойствии удава, и сам успокоился, решив, что у страха глаза велики, и чудище ему просто померещилось. Никаких следов пока не обнаружилось. Сидоров специально всматривался в пол, чтобы заметить хоть что-нибудь, например, отпечаток протектора, как в прошлый раз. Кстати, Хлебоедов так и не смог определить, какой именно машине мог принадлежать подобный протектор… Однако, на этот раз следы не попадались. Зато Сидоров снова ощутил на себе чей-то пристальный, сверлящий взгляд, словно за ним наблюдает кто-то почти в упор. Брузиков позади него вдруг замедлил шаг, а потом заклинился посреди дороги, вертя головой, озираясь, озираясь… Сидоров увидел, как меняется его лицо – в глазах появляется животный страх перед неизвестно, чем… - Дай мне фонарик! – набросился «Ван-Хельсинг» на Сидорова. – Санчес, я засёк кого-то, во-он там, в боковом ходе, он там бы-ыл! Брузиков коршуном налетел на Сидорова, выхватил из его похолодевшей руки фонарик и быстро нацелил его луч туда, в боковой ход. В свете фонаря мелькнула некая серая тень и мгновенно нырнула в темноту. Послышались частые удаляющиеся шаги. Брузиков побледнел и съёжился. - Дракула… - всхлипнул он, и в руке у него, откуда ни возьмись, возник новый осиновый кол. А вот Сидоров, наоборот, сбросил с себя страх и понял, что в боковом ходе прячется не Дракула и не чёрт, а вполне материальный человек – кто ещё может так топотать, убегая? - За ним! – крикнул Сидоров, вырвал у Брузикова фонарик и помчался вслед за беглецом, освещая пол пещеры, чтобы ненароком не споткнуться о какой-нибудь торчащий корень. В отдалении всё ещё слышались убегающие шаги. Кажется, «пещерник» прибавил шагу – Сидоров никак не мог догнать его и захватить в круг света. Сзади пыхтел и отдувался плохой бегун Брузиков. Пещера снова сделала поворот, и убегающий незнакомец внезапно попал в луч фонаря. Да, это человек – Сидоров успел различить подбитые железом ботинки и куртку из плащовки болотного цвета. - Стой! – крикнул вслед беглецу Сидоров, стараясь не выпускать его из виду. – Стой, милиция! Кажется, «Дракула» перепугался, потому что его пятки засверкали ещё проворнее: он, во что бы то ни стало, стремился оторваться от погони. - Стой, стрелять буду! – пропыхтел на бегу Сидоров, и сбил себе дыхание. «Вампир», кажется, что-то взвизгнул, а потом… пропал! Незнакомец внезапно вильнул в сторону, выскочил из кружка света и, будто бы растворился в темноте! Сидоров добежал до того места, где неизвестный «канул», и остановился, светя фонариком вокруг себя и тяжело дыша. Здесь один ход делился на три. Наверное, «пещерник» забежал в один из них, и скрылся там. Всё, теперь бесполезно искать – убежал. Брузиков – тот, вообще, споткнулся и теперь лежал где-то в темноте и ныл. Поняв, что разыскивать «пещерного духа» бесполезно, Сидоров возвратился к «Ван-Хельсингу» и обнаружил его, ползающим на животе и дышащим ртом, словно перегревшийся косматый сенбернар. - Давай, тюлень, вставай! – Сидоров подал ему руку и потянул на себя. - Кто из нас ещё тюлень, - обиделся Брузиков, неуклюже поднимаясь и хватая сырой и затхлый воздух подземелья. – Я же говорил, что тут кто-то есть, а ты не верил, Санчес! - Это не вампир, это чувак какой-то! – пробурчал Сидоров. – Кацавейка на нём какая-то… бомжицкая! Уж не твой ли это Гоха тут всех подчищает, а, Брузиков? - А, чёрт его знает?! – огрызнулся Брузиков, вращаясь вокруг своей оси в кружке света. – Кстати, Санчес, как мы назад-то вылезем? Ты дорогу запомнил? - Упс… - Сидоров похолодел. Только сейчас он, наконец, сообразил, что совсем позабыл о способе Тесея, с помощью которого находил обратный путь Серёгин, и не привязал на входе нитку. - Так как мы вылезем?! – почти, что визжал Брузиков, испытывая, наверное, некий