О чём молчат леса.

      Братья с трудом преодолевают ещё метров пять, как замечают впереди чей-то силуэт. Силуэт кого-то довольно крупного, явно не человека. Они останавливаются, затаив дыхание, а фигура неспешно движется к ним. И если Тэхён замирает, буквально цепенеет от страха, то Чимину скорее неловко, потому что он прекрасно знает, кого умело скрывают густые тени тоннеля. Он знает, кто перед ними — совершенно точно не один из дикой стаи. Этой встречи он боялся настолько же, насколько и желал.       — Чимина~, беги, — слышит он срывающийся на хрип голос Тэхёна и недоумённо смотрит на брата. — Давай же...       — Тэхён, я не думаю… — начинает было Чимин.       — А ты и не дума...       — Тэхён! — резко прерывает брата Чим. И продолжает быстро, понижая голос до шёпота. — Мне, конечно, приятна твоя жертвенность, но сейчас совершенно не та ситуация. Не бойся, просто подожди, — голос Чимина звучит на удивление спокойно, что заставляет Тэхёна занервничать ещё сильнее: неужели брат лишь делал вид, что всё в порядке, и выбрал новый способ расстаться с жизнью?       Силуэт впереди всё приближается, и вот уже можно различить вполне чёткие очертания волчьей фигуры. Тэ ненавязчиво пытается оттянуть Чимина назад в инстинктивной попытке сохранить жизнь, хоть и понимает, что поможет это мало, но брат стоит на месте и самому Тэхёну тоже не даёт отойти. Раздавшийся откуда-то снаружи, но явно недалеко от подножия их небольшого холма, вой лишь усугубляет ситуацию, подтверждая её безысходность: ведь если один сумел забраться, скоро подтянутся и другие. И они с Чимом даже не смогут дать достойный, пусть и бесполезный отпор, совершенно обессилевшие. Неужели стоит смириться? Поэтому брат сказал оставаться на месте?       — Верь мне, пожалуйста, — Чимин будто чувствует тэхёново смятение и приобнимает его крепче, поглаживая перекинутую через плечо руку. Правда, начинает нервничать сам.       Волк делает ещё несколько шагов. Он идёт медленно, будто специально не торопится, чтобы не напугать братьев, хотя лучше бы поспешить. Он сокращает расстояние ещё на пару метров и наконец попадает в ореол слабого света свечей из пещеры. Тэхён удивлённо охает и облегчённо выдыхает, увидев белый окрас шерсти, хотя не особо радуется и этому гостю в их пещере. Но всё лучше, чем дикий, пробравшийся в их жильё.       Этот волк поменьше того, которого Тэхён уже видел, но всё равно крупнее обычных, не оборотней. Высотой в холке он чуть ниже Тэ — как раз с Чимина. И пусть размером своим он не столь впечатляет, зато таящаяся в нём сила заставляет не насторожиться даже, а беспрекословно склонить голову, признавая подавляющее превосходство её обладателя. Даже глава их с Чимином клана не внушал такого благоговения, хотя считался довольно сильным вожаком (хотя, как выяснилось, крайне мнительным и в какой-то мере слабохарактерным, так что сравнения ни к чему). Стоящий же перед ними волк — прирождённый альфа. И Тэхён, ещё совершенно не зная его, уже чувствует и уважение, и желание идти за ним, какая бы задача ни была поставлена. Интересно, а Чимин чувствует то же?       Воздух подёргивается белёсой дымкой, размывает и так плохо видные очертания стоящего перед братьями, словно в тоннель проник густой туман. Завеса держится совсем недолго — Тэхён из любопытства начинает неспешно считать и останавливается на десяти, когда она рассеивается и перед лисами предстаёт молодой мужчина. Волосы его белоснежны, как и шерсть звериной формы (в отличие от двух других волков — их волосы скорее просто пепельно-блондинистые), кожа необычайно бледная и на контрасте с чёрным облачением и тусклым освещением тоннеля будто сияет. Роста он невысокого, примерно с Чимина, может, чуть выше, телосложение довольно худощавое, но слабаком его назвать язык не повернётся. У Тэ уж точно.       "Даже одеться успел, и пуговицы все застегнул. Вот это скорость!", — успевает подумать Тэхён, удивлённо подмечая довольно узкие брюки и шёлковую рубашку, вспоминает свои превращения и вечные проблемы с одеждой, прежде чем натыкается на такой же изучающий, но пронзительный и подавляющий взгляд незнакомца, скользнувший по нему. Задерживается он лишь на мгновение, будто из вежливости, тут же вновь возвращаясь к Чимину. Но Тэхёну хватает и этого мгновения, чтобы тут же потупить взгляд и еле перебороть желание пасть ниц. Ноги всё же подкашиваются, и он сильнее наваливается на брата, чуть не повалив, но тут же берёт себя в руки.       Чимин словно и не замечает произошедшего с Тэхёном, ни на миг не отрывая жадно изучающего взгляда от стоящего напротив мужчины. Он будто хочет впитать в себя каждую черту, каждую деталь и особенность максимально быстро, потому что сознание трубит тревогу и подсказывает, что нужно торопиться, что сейчас совсем не время. Но разве это способно отвлечь, когда перед тобой впервые предстаёт тот, встречи с которым ждал всю свою жизнь? И боялся последние несколько дней... Чимин даже рот от восхищения приоткрывает — настолько иначе выглядит его истинный: и дело не столько во внешности, сколько в ответном взгляде чуть прищуренных раскосых хищных глаз, цвета которых пока не разобрать. Но более всего — в исходящих от него спокойствии, непоколебимости и... холоде, слишком похожем на бесчувственность. И Чимину бы ужаснуться, пойти мелкой дрожью, потому что та мерзлота, что ему почудилась, легко могла пробрать до костей и проникнуть в сознание. Но нет, всё иначе. Да, холод устрашающе опасен в самом своём лютом проявлении... как и огонь, способный поглотить и уничтожить на своём пути всё, кроме ледяной пустыни. Лишь пламя способно растопить лёд, придав ему форму и дать возможность выразить то, что не под силу самому. Лишь равное по стихийности пламя способно понять такую же сокрушающую силу, не уничтожая, но принимая и даря частичку тепла так же, как и лёд способен подарить спокойствие терзающим эмоциям. Они такие разные, по своей подаче миру, но схожи в его восприятии, и истинность даёт в полной мере ощутить, что лишь вместе они способны двигаться дальше и найти гармонию друг в друге.        Чим успевает прочитать во взгляде истинного обречённость и отчаяние, как спустя мгновение несмело улыбается и ловит еле заметную благодарную улыбку в ответ. Они всё решили, сейчас слова ни к чему.       — А-у-у-у! — доносится снаружи новый пронзительный вой, возвращая к реальности и вполне насущной проблеме.       — Я, конечно, всё понимаю, но нас могут сожрать, поэтому... — украдкой начинает Тэхён, решаясь нарушить торжественность момента.       — Мин Юнги, — представляется незнакомец и быстро преодолевает разделяющее их расстояние. Останавливается в полуметре от Чимина и ждёт ответа, всё ещё глядя ему в глаза.       — Я Чи...       — Знаю. Чимин, — всё же опережает Юнги, желая произнести вслух имя истинного, что не раз слышал ранее, незримо присматривая за ним, и произносил его лишь шёпотом, оставаясь в одиночестве. Он слегка улыбается, но веет от улыбки не теплом, а прежней стужей. Но не той, что обычно характеризует безразличие, гнев или отчуждённость, — эта стужа освежает, отрезвляет и для Чимина будто делает восприятие мира ярче, острее, помогает увидеть больше и дарит поддержку. Да, всё иначе — осознание было верным. — А вы Тэхён, да? — Мин скорее утверждает, а не спрашивает, и смотрит на Тэ, который никак не придёт в себя. И, дождавшись положительного кивка, без промедления закидывает себе на шею его вторую руку, по примеру Чимина так же приобнимая Тэхёна за талию.       — Приношу извинения за подобную фамильярность и беспардонность, но сейчас не совсем время для формальностей, как вы сами понимаете, — поясняет он, помогая братьям развернуться и направиться обратно в пещеру. В спины им вновь летит протяжный вой, раздающийся совсем близко. Похоже, твари вот-вот пойдут на приступ. — Чёрт бы их побрал, — еле слышно бормочет Мин, но Тэхён его прекрасно слышит и не может удержаться от вопроса:       — А где же те двое неразлучников? Неужели покинули своего сородича и бежали, поджав хвосты? — саркастично выдаёт он, по-прежнему не проникнувшись доверием к белым. Юнги лишь глубоко вздыхает, недовольно поджав губы — сейчас совсем не время обмениваться колкостями. — Или почему Вы сами их не остановите, прошлой ночью ведь так и было? — не унимается Тэхён, и Чим уже сам готов отвесить брату затрещину, но тоже сдерживается, списывая его поведение на шок от недавнего магического удара и встречи лицом к лицу с сильнейшим оборотнем из всех, встречавшихся им за недолгую жизнь. У Тэхёна просто шок, просто шок. — И вообще...       — Тэхён! — Чимин не выдерживает первым, чувствуя и закипающий в истинном гнев. — Ведёшь себя, как маленький обиженный ребёнок, соберись уже! Пожалуйста.       Они добираются до пещеры, подгоняемые уже почти непрерывным воем — в эту ночь волки особенно активны. Не размениваясь на лишние действия, оборотни подходят к стене с символами и помогают Тэхёну сесть на невысокий табурет, быстро принесённый Чимином.       — Странно... — бормочет Юнги, явно погрузившись в свои мысли ещё на входе в скромное жилище братьев, Чимин невольно заметил это и встревожился, опасаясь, что дела у них обстоят куда хуже, чем он предполагал. На стену волк даже взгляда не бросает, действует на автомате и отрешённо смотрит в пол, застыв истуканом, как только усадил Тэхёна. Губы его еле заметно шевелятся.       "Он связался с Сокджином", — проносится у Чима в голове. И это не догадка или какое-то смутное чувство — он знает наверняка. Выходит, при каждой встрече их связь крепнет всё сильнее, вне зависимости от желания сторон. Хотя, кого Чимин обманывает? И остаётся только молиться всем известным богам, чтобы тогда, на помосте, истинный уловил как можно меньше чиминовых мыслей.       — Что это?! Они и должны так сиять? Не припомню, чтобы проходы копили магию, да и в меня отдачей прилетело немало, — Тэхён остаётся единственным среди них, кто сосредотачивается на самой актуальной сейчас проблеме: символы действительно наливаются светом и сияют всё сильнее, вновь голубым. И Тэ это ой как не нравится, потому что о подобном он не слышал и не читал.       Чимин смотрит на удивлённого брата и переводит взгляд на стену: его увиденное поражает не меньше. Но что с этим делать? Лис смотрит на истинного и понимает, что нужно как можно скорее вернуть его сознание сюда, к ним.       — Извините... — несмело начинает он. — Эй... вернитесь к нам. Мин... Мин Юнги?       Юнги лишь слегка дёргает головой, но из этого своеобразного транса так и не выходит.       — Чимин, ну что ты, в самом деле, — не выдерживает Тэхён. — Будь смелее. Это твой истинный, каким бы он ни был.       Чим бросает на брата недовольный взгляд, но следует совету.       — Юнги, — громче и увереннее говорит он, подходя ближе к Мину, который вновь лишь немного реагирует на своё имя. — Вернитесь, нам нужна помощь. Юнги?       — Мини, — почему-то полушёпотом зовёт Тэ. — Помнишь, как Чонгук увидел меня? Он потом и слышать меня мог всегда.       Чимин округляет глаза от посетившего его (на самом деле — Тэхёна) озарения, встаёт напротив Юнги и протягивает левую руку, на которой запечатлена метка, к правой руке истинного, где, он уверен, под тканью рубашки скрыты такие же символы. Но тут же одёргивает себя, понимая, что именно соприкосновение меток подействует наверняка, поэтому торопится расстегнуть пуговицу на манжете и скорее закатывает чужой рукав до локтя, проделывая то же и со своим. Взгляд жадно впивается в знакомое переплетение линий, так гармонично и красиво лёгшее на бледную кожу: белые у запястья, они сперва сливаются с кожей и будто постепенно просачиваются из неё, наливаясь багряным. По сравнению с чиминовой смуглой кожей, на которой метка видна более контрастно, но по-своему прекрасна.       