Проповедники тени

Трой задумчиво перекатывает в пальцах шприц с уже набранным жемчужным содержимым. Второй рассматривает в лампочном свете Роджерс. Ингрид сидит в вытертом кресле тренера и гипнотизирует взглядом портреты убийц Шэрон. Сегодня женщина чувствует себя особенно скверно. На утренней перевязке выяснилось, что её свежая дыра сочится гноем. Ингрид на возмущения врача лишь усмехалась — внутри она такая вся. Гнойник невообразимых размеров. — Это точно сработает? — морщится Трой, невольно любуясь тягучей переливчатой жидкостью. — Старк — гений, — отдаёт должное бывшему другу Роджерс. — Кто готов принять сыворотку? — Габриэл и Дэниэл, — отвечает Ингрид, подушечкой указательного пальца размазывая грифельный нос одному из мужчин на бумаге. — Они вечно опаздывают. — Ребята в курсе вашей операции, — Трой отдаёт шприц Ингрид, та убирает его в карман толстовки. — В случае чего — помогут. Пойду, проверю, как обстоят дела. Ингрид отвлекается от порчи чужого произведения искусства, наблюдая за тем, как блестят серебром седые волосы уходящего наставника. Она переводит взгляд на задумчивого Роджерса. У того на переносице виднеется морщинка. Стив подпирает собой стену, стоит прямо напротив Ингрид. — Ты в порядке? — спрашивает она, кишками чувствуя причину его беспокойства. И дело тут вовсе не в предстоящей операции или не проходящей скорби. Стив отрывает взгляд от шприца с антидотом, потому что его куда-то надо было деть. — Сэм пропал, — отвечает он, — третий день не отвечает. — Видимо, у него появилась личная жизнь, — пытается шутить женщина, а у самой внутри всё выедает кислотой. Кому, как не ей теперь знать, что с личной жизнью у этого парня вряд ли уже что-либо срастётся. Роджерс ответить не успевает. В кабинет Троя заваливаются шумные парни, похожие, как две капли воды. Стив перекидывает антидот женщине, а та легко ловит его и прячет в кармане рядом со вторым. — Сеньора Роха! — гремят они единогласно, откидывая кучерявые волосы со лба. — Капитан Роджерс! — Стив, это Габриэл и Дэниэл, — Ингрид поднимается, поочерёдно указывая на парней рукой. Чтобы облегчить другим собственную идентификацию, Габриэл всегда носил чёрное, а Дэниэл набил татуировку на шее. Стив жмёт руки близнецам и кратко вводит в курс дела, пока Ингрид набирает в шприц контрабандную сыворотку. — Старк обещал, что будет жечь, — предупреждает она, подходя к Дэниэлу, — ещё сказал, что эта дрянь нестабильна и через несколько часов может начаться самовозгорание. Ингрид растирает пятачок кожи спиртованным ватным диском и прижимает иглу к тугой вене чуть погодя. — Умеешь успокоить, сеньора Роха, — тянет мгновенно посеревший парень. Женщина прокалывает иглой кожу, медленно вдавливая поршень до упора. — А книга жалоб не предлагается? — спрашивает Габриэл, закатывая рукав чёрной водолазки. Роджерс кладёт свою ладонь поперёк его груди, останавливая. — Мы не можем рисковать обоими, — говорит он жёстко. — Мы близнецы, Капитан Роджерс, — улыбается Габриэл, мягко отстраняясь, — если этому идиоту приспичит пойти к дьяволу, я пойду следом. — Это их жизненное кредо, Стив, — подтверждает Ингрид, пальцем выщёлкивая воздух из шприца и не сводя глаз с первого подопытного. — Ты как? Дэниэл морщится. Чувство, будто он варится в кипящем котле, его не покидает. — В туалет сгонять успею? — спрашивает парень, а руки так и тянутся выскрести эту дрянь из собственных жил. Роджерс прячет своевольную улыбку, вспоминая себя перед введением сыворотки. — Меня подожди, чаваль, — просит брат, жмурясь, ограждая себя от неприятного зрелища вхождения иглы под кожу. Ингрид успешно вводит препарат и