О чём молчат леса.

      — Ты чего лыбишься? — возмущённо спрашивает Тэхён, наблюдая за улыбающимся братом. Они так и лежат на застеленном валежником полу, пытаясь придти в себя. Тэхёна всё ещё мелко потряхивает, но он на удивление быстро приходит в норму и пытается сесть для начала, но терпит поражение. — И что теперь делать? Мы остались в пещере, с проходом потерпели полное фиаско, и эти твари скоро будут здесь.       Чимин на это молчит и продолжает улыбаться.       — Эй, с тобой всё в порядке, Минни? Спасибо, конечно, что спас, но...       — В порядке я, в порядке. Сейчас дыхание переведу и помогу тебе добраться до кровати.       — А чего счастливый такой? — не унимается Тэ, всерьёз начиная переживать за брата.       — Мы в безопасности, — пожимает он плечами, но видит недоумённый взгляд. — Я верно предсказал погоду.       — И?..       — И они не пройдут, даже если попытаются — точно сорвутся, на тропе будет слишком скользко. Тем более, мы не знаем, сунутся ли они сегодня к нам в принципе. Ведь Чонгука здесь нет.       — А жажда мести за поражение может остаться. Ты же тоже почувствовал, как их прижали эти белые? Жуть, меня таким раболепием пробрало, что чуть не отключился, — Тэхён передёргивает плечами, покрываясь мурашками.       — Прижал, — негромко уточняет Чимин.       — Что?       — Прижал, а не "прижали". Это был один волк.       — Да быть не может! — Тэхён вновь пытается приподняться, чтобы лучше видеть глаза упорно отвернувшегося от него брата, но опять падает без сил. Слишком много он отдал печати, слишком много из него вытянула эта чёрная зараза.       — Может. Он и есть мой истинный — тот, кто прибыл лишь вчера; тот, кто остановил всех решивших прорваться к нам диких; тот, кто прошедшей ночью спрашивал о нашем самочувствии... мы встретились.       — Да быть не может! — вновь вскрикивает Тэхён, на этот раз не предпринимая попыток подняться, но удивился он не меньше. И не появлению истинной пары Чимина, потому что всё это предвещало, а решительности брата и такой быстрой отходчивости. Хотя, это их дела, в которые Тэ, хоть и с трудом, но постарается не лезть. Постарается.       — Ты повторяешься, ТэТэ, — Чимин тихо смеётся и наконец смотрит на брата, переворачиваясь набок и подкладывая одну руку под голову. Свободную руку он вытягивает над тэхёновым лицом и машет, пытаясь вернуть явно выпавшего из реальности брата. Тэхён на это жмурится, мотает головой несильно, потому что самочувствие и так не лучшее, а затем повторяет действия брата, так же поворачиваясь и внимательно за ним наблюдая. Он много что хочет спросить и сказать, но сейчас явно не время для задушевных разговоров.       — Поговорим после, хорошо?       — Угу, — Чим едва заметно кивает, потому что и так знает, что творится сейчас в голове у Тэ, как и тот знает о его переживаниях.       — И как мы будем выбираться, Минни? — Тэхён на самом деле обеспокоен ужасно, но сил на какие-либо эмоции остаётся всё меньше. Если волкам всё же вздумается вновь попытать счастья и добраться до них, и если затея увенчается успехом... ему с Чимином вряд ли удастся дожить до утра. Можно было бы понадеяться на защиту белых, как в прошлую ночь, но какое-то гадкое чувство внутри подсказывает, что сегодня дела обстоят иначе и лучше полагаться на себя. Впрочем, как обычно.       Прошлой ночью Тэхён прекрасно осознал, насколько силён прибывший гость, но также удалось почувствовать, как он вымотался, удерживая большую часть стаи. И свиты его сегодня рядом не наблюдалось, если они, конечно, не собирались появиться позже. И да, уверенность Чимина, конечно, обнадёживает, но не настолько, чтобы полностью увериться в том, что все дикие сорвутся в воду или на скалы, не добравшись до пещеры. Эти звери действительно пугали. Поэтому остаётся лишь один выход...       — Чимин, ты что-то говорил о гроте? Может, доберёмся до него, пока не поздно? Здесь оставаться опасно, — Тэхён вновь предпринимает попытку подняться, что ему пусть и не без труда, но удаётся. Голова всё ещё кружится, но сидит он вполне уверенно. Чимин на это недовольно закатывает глаза и цокает:       — Но я же сказал...       — Да-да, дождь, я помню. Я и не отрицаю, что дождь может быть, но мы уже слышали их вой, а громыхало не так близко. Если они сразу направятся к нам, тропу может просто не успеть размыть, да дождь вообще может к тому моменту не успеть начаться, об этом ты подумал? — голос срывается на истерические нотки, а обессиленный организм не позволяет справляться с нервами. — Я не хочу умирать, Минни! — добивает он последним доводом и замолкает. Медленно поднимается на ноги и на брата не смотрит, стыдливо отворачиваясь.       Да, последняя фраза была жестокой и с явным намёком на недоверие, а ещё на недавние события, произошедшие с Чимином, но может хоть это сподвигнет его на действия? А поговорят и помирятся они позже. Доверие доверием, но если есть вероятность того, что хоть что-то может пойти не так, и в пещере окажется хоть один волк... лучше об этом не думать.       Чимин поджимает губы и бросает на брата беглый нечитаемый взгляд. Но поднимается на ноги, что даётся ему проще, чем Тэхёну. Встаёт рядом, молча подставляя плечо, обхватывает брата за талию, чтобы удобнее было его придерживать, его руку кладёт себе на плечи, без слов предлагая держаться, и тянет Тэ к выходу из пещеры.       — Мы же собираемся в грот? Нужно поспешить, — Чимин понимает, что Тэхён прав, но малая доля обиды в голосе всё же проскальзывает.       — Да, конечно, — первые шаги Тэхёну даются с трудом, но он превозмогает себя и постепенно приходит в норму, вдруг ощущая нахлынувшую волной сильную тревогу. И это либо его чувствительность обострилась на фоне истощения, либо... — Похоже, Чонгук что-то почувствовал и переживает, — неуверенно озвучивает он свои мысли. — Надеюсь, он не наделает глупостей, — чужое волнение подпитывается собственным, подталкивая к истерике. Он останавливается и с трудом переводит участившееся дыхание.       — Эй, Тэхён, успокойся, — Чимин буквально дотаскивает брата до ближайшей стены около проёма, ведущего в тоннель, облокачивает спиной и несильно бьёт по щекам, потому что тревога грозила перерасти в истерику. Видимо, печать истощила Тэхёна и морально, сделав слишком уязвимым. — Успокойся! — повышает он голос и обжигает чужие щёки новыми ударами, уже более ощутимыми, зато тэхёнов взгляд начинает проясняться. — Ты что творишь?! Тебе просто нужно успокоиться, чтобы твой истинный не тревожился. А если ему взбредёт в голову за периметр своего поселения выбраться? Выйти за стену? Да от него и следа не останется! Ты этого хочешь?       — Н… нет… — мотает головой Тэхён и прикрывает глаза, пытаясь собраться.       — Давай, ТэТэ, вдох…и выдох, — помогает Чимин, обнимая брата и поглаживая его по рукам и по голове. Обычно Тэхён так его поддерживал, и Чимину всегда становилось легче, дело было даже не в тэхёновой особой силе. И это то немногое, чем он может отплатить сейчас. — Это я среди нас двоих чувствительный и пугливый вообще-то. А ты у нас сильный, я знаю, — Чимин усмехается, пытаясь приободрить, и слышит, как замедляется и успокаивается чужое дыхание.       — Я… я в порядке.       — Прости, ТэТэ, но тебе нужно собраться, иначе не успеем, — Чимин вновь подхватывает брата, направляясь в темноту тоннеля.       Они оба понимают, в какую беду рискуют попасть. И если вдруг фортуна окажется не на их стороне, то в результате худшего исхода им обоим не придётся волноваться уже ни о чём на этой земле. Перспектива могла показаться заманчивой на момент их изгнания или в первые, самые тяжкие дни проживания в ссылке: тогда Чимин пару раз даже всерьёз задумывался над тем, чтобы показаться дикой стае и навсегда забыть о боли предательства не только клана, но и собственной семьи. Он не говорил об этом, и вряд ли когда-нибудь озвучит эти недостойные мысли, но Тэхён, конечно, тогда всё заметил — ему даже не нужно было ловить отголоски чиминовых мыслей, потому что выдавали глаза, — и как всегда подставил плечо, активно вливаясь в новый ритм жизни и давая понять, что произошедшие перемены есть возможность новой, свободной жизни, а не существования, стоит лишь приложить усилия и поверить в себя.       И вот сейчас в поддержке нуждался сам Тэхён, и Чимин в силу своих скромных возможностей подставляет плечо буквально, позволяя брату наваливаться на себя как можно сильнее. Ведь силы ещё понадобятся, когда они будут добираться до грота, и вот в воде Чимин не так уверен в своей способности помочь. Но приложит все силы на то, чтобы сохранить жизнь себе и Тэхёну.       Путь по тёмному тоннелю кажется бесконечным. Темнота опустившихся сумерек играет со зрением злую шутку, а водопад лишь усугубляет положение, словно лишая возможности видеть и слышать, обонять, потому что стена воды сбивает запахи, а шум стоит такой, что расслышать что-либо снаружи не представляется возможным. Их же укрытие и защита сейчас оборачивается против них.       Если бы не водопад, они бы не потеряли бдительности. Если бы не водопад, они бы услышали приближение тяжёлой поступи волчьих лап.

~•~

Flashback       С Тэхёном они дошли до дальней границы вырубки, которая в последние рейды числилась за Чонгуком, и лис с большим нежеланием, но всё же озвучил то, что оба знали и так: ему нужно скорее вернуться к Чимину. Пусть он и был спокойнее после пробуждения, но от последних поступков брата Тэхён не находил себе места. И, уходя с Чонгуком, покидал его с тяжёлым сердцем. А вдруг снова что-то произойдёт, и Тэхёна не окажется поблизости? Да и белых волков почему-то не наблюдалось, хотя даже им, по-видимому, тоже судьба Чимина не безразлична.       — Лучше задержись немного, — Чонгук аккуратно касается тэхёнова плеча, отвлекая от тяжёлых мыслей, и укладывает ладони на плечи, пытаясь поймать зрительный контакт.       — Что? — в остекленевший взгляд возвращается осознанность, и тут же отображается недоумение. Чонгук это серьёзно?       — Не торопись винить меня в безразличии. Да, я вижу, что ты уже готов усомниться в моих словах, — тут же предупреждает любые возражения парень. — Не думаю, что он отступится от своих слов. У меня тоже есть брат, и свои обещания, данные друг другу, мы всегда выполняем. Дело в доверии..       — Но он в смятении, я чувствую это, — Тэхён отводит глаза, явно всё ещё тая сомнения.       — Конечно в смятении. А кто бы не был? Не знаю, что точно произошло, но выглядел он потерянным. А ещё ясно дал понять, что ему нужно побыть одному. И жизни в его глазах достаточно, чтобы не пытаться покончить с собой.       — Думаешь, всё в порядке? Но я…       — Ты слишком сильно его опекаешь, Тэхёна~, — терпеливо увещевает Чонгук.       — Но он всегда был таким чувствительным к любым потрясениям и ранимым… — Тэхёна никак не покидают сомнения, но чонгуковы слова оказывают нужный эффект, и тревога постепенно угасает. Не пропадает совсем, но становится не такой критичной.       — А ты и потакаешь развитию этих качеств. Поверь мне, как младшему в семье, что ни к чему хорошему это не приведёт. Поэтому Хосок-хён всегда общался со мной на равных, помогая только советом и наставлением.       — И где ты так складно говорить научился? — Тэ прищуривает глаза и позволяет себе улыбнуться и уложить руки поверх чонгуковых ладоней. — Насколько я знаю, высокой степенью образованности у вас, людей, могут похвастаться лишь высшие слои общества? А у тебя язык подвешен не по уровню сельского дровосека. Прости, но мне просто любопытно…       — Пф-ф... аха-ха! Говоришь прямо как дворянин, вдруг встретивший образованную деревенщину, — Чонгук не выдерживает и заливисто смеётся. Потому что он не раз встречал подобных барышень при выездах в город. Сам, конечно, не особо общался, но видел реакцию на брата: как девушки недоумённо хлопали ресницами, выпучив глаза на простейшие хосоковы рассуждения о трудах тех или иных философов или о различных науках. Вот была потеха, учитывая, что всё блистание умом и необходимо-то было, чтобы добиться расположения той или иной госпожи. Чонгуку всякий раз становилось обидно за брата, который мог пойти далеко, попади на попечение знатной семьи — тогда ему бы и с образованием помогли, и с неплохим местом в обществе. В высшие круги пустили бы вряд ли, но жизнь была бы достойной...достойной его способностей наверняка. Но Хосок всегда отшучивался, говоря, что ремесло их семьи тоже весьма почитаемо, и в нём тоже всегда есть место для развития и новых открытий. И вообще: "Пока из леса своего не вылезешь, можешь даже не пытаться лезть с подобными советами,мелочь".       — Так вот какого мнения ваша раса о людях? — Чонгук в шутку обиженно щурится и опускает руки, выпуская тэхёново лицо из плена своих ладоней.       — Я не… — Тэхёну становится ещё более неловко за свои слова, но оправдывать себя было бы глупо, потому что, как ни крути, но это правда.       — Эй, да не переживай, всё в порядке! Твои мысли вполне понятны, я ездил в столицу с отцом и братом. На рынок. И понимаю, почему к простому рабочему люду порой относятся с пренебрежением — далеко не все понимают смысл получения новых знаний и развития... Хотя, и дворяне не особо отличаются. Знаешь, моя семья занимается кузнечным делом, поэтому мы иногда выезжаем, чтобы продать готовые изделия и закупить сырьё — то, которое не купишь в небольшом городке. Отец ещё присматривает инструменты взамен сломавшимся или тем, чей срок службы на исходе, а хён что-нибудь новенькое для нашего дела: инструменты, слушает про новые техники ковки и всё такое. Отец созидает, а Хосок-хён стремится к развитию.       — Звучит так, будто ты и не с ними вовсе ездишь.       — Мне не особо интересно кузнечное дело, я и лес пошёл рубить ещё и потому, что в кузнице днями напролёт просиживать было тошно...       — А что тогда тебе интересно? — с любопытством спрашивает лис.       Чонгук задумчиво поднимает глаза к небу и пристально вглядывается в него, будто ответ где-то там, за небесным куполом, в бесконечной россыпи звёзд.       — Давай поговорим об этом в другой раз, когда будет больше времени? — Чонгук уходит от ответа и тяжело вздыхает. — Я хотел спросить тебя кое о чём, прежде чем мы расстанемся. Вопрос вроде и очевидный, но это никак не даёт мне покоя.       — Что именно?       — Наши метки… да, они, исключение из всех правил, но, может, ты встречал у вас в клане записи о подобном? — с надеждой спрашивает Чонгук, потому что не дававший покоя вопрос давно рвался на волю. И никак не отпускала мысль, что на разности их с Тэхёном происхождения странности и неожиданности не заканчиваются. Будто всё намного глубже и серьёзнее.       — Я — нет. Мне больше была интересна магия, я не особо зачитывался историческими хрониками, а если и открывал, то лишь для того, чтобы найти упомянутое в книгах по волшбе заклинание. Любитель поглощать всю доступную информацию — это Чимин, не я, — усмехается Тэхён. — Но, думаю, он бы уже что-то рассказал об этом за те месяцы, что мы здесь живём. Так что мы с тобой абсолютное исключение. Как и Чим с его истинным.       — Но... тебе не кажется это странным? Не только сам факт появления таких меток в принципе, но и сразу у вас обоих? Это как в тех лотереях на городской площади — двойной выигрыш одного и того же человека вряд ли будет случайным, или же сама судьба подарит ему такой шанс... но и такие подарки не проходят бесследно. Твоя мать как тот счастливчик, понимаешь? Молния дважды ударила в одно место, причём в одно время.       — Ты напоминаешь мне сейчас Чимина, и я всё больше уверяюсь в том, что тебе нужно поговорить именно с ним, — он берёт Чонгука за руку и слегка сжимает. — Мне правда нужно идти, — ладонь выскальзывает из чонгуковой, пока тот отслеживает каждое движение, и Тэхён делает шаг назад, не в силах оторваться от испытующего взгляда чёрных глаз.       — Что, так и уйдёшь? — усмехается Чонгук, пытаясь скрыть разочарование. — Ну да, ты ведь привык сбегать от меня, — отводит взгляд и поворачивает голову направо. Щурится слегка, будто пытается что-то разглядеть вдалеке, и скрещивает руки на груди, принимая отрешённый вид. Закрывается и ведёт себя немного по-детски.       Поэтому не успевает что-либо сделать или как-то среагировать, когда Тэхён вдруг резко сокращает расстояние, горячо выдыхает на шею — на самую метку, — и проходится языком по всей её длине, напоследок звонко чмокнув в ухо. Только руки повисают безвольно вдоль тела, и по коже мурашки пробегаются. Он даже не вздрагивает от резкого звука.       — Понял, детей обижать нехорошо, — Тэхён хитро улыбается, заглядывая Чонгуку в глаза, подмигивает и, взмахнув хвостом, исчезает. Да уж, похоже, от этой привычки ему придётся долго отучаться.       — Это что, какие-то лисьи штучки? — ошарашенно спрашивает Чонгук пустоту и слегка потирает шею в том месте, где её лизнул Тэхён, а потом встряхивает головой, потому что в ухе до сих пор звенит, но всё равно счастливо улыбается.       Кому-то предстоит держать ответ перед семьёй, но и Чонгуку будет, чем ответить. И тогда можно будет поспорить, кто окажется в более неловкой ситуации.