G.O.G.R.

«Джи Оу Джи Ар», - написал Недобежкину в электронном письме Смирнянский. – Это не просто «Гогр», это GOGR, то есть «The General Office of the Genetic Research». А если «по-нормальному», для тех, кто английский только в школе учил – «Генеральное Управление Генетических Исследований», которое находится в Вашингтоне. Твой Гоха знает даже больше, чем мы предполагаем. И я советую тебе забыть об этом и не соваться в Вашингтон». «А ну тебя!» - ответил Недобежкин и занялся сбором экспедиции в деревню Верхние Лягуши. Для этой цели Недобежкин даже нашёл микроавтобус «Газель» со спутниковым GPS-навигатором и электронную карту подземных пустот под Донецком и Донецкой областью. Экспедиция Недобежкина состояла из четырёх человек: самого Недобежкина, Серёгина, Сидорова и Ежонкова. Ежонков от природы был робок, но любопытен, и из любопытства согласился поехать в Верхние Лягуши. Недобежкин назначил время сбора: в субботу в шесть утра возле отделения – до того, как отделение откроется. Погода выдалась на славу: тёплое солнышко быстренько разогнало утренний туман и высушило вчерашние прохладные лужи. Первым приехал Недобежкин – на «Газели», потом – подтянулся на мопеде Ежонков. - Спрячь мопед! – сказал ему Недобежкин. - Где? – удивился Ежонков, оглядывая открытый «всем ветрам» двор Калининского РОВД, украшенный аккуратными клумбочками в стиле альпийской горки. - Чёрт… - пробормотал Недобежкин, раздумывая, куда бы ему деть шумный мопед Ежонкова. – Придётся погрузить на крышу и тащить с собой, - наконец решил он. Пётр Иванович дома кормил Барсика, а престарелому капризному коту всё не нравилась предложенная еда. Он путался под ногами, плаксиво и гундосо мяукал и выпрашивал непонятно чего. Наконец, Серёгин рассердился на сего «гурмана», который не хочет поедать мойву, а требует устриц, и ушёл. Пётр Иванович подошёл к месту сбора как раз в тот момент, когда Недобежкин и неуклюжий толстенький Ежонков запихивали достаточно тяжёлый мопед на крышу «Газели». Мопед скользил, вырывался из рук и норовил свалиться. Недобежкин ругал Ежонкова: - Чёрт тебя дёрнул притащить этот драндулет! - А ты думал, что я из Макеевки на автобусе попрусь?? На маршрутку у меня денег нет – она три гривны стоит… Оба уже покраснели, как раки от неудобной и тяжёлой работы, взмокли и поцарапали дверцу «Газели». - А ну, Серёгин, помоги-и, - закряхтел Недобежкин, заметив, что подходит Пётр Иванович. Пётр Иванович удивился, но всё же включился в работу и помог затащить мопед на крышу и укрепить его там. Часы показывали пять минут седьмого, ждали только Сидорова. Сидоров опоздал, хоть и жил через дорогу от отделения. Сержант проспал, потому что вчера лёг спать часа в три ночи. Причина была проста до банальности – футбольный матч, финал чемпионата Украины. - Приполз… - буркнул Недобежкин, заметив, как Сидоров тащит на себе огромный походный рюкзак. Недобежкин решил ехать сначала не в Верхние Лягуши, а в Красное, к полковнику Соболеву. Два с половиной часа езды укачали и озлобили. Всем надоела попсовая музычка, которую предлагали радиостанции и опостылел унылый сельхозландшафт за окном: поле – полоска деревьев – поле. Сидоров заснул, Ежонков щёлкал кнопками ноутбука, а Серёгин – просто смотрел в окно на сельхозландшафт и размышлял о Гопникове и устрашающем результате эксперимента «Густые облака», которому удалось вырваться на волю. Полковник Соболев был в недоумении, когда к нему пожаловали без записи. - Я не уполномочен отвечать ни на какие вопросы! – отрубил он, когда Недобежкин поинтересовался, почему нет милиции в деревне Верхние Лягуши. «Что-то с ним не так», - решил Пётр