прячет иглу за колпачком. Стив с беспокойством осматривает близнецов. Те скребут ногтями кожу и дёргают плечами. — Как захотим взорваться — маякнём, — Дэниел подмигивает, пряча неприятные ощущения от подкожного зуда за белозубой улыбкой. Ингрид только качает головой. — Как ощущения? — спрашивает Роджерс. — Костюм погонять дадите? — наглеет Габриэл, чувствуя, как мышцы деревенеют и вместе с тем будто становятся эластичнее. — Думаю, будет великоват в плечах, — отвечает Капитан, скрестив руки на груди. Парень фыркает, оглядывает помещение в поисках способа демонстрации появившейся силы. Он упирается взглядом в стол, сокращает расстояние за два шага и легко отрывает предмет мебели от пола. — Чуло, — фыркает брат. — Идём на ринг, там будешь позёрствовать. Габриэл жмёт плечами, возвращает стол на место и плетётся за братом к выходу. Ингрид тянет Роджерса в зал следом за близнецами, предлагая взглянуть на их стычку. Пока братья наскоро одевают руки в бинты, Стив краем глаза следит за женщиной. Взгляд неизбежно вязнет в белоснежной перевязи из-под выреза толстовки. — Ты была в армии? — спрашивает он, раз за разом прокручивая в голове кадры того дождливого дня, когда вместо капель сыпались осколки в крови. Ингрид хмурится, не уловив посыла к вопросу, но, немного подумав, вспоминает свою опрометчивую фразу. — У нас по соседству жил отставной полковник. В операциях не участвовал, но ребят натаскивал. Мы с матерью помогали ему по хозяйству после смерти его жены. В благодарность он решил научить меня выживать в этом мужском мире. Я пропадала на его военной базе вместе с целой ротой сутками. В результате отрезала волосы и выучила кучу отвратительных армейских анекдотов. Но это того стоило. Ингрид замолкает, так не вовремя почувствовав ностальгический привкус пыли и запах старых фотографий. Одну единственную, совместную со всей ротой, затёртую, она часто носила в кармане после смерти Крина. — Участвуешь в боях? Женщина выныривает из омута памяти и поднимает глаза на Капитана. Его профиль в красноватом свете дымчатый, на фоне щербатой стены выведен контуром. — Если кого-то нужно подменить. Честно зарабатываю свои двадцать процентов до следующей смены. — Не лучший способ заработка, — качает головой суровый, весь из стали, в забитых свинцом мышцах, Роджерс. — Не все приходят сюда за деньгами, — возражает Ингрид, — кто-то приходит сюда за войной. Вон тот, крепко сбитый, Пит, недавно вернулся из Сирии. Он три месяца спал в окопе на заднем дворе, потому что кровать была слишком мягкой. Его привёл Эд, живёт с ним по соседству. Пит каждый вечер устраивает на ринге кровавое месиво, потому что в ушах до сих пор пули свистят. Половина здешних завсегдатаев — дети войны. Им нужен адреналин, чтобы выжить. Ингрид замолкает. Она смотрит сквозь металлическую сетку на быстро двигающихся парней, нервно теребя шнурок из выреза. Роджерс молчит. Его альтернатива — Мстители. Он разгребает весь этот хаос, потому что не может позволить себе остаться в стороне. — А что насчёт тебя? Роджерс не сводит глаз с арены, а черты его лица грубеют. Потому что у него в голове все до сих пор сражаются. В его голове все до сих пор умирают. Его война — бесконечная, безбрежная, как полярные льды, на ощупь чёрствая, кусающая пальцы. — Пара кошмаров раз в месяц и новый дизайн костюма, — усмехается он слишком горько для лжеца. Ингрид отрывает взгляд от парней и смотрит на контурный профиль. Она интуитивно угадывает, что его дела куда хуже. Пусть Роджерс и не спит в окопах, но он загаданно кидается в каждый огненный рот, подставляясь под пули. Крин говорил, что те, кто был на