мистический страх пред несуществующим Дракулой, который, по его мнению, тут обитает. - А-а… эээ… - протянул Сидоров, не находя вразумительного ответа. – Пошли… вперёд? - В какой перёд?! – погружался в панику Брузиков. – Надо назад идти-и! - Вперёд! – отрубил Сидоров, залепив паникёру увесистый подзатыльник. – Никаких задов! Сержант повернулся и пошёл вперёд, унося фонарь и заставив Брузикова тянуться за собой. И тут же натолкнулся на тройную развилку. Не определив, в какой ход ему следует направиться, Сидоров застопорился и задумался. Брузиков тоже застопорился и проканючил: - Я же говорил, назад, а ты: «Вперёд, вперёд»! Едва Сидоров прекратил движение, как в него снова вцепился страшный наблюдающий взгляд, и сверлил, сверлил его беззащитную спину своими невидимыми и страшными глазами… - Пошли назад, - сдался Сидоров, холодея и потея холодным потом под этим жутким взглядом, наверное, какого-нибудь недоброго призрака и монстра. - Наконец-то, допетрил! – фыркнул Брузиков, празднуя маленькую победу. Сидоров нехотя поплёлся назад. Сержант всё ускорял шаг – его буквально, подгонял в шею взгляд «адского исчадья», которое всё следило и следило за ним, как за добычей. У Брузикова в третий раз появился осиновый кол, и он крался на цыпочках, держа своё деревянное оружие наизготовку, как кинжал. А Сидорова так и подмывало достать пистолет, но он не делал этого, боясь испугаться тени, или глаз, и ненароком застрелить Брузикова. Они всё петляли и петляли по зловещему «лабиринту Минотавра», и никак не могли отыскать выход. Сидоров не помнил, куда именно он заворачивал, гонясь за этим «добрым Шубиным» в болотной кацавейке, и поэтому сейчас сворачивал наугад, полагаясь лишь на свою интуицию. Но, похоже, до Вольфа Мессинга ему было далековато: кажется, Сидоров уже несколько раз свернул не туда и заблудился. Брузиков послушно плёлся за скверным поводырём Сидоровым, надеясь на то, что «мент» обязательно выведет его к вожделенному выходу. И тут чуткое ухо Сидорова уловило в темноте подземного коридора некий шум. Сержант остановился сам и шёпотом скомандовал Брузикову: - Стой! – чтобы тот случайно не натолкнулся на него и не пронзил своим средневековым колом, как того вампира. - Что? – осведомился Брузиков с явным испугом. - Там кто-то есть, - пояснил Сидоров, вслушиваясь в могильную тишину и всматриваясь в непробиваемую кромешную темноту. - Дракула… - пискнул Брузиков и замахнулся колом. – Я прикончу его! – тут же расхрабрился он, словно настоящий Ван-Хельсинг и даже выдвинулся вперёд, пихнув Сидорова. - Нет! – Сидорову пришлось снова скрутить друга и освободить его от кола. - Руку вывернул! – захныкал Брузиков, вырываясь из самбистского захвата Сидорова. - Цыц! – отрезал Сидоров, отбросив кол и выпустив Брузикова. – Это не Дракула… это кто-то рыдает, будто бы на помощь зовёт… В тёмной глубине подземелья снова раздался чей-то слабеющий голос. Кажется, он испуганно и жалобно стонал: - Помогите-е!.. Сидоров молча двинулся туда, откуда неслись эти отчаянные мольбы. Чем больше он приближался, тем отчётливее слышался жалобный зов о помощи, кто-то звал, желая, чтобы его спасли. - Слушай, Санчес, - пробормотал вдруг Брузиков «в хвосте» у Сидорова. – Это же голос Бежиха… Неужели он жив? - Выходит, что жив, - ответил Сидоров, освещая пещеру перед собой, желая поскорее увидеть этого самого Бежиха своими глазами. Бежих был уже близко, казалось, что он хнычет тут, у самого уха. - Мы идём к вам, не сходите с места! – крикнул в пустоту Сидоров, и его голос тот час же разнесло зловещее пещерное эхо. – Не бойтесь, я вас выведу, я из милиции! Голос во тьме что-то простонал, но Сидоров пока не различил слов. Он двинулся дальше, приближаясь к заблудившемуся