Кукловод

Блюда изысканно приготовлены, Роскошью блещет застолье. Мёртвые взгляды насмешкой наполнены: Здесь воронью раздолье.

Птицы. Генрих, по случаю внезапного торжества нарядно и несколько аляповато одетый, прошёл в обеденную залу и взгромоздился на стул с высокой резной спинкой. Над его головой тут же устроились вороны, зорко наблюдавшие за ним. Надо сказать, что он боялся этих больших птиц, чьи перья были словно смазаны маслом, а взгляд не сулил ничего хорошего. Птиц в зале было много, все они расселись в разных местах, сливаясь с темнотой зала, и изредка намекали о своём присутствии негромким, но пугающим карканьем. Генриху казалось, что стоит ему начать есть и голодные птицы тут же вырвут у него кусок. Напротив отворилась дверь, и вошел Инквизитор, облачённый по случаю обеда в роскошное бледно-серо-сиреневое одеяние, напоминавшее покроем жилет, и стального цвета юбку, скользящую вслед за ним по узорчатому паркету столовой. Генрих, никогда не видевший, чтобы Инквизитор менял чёрный гардероб, должен был признать — несмотря на зловещую славу колдуна и тирана, мужчина умел выглядеть сногсшибательно и экстравагантно. Меж тем Инквизитор уселся напротив. Кажется, ему было всё равно, что за окном стоит глубокая ночь. Глаза его странно поблёскивали в полутьме, и Генрих с уверенностью сказал бы, что тот необычайно чем-то доволен. Неужели нашёл с адской куклой общий язык? — Ты не разочаровал меня, крысиный король! — легко рассмеялся Инквизитор, и Генрих поморщился — ему совершенно не нравилось прозвище, данное ему безмозглой куклой. — Так давай же отпразднуем твоё назначение. — Инквизитор хлопнул в ладоши, и весь зал тут же наполнился мужчинами в клювообразных масках. У каждого из слуг были в руках блюда с разными яствами, которые красиво выставлялись на обеденный стол. Генрих с трудом удержал себя, чтобы немедленно не накинуться на еду — всё очень вкусно выглядело и пахло. Меж тем кубок на резной подставке наполнили вином, и Инквизитор отсалютовал Генриху, приглашая его наконец начать трапезу. — За нового министра! — Глаза его на секунду зловеще блеснули, но Генрих был слишком увлечён, чтобы заметить это. Трапеза. Генрих нетерпеливо снял крышку с блюда, поставленного клювоголовым мужчиной прямо перед ним. Мясо в красном соусе, красиво оформленное листьями салата! Генрих опасливо покосился на сидящих над ним птиц, но те оставались недвижимы, и потому мужчина взял вилку и поскорее приступил к трапезе. Инквизитор наблюдал за ним, изредка потягивая вино и развалившись в своем кресле. К еде он пока не притронулся. Угощение было приготовлено на славу — мясо было столь нежное, что таяло во рту, а соус с приятными горьковатыми нотками добавлял блюду пикантности. Генрих никогда не ел ничего вкуснее! Неожиданно что-то твёрдое оказалось на языке. Мужчина не успел сообразить, что это такое, но уже поранился, и теперь во рту явственно ощущался привкус крови. Он осторожно засунул пальцы в рот, нащупал инородный предмет и вынул его. Ужас. Животный ужас охватил Генриха — на окровавленной ладони лежала покорёженная женская сережка. Мужчина скорее схватил вилку и аккуратно отодвинул салат. Мясо теперь не казалось ему столь вкусным. Он опасливо оглядел кусок. В сердце закрадывалась тревога — по виду тот напоминал человеческую плоть, слегка подрумяненную до золотистой корочки. Он поднял взгляд на Инквизитора, надеясь получить объяснение этому феномену или опровергнуть страшную догадку. Инквизитор смотрел на него очень неприятным взглядом. — Что это за мясо, ваше сиятельство? — По коже прошёлся холодок. Подсознание понимало, что творится что-то неладное. — Человеческая плоть всегда была сладка, но последнее время она ещё и приправлена дымком, — нехорошо усмехнулся Инквизитор, сидящий напротив в вальяжной позе. Сразу было видно — это он здесь хозяин. Хозяин ужасающих птиц, теней, чужих судеб и жизней. Это его театр, и он ловко ведёт своих марионеток по сцене, решая, кому жить, кому стать героем, а кому умереть. Генрих в ужасе вскочил со стула и бросился к двери. Только сейчас он осознал, что доверил свою судьбу чудовищу.