войне, боятся жить в мирном времени с нулевой боевой готовностью. Им страшно пропустить очередной снаряд где-то рядом с блиндажом, а после выжить и знать, что это можно было предотвратить. Колдуэлл согласно кивал и добавлял: «На войне не столько умирают, сколько рождаются калеки, не способные уснуть без взведённого курка». Ингрид вскидывает руку, обманно тянется к вычерченному профилю, а сама натягивает на Роджерса капюшон толстовки — гости уже на пороге. Стив дёргается, когда её ладонь неожиданно резко проходится по щеке ласковой пулемётной очередью. Женщина разминает заиндевевшие пальцы, прячет свою копну ржавчины под таким же капюшоном. За разговорами они с Роджерсом даже не заметили, как потонули в людском море завсегдатаев и зевак. Грегори сегодня был встречающим и очень вовремя подал сигнал. Толпа сгущается, свет тускнеет, становится вязкой камедью. Гости озираются по сторонам, а ноздри их синхронно и хищно раздуваются. Они находят Троя у арены, в неизменном синем костюме, перекидываются парой фраз и отводят его в сторону. Ингрид видит, как Стив весь подбирается. — План, — шипит она сквозь зубы, впиваясь в его запястье. Роджерс слышит её даже в этом гуле и коротко дёргает рукой. Но рука у Ингрид соскальзывает безвольно и без этого — агатовую серость людей мастихином режет Крис под руку с ошарашенной Мией. Женщина меняется в лице, подбирается, уподобляясь Роджерсу. Сегодня всё — поворот не туда, отсыревший фитиль динамита, бесконечный цейт-нот. Показательный бой было решено провести в самом начале, чтобы разогреть толпу. Так сбежать будет сложнее. Близнецы картинно улыбаются зрителям, призывно машут руками, просят шума, а под кожей у них вены светятся краснотой. Стив и Ингрид успевают одновременно держать в поле зрения арену и тех, кому выйти отсюда сегодня не суждено. Удар купленного в китайском квартале гонга даёт отмашку на начало. Сперва изящный танец чуть погодя превращается в бойню. Близнецы, изначально равные по силе, даже с сывороткой в крови не способны одолеть друг друга в честном поединке. Поставщики смотрят на бой сытыми котами. Трой, изображая удовлетворение на лице, предлагает им пройти в кабинет. Он даёт сигнал парням, но они, как слепые, продолжают избивать друг друга. Старк предупреждал — если подделка заденет ЦНС, последствия могут быть непредсказуемыми. Ингрид пробирается к гонгу, шепчет рефери, что бой нужно прекращать. Стив теряется в толпе, тенью следует за Троем. Судья кивает головой. Подвал наполняется оглушительным звоном, возвещая о конце поединка. Но близнецы как с цепи срываются, не реагируя на внешние раздражители. Гул толпы нарастает. Сетчатая дверь на арену открывается, сразу несколько парней высыпают на ринг. Ингрид протискивается между ними, нащупывая заветные шприцы в кармане. Она проходит в ноги, зубами срывает колпачок, и пока толпа пытается удержать беснующегося Габриэла, вонзает ему иглу куда-то между большим и указательным пальцами, резко вводя антидот одним нажатием. Парень дёргается и будто обмякает. Ингрид перекатывается, быстро вынимает шприц и вводит антидот Дэниэлу прямо в большой палец. В людском месиве она получает пинок под рёбра, которые срослись чуть ли не вчера, и давит вскрик. Женщину кто-то резко дёргает на ноги и тянет с арены вниз. Ингрид пытается сбросить чужие руки, но хватка оказывается крепкой и знакомой — за спиной возвышается Крис, а в глазах у него сверкают молнии. — Какого чёрта? — шипит он матери прямо в ухо. Капюшон спадает, волосы высыпаются на плечи. Парни тянут близнецов к двери, что ведёт в раздевалки. Ингрид смачно ругается. Порох сегодняшних событий успел отсыреть ещё с утра. Женщина слепо шарит по телу сына, сгребает свитер в охапку. — Найдёшь Мию — ждите меня на заднем дворе, — холодно приказывает она. — Чёрта с два! — упрямится сын, дёргая уходящую мать на себя. Ингрид резко разворачивается, насколько это возможно в густой толпе. В первую секунду Крис пугается загнанного и стылого материнского взгляда. — Делай, что говорю, — цедит она и оставляет парня одного утопать в людском гуле. Крис только и успевает, что клацнуть зубами, а огненные волосы матери в последний раз вспыхивают в толпе. Ингрид идёт в раздевалку по памяти, едва ли не на ощупь, потому что внутри всё клокочет, перед глазами бешеный калейдоскоп событий не по плану. Мозг кипит — сыну придётся очень много врать. Женщина толкает двери со вставками из мутных стёкол и влетает в полутёмное помещение, намертво пропахшее кровью и потом. Толпа парней испарилась, а уставшие близнецы сидят на скамейке вяло, будто у них хребет из тела вынули. Кучерявые головы прижаты друг к другу. Они тяжело дышат, с хрипами, а тела их блестят от пота и редкой полосы крови. Ингрид подходит ближе, поворачивает молодые лица к тусклому свету. — Ребята, — зовёт она, похлопывая по щекам. Габриэл открывает глаза первым. — Сеньора Роха, — давит он. — Ты в порядке? — беспокоится Ингрид, продолжая приводить в чувство Дэниэла. — Завтра буду, — обещает парень, а из рассечённой брови течёт камедь. Его брат приходит в себя. — С рыжими больше не связываюсь, — слабо улыбается он, а Ингрид, полувековая, видавшая виды и изнанку жизни, готова расплакаться от облегчения. Её ЦНС что-то задело и последствия оказались непредсказуемыми. Женщина только шумно выдыхает, мажет ладонями по лицу, тянет кожу на висках вверх. Она целует близнецов в кудрявые макушки и торопится в кабинет Троя, в котором и без неё людей хватает. Пойманные поставщики сидят на стульях, связанные монтажной стяжкой руки покоятся на бёдрах. У одного разбита губа, у второго разодрана скула. Трой против обыкновения стоит у стены, под наградами, скрестив руки на груди. Капитан устраивается на столешнице, аккурат между гостями. — Трой, возьми аптечку и проведай парней в раздевалке, — просит Ингрид, не успевая затормозить на пороге. Остановиться приходится почти рядом Капитаном, резко выдохнув со свистом. Она оглядывает мужчин беглым, но цепким взглядом, как привыкла оценивать цель. Худощавые, оба хорошо сложенные, один чуть повыше другого. — А ты? — подаёт голос наставник, выуживая из нижнего ящика стола аптечку. — Крис здесь, нужно выпроводить, — машет рукой Ингрид, морщась. Дыра под ключицей неприятно ноет, а рёбра ещё чувствуют неловкий тычок. Роджерс тянет к ней крепкую руку, едва сжимает плечо. Женщина молча дёргается — она в порядке, помощь не нужна. — Буду на заднем дворе, — говорит Ингрид, вернув взгляд Капитану, — зови. Получив согласный кивок в ответ, женщина уходит, заранее ёжась, а на убийц ревнивой девушки Капитана больше не смотрит. Стив провожает взглядом никогда не теряющую осанку Ингрид и приступает к интеллигентной беседе без применения грубой силы. До поры до времени. На заднем дворе у мусорных баков Крис застёгивает куртку, спасаясь от колючего ветра, предчувствуя, что сейчас бы ему не помешала броня. Задавить мать шквалом злости не выйдет, парень знает это прекрасно. Он вызубрил с детства, набил этим оскомину — у него мать несгибаемая, а плачет без слёз. Ингрид открывает дверь руками, обходясь без гневного пинка. Потерянная Мия, кружащаяся в двух шагах от Криса, беспокойно вскидывает голову и часто моргает, убирая от лица выцветшие волосы. Крис против воли вздрагивает, натