Кукловод

Вместо ладана — запах тления, Город в траурном чёрном дыме. И от тех, кто жаждал отмщения Ничего не осталось ныне.

Потеря. К вечеру дочь стала совсем плоха — и было ясно, что ей осталось жить всего ничего. Девочка была бледна до синевы, черты лица её казались заострёнными, как у восковой куклы, и потому дочь выглядела страшной и чужой. Она ничего не могла делать — воду организм не принимал, выливаясь обратно через потрескавшиеся губы. Её руки казались грубыми и шелушащимися, а пальцы скрючились в неестественном положении. И хотя родители не отходили от её постели, приговор уже повис в воздухе, заставляя измученную Бет прятать свои слезы, зная, что дочь не хотела бы видеть свою мать слабой. Следом заболел сын. Его тоже били судороги, рвало и тошнило. Было ясно, что он заразился от сестры. И для него они успели вызвать лекаря. Седой мужчина с пышными усами тут же надел маску и осмотрел больного ребенка. Бет читала в его глазах, что он недоволен увиденным. Он вывел их в коридор. — Мне очень жаль, но уже слишком поздно. Его организм серьёзно заражен, и даже все мои усилия пойдут прахом. Всё, что я могу сделать — это дать вам отвара из трав. Он защитит вас, и, возможно, вы останетесь живы, но детей ваших я уже спасти не смогу. Отто прижал к себе жену, которая наконец-то позволила себе заплакать, сжав в кулаке грязную рубашку мужа. Бет знала, что её слезы раскалённым кинжалом ранили сердце Отто. Муж тоже очень любил своих детей, но плакать себе не позволил. Он должен быть сильным! — К сожалению, весь город охвачен холерой. — Закончил лекарь. — Это дело рук Инквизитора. Это он отравил воду в колодцах, — гневно зашипел Отто. — Будьте осторожней, молодой человек. Если его слуги узнают об этом, вас казнят. Могила. Их детей похоронили в общей могиле. Среди сотен таких же несчастных и исковерканных болезнью тел. Никаких почестей, никаких траурных маршей, никаких гробов — их маленькие тельца были специально обёрнуты и обработаны, а после закиданы землёй и белым порошком. Бет не могла больше плакать — ей казалось, что она скоро ослепнет от слёз. Сама женщина тоже была бледна и едва держалась на ногах. — Тебе нужно отдохнуть, — тихо сказал Отто. — Ты выпьешь лекарство и ляжешь спать. — А если я не проснусь? — Измученная женщина и сама уже мечтала умереть. — Значит, я уйду за тобой. Лучше все вместе будем в раю, чем гнить здесь в одиночестве. К сожалению, утром она проснулась. Эпидемия. Бет хорошо помнила, что после эпидемии городок почти обезлюдел. По улицам ещё валялись трупы людей и животных, смрад от сгнивших тел долго сладким запахом висел в воздухе. И те, кто остался в живых, с трудом приходили в себя, пытались зацепиться за жизнь и смириться со своими потерями. И только Отто желал отмщения. Бледный, исхудавший, едва стоящий на ногах, но никак не желавший смириться со своей утратой. Он начал с завода. Подговорить уставших, обессилевших товарищей не составило труда. Стоило только намекнуть, что здесь замешана новая власть в лице Инквизитора — и люди с удовольствием потянулись к нему. С удовольствием подхватили идею о свержении неугодного и жестокого правителя. Всё казалось слишком простым. К сожалению, они сильно ошиблись. Инквизитор быстро нашёл виновного, и стало ясно, что такого отношения к себе он не потерпит и зачинщик должен быть наказан. Бет хорошо знала, что, подходя в тот день к Замку, Густав внезапно исчез, и сколько бы его ни искали, найти не смогли. Он явился только на следующий день, когда почти все из зачинщиков были уже мертвы. Инквизитор вышел на балкон своего убежища, гордый и красивый, и взирал на беснующуюся внизу небольшую толпу обезумевших от горя людей. Они требовали от него сознаться в содеянном. Они хотели, чтобы он исчез из жизни городка навсегда. — Это ты отравил нас! Это из-за тебя умерли наши родные! Ты должен быть мёртв вместо них! Одно едва уловимое движение — хлопнули огромные чёрные крылья, белые глаза вспыхнули всего лишь на мгновенье, посылая мурашки по коже людей. Этой секунды хватило, чтоб толпа испуганно притихла. — Все, кто пришел сюда, умрут, кроме того, кто привел вас. Это будет ему уроком. — И тотчас вниз, в толпу, хлынули послушные инквизиторской руке тени.