Бежиху, но тут Брузиков ощутимо схватил его за плечо и заставил остановиться. - А? – удивился Сидоров. - Не ходи туда… - почему-то взмолился «Ван-Хельсинг» и наставил на Сидорова умоляющие глаза под «бровками домиком». - Это ещё почему? – скептично удивился Сидоров. - Санчес, я понял… - Брузиков опять перешёл на свой любимый таинственный шёпот. – Когда вампир съедает человека и чувствует, что рядом есть другие люди, он может прикинуться съеденным и начинает призывать других людей его голосом, сечёшь? - Хватит травить баланду! – разозлился Сидоров. – Нету вампиров! – он попытался сказать эту фразу таким же уверенным голосом, как говорил Серёгин. - Можно я всё-таки первым пойду? – попросился Брузиков, пытаясь протиснуться между Сидоровым и влажной земляной стеной пещеры. - Нельзя! – не позволил Сидоров, заметив, что Брузиков вынимает из-за пазухи очередной кол. Обезоружив «Ван-Хельсинга», сержант отпихнул его обратно, в арьергард. – Ещё не хватало, чтобы ты порезал кого-нибудь! - Но, он вампир! – воскликнул Брузиков, разыскивая в потёмках свой утраченный кол – наверное, это был последний. - Тебе лечиться надо, Миха, - серьёзно заметил Сидоров, носком ботинка отшвырнув кол Брузикова подальше в темноту. – Ты, кажется, прочно встрял в свой вампиризм – так и до шизоида не далеко! - Сам ты шизоид! – огрызнулся Брузиков. – Я о вампирах знаю куда больше тебя! - Я тоже знаю! Их не бывает! – отпарировал Сидоров, не пуская Брузикова вперёд. И тут на полу коридора нашёлся Бежих. Он сидел, опершись спиной на стенку, и ныл, как зубная боль какие-то невнятные фразы. Сидоров осветил его фонариком, и он закрыл ладонью свои глаза. Сидоров, вообще, не был уверен в том, что нашёлся именно Бежих – ведь он его раньше никогда не видел. Но сержант понял, что обнаруженный ими с Брузиковым человек - это не тот беглец в болотном плаще. Найденный был завёрнут в некий полушубок, на голове у него была нахлобучена лохматая ушанка с ушами, завязанными под подбородком. - Люди!! – радостно взвился Бежих, завидев перед собой свет фонарика и два человеческих силуэта. – Я спасён, спасё-ён!! «Найдёныш» едва не полез на радостях обниматься с Сидоровым, но сержант увильнул от его объятий и строго потребовал: - Говорите, вы – Бежих? - Бежих, - «найдёныш» немного успокоился, но всё ещё оставался чем-то испуган, дрожал, оглядывался. – Вы, вы представляете, - залепетал он дрожащим голосом и вцепился-таки в Сидорова своим трясущимися руками. – Оно схватило, схватило меня… И утащило… А потом – бросило… Но не укусило! - Успокойтесь! – прикрикнул Сидоров и стряхнул с себя руки Бежиха. – Сейчас мы выведем вас наружу, и вы поедете в Калининское отделение милиции и опишете того, кто пытался вас похитить, вам ясно? Бежих поёрзал на сыром полу пещеры, но вставать не спешил. - Я – не вор… - всхлипнул он и попытался отползти в темноту. - Никто не говорит, что вы вор, - буркнул Сидоров, схватил «найдёныша» за руку и заставил подняться на ноги. Брузиков тем временем молча расхаживал от одной стенки к другой и пристально-пристально пялился на своего отысканного «брата по поиску». «Ван-Хельсинг» пытался определить на глаз, уж не превратился ли его дружок Бежих в вампира? - Идёмте! – скомандовал Сидоров и пошёл наугад, рассекая темноту лучом фонаря. Пока сержант возился с ноющим Бежихом, «подземное чудище» куда-то скрылось. Освободившись от его пугающего взгляда, Сидоров осмелел, позабыл о мистических страхах и теперь думал лишь о том, как бы ему выковырять этих двоих неудачников из «тартара» в добрый мир живых, и выковыряться самому. Бежиха сержант вытолкнул перед собой и заставил идти первым, а из Брузикова сделал замыкающего. Так и шли они гуськом туда, куда вело их подземелье.