Иванович, наблюдая за тем, как Соболев отказывается от разговора и убегает к себе. - Даже когда я в первый раз к нему приезжал, он вёл себя не так, - заметил Серёгин, вынужденный остановиться перед захлопнувшейся дверью кабинета начальника Краснянского РОВД. Краснянское РОВД помещалось в старинном довоенном доме, под крышей которого толстым коричневым слоем прилепились гнёзда ласточек. Внутри было холодно и сыровато из-за толстенных стен, однако – светло, потому что окна мылись исправно. Вот, даже сейчас – знакомый Серёгину Хомякович пыхтел на стремянке и протирал газеткой оконное стекло. - Здорово, Хомяк! – окликнул его Сидоров. – Как жизнь? Хомякович ответил не сразу. Для начала он спустился со стремянки, потом подошёл поближе к Сидорову и шепнул так, словно бы не хотел, чтобы его услышали из кабинета Соболева: - Что-то малаша какая-то у нас затеялась. Вчера к Соболеву тип один пришёл – я таких и не видел никогда. Кошко проводил его к Соболеву, а я в подсобку спрятался и наблюдаю. Этот тип мне ух! – как не понравился. Он с Соболевым поболтал – и на выход. А я потом у Кошко спрашиваю, что за чувак такой пришёл, а он мне: «Какой чувак?». И тогда я вообще, в осадок выпал. - Будем принимать крайние меры, - внезапно постановил нерешительный Ежонков, вынимая из внутреннего кармана своей курточки времён Горбачева удостоверение СБУ. - Куда? – только успел пискнуть Недобежкин. – Не… Ежонков увереннейшим шагом проследовал к добротной дубовой двери кабинета Соболева и громко постучался в неё своим небольшим кулачком. За дверью висела тишина – кажется, Соболев затаился и делает вид, что испарился. - СБУ! – громогласно сообщил Ежонков, вызвав в кабинете Соболева шумное шевеление. – Вы обязаны открыть! «Метод Ежонкова» сработал на славу: Соболев отвалил дверь так тяжело, словно бы она весила тонну и явил из-за неё своё усталое и какое-то измученное лицо. - Чего вам? – не спросил, а простонал он, повиснув на дверной ручке. - Нам бы хотелось поговорить с вами про Верхние Лягуши и узнать, почему туда до сих пор не прислали участкового, - железным тоном потребовал Недобежкин, вдвигаясь в небогатый кабинет начальника Краснянского РОВД, Соболев отполз в сторонку, впуская посетившую его «делегацию». За дверью остался один только Сидоров – он хотел вместе с Хомяковичем увидеть Кошко и поговорить с ним про «типа». - Ух и вспушат меня за это «СБУ»! – пробормотал Ежонков, прикрывая за собою дверь. - Чёрт у них там, в Лягушах в этих, понимаете?! – взвыл Соболев так, словно не ел три дня. - Чёрт? Вы полковник милиции, - напомнил Недобежкин, присев на стул для посетителей. – Какой может быть чёрт? Соболев выглядел так, словно бы последнюю неделю занимался исключительно тем, что по десять часов в сутки укладывал рельсы. Он сидел за своим письменным столом цвета «орех», ссутулившись и смотрел не на собеседника, а в пол, или на свои ботинки и гундося, как тот Гоха или бомж Грибок, твердил: - Чёрт… В Верхних Лягушах завёлся чёрт… - Пора «лечить», - определил Ежонков. – Начинать? – осведомился он у Недобежкина и полез, было к себе в карман за гайкой на верёвочке. Но Недобежкин шепнул ему: - Цыц! А раскисшему Соболеву сказал: - До свидания, - и широкими шагами последовал к выходу. Серёгин понял, что это – хитрый ход, чтобы, отвлечь пока внимание «чёрта» - и тоже встал и вышел за Недобежкиным. Ежонков хотел застрять, но был выведен Серёгиным. Сидоров ждал на улице, а рядом с ним переминался в траве Хомякович. - Пожалуйста, - запросился Хомякович, когда Недобежкин, Серёгин и Ежонков показались на ступеньках. – Возьмите меня с собой в Лягуши – я должен вам что-то показать…