G.O.G.R.

Наконец-то, можно снять этот дурацкий чеснок! Ну вот, без него гораздо удобнее! Пётр Иванович ощупывал пол: ничего, все булыжники крепко сцементированы. От досады Серёгин стал на то место и несколько раз подпрыгнул. Вдруг под ним затрещало, и пол провалился. Пётр Иванович полетел вниз и плюхнулся во что-то мягкое. Как ни странно, здесь не было сыро. Поднялась страшная пылюка. Во время падения Серёгин выронил фонарик. Но тот не погас, а лежал рядом с Петром Ивановичем и светил вверх. Серёгин взял фонарик в руку и осветил пространство вокруг себя. Оказалось, что он сидит в стогу сена, налево и направо от него тянется какой-то длинный коридор, а в потолке зияет большая дыра, с краёв которой сыплются вниз мелкие камешки и песок. От пыли следователь чихнул. - А-апчхи-чхи-чхи-чхи!!! – эхом разнеслось по коридору. Пыль поднялась ещё сильнее, заклубилась. Невесть, откуда с кудахтаньем выскочила курица, и в воздухе закрутились перья. Пётр Иванович выбрался из стога. Сено торчало из карманов, кололо за шиворотом, топорщилось в волосах. Серёгин кое-как почистился, подумав, что расшибся бы, не окажись тут этого стога. Потом он решил обследовать коридор. Сначала пошёл направо. По мере продвижения коридор стал заметно сужаться, и потолок становился ниже. Дошло до того, что следователю пришлось ползти, держа фонарик в зубах. И вот, впереди выросла глухая стена. Дальше хода не было. Не было так же никаких поворотов и ответвлений. Коридор никуда не вёл. Чтобы выбраться, Петру Ивановичу пришлось ползти задом, потому что невозможно было развернуться. Серёгин вернулся к стогу. И решил пойти налево. На этот раз потолок не опускался, коридор не сужался, оставаясь таким же широким. Но петлял, извиваясь, как змея. Почти целый час следователь шёл по нему, пока не упёрся в совершенно гладкую, наглухо закрытую металлическую дверь без ручки. Дверь тускло поблескивала в луче фонарика. От удивления Пётр Иванович даже отскочил назад. - Ух, ты! А это что ещё такое? – вслух сказал он. Серёгин ощупал дверь. Открыть не смог. «Наверное, нержавеющая сталь» - подумал следователь. Он ещё раз попробовал открыть, но загадочная дверь так и не поддалась его толчкам. Потянуть на себя Пётр Иванович не мог – не было ручки. Пришлось возвращаться назад. Впереди показался знакомый стог. Серёгин влез на него, засунул фонарик в карман. Потом ухватился за края пробитой им дыры и, подтянувшись на руках, вылез. «Сидоров, наверное, извёлся уже!» - подумал он. Однако никакого Сидорова не увидел. Вместо этого послышался старушечий голос: - Цып-цып-цып, Хохлатушка, где ты? Два часа её ищу!.. Вскоре Пётр Иванович заметил незнакомую старушку в цветастом платочке и с куском хлеба в руках. Серёгин спрятался за вазу: бабуля, наверное, верила в чёрта. Вот показалась та самая курица, что вылетела из стога. Бабка поманила её, но птица рванула от хозяйки, как от огня. «Скорее бы она уже её поймала!» - сидеть за вазой, скрючившись в три погибели, было не так уж удобно. И вот, курица загнана в угол. Старушка нацелилась её ухватить, да так и застыла с поднятыми руками. Постояв с минуту, бабуля вдруг как заорёт: - Чёрт!!! А-а-а! Здесь чёрт! Люди, а-а-а, люди-и! Однако она не пыталась убегать. Так и стояла, подняв руки. Курица куда-то скрылась. Серёгин вышел из своего укрытия и подошёл к бабуле. - Что случилось? – спросил он. Та понесла ахинею: - Ой, голубчик, в мэнэ цей чорт курку поцупыв! Я тилькы её вловить хотила, как чорт вхопыв! И вона зныкла! – перепугалась, видно, бабуся, перенервничала. - Да вы успокойтесь, - сказал Пётр Иванович. – Вам, наверное, показалось. - Как это, показалось?! – всполошилась старушка. – Ничего, не показалось! А курка моя тоди дэ? - Убежала, наверное… - бестолково ответил Серёгин. - Ничого, не убигла!.. – затараторила, было, бабушка, но вдруг замолкла: где-то в соседней комнате послышались чьи-то нарочито тяжёлые, гулкие шаги. Они приближались. - Чёрт… - простонала бабушка. Казалось, что кто-то топает прямо перед носом. Серёгин посветил фонариком вперёд и увидел небольшой проход в следующую комнату. Дверь была снята с петель и прислонена к стенке. - Эй, кто там?! – строго крикнул следователь. – Выходи! - Я – чёрт! – наглым тоном ответили из соседней комнаты. Пётр Иванович точно расслышал, что звуки исходят именно оттуда. Старушка крестилась. Пётр Иванович, не раздумывая, ринулся в темноту соседней комнаты. Это была кухня. С размаху Серёгин чуть не налетел на полуразвалившуюся печку. Следователь зашарил фонариком вокруг, пытаясь высветить предполагаемого «чёрта». - Выходи, ты арестован, хулиган! – Пётр Иванович вертел головой в поисках «противника». «Чёрт», похоже, струсил. Он больше не орал и не топал. Забился куда-то. И мог напасть из засады, по-подлому. Серёгин осмотрел печку, заглянул под кухонный стол, пошарил в щепках, ранее бывших посудным шкафом. Никого. Тут откуда-то справа донёсся тихий скрип, будто бы кто-то осторожно пролезал между досками. Пётр Иванович