Лис прикасается сперва только подушечками пальцев и будто заворожённый скользит ими от запястья вдоль ровных линий, которые начинают ветвиться и пересекаться только от середины предплечья. Юнги реагирует сразу: тут же переводит ещё затуманенный взгляд на Чимина, чьё внимание сейчас полностью приковано к меткам.       — Молодцы, до связи, — одними губами произносит волк и продолжает неотрывно следить за сосредоточенным лисом. Тот нервно дышит, а руки начинают нервно подрагивать, что тут же передаётся и Юнги. Чимин вскидывает голову и ловит совершенно осмысленный взгляд, отчего волнение лишь усиливается, но он решительно обхватывает ладонью чужое предплечье, сгибая руку, чтобы истинному было удобнее повторить это действие. Мин не медлит, повторяя, и закрывает глаза синхронно с Чимином, потому что первое, что дарит этот контакт — полное умиротворение и спокойствие, подобное тому, что чувствует ребёнок, оказавшись в родительских объятиях после долгого расставания. Но не успевают они расслабленно выдохнуть, поддавшись первой эмоции, подаренной соприкосновением, как тут же резко открывают глаза на нервном глубоком вдохе. Чимин не знает, с чем сравнить подобное, но знает, что не в силах сопротивляться, потому что это слишком приятно, слишком хорошо, чтобы быть правдой, и он боится, что вот-вот проснётся от очередного кошмара. Юнги знает, что можно привести в сравнение. И он бы мог сравнить это с экстазом или оргазмом. Мог бы, если бы всё ранее испытанное им не было блёклой тенью того, что он ощущает сейчас. Остроты добавляют и чиминовы эмоции, накрывающие с головой. Он снова чувствует их, как свои собственные — они сливаются, наслаиваются, усиливаются, достигая своего пика, и Юнги уверен, что Чимин сейчас чувствует ровно то же. Так же находясь где-то за гранью любой известной эйфории.       Тэхён сперва с большим любопытством смотрит на происходящее, прекрасно понимая, какие чувства и эмоции может вызвать этот контакт. И даже радуется, когда волк наконец возвращается к ним сознанием. Он уже собирается спросить о дальнейших действиях, потому что время поджимает, пусть ставшие ближе раскаты грома и вселяют некоторую надежду на отсрочку, или даже спасение. Но случай — дело неверное.       — Вы что, серьёзно?! Ну не-е-ет! — негодующе произносит он вместо вопроса, потому что теперь они оба погрузились в некое подобие транса, неотрывно смотря в глаза друг другу. И в любой другой ситуации Тэхён бы смутился, согласился бы с брошенной Юнги фразой "до связи" и постарался быстрее ретироваться подальше, чтобы не мешать, но не в этот раз — это подождёт, а вот дикие волки вряд ли.       — Я, конечно, всё понимаю, — Тэ с трудом поднимается на всё ещё ослабших ногах и покачиваясь идёт к застывшей изваяниями парочке. Только бы не упасть. — Важность и торжественность момента... и всё такое. Но давайте отложим ваше воссоединение и займёмся спасением себя? — он машет рукой между их лицами, но результата никакого. — Их жрать будут — не заметят, — бормочет он, глядя на сцепленные руки. — Ну что ж, начнём.       Тэхён решительно кладёт ладони на руки с метками и тянет их в противоположные стороны, прекращая контакт. Чимин с истинным сперва никак не реагируют, не сразу приходя в себя, и Тэхён готов поклясться, что слышит тот мерный звон, заполнивший сознание брата и отголоском отдающийся в сознании Юнги. Тот, к слову, приходит в себя быстрее и переводит на лиса непонимающий взгляд, вновь переводя его на Чимина.       Тэхён лишь сокрушённо качает головой, поражаясь, насколько беззащитными может сделать оборотней истинность с непривычки. Неужели они с Чонгуком тоже были погружены друг в друга настолько сильно там, на поле?.. и лис понимает, что да, настолько. А ещё понимает, что время нещадно уходит, пусть всё произошедшее не заняло и пяти минут, но, не зная всех возможностей диких, стоит дорожить каждым мгновением. Он пошире разводит руки и резко сводит их, оглушительно хлопая. Аккурат перед наконец-таки ошарашенными лицами. Взгляды двух пар глаз устремляются на Тэхёна.       — Проход. Волки. Нас могут сожрать, — максимально кратко поясняет он, показывая поочёредно на стену, выход из пещеры и изображая пальцами клацающие пальцы.       — Ва-ау, Тэхёна~, это было... — Чимин не находит слов и переводит восхищённый взгляд на истинного, отчего-то тут же смущаясь.       Юнги не может сдержать тёплой улыбки, но сразу берёт себя в руки.       — Это было прекрасно... но всё потом, — он смотрит на всё ещё мерцающие на стене символы и согласно кивает своим мыслям, будто что-то подтверждающим. — Что вы делали, пытаясь открыть? Я почувствовал сильную отдачу, всколыхнувшую потоки силы, — Мин не медлит, сразу переходя к делу. — Работали от центра, да? — он смотрит на Тэхёна, без сомнения понимая, кто творил волшбу. Лис согласно кивает, вновь, опираясь на Чимина.       Юнги подходит к стене, прикладывает ладонь к одному из символов, составляющих внутренний треугольник и прикрывает глаза. Сосредоточенность на прощупывании наложенного заклинания не мешает ему одновременно с этим пояснять:       — Вы поступили верно, начав из центра, и тот, кто сумел найти информацию про подобные печати, заслуживает похвалы. Вряд ли писания о них находятся в общем доступе, — Юнги ухмыляется, а Тэхён самодовольно улыбается. — Только описанные печати именно подобные, — продолжает он, — и в них мало только отдавать. Нужен и поглотитель — тот, кто дотянет энергию до внешних вершин, иначе произойдёт то, что ты успел испытать на себе. Но такой дар встречается крайне редко, такой способности можно лишь... подражать, и последствия обычно не очень приятные, если верить писаниям, — волк отходит от стены и поворачивается к братьям, явно недовольный открытием. Он тяжело вздыхает, не замечая переглянувшихся братьев. — Я могу попробовать замкнуть, потому что вычерчивать специальные печати слишком долго, но я не смогу сдерживать волков на случай, если прорвутся. Значит, надо действовать быстро: Чимин, ты пустишь поток энергии... — начинает пояснять Мин.       — Я не смогу, — уверенно отвечает Чим, и только собирается продолжить, как его перебивают:       — Не волнуйся, тут ничего сложного, просто посылай энергию, это же элементарно, — пытается подбодрить Юнги, но тут же чувствует растущее недовольство истинного.       — Но не для тех, кто силу поглощает! — наконец выдаёт Чимин. <tab— Не может быть...       Мин удивлён, очень удивлён. Ошарашен. Его истинный — поглотитель! Слишком всё ладно для совпадения.       — Может. Я и не думал, что моё уродство обернётся нашим спасением, — Чимин неверяще усмехается и нервно ерошит волосы. — Ну что, тогда приступим? — он полон решимости, и поэтому смело переводит на истинного взгляд, полный уверенности и некого азарта. В последний раз такое вдохновение к чему-либо он чувствовал ещё дома, в мастерских их стаи.       — Да, — кивает Юнги и подходит к Тэхёну. — В таком случае, ты будешь вливать силу в печать, Чимин тянуть её к вершинам, а я обернусь и подежурю в тоннеле у выхода из пещеры на случай появления незваных гостей.       — Но я истощён, у меня не хватит сил, так что план... — начинает возражать Тэхён.       — Не думай, что я не учёл этого, лис, — холодно обрывает его Юнги тоном, не терпящим пререкания. Он никогда не любил раболепия, но и подобного тона и постоянных возражений он не потерпит, даже не как вожак, а как любой волк, отстаивающий свою гордость и честь. Мин, конечно, понимает, откуда в Тэхёне взялся такой скептический настрой по отношению к нему, но насколько бы близок Тэ ни был со своим братом, все недомолвки и ошибки — это только их с Чимином проблемы, в которых не место третьему, и только Чимину позволено подобное отношение к Юнги.       Тэхён замолкает, понимая, что продолжая дерзить, жизни (или пары конечностей) может лишиться раньше, чем до них доберутся дикие.       — Дыши ровно, не сбивайся: на два счёта делаешь вдох, на два — выдох, — наставляет Юнги и кладёт руки на тэхёновы плечи. Смотрит ему в глаза и ждёт ответного взгляда, который получает после короткого кивка. Да, Тэхён кивает, да, дышит он по заданному ритму, но может лишь догадываться, что же сейчас произойдёт, и мысль приходит только одна: передача силы.       Он оказывается прав: Юнги собирается поделиться с лисом остатками силы, чтобы они наконец смогли открыть злополучный проход. А учитывая условия, нужно пользоваться любыми доступными средствами, чтобы скорее оказаться в схроне. И дополнительная потеря энергии уже не будет для него фатальной, потому что прошлая ночь и так истощила до предела, и на восстановлении сейчас подобные крохи не скажутся. Главное, что обратиться он сможет в любом случае, и на физическом состоянии истощение сил магических отразиться не должно.       — Чимин, собери пока самое вам необходимое: немного еды и одежду. Фляги с водой тоже захвати, если есть — неизвестно, сколько мы проблуждаем по схрону, — бросает Мин через плечо, но оборачивается, всё же решая озвучить одну мысль. — Это не уродство, Чимин, это небывало редкий дар, — произносит он и, не дожидаясь ответа, мысленно концентрирует силу и направляет её в ладони. В обычном, не истощённом состоянии, он уже давно не прибегает к мысле-образу, чтобы помочь себе справиться с тем или иным магическим действом — достаточно было лишь пожелать. Сейчас же приходится действовать по старинке. И силы восстанавливаются так медленно, ведь почти сутки прошли. Юнги чувствует себя лодкой, давшей течь.       Мин подстраивается под мерное тэхёново дыхание и начинает. Сила, повинуясь своему обладателю, довольно быстро перетекает в Тэхёна. Сперва противится немного, отчего лис морщится от боли, но дыхание держит, не сбивается. Молодец. Потому что сила у Юнги каверзная и другим достаётся крайне болезненно, даже отданная добровольно.       — Ничего, сейчас она тебя примет, — успокаивает Мин Тэхёна, поглаживая его по плечам. И лису уже хочется возразить, что вообще-то он должен решать, принимать чужую силу или нет, но боль уже отпускает, ещё и дышать нужно в такт счёту, да и кто знает этих странных волков. Они сами странные, так что не удивительно, что и сила у них какая-то неправильная.       Последняя волна боли прокатывается по телу и затухает. Ей на смену приходит невероятная бодрость и чувство наполненности, даже некого всесилия. А ведь этот волк поделился какими-то крохами по сравнению со своими возможностями. Тэхён на пробу встаёт и понимает, что ноги его держат как прежде уверенно.       — Собрал? — спрашивает Юнги, поворачиваясь к Чимину. Тот утвердительно мычит и указывает кивком на два заплечных мешка, собранных под завязку. Он даже умудрился приторочить к ним по тёплому пледу и подушке с кроватей. Пусть Мин и не огласил этого, но Чимин уловил у него странную мысль, что вряд ли им удастся вернуться в эту пещеру в ближайшее время... или вообще когда-либо. Что крайне странно. Разве они не могут просто переждать ночь и выйти? Вопросов становится всё больше.       — Отлично. А теперь к главному, — Мина прерывает доносящийся снаружи звонкий жалобный лай, поскуливание и отчётливо последовавший за ним всплеск, будто что-то большое упало в воду. Волки подступают, и кто-то из них сорвался вниз. Звуки повторяются ещё два раза, а затем следует подозрительное затишье. — Медлить больше нельзя. Думаю, вы поняли, что нужно делать, и лишние объяснения ни к чему, верно? — братья синхронно кивают и подходят к стене: каждый к нужному контуру фигуры. — Хорошо, приступайте. Захватите и мои вещи, если я не успею.       Юнги скидывает свою поклажу и начинает быстро раздеваться. Магией он никак помочь себе не может, поэтому никакой завесы и простейших заклинаний, помогающих в два счёта разобраться с одеждой. Рубашка летит в заплечный мешок, брюки отправляются туда же, и Мин остаётся абсолютно обнажённым. Обратиться он решает в тоннеле, чтобы не отвлекать братьев.       — Так и будете смотреть? — Юнги вскидывает бровь, поймав на себе чужие взгляды. Хотя, только чиминов, потому что Тэхён посмотрел лишь мельком, когда заметил, что брат отвлёкся. Чимин успевает пробежаться отчего-то растерянным взглядом по шее, худому, но крепкому торсу, жилистым рукам, которые видел тогда во сне... и память очень некстати подкидывает тот образ их обманной близости, который пришёл к нему во время падения. Юнги бесстыдно читает чужие мысли и горько усмехается, когда Чимин смущённо отворачивается к стене.       — Не подведите, вся надежда на вас, — и это не пустые слова поддержки, потому что если ему опасность почти не грозит, то лисы наверняка пострадают, а этого он допустить не может. И перед самым обращением закрадывается мысль, что в случае провала он не будет долго думать и пойдёт на любой способ спасения своего истинного. Благо, эти мысли Юнги успел спрятать от чужого внимания.       Волк стоит в темноте тоннеля и усиленно прислушивается. Братья уже успели начать волшбу, и, судя по отголоскам заклинания, закончат они скоро. Но подозрительно притихшие дикие заставляют не терять бдительности. Снаружи до сих пор слышатся редкие всплески, но сами твари упорно молчат.       Та-ак, а вот и незваные гости. Добро пожаловать.       С другого конца тоннеля, от водопада, раздаётся глухое рычание. И принадлежит оно явно не одному дикому. Их как минимум двое. Не очень хорошо, но главное, чтобы не больше.       Юнги уверен, что твари давно почуяли его запах и прекрасно видят застывший в проёме силуэт, но тем не менее продолжают идти, полностью игнорируя инстинкт самосохранения. Что ж, им хуже.       Как и предполагал Мин, их оказывается двое. Крупный самец, размером немногим уступающий самому Юнги, и самка — она поменьше, но своей озлобленностью точно не уступает. Они надвигаются в полной тишине, даже рычать перестают, приближаются одновременно и действуют на удивление слаженно. Самец чуть приседает, пружинит на задних ногах, готовясь к нападению. Но волчица его опережает, мгновенно оказываясь возле опрометчиво отвлёкшегося от неё Юнги. Большая и непростительная ошибка. Но не Мина, а её — оказалась непростительно близко, надеясь на успешную атаку, за что и поплатилась вспоротым чужими клыками плечом и оказалась отброшена с такой силой, что ударилась о стену и потеряла сознание. Юнги стремительно оборачивается ко второму сопернику и застывает в ожидании. Схватка произошла настолько быстро, что волк не успел воспользоваться заминкой Юнги и теперь неуверенно подступал, присев, и готовый напасть в любое мгновение.       Из пещеры доносится сдавленный чиминов стон и слышится, как приходит в движение многотонная плита, давая попасть в схрон. У них получилось, но Чимин...       Юнги не успевает мысленно дотянуться до него, чтобы убедиться, что всё в порядке, как его противник оказывается совсем рядом, и оборотню лишь чудом (хотя, скорее, благодаря бесконечным тренировкам с наставниками) удаётся увернуться от клацнувших прямо перед мордой клыков. Приходится уйти в сторону, чтобы развернуться и напасть самому, но дикий не стремится продолжить схватку, а пользуется моментом и срывается с места в пещеру. Юнги мчится следом и, не размениваясь на лишние манёвры, в прыжке догоняет беглеца и смыкает челюсти на загривке. Они падают, тварь под Мином пытается извернуться и укусить в ответ, но лишь бесполезно клацает клыками, хватая воздух. Юнги не хочет смерти противника, какую бы опасность он ни представлял, ведь это бездумное, ничего не смыслящее существо, которое просто не ведает, что творит. И, возможно, нуждается в помощи. Поэтому он просто чуть меняет захват, смещаясь на шею и стараясь перекрыть доступ кислорода. Сейчас просто откинуть противника мало — нужно лишить его способности двигаться.       Так, кубарем они и вваливаются в пещеру. Дикий брыкается, безуспешно сучит лапами, дёргается из последних сил и постепенно обмякает под нависшим над ним оборотнем. Всё, пора уходить, пока не заявились остальные. А что они появятся в скором времени, сомневаться не приходится.       Тэхён с Чимином стоят у входа, поджидая Юнги, они уже успели подхватить мешки с поклажей и без конца оглядывались на вход в пещеру, откуда доносилось рычание и звуки, свидетельствующие о начавшейся схватке. Чимин даже порывался пойти на подмогу, но Тэхён удержал его, объясняя, что так он сделает только хуже — помочь в сражении с дикими не сумеет, а его истинному придётся заботиться ещё и о чиминовой безопасности. Чимин внял, но взгляда от входа не отводил до последнего. И ужасно испугался, когда в пещеру буквально вкатились два сцепившихся и поглощённых схваткой волка. Испугался не за себя, в отличие от такого же поражённого Тэ, но за Юнги, что стало в тот момент открытием для обоих. Хотя, спустя пару мгновений становится ясно, что бой ведётся неравный, и оборотень безоговорочно побеждает, пытаясь даже не убить, а лишь усмирить безумное животное.       — Уходите скорее, я чувствую, что ещё несколько из них тоже скоро будут здесь! — велит Мин братьям и начинает обращение, как только лисы скрываются в темноте проёма. Как и любой уважающий себя оборотень, он не может позволить себе обратиться перед посторонними, не имея сил даже на то, чтобы поставить элементарную завесу, размывающую очертания, не говоря уже об иллюзии, скрашивающей весь процесс. Это как дать слабину, быть застигнутым в момент наибольшей уязвимости. А для волка гордость и честь — больше, чем просто напыщенные слова.       Обращение происходит быстро, как и обычно, с ним у Юнги никогда не возникало проблем и заминок. Но такой боли он не испытывал ни разу: будто каждая кость, каждый сустав ломаются и выворачиваются по несколько раз, возвращаясь из одной формы в другую. И пока тело ломает, а Юнги молча терпит невероятную боль, настойчиво заставляя своё тело меняться, у прохода мелькает чья-то рыжая макушка, и к Мину спешит обеспокоенный Чимин, забывая о правилах приличия и собственной безопасности. Юнги слишком истощён и совершенно не ожидает, когда, приняв человеческий облик, валится на колени, не в силах удержаться на ногах. Его тут же подхватывает Чим, — нет, не подставляет плечо, а именно подхватывает на руки и скорее несёт к проёму. Из тоннеля вновь доносится рычание нескольких тварей. Их больше двух.       Проход представляет собой небольшое круглое отверстие в стене. Крупные оборотни, подобные Юнги, смогут попасть в такой только в человеческом обличье и то, лишь пригнувшись. Тяжёлая каменная плита, закрывавшая проём, не была видна — судя по всему, конструкция была сделана таким образом, что дверь отъезжала внутрь и пряталась в специально пробитый в толще породы паз. Значит, мастера проделали большую работу и то, что было скрыто за печатью, приобретало всё большее значение. Да, оборотни зачастую использовали найденные пещеры и посредством магии находили пустоты в породе, попасть в которые можно было, лишь самим пробив проход. Двери и механизмы их открывания делались мастерами оборотней, и по сложности конструкции можно было судить о значимости содержимого схрона. Заклинания же нужны были для того, чтобы скрыть сами проходы и препятствовать проникновению в них незваных гостей.       Чимин сгибается в три погибели, но впервые радуется своему небольшому росту, потому что так он имеет возможность пройти со своей ношей почти без заминок. Что очень кстати: только он оказывается по ту сторону проёма, как в пещеру врывается первый дикий. Тэхён всё это время стоит наготове, держа ладонь на пульсирующем голубым светом треугольнике. И, стоит Чимину появиться из проёма, Тэ даёт силе импульс. Механизм двери тут же приходит в движение, плита выдвигается из паза слева от входа и встаёт на место по ту сторону стены, лишая диких возможности добраться до своей добычи этой ночью.