G.O.G.R.

- Гогр!! Гогр!!! – сей устрашающий вопль резал воздух и плющил уши всем, кто его слышал. У изолятора собралась небольшая толпа любопытных, они атаковали Белкина и требовали, чтобы он пропустил их внутрь – все хотели «в цирк». Белкин, руководствуясь приказом Недобежкина никому не показывать Гоху, вяло отбивался и лепетал, что «ничего не происходит». - Так, а ну, посторонись! – это наконец-то добрался до изолятора суровый Недобежкин. За ним строем топали: Пётр Иванович, Ежонков и Сидоров, а так же – волокли двух новых «секретных узников» под кодовыми именами «чертёнок» и «диггер». - Василий Николаевич, никак не могу их разогнать, - пожаловался Белкин. В толпе желающих попасть в «цирк» топтался и Муравьёв. - Кто-то там опять «закамлал», - сказал он. – Слышите, орёт как? А этот Белкин бормочет тут, что ничего не случилось. Тому бедняге уже пора «Скорую» вызывать… - Го-о-огр!!! – «подтвердил» из запертого изолятора Гоха. - Так, разойтись! – рыкнул на «зевак» Недобежкин. – Неужели ни у кого нет работы? Хватит тут прозябать! Торчите тут, а ещё жалуетесь, что «глухари» у вас повисают! Когда у изолятора не осталось ни одного «лишнего» человека, Недобежкин потребовал от Белкина: - Давай, открывай мне этого Гоху, посмотрим, что там с ним приключилось! И засади этих двоих голубцов по разным «номерам»! - Есть! – Белкин быстренько всунул длинный ключ в замок, прокрутил его там раз пять и отвалил в сторону достаточно тяжёлую железную дверь. Недобежкин широким командирским шагом оставил позади невысокий порожек. Ежонков об этот порожек споткнулся, Сидоров толкнул флегматичного «чертёнка», а Серёгин помог ослабевшему «диггеру». - Гогр!!! Го-огр!!! – провозгласил из тринадцатой камеры Гоха. - Гогр! – вторил ему белобрысый «верхнелягушинский чертёнок». И тут у Ежонкова родилась идея. - Васёк, - сказал он Недобежкину. – Ты этого чубатого в камеру не пихай. Мы его к Гохе посадим и создадим условия гиперсинхроса. Этот «гогрует» и тот «гогрует». Может быть, у них и выгорит «дуэт». Недобежкин подумал-подумал и согласился – метод «синхроса» Ежонкова, кажется, эффективнее, чем «психодиализ» неудачника Ваверкина. И вот, «диггер» был водворён в отдельную камеру – номер четырнадцать, а «чертёнок» - подсажен к «камлающему» на всё отделение Гохе. «Делегация» в составе Недобежкина, Серёгина, Сидорова и «эскулапа человеческих душ» Ежонкова присела на самые дальние от «шамана» Гохи нары и принялась наблюдать за ходом «гиперсинхроса». Сначала каждый из двух «секретных узников» сидел в своём углу. Гоха продолжал орать и выть: - Го-огр!! Го-огр!! Гогр! А «чертёнок» - затравленно молчал и возил руками по полу. Недобежкин уже хотел дать Ежонкову по уху, потому что посчитал, его хвалёный «гиперсинхрос» не работает. Но «чертёнок» вдруг поднял голову, поглазел на скачущего, как орангутанг, Гоху, а потом – чистенько так выговорил: - Гогр? – даже немного вопросительно. - Гогр! – ответил ему Гоха. – Гогр! Гогр! - Действует! – прошептал Ежонков. – Я же тебе говорил, Васек! А ты – «по уху!», «по уху!» Лучше, локаторы раскрой и слушай, как они сейчас СИНХРОННО колоться начнут! От того и «синхрос», что СИНХРОННО! Лови момент! - Гогр! Гогр! Гогр! – кажется, два «секретных узника» добиваются унисона. Гоха прекратил орать и скакать, вместо этого он уселся напротив «чертёнка» и начал монотонно на какой-то одной «ноте «МУ»» твердить: - Гогр! Гогр! «Чертёнок» от него не отставал, а потом – первым начал выбиваться из «дуэта» и вместо «Гогра» произнёс: - Го-го-го! Объего́… Объего… Го-го-го!! Недобежкин, Пётр Иванович и Сидоров превратились в слух: «Объего»! уж не собирается ли он произнести фамилию пропавшего помощника участкового Зайцева Владимира Объегоркина! - Гогр! Гогр! – твердил Гоха. - Объего… - пыжился «верхнелягушинский чертёнок», вжимаясь в сыроватый угол. – Объего… Го-го… Объего… - он даже вспотел весь, словно не сидел, а бегал, или грузил. – ОБЪЕГОРКИН… Выдохнув это слово, «чертёнок» повалился в обморок и оставил Гоху «гогрить» наедине с самим собой. - Эй, что это с ним? – подхватился Пётр Иванович, но Ежонков его остановил, схватив за рукав: - Ничего, просто обычный перегруз. Как у компа, которому всю память заспамили, и он виснет. Вот и у него в башке спама – реки и горы. Его эти «черти» под завязочку натолкли. Вот он и завис, как комп! Прокозлит и очухается! Пётр Иванович глянул на валяющегося в углу без признаков жизни Объегоркина, пожал плечами и уселся на своё место между Недобежкиным и Сидоровым. Недобежкин в свою очередь, хотел вставить комментарий, однако Ежонков не дал ему раскрыть рот, сделав следующее авторитетное заявление: - И вообще, ребятцы, Гейнц – это знаете, кто? – он сощурился и в упор глянул на Недобежкина, а затем – на Серёгина. – Гейнц – это Генрих! Сокращённо, по-немецки! Сварили? - Ты, Ежонков, тут свой жаргон оставь, мы тебе не повара, - проворчал Недобежкин, нахмурив брови и взъерошив рукою усы. – Ты по делу говори. Ну, Генрих, ну и что? - Что значит, «ну и что»?? – вскочил Ежонков и нечаянно толкнул «камлающего» Гоху. Гоха повалился на бок, всплеснул конечностями и громко взвизгнул: - Си! - Что значит, «ну и что»?! – громогласно повторил Ежонков, заглушив Гохин визг. – ГЕНРИХ! ГЕН-РИХ! – Ежонков постучал кулаком по собственному лбу и продолжил тараторить по принципу «Тысяча слов в минуту»: - Неужели неврубон?? Геннадий-Елена-Николай-Роман-Ирина… Эээээ… - «суперагент» замялся и схватил себя рукою за крупный горбоносый нос. – На «Х» имя не подскажете? - Ты что тут несёшь? – оборвал логорею Ежонкова Недобежкин. – Какой Роман? Какая Ирина? - Си! – пискнул за спиною Недобежкина Гоха. - А! Вспомнил, Харитон! – Ежонков так увлёкся своей жаркой речью, что не замечал того, что с ним разговаривают. – Геннадий-Елена-Николай-Роман-Ирина-Харитон!! ГЕНРИХ! Вы знаете, чьё это имя? – загадочно прошептал Ежонков и даже присел – до того всё было загадочно. – Ну, скрипи мозгом, Васёк! - Их много было! – буркнул Недобежкин. – Гиммлер, Герц, Шлиман, Белль, Восьмой Бурбон… - У, образованный какой! – проворчал Ежонков. – «Бурбон»! Сам ты Бурбон, а вернее – гиббон! - Си! – подтвердил, а может быть, опровергнул Ежонкова Гоха. - Так! – Недобежкин поднялся и сжал кулаки. – Либо ты говоришь начистоту, либо выметайся! Позоришь тут меня при подчинённых, макака-переросток! Услышав подобное из уст начальника, Пётр Иванович едва удержался от взрыва неприличного хохота, а Сидоров – даже укусил себя за палец – тоже спасаясь от хохота. - Генрих – это немецкое имя! – подпрыгнул Ежонков. – А значит – тут не обошлось без фашистских агентов! Это результат «Густых облаков»… - Вяжи! – сурово приказал Ежонкову Недобежкин и снова стиснул увесистые кулаки. – Твои фашистские агенты в ледниковом периоде жили, а сейчас у нас – двадцать первый век на дворе! Ты хоть думаешь, о чём говоришь? Давай, чеши отсюда! От тебя толку, как от козла молока! - Ну и пожалуйста! – обиделся Ежонков и хотел покинуть тринадцатую камеру, но споткнулся о Гоху и едва не упал. - Поналожили!.. – начал Ежонков. - Си! – воскликнул потревоженный Гоха. – Си-си-син! - Цыц, Ежонков! – шикнул Недобежкин. – Гоха базарит! Ежонков притих и заклинился на пороге камеры, прислушиваясь к бормотанию Гохи. - Си-си-син! – повторил тот. – Си! - Чего он хочет? – удивился Ежонков. - Цыц! – отрезал Недобежкин. – Послушать не даёшь! - «Джи Оу Джи Ар»! – фальцетом заорал Гоха. – Генетические эксперименты! «Густые облака»! Я знаю, знаю! За это, за это!!! Си-си-си-син! Пора! Пора! Я! Коротенькое слово «Я» Гоха выкрикнул на убийственно высокой ноте, а потом – замолк и открыл глаза. Сев на полу, он обвёл удивлённым взглядом всех, кто собрался у него в камере и глуповато осведомился: - Э, бакланы, чего вы все сюда припёрлись? Потом он подумал минуты две и опять осведомился: - Или вы пельмени?.. Мне спать давно пора! – заявил Гоха и хотел откочевать на нары, но тут между ним и нарами встрял Недобежкин. - Давай, Гоха, хватит за нос водить! Мы милиция, а не «бакланы» и не «пельмени»! Отвечай, живо, что ты знаешь про «ГОГР»? - Ничего! – нагло выплюнул Гоха, показал язык, завалился на нары и захрапел практически сразу. Недобежкин рассердился, схватился за бока, но, как сказал Ежонков, у Гохи мозги забиты «спамом», и добиться от него чего-либо всё равно не получится. Хоть ты его бей, хоть подари ему «Феррари». - Ладно, - смягчился начальник. – Оттащите этого Объегоркина в свободный «номер», и пойдём пушить нашего подземного. Сидоров подхватил спящего Объегоркина под мышки. Он оказался тяжёл, и поэтому на помощь сержанту пришёл Пётр Иванович. «Свободный номер» в изоляторе остался только один, пятнадцатый, по соседству с подземным копателем, вот туда-то и был поселен бывший помощник участкового, а теперь – член «чёртовой банды» - Владимир Объегоркин.