En Orifanna evall a straede.

Какой-то пузан, с виду суровый и брутальный, воплощенная аристократическая гордость Редании, разве что слегка разжиревшая на деликатесах, легкомысленно грохнулся в обморок, успев пискнуть напоследок начало молитвы Великому Огню. Помогать ему прийти в чувство и почтить нас своим присутствием обратно, никто не собирался. Точнее, его падение на уровень плинтуса осталось незамеченным. Вся штаб-палатка Совета Севера уставилась на меня, будто увидели живого мертвеца. Несколько десятков глаз выпучились, определенно не веря в мое существование и если бы знали, что такое православное христианство, то непременно дружным строем перекрестились бы. Кое-кто размышлял и рефлексировал, и это было видно, что, кстати, большая редкость среди этой компании. Многие открыто задумывались, а не последовать ли следом за дворянином в небытие и отдохнуть, привести в порядок мысли. Я мрачно поздоровалась со всеми, ища глазами Саскию среди недоумков по блондинистой косе. Аэдирнская дева, пошедшая на повышение после брака, выступила на пару шагов вперед, ощущая себя кем-то вроде моего покровителя, и первая спросила: — Аника? — Хуяника, — отозвалась я хрипло. — У меня к тебе есть разговор. Такой срочный, что я аж воскресла, как Иисус, и собираюсь устраивать локальное второе пришествие. Драконница, пребывая в непередаваемом шоке, сделала два шага ко мне на чистом автопилоте, искренне недоумевая от происходящего и, видимо, решив, что сошла с ума. Я, скривившись, помахала ручками, подзывая её, как маленького ребенка, к себе и всем своим видом выражая, что мамка сейчас заставит огрести по полной программе воспитательного процесса. Едва она приблизилась, как я очень недовольно схватила ее за руку и притянула к себе вплотную: — Где Йорвет? — Он ушел биться, — едва пролепетала женщина. — Хуиться! — злобно передразнила я. — Он собрался за тебя мстить! — более смело заявила женщина, видимо, припомнив, что она королева. — Хуить! Я в курсе событий. Мне нужен только точный адрес. Состав людей. Какой у него план и где его можно успеть выцепить?! — затараторила я, потрясая плечо Аэдирнской Девы и сжимая его до боли. — Я откуда знаю?! — возмутилась Саския, пытаясь вырвать плечо из моих цепких рук, но я лишь сильнее впилась ногтями в ткань рубашки. Поняв, что я после смерти неадекватна, драконница попыталась оправдаться и пробурчала: — Он мне не докладывался. Просто поставил в известность и отправился… — Хуявился! Грош цена тебе, как начальнику, — шикнула я в ответ более спокойно, припоминая, что я её, вроде как, позорю в глазах коллег, отчитывая, как нашкодившую школьницу. — Ну, хоть примерно? — Слушай, он правда меня даже не стал спрашивать. Просто пришел и сказал: «Я пошел мстить колдуну Aen Elle», — видимо, взгляд мой был настолько злой, что даже Саския начала втягивать голову в плечи, боясь, что я потеряю контроль и зашибу её. Она жалобно добавила: — Его было не переубедить. Правда. Все мои аргументы — как об стенку горох. Аника, я не хотела его отпускать, но… Хорошо, что убедила взять с собой хоть кого-то. — Он еще и собирался идти в гордом одиночестве? — поразилась я тому, как быстро Йорвет потерял остатки мозгов. — Да. Ты ведь его знаешь, если он вбил себе в голову возвышенный бред, то… Я задумалась, несильно оттолкнув Саскию, и прикинула, что можно сделать дальше для спасения, любимого от его опрометчивости. Стоило, для начала, найти Трисс и попросить ее магическим поисковиком отыскать засранца где-то на просторах Веленских болот (Окей, гугл, где тут бродит одноглазый камикадзе-эльф и компания?). Потом, естественно, надо проложить портал, перехватить остроухого недоумка с жаждой крови, и вернуть домой сражаться не насмерть, а за Родину. Или запереть где-нибудь в подвале его же дома в Вергене, пусть себе пережидает битву в тепле и безопасности. И мне спокойно, и Йорвет как раз перебесится, что его не пустили махать сабелькой. В палатку, прерывая мои размышления, на пылающем моторе жопной тяги влетел Геральт. Не скажу, что это было неожиданно и его визит стал снегом на голову. По дороге к монаршим персонам, генералам, полководцам и примазавшемуся к верхам дворянству, я встретила Лютика, мирно подслушивающего медсестер. Поэт завис, пытаясь понять, как у меня появился призрак, столь могучий, чтобы заставить сопровождать себя воинам Нильфгаарда, и потому секунд пять пребывал немного в прострации. Крикнув товарищу: «Найди мне ведьмака, срочно!» я умчалась дальше, не останавливаясь, потому что времени приводить друга в нормальное состояние средней дурости у меня просто не было. Поэт был человек действия, не способный думать перед любым поступком, тем более если команда пришла сверху, а потому понесся на поиски Белого Волка раньше, чем понял, что приказ прозвучал от меня. Впрочем, это позволило пииту ускорить поиски друга раза в четыре, в пять и притащить его за рекордные двадцать минут — спасибо ему за это. Ведьмак, за время моего отсутствия, нежданно-негаданно слишком оброс белесой щетиной, толстой и колючей, как он сам в минуту, когда работодатели задерживают оплату. Весь его взъерошенный, потрепанный и охренелый вид говорил, что Геральт был занят, но вполне цел, жив и вообще Орел. Морщин, правда, что новых, что старых, видно не было — кожа вокруг глаз разгладилась из-за натянутости — настолько вылезли из орбит белки, изредка исчезая за веком в процессе моргания. Поразмыслив стратегическую секунду, дающую мне, если я не я, фору к побегу, Белый Волк робко выдал: — Аника? — Хуяника. Спасибо, что живая. — Кому спасибо? — не понял ведьмак мидгардской шутки. — Локи, естественно, кто ж еще мог бы меня спасти из царства Мертвых? — я скептически пожала плечами, будто бы говорила совсем очевидную вещь. Геральт, осознав глубину привалившего обратно домой счастья, бросился ко мне, перепрыгивая препятствие в виде стула, и обнял, крепко, с душой. Ребра предательски затрещали, умоляя спасти и оставить в покое внутренние органы, которые вот-вот лопнут под давлением, но ведьмаку было пофиг на всех и вся. Он просто ловил кайф от моего существования. Ну, хоть кто-то… Прекратив свои дружеские пытки, Геральт ослабил хватку, пробурчал что-то ласковое и нечленораздельное на ухо, потрепав заодно по голове и неуклюже чмокнул меня в щёку, царапая отрастающей бородой. — Слушай, Геральт, ты не обижайся, — начала я повествовать о проблеме шила в заднице издалека. — Я тоже люблю тебя. Аж спать не могу, как люблю! Но у меня тут как бэ мужик настолько горячий парень, что лезет к магу холодов с разборками. Мне его спасать надо и все такое. — Насколько мне известно, госпожа Эмергейс, эльф отправился на запад около двух часов назад, — учтиво влез какой-то мужичонка из каэдвенцев, кланяясь. — Думаю, вам стоит поторопиться, поскольку он с минуты на минуту достигнет лагеря народа Ольх. — Благодарю Вас, сэр, — вежливо кивнула я в ответ, не имея возможности выбраться из обнимашек Белого Волка, и ничуть не переживая, что тут целый аншлаг собирался посмотреть на трогательный спектакль: «Возвращение Аники-2. Восставшая из Ада суровая женщина-решала». — Геральт, надо торопиться, — я попыталась вылезти из объятий друга. — Я с тобой, — авторитетно и категорично заявил ведьмак. Саския, успевшая отойти на безопасное расстояние, картинно закатила глаза и пробурчала что-то в духе: «Теряю бойцов из-за какой-то девки!», видимо, позабыв, кто ей этих бойцов и привел. Я показала ей язык, прямо при всех и отвернулась, злясь на Аэдирнскую Деву за то, что не переспорила Йорвета, хоть и знала, что это невозможно. В палатку влетела галдящая толпа, наперебой орущая что-то торжественное и крайне запыхавшаяся от бега. В ограниченном тканью пространстве стало не хватать и места, и кислорода, и здравого смысла. Всем пришлось потесниться. Возглавляли радостную толпу Трисс и Лютик, но понять, кто из них при этом прибывал в более глубоком состоянии прострации, было проблематично. Чародейка, с опухшими мешками под глазами, в которые смело можно было прятать картошку, вся красная, с вздувшимся носом, растрепанными волосами, потускневшими и лежавшими на голове на манер птичьего гнезда, просто рыдала. Морщинки, предательской сеткой разбежавшиеся по лицу и явная хромота говорили о том, что моя любимая подруга переживала так, что даже забыла о том, что она не абы кто, а знаменитая Четырнадцатая с Холма и прекратила наносить каждый день заклинания и мази, делающие её неотразимой и привлекательной. Бросившись ко мне на шею, женщина зарыдала вдвое громче, обнимая за талию, гладя по голове и благодарила всех богов, каких знала, в алфавитном порядке. — О, Трисс, ты-то мне и нужна, — обрадовалась я, будто бы не замечая пришедшей толпы. Геральт, решив, что он тоже не крайний в этом семействе, навалился на нас с чародейкой сверху, обнимая обеих и ласково бурча под нос множество приятностей. — Я понимаю, что это — трагичный момент, — влез Авалак’х, до этого не проявляющий и тени своего присутствия на совещании, — но у нас тут важное совещание. — Хуящание. — Прекрати так делать, — строго попытался урезонить меня Креван. — Это называется лексические редупликации! Лингвисты на эти темы диссертации защищают! Хуертации! — Это невежливо, — покачал головой ведун. — Хуежливо, — я, пробившись из объятий чародейки и ведьмака, покосилась на старого козла со злостью и радостно наябедничала ведьмаку прямо в ухо: — Геральт, дай ему в морду! Это он устроил засаду и сделал все, чтоб меня прибили! Ведьмак, деловито отлипнув, аккуратно пригладил волосы Трисс, приводя подругу в порядок, развернулся и стремительно кинулся в сторону Кревана, на ходу сооружая мощный кулак. Ведун, зная, что пластику в этом мире еще не изобрели и нос надо беречь, отскочил, а на пути Белого Волка, движимого возмездием, выросли Тор и Сиф, пытаясь оттащить незадачливого приемного папочку подальше и не дать ведуну передать от меня привет Хели. — Проход был дестабилизирован, мне необходимо было…- начал быстро говорить Авалак’х, но Геральт его перебил: — Вот я тебя сейчас и дестабилизирую. — Спокойней, господа! — встрял Император, который хронически не переваривал мордобоя в своем присутствии. — Попрошу драться в других местах. Геральт, эта палатка — территория равенства и потасовка тут неприемлема. — Только выйди отсюда, — мстительно пообещал ведьмак, сверкая глазами в сторону ведуна, когда Лютик успокаивающе положил ему руку на плечо. Креван вздрогнул, но начал тараторить: — И тем не менее, все удалось. Теперь у вас больше шансов отправить Aen Elle на родную планету. А раз уж Аника собиралась отправиться к ним в лагерь, то можете попробовать перекрыть потоки их магии. — Замечательно! Как раз обсуждали, кто пойдет на это чистое самоубийство, а тут уже целая толпа желающих, — влез Ян Наталис, старый темерский полководец, не раз дававший жару нильфгаардцам. — Я вся внимание, — хмыкнула ваша покорная слуга. — Йорвет отправился к Карантиру? — я кивнула. Ведун сузил свои аквамариновые глаза. — У него нет шансов выстоять. — Это я и без тебя знаю, мразь. — Карантир, как и я, может перенаправлять потоки энергии. Их магия буквально транслируется через портал. Как мы сумели выяснить после первой атаки — точкой завязки энергии является посох Карантира. Он, как маяк, раздает родную, удобоваримую магию своим собратьям и это позволяет им вырваться вперед в этой гонке. — Это была резня, — тихо прошептала мне Трисс на ушко. — Их маги просто снесли нас, мы с трудом смогли отступить и унести раненных с поля боя. — Если вы подберетесь к нему достаточно близко, то сможете уничтожить посох. Тогда они не смогут использовать магию. — Что мешает им запилить себе второй такой же артефакт? — удивилась Меригольд. — Когда Карантир делал привязку энергетического канала и посоха, портал был не стабилен, поскольку была жива госпожа Аника, — все присутствующие посмотрели на него с самым разнообразным спектром эмоций — от презрения и злобы до недоумения. — Боюсь, господа, это длинная история. Госпоже Эмергейс было необходимо умереть, и я не желаю углубляться в этот вопрос. — Рано или поздно придётся. И тебе это углубление не понравится, — пообещала я сквозь зубы. — Сейчас портал стабилен, — продолжил Креван, — а значит, они не смогут провернуть этот фокус. И при уничтожении посоха они останутся без магии. — Почему они просто не сделали кучу таких артефактов? — удивилась Саския. — Само их создание требует колоссальных магических затрат, а любое неверное движение могло нанести непоправимый ущерб обоим мирам. На такое способен был только я. И сейчас Карантир — мой лучший ученик, — Авалак’х оглядел Геральта с подозрением. — Ты знаешь, что я не лгу. Уверен, ты уже понял, что что-то не так. — Поэтому Дикая Охота не участвовала в битве? — мрачно спросил мой друг. — Именно, — согласился ведун. — Дикая Охота охраняет свой единственный доступный источник магии. И они не сдадутся без боя. — Час от часу не легче, — вздохнул, молчавший до этого Золтан, и ласково погладил секиру. — Я готов. Помирать, так уж в бою, а не ссаться от страха в лагере. За будущее моих детей я кого угодно порву, даже если это двухметровый хер на стальном коне. — Я с вами. Без меня все равно ничего не получится, — влезла Трисс. Кто бы сомневался, что эти люди бросят меня на произвол судьбы, а?