устремился на скрип. Там была дверца чёрного хода. Внизу отсутствовали две доски. Серёгин схватился за ручку и попробовал открыть дверцу – не получилось, он была заколочена снаружи. Тогда он со всей силы толкнул противную дверцу плечом. Та с треском вылетела, и в кухню впервые за несколько лет ворвались лучи солнца. Такое количество света на мгновение ослепило Петра Ивановича, но он всё же успел увидеть нескладную кургузую фигуру, стремительно удаляющуюся в сторону деревни. Серёгин потёр глаза. Догонять хулигана не было смысла – он был уже слишком далеко. - Чёрт бы тебя побрал! – громко выругался Пётр Иванович вслед убегающему злоумышленнику. Серёгин вернулся назад, в прихожую. «Кто же это был? – думал он. – Неужели, тракторист?» Ни той бабушки, ни её курицы уже не было. Пётр Иванович пересёк прихожую и вышел на крыльцо. «Где же Сидоров? Ему давно пора было приехать…» Серёгин заметил, что до сих пор держит в руке включённый фонарик. - Э-эх! – с досадой выдохнул он и щёлкнул тумблером. Фонарик погас. Следователь глянул на пыльную дорогу. По ней что-то медленно двигалось. Что-то, запряжённое волами. Когда это что-то приблизилось, Серёгин смог различить красную служебную «Самару», неуклюже ехавшую позади двух упитанных волов. «Упряжка» приблизилась к дому. Из машины выскочил Сидоров. Увидев Петра Ивановича, потрёпанного, пыльного, с сеном в волосах, сержант обеспокоено спросил: - Что-то случилось, Пётр Иванович? Серёгин кратко рассказал сержанту о своих приключениях. - Вот это – да! – выдохнул Сидоров. – Значит, чёрт, правда, существует? - Да, нет, - покачал головой Пётр Иванович. – Тут – не чёрт, тут – банда орудует! Видел я того «беса» - вылитый алкаш деревенский, что б его черти задрали! Таких тут – пруд пруди, тракторист тот, например! - Надо бы его поймать… - протянул Сидоров. – Он опасен для общества. - Надо, - согласился Серёгин. – Надо придумывать новый план. Пётр Иванович посмотрел на волов, впряжённых в служебную машину. - А с тобой-то что приключилось? – спросил он. - Да, дурацкая история… - потупился сержант. – Мотор сгорел… - Как это, сгорел? - Я и сам не знаю… Ехал назад… Вдруг она заглохла. Открываю капот, а оттуда дым как попёр! Надо же было на чём-то добраться… Пока выпросил этих волов, пока они дотащили нашу «малютку»… - Ничего мы с тобой не успели, - вздохнул Пётр Иванович. – Пора на базу. - А давайте, ещё раз тот коридор исследуем! – предложил Сидоров. - Поздно уже, - ответил Серёгин. – Это надо с утра, когда солнце в окна светит. А сейчас там темно, хоть глаз выколи! - Но у нас же фонарик! - Не поможет тут фонарик. Будешь светить на стену, а сам в яму провалишься! Завтра утром приедем ещё раз, а сегодня надо мотор починить. - Ну, долго вы там ещё балакать будете? – прикрикнул хозяин волов, худенький седой старикашка. – Мени ще корову доиты трэба! Пётр Иванович и Сидоров молча пошли к машине и забрались в кабину. Старикашка же уселся на капот, хлестнул волов длинной хворостиной: - Но, миленькие, живее! Волы тронулись и, медленно развернувшись, пошагали обратно в деревню, жуя траву на ходу. А дедуля шепеляво и фальшиво затянул «Интернационал». Пётр Иванович понуро перебирал в голове детали своего сегодняшнего приключения. И тут вспомнил про таинственную закрытую дверь в подземелье. - Слушай, Санька, - сказал он Сидорову. – Я забыл тебе кое-что рассказать. Когда я лазил там по коридорам, то нашёл одну странную дверь… - Дверь? – перебил сержант. – А вы её открыли? - Нет, это была металлическая дверь, и у неё не было ручки. Как будто она вообще не предназначена для того, чтобы её открывали. И к тому же выглядела она так, словно её только что поставили – новёхонькая! - Коридор, который никуда не ведёт… - зловеще загадочным голосом прошептал Сидоров. – Дверь можно выжечь автогеном, или отжать домкратом… А та глухая стена, ну, которая с другой стороны, может, и не глухая вовсе! - К чему ты? - А вдруг там есть такой кирпичик, на который нажмёшь, а стена и откроется? – радостно выпалил Сидоров. – У Агаты Кристи всегда так было! - У Агаты Кристи много чего было, - пробурчал Серёгин. – Если бы там кто-то ходил, они бы сделали проход пошире! Я еле-еле протиснулся. Там и руку-то поднять невозможно, чтобы этот твой «кирпичик» нащупать. И темно до жути! Я держал фонарик в зубах, а обратно полз задом. - Да уж, красивенькое положеньице! – хихикнул Сидоров - Вот и я о чём! Не будет же нормальный человек ползти на четвереньках и держать в зубах фонарик? - Пётр Иванович, - Сидоров просительно посмотрел на Серёгина. – Можно, я завтра тоже залезу туда, а? - Лезь, если брюк не жалко. Да, фонарик не забудь, - разрешил Пётр Иванович. - Спасибо! – расцвёл Сидоров. - Но сначала нам нужно добыть у Семиручко планы дома. Чтобы сравнить то, что там нарисовано с тем, что есть в действительности, – серьёзно сказал Серёгин. – Эти «черти» могли здесь что угодно понастроить, чтобы прятаться. А мы, как дураки, ползаем по погребам да по ихним фальшивым коридорам!