G.O.G.R.

Серёгин и Недобежкин сейчас находились точно под штольней закрытой шахты имени Кона. Если бы они свернули в тот боковой ход, который только что миновали крейсерским шагом – то попали бы точно в штольню и вышли бы на поверхность. Но они об этом не знали, зато отлично знал тот, кто сейчас следовал за ними. Пётр Иванович и его начальник шли прямо, никуда не сворачивали и надеялись отыскать если не ГОГР, то Сидорова, если не Сидорова, то хотя бы «банду Тени», а если и банду не получится – то хотя бы выход. Выхода, кажется, не было, а кушать уже хотелось, и в связи с этим Пётр Иванович вспомнил достаточно остроумный анекдот: «На позывы желудка не отвечайте, пусть выпутывается сам!». Вот Серёгин и старался «выпутываться сам», хотя голодный желудок всё настойчивее требовал «бензин». Недобежкин тоже не отказался бы от котлетки-второй, но он мужественно молчал, потому что являлся НАЧАЛЬНИКОМ. Продвижение по лабиринтам подземелья казалось медленным, словно ход улитки. Фонарик начинал тускнуть: кончался заряд аккумулятора. «Кажется, скоро мы окажемся в полной темноте» - такая неприятная подспудная мысль давно начала посещать обоих, но каждый был уверен, что ещё чуток – и найдётся вожделенный выход. Шаг, второй, третий – оба не переставали уверенно шагать вперёд. Пещера сделала неожиданный изгиб, фонарик пару раз мигнул, предупреждая о том, что скоро лишится заряда и тут кое-что произошло. Впереди нежданно-негаданно выросла глухая стена, выложенная из крупных гладких булыжников. Слабеющий луч фонарика робко шарил по ней, но найти хотя бы малюсенькую лазеечку так и не смог. - Чёрт! – шумно вспылил Недобежкин, хлопнув себя ладонями по коленкам. – Что за чёрт! Мы же прямо шли! Пётр Иванович огляделся вокруг. Нет, тупик не совсем глухой – повсюду в разные стороны разбегаются узкие боковые ходы. Но разве заставишь Недобежкина в них лезть?? Это всё равно, что запихнуть слона в мышиную нору! Недобежкин, видимо, тоже искал альтернативный выход: он ходил от одной узкой тёмной щели к другой и примеривался, в какую из них им с Серёгиным следует пойти. Но нет, милицейский начальник не изменил своим принципам: лезть в боковой ход он не стал. Недобежкин остановил своё движение у глухой стены, повернулся к ней спиною и основательно, начальственным тоном изрёк: - Идём назад. Пётр Иванович никогда не спорил с начальством. Поэтому он повернулся и пошёл назад. Куда именно решил податься Недобежкин – Пётр Иванович не знал. Возможно он хочет добраться до другой широкой пещеры, которую они пропустили, не пожелав сворачивать. А может быть, начальник захотел вернуться назад, в квартиру Рыжова, дождаться, когда придут похитители и дать им бой. Второе, пожалуй, трудновато будет, потому что их табельные пистолеты отобраны и находятся теперь неизвестно где… Фонарик светил всё тусклее – аккумулятор неумолимо разряжался. Несколько раз лампочка потухала вообще, предупреждая о том, что скоро навсегда угаснет. Недобежкин каждый раз чертыхался, а когда фонарик вспыхивал вновь – вздыхал с явным облегчением и выплёвывал всегда одно и то же: - Блин, вот, гадство! Пётр Иванович надеялся, что они успеют куда-либо выйти, прежде чем потеряют свет, иначе придётся им освещаться лишь «лучом надежды»… И вдруг кое-что произошло. Серёгин и Недобежкин поняли, что они тут не одни. В подземелье был кто-то ещё, и этот кто-то громко сопел, приближаясь. Не прошло и минуты, как из темноты под слабеющий свет фонарика выдвинулись две внушительные плечистые фигуры. - Вот те на! – Недобежкин остановился и, кажется, становится в стойку боксёра, выставляет вперёд кулаки… - Серёгин, мы их искали, и мы их нашли! – заявил милицейский начальник, твёрдо уверенный в том, что эти типы принадлежат к «демонической» банде Тени. Пётр Иванович драться совсем не хотел, однако быстро понял, что без этого не обойтись: двое незнакомцев приближались, широко шагая своими толстыми ногами, и дебильно похихикивали, сообщая, что да, без драки не обойтись. Один из них полез за пазуху увесистой ручищей – неужели, сейчас выцарапает нож? А то и пистолет?? Пётр Иванович на всякий случай приготовился к отчаянному бою, может быть и насмерть. Он уже нацелился влепить оплеуху тому громиле, который сейчас надвигался на него… - Ну, нет, стойте! – послышался из непроглядной мглы чуть обиженный скрипученький голосок. – Я не говорил жмурить, а только поймать! Пётр Иванович сделал пару шагов назад, Недобежкин, кажется, тоже – в тускнеющем на глазах свете разряженного фонарика Серёгин уже не видел начальника. Только слышал, как тот пытался казаться храбрым, приговаривая тоном задиры: - Ну, давай, давай, подходи! До слуха Петра Ивановича, кроме тяжёлой поступи двух здоровяков, долетали и другие шаги, куда легче, частые семенящие. Серёгин хотел видеть того, кому они принадлежат, навёл фонарик, и в этот момент он погас насовсем, погрузив пещеру во тьму. - Чёрт! – послышалось со стороны Недобежкина, который как раз собрался внезапно напасть на этих субцов и арестовать их. - Вперёд! – приказал скрипученький голос. Его обладателю мрак словно бы совсем не мешал. Не мешал он так же и здоровякам. Здоровяки гыгыкнули и… Кажется, этот бой неравен, потому что они и есть результаты проекта «Густые облака»… Но тут подземелье залил холодный белый свет некой сверхмощной лампы. Пётр Иванович не ожидал такой яркости и зажмурился, Недобежкин отпрянул назад. Открыв один глаз –он открыл почему-то левый – Пётр Иванович увидел, что этот яркий свет испускает не лампа, не фонарик, а… За могучими спинами двоих гориллоподобных громил и за щупленькой спинкой некоего низкорослого субъекта возвышался чудовищный вездеход, который полковник Девятко называл «панцер-хетцер». Да, это его фары светят и разгоняют тысячелетнюю мглу подземелья. Как только сей техномонстр появился и включил свет – громилы и щуплый замешкались, повернули к нему свои головы, что-то там себе заклекотали. - Серёгин, за мной! – это Недобежкин решил воспользоваться замешательством подземных бандитов и потянул Петра Ивановича за рукав в ближайший из боковых ходов. Пётр Иванович топал вслед за начальником, держа в правой руке бесполезный потухший фонарик. - Сейчас, мы от них оторвёмся! – заверил Недобежкин и с быстрого спотыкающегося шага перешёл на уверенный бег. Если в начале хода тьма отступала перед молочно-белым светом фар «панцера-хетцера», то стоило Недобежкину и Серёгину углубиться в этот ход подальше, как темнота захлестнула обоих и потопила в себе. Пришлось остановиться, нащупать стенку и привалиться к ней. Пётр Иванович пару раз щёлкнул тумблером фонарика, надеясь на то, что мироздание сжалится и фонарик включится. Но – нет. Природа тут не причём, всё дело в аккумуляторе, который, разрядившись, не мог больше давать фонарику жизнь. - Не фурычит, - постановил Серёгин, не видя не то, что начальника, а даже собственного носа. - Назад мы не пойдём, - отрезал путь к отступлению Недобежкин, тоже ничего вокруг себя не видя. – Их слишком много, мы с ними не справимся. Придётся на ощупь ползти – авось куда-нибудь и выползем! - Ладно, - согласился Пётр Иванович, который тоже не горел желанием идти назад, в лапы и когти чудовищной банды и получать от них «звериную порчу». Согласившись с начальником, Серёгин начал медленно продвигаться в ту сторону, где очевидно, был «перёд», придерживаясь руками за шероховатую булыжную стенку. Через каждые несколько шагов Пётр Иванович замирал и прислушивался, пытаясь определить, преследуют их, или нет. Недобежкин, наверное, делал то же самое – замирал и слушал, слушал… Пустота звенела тишиной, кажется, эти «черти» натолкнулись на кого-то похлёстче себя и теперь разбирались друг с другом, выпустив «добычу». Серёгин ничего не слышал позади себя, Недобежкин тоже. Они продвигались наугад и на ощупь, и даже не знали, насколько правильный путь выбрали. - Эй, мы под горку идём, - заметил милицейский начальник, чувствуя, как булыжный пол подземного хода из «равнины» превращается в пологий склон. - Может, выберемся? – предположил Серёгин, чья надежда на обнаружение выхода уже порядком ослабела. Пётр Иванович был прав. Сейчас они попали в один из тех ходов, которые как раз вели в штольню, и к выходу. Булыжный пол незаметно превратился в земляной, воздух наполнился сыростью обычной пещеры. Они совсем немного прошли, прежде чем Недобежкин остановился как вкопанный, протёр кулаками оба глаза и выдохнул со щенячьим восторгом: - Серёгин, свет! Проведя несколько часов во тьме, Пётр Иванович сделался подслеповатым, как крот. Он поморгал, а потом – посмотрел вперёд. Да, там, в дали, в конце туннеля, виднеется неверный, прикрытый сырою дымкою свет! - Туда! – обрадовался Пётр Иванович, позабыв про все проблемы. - Мы, как выберемся – туда вниз спецназ зашлём, - на ходу пыхтел стратегический план милицейский начальник. – Против них тут только зачистка поможет! Свет становился всё ближе и уже даже повеял ветерок, приносящий за собою запахи донецких улиц. Ещё насколько десятков метров, и они выйдут из штольни на улицу, под солнце, в лето! - Стоять, попрыгунчики! – вдруг взвизгнуло откуда-то спереди, а потом – свет заступила сухонькая фигурка щуплого бандита. - Серёгин, вперёд! – заревел Недобежкин, собравшись залепить ему оплеуху, скрутить и уткнуть носом в земляной пол. Пётр Иванович понял, что это команда, прыгнул вперёд, но тут чья-то тяжеленная рука залепила оплеуху ему самому, и Серёгин обрушился на сырую землю пола. Теряя сознание от крепкого удара, он заметил, как рядышком валится и Недобежкин… - Ну что, Гопников, схватил? – осведомился бесстрастный голос андроида, и из темноты не спеша выдвинулась высокая фигура Генриха Артеррана. - Ага, - потёр руки щуплый, который и носил фамилию Гопников. – Ты, Гейнц, клёвый парень, когда играешь по правилам. А правила у нас какие? - Не оставлять свидетелей! – ответил из мглы густой голос бывшего охранника погибшего Рыжова, которого звали Марат. - Верно, - кивнул Гопников. – Волоките их и едем! - Стоп! – холодно оборвал его Генрих Артерран, наблюдая за тем, как громилы Марат и Олег отволакивают за ноги оглушённых Серёгина и Недобежкина. – Еду Я. А ты и твои питеки тащатся пешком. - Нет, Гейнц, - попытался отрезать Гопников. – Я руковожу операцией, а ты – только мой помощник. И если я захочу – тащиться пешком будешь ТЫ! - Вся техника здесь моя, - отпарировал Генрих Артерран выпад Гопникова. – Так что, всё-таки, еду я! Вопросы есть? Генрих Артерран обладал настолько стальным взглядом и настолько ледяным голосом, что никто просто не решился ему возразить. - Вопросов нет! – заключил он, состроив кривую усмешку злодея, и зашагал туда, где стоял его «панцер-хетцер».