G.O.G.R.

Муравьёв ждал начальника сутки. На следующий день он подумал, что пора действовать по секретному распоряжению, которое отдал ему Недобежкин три дня назад. Секретное распоряжение вступало в силу через сутки после того, как Недобежкин бесследно исчезнет. И Муравьёв решил, что всё, этот печальный момент настал. Отдавая секретное распоряжение, милицейский начальник передал Муравьёву самодельный конверт со следующей надписью обычной синей ручкой: «Открыть, если я пропаду». Муравьёв выдвинул ящик своего стола и обнаружил в нём этот секретный конверт под стопкой пустых папок и грудой поломанных ручек. Всё, настал «час икс» - Муравьёв протянул руку и извлёк это тайное послание начальника из безвестности на свет божий. Разорвав самодельный конверт, Муравьёв нашёл в нём три листка бумаги. Первый – был вырван из простой тетрадки в косую линию и свёрнут вчетверо. Муравьев вытащил его и развернул. На косых линиях косым почерком начальника были начертаны два номера телефона и приписаны две фамилии. Муравьёв долго и усердно, до пота, читал, пока смог разобрать, что же это за фамилии такие. «Ежонков», «Смирнянский», - наконец-то расшифровал он все «иероглифы». - «вызвать обоих в случае моего исчезновения, Недобежкин». Два других листка были оформлены на специальных бланках: ордер на арест Николая Светленко и на обыск его квартиры. Ордер на арест, пожалуй, не пригодится – Интермеццо канул в Стикс . А вот обыскать его квартирку, пожалуй, не помешает. Но сначала Муравьёв всё-таки, решил отыскать в бездне пространств этих Ежонкова и Смирнянского. Видимо, они важные птицы, раз начальник так настоял на них. Муравьёв позвонил одному из этих типов, Смирнянскому, и подождал от него ответа. - Муравьёв? – сразу же осведомился на том конце неизвестности незнакомый голос. - Я… я… - изумлённо выдавил слегка шокированный Муравьёв. - Не боись, чай не проглочу по телефону! – хихикнул Смирнянский, а потом добавил совсем не весело, а даже очень серьёзно: - Недобежкин таки пропал? - П-пропал, - выдохнул Муравьёв, не имея возможности оправиться от шока. – А откуда вы знаете? - А он сказал мне, что ты позвонишь, если он пропадёт. Вот, старый перестраховщик! Как всегда! Ладно сейчас подгоню, вместе поищем, - пообещал Смирнянский, а потом добавил: - Ежонкова не тереби – я сам его за черти притащу! И, да, ещё, отомкни нам пожарный выход, а то Ежонков через парадные не ходит! Смирнянский нырнул назад в бесконечность, а Муравьёв подумал, что какие-то странные у начальника знакомцы: пожарный выход им отмыкай… «Знакомцы» Недобежкина явились очень быстро, словно бы крутились где-то поблизости и только и ждали того, что Муравьёв позвонит им и вызовет. Смирнянский был и правда, странный: в тёмных очках на пол-лица, в низко надвинутой панамке цвета «фельдграу» и в ярко-красных шортах. А второй – со смешной фамилией Ежонков, и сам был смешной: маленький, рыженький, толстенький – как ёжик. Смирнянский пропихнулся мимо этого самого Ежонкова и предстал пред Муравьёвым во всей своей красе. Он открыл рот, желая что-либо промолвить, но Ежонков возжелал убраться с улицы, и, толкнув его, впорхнул под сень пожарного выхода. - Идём, Муравьёв, - заявил он, не дав Смирнянскому и рта раскрыть и потащил Муравьёва за рукав. Муравьёв послушно топал, а Смирнянский позади него возмущённо фыркал и тоже топал, поминутно плюясь недовольными репликами вроде: «Что ты творишь??» или: «Я здесь главный, а не ты!». - Остынь, - примирительно мурлыкнул Ежонков и втолкнул Муравьёва в его кабинет. - Недобежкин ордер на арест Интермеццо тебе подкинул? – осведомился Смирнянский, ворвавшись в тот же кабинет, как ураган. - Ага, - глуповато кивнул Муравьёв, который на фоне сих «электровеников» казался медлительной улиткой. - Так тащи, чего стоишь?? – напёр Смирнянский и даже надвинулся на Муравьёва своей небольшой костлявой массой. - Ага, - повторил Муравьёв и взял со своего стола подписанный начальником ордер на арест Светленко. – Вот… Смирнянский выхватил ордер своей длинною клешнёю и впился в него пронзительным взглядом «сыщика на дому». - Погнали! – постановил он, изучив ордер. – Думаю, там есть, что ловить! Муравьёв не возражал: раз этот Смирнянский так настаивает, значит, ему виднее. - Погнали, - согласно кивнул Муравьёв и потопал вслед за деятельным Смирнянским. - Меня подождите! – пискнул медлительный Ежонков и тоже потянулся, перебирая недлинными ножками. Муравьёв, как и всякий следователь не исключал возможности того, что Николай Светленко не погиб, а инсценировал смерть и может вернуться назад. Поэтому он не снял наблюдение за его «логовом», и в квартире Сидорова до сих пор заседали Журавлёв и Пятницын. Смирнянский откупорил замки на входной двери Николая Светленко с помощью некоего длинного ключа с непонятным набором разных бородок. Сделав первый шаг в убежище «короля воров», Муравьёв ожидал, что его встретит глухая безлюдная пустота, и печальная тишина покинутости, однако он ошибся: откуда-то из кухни до его ушей донеслись странные нечленораздельные звуки. - Стоп! – это из прихожей возник Смирнянский, отодвинул Муравьёва в сторонку и достал пистолет. – Кто-то тут всё же, торчит… Смирнянский начал красться к кухне, прижимаясь лопатками к стенке, потрясая пистолетом впереди себя. Муравьёв стоял там, куда Смирнянский его поставил и думал о том, есть ли у этого Смирнянского разрешение носить оружие. А рядом с Муравьёвым дрожал Ежонков. - Они тут, - прошептал Ежонков и тоже достал пистолет. - Кто? - поинтересовался озадаченный таинственными звуками Муравьёв и достал свой пистолет - для надёжности - Нацистские агенты, - не теряя философской серьёзности ответил Ежонков. - Ворвались, таки! - А? – изумился Муравьёв, услышав про нацистских агентов. Но Ежонкова уже не было: он крался на кухню, следуя за Смирнянским. Тогда и Муравьёв тоже отправился на кухню: что он, не мент? Или трус? В недлинном коридоре, застеленном неновой ковровой дорожкой, следователь Муравьёв обнаружил табуретку – разломанную, перемазанную чем-то тёмно-коричневым. Поглазев на неё, он отправился дальше и увидел Смирнянского и Ежонкова на пороге кухни. Они стояли неподвижно и на что-то там глазели. Муравьёв протолкался вперёд и увидел, что по полу кухни на четвереньках ползает некий человек. Он выглядел так, будто бы только пришёл в себя, и на лбу у него надулся солидный шишак. Ползая, он ощупывал руками линолеум пола, никого перед собой не видел и издавал некие звуки вроде урчания, или рычания. Поначалу Муравьёв надвинул на сего субъекта пистолет, но потом опустил: кажется, он ни капельки не опасен, а просто какой-то потерянный. - Гогр! – издал незнакомец, подняв свою взъерошенную голову. - Стоять, ты арестован! – вдруг высунулся Ежонков, пихнув в бок Смирнянского. – Давай, подрывайся и пройдёмте в отделение! Ежонков довольно нагло пихнул ползающего субъекта ногою в бок и покрутил пистолетом у его носа: - А то застрелю! Реакция субъекта оказалась сногсшибательно непредсказуемой: он вдруг ощетинился, словно разозлённый ротвейлер, оскалил зубы и прыгнул вперёд, едва не свалив с ног Ежонкова. - А! – перепугавшись, пискнул Ежонков и выстрелил мимо, снеся пулей чайник с плиты. - Стоять! – это вмешался Смирнянский, хотел свалить сумасшедшего ударом ноги. Но не тут-то было: незнакомец проявил невменяемую собачью злобу, отбросил Смирнянского к дальней стенке коридора, а потом – совершил гигантский прыжок в закрытое окно. Разбив стекло своим телом, он спрыгнул со второго этажа во двор. Ежонков и Муравьёв, подскочив к окну, видели, как мчится он по парку галопом, пугая прохожих. - Чёрт! Чёрт! – это к ним подобрался Смирнянский, потирая ушибленный лоб. – Жив твой Интермеццо! – угрюмо буркнул он Муравьёву, кивнув на расквашенное оконное стекло. – А ты переживал! - Блин! Ушёл, гадюка! – фыркнул Ежонков. – Только это не Интермеццо. - А хто?? – ошарашился Смирнянский, смерив Ежонкова пожирающим взглядом энергетического вампира. - Не знаю, какой-то ослик, - отказался Ежонков. - Э, там Сидоров ещё говорил, что у Светленко вроде, Федя какой-то торчит, - припомнил Муравьёв, почесав затылок. – Чи племянник… - Отлично! – расцвёл Смирнянский. – Муравьёв, пробиваешь по ЖЭКу, что это за Федя и прописан ли он тут. А я пока квартирку обыщу. Наверное, у него тут жучков – тьма-тьмущая! И ещё, - добавил он, поймав в поле зрения топчущегося без дела Ежонкова. – Ты, Ёжик, к Сидорову загляни – наверное, у него тоже жучки понапиханы! - А чего это ты раскомандовался? – огрызнулся Ежонков, не желая выполнять. – Ты у нас, по-моему, сантехник, а – агент СБУ! - У меня мозги не залиты кашей! – буркнул Смирнянский. – Давай, Ежонков, марш к Сидорову! - Я тебе это ещё припомню! – зло протарахтел Ежонков и поплёлся к Сидорову. Журавлев и Пятницын «забивали козла», когда Ежонков ввалился в квартиру и потребовал от них, чтобы они «сворачивали казино» и «скакали ловить жучки». Журавлев и Пятницын опешили: они не знали Ежонкова, и их не предупредили, что он придёт. - Стоять! – приказал «суперагенту» Ежонкову Журавлёв и прицелил в него свой пистолет. – Давай, Пятницын, звони Муравьёву, говори, что они пожаловали! А ты сядь! – определил он Ежонкову место на стуле. - Эй! – обиделся Ежонков. – Вы что, с дуба? Я же Ежонков! А Пятницын тем временем звонил Муравьёву и говорил: - Они пришли! Кургузый такой тип, «ежом» себя назвал. Что с ним делать, товарищ старший лейтенант? Услышав заявление Пятницына, Муравьёв вспомнил, что не предупредил своих подчинённых о Ежонкове, и теперь они его изловили. - Расслабься, это наш человек, - сказал он Пятницыну. - Он будет у Сидорова «жучки» искать, помогите ему, ребята. - А-а-а, - протянул Пятницын, поняв, что тревога была ложной. – Журавлев, отпусти его, это наш. - Наш? – удивился Журавлев, смерив Ежонкова недоверчивым взглядом. – Ну, ладно… - Журавлев убрал пистолет и разрешил Ежонкову покинуть «тюремный» стул. - Наконец-то! – вспрыгнул Ежонков, смахивая с жёлтой тенниски несуществующую пыль. – Тут СБУ работает, а вы: «стой!», «сядь!», ух! Как тут работать??. Эй, а это что? – взгляд Ежонкова вдруг упал на стол, на уголок бумажной скатерти, где шариковой ручкой кто-то когда-то нацарапал некие слова. - Где? – удивился Журавлев, пытаясь застегнуть кобуру. - Домино убери! – посоветовал Ежонков и сам смахнул все костяшки на стул и на пол. – Вот здесь, вот! – он ткнул пальцем самые фиолетовые буквы, заставив Журавлева и Пятницына приблизиться и посмотреть. - Накарябано что-то, - глупо промямлил Пятницын. – А что? - Ну, читай же, ты же мент! – раздражённо прошипел Ежонков. – Никакой хватки! Как вас держат?? - «Биллинг Рыжова. Номер +380501234567 сказал басом…», - начал читать Журавлев, всмотревшись в каракули, которые когда-то нацарапал Сидоров, желая вывести на чистую воду тех, кто был связан с пойманным Кубаревым. - Это Сидоров написал! – торжествовал Ежонков. – Прямая улика! Учитесь, салаги, как надо вести дела! – он принял облик престарелого вузовского профессора, заложил за жирненькую спинку пухленькие ручки и прошёлся взад вперёд по крохотной кухоньке Сидорова, демонстрируя себя, как кладезь великих знаний. – Сейчас я запишу этот номер и потребую у «UMC» его пробить! Таким образом я узнаю, кому он принадлежит и где этот человечек проживает. Потом мы позвоним ему ещё раз, и я вычислю, откуда идёт сигнал! - У, как заумно… - шепнул Пятницын на ухо Журавлеву, прослушав лекцию Ежонкова. - А теперь – будем искать жучки-и! – пропел Ежонков, проигнорировав сей «комплимент», и начал деловито раскручивать телефон Сидорова. Смирнянский в квартире Светленко делал то же самое: разбирал телефон. - Странное дело: «жучка» нет! – с досадой фыркнул он, разобрав трубку и не найдя в ней ни зги. – Как же так, а? Чёрт! Разочаровавшись в телефоне, Смирнянский начал двигаться по квартире в поисках других «жучков». Он разобрал мобильный телефон, который обнаружил в ящике стола… Тоже нет «жучка»! Смирнянский перетряхнул книги, которые стояли на ближних полках – нет! В шкафу – нет, в столе, на столе… Да, нигде! Смирнянский даже вспотел, пока обшаривал все укромные места, включая тесный туалет. Последним местом, где Смирнянский ещё не побывал, оставался узкий зазор между зеркалом в прихожей и стенкой, обклеенной дешёвыми бумажными обоями. Смирнянский снял это тяжёлое зеркало, аккуратно поставил на пол, прислонив к стеночке, чтобы не упало и – БИНГО! Миникамера с микрофоном висела, прилепленная на кусочек серого пластилина, и была направлена точно на входную дверь. Смирнянский протянул свою длинную руку и схватил хрупкое чудо техники в кулак. - Ага, - довольно крякнул он, разглядывая находку. – Попалась, милочка. Только какая-то она примитивненькая… Смирнянский пригляделся получше и понял, что камера далеко не последней модели, да и снимает в чёрно-белом спектре. - Нищие они там, что ли?.. – пробурчал он, размышляя над тем, как это у американского «ГОГРа» не хватает денег на камеру поновее. – Эй, Муравьёв, ты в ЖЭК звонил? Муравьёв уже успел не только позвонить в ЖЭК, но и «срисовать» отпечатки пальцев практически со всего, до чего могли бы дотронуться руки. - Сказали, что тут прописано два человека! – начал пересказывать Муравьёв сонный ответ работницы ЖЭКа, которая показалась ему ленивой толстой копушей. – Матвеев Владлен Евстратьевич и Федохин Федор Федорович. У Федохина прописка временная, на два месяца… - Отлично! – вспрыгнул Смирнянский и едва не выронил хрупкую камеру. – Супер!! Муравьёв впал в оцепенение, напуганный бурной реакцией этого Смирнянского, который, кстати, не удосужился в помещении снять свои тёмные очки. И чего тут – «Супер»? Ну, прописаны… да у них даже имена не свои! - Да ты! – обиделся Смирнянский. – Ужас, ну и недогадливые! Когда у Федохина заканчивается временная прописка?? – надвинулся он на обалдевшего Муравьёва. - Три-тридцатого августа-а, - выдавил Муравьёв, пятясь на кухню от мельтешащей у носа массы костей. – А-а что? Смирнянский не успел вывалить на огорошенную голову Муравьёва все свои соображения по этому поводу, потому что распахнулась дверь, и из коридора медведем ввалился Ежонков. - Слушай, Игорь! – обрушился он на Смирнянского. – У этого Сидорова ни одного «жука» на хате нету! Я так не играю. - Чисто работают, - согласился Смирнянский, отцепившись от Муравьёва. – Я только одного нашёл. На, глянь, что за система? Смирнянский протянул Ежонкову найденную за зеркалом Интермеццо камеру. Ежонков схватил, поднёс к глазам и, поглазев минуты две, внезапно заявил: - Эй, Игореша, это же моя камера! Я её сегодня поставил, чтобы посмотреть, кто сюда ещё после нас завалит! А ты её испортил! - Тьфу ты, пропасть! – плюнул Смирнянский прямо на пол и задвинул Ежонкову символический подзатыльник. – Я-то думаю, почему они такую дешёвку влепили, а это ты! Конторка-то у тебя бедновата, братишка! - Кто бы говорил! – проворчал Ежонков, пытаясь пристроить свой «жучок» назад, откуда сковырнул его Смирнянский. – Сам в конуре живёшь! А я эту камеру на свои деньги купил! Не сопру же я с работы! - А, ну да, конечно, честный, - фыркнул Смирнянский. – А мы тут без тебя кое-что нашли. Пробей-ка по своим каналам, существует ли в природе человечек по имени Федор Федохин. - Чёрт! – ответил ему Ежонков, потому что его камера так и не пожелала пристраиваться на место, а завалилась за тумбочку и потерялась там. – Ладно, пробью. Фотку давай? - Фотка от нас в окошко убежала, - буркнул Смирнянский. – А сейчас мы с тобой пойдём Серёгина с Васьком искать. Куда они уже там забурились – шут разберёт. Но у меня есть парочка вариантов. Синицын у тебя где? - Чёрт! – снова ответил Ежонков, ползая по полу в пыли под тумбочкой в поисках своего недорогого «жучка». – А-апчхи! – чихнул он, затянув эту самую пыль носом. - Будьте здоровы, - вставил Муравьёв, который просто топтался в сторонке. - Спасибо! – фыркнул Ежонков, отплёвываясь от пыли и паутины. – Синицына я у себя в хатке запрятал, чтобы «ГОГР» не нашёл. Я подумал, что у Сидорова его заграбастать могут. Если он тебе так нужен – я ему звякну. - Так давай быстрее, чего копаешься? – осведомился Смирнянский и сунул Ежонкову свой мобильный телефон. – Звони с моего, если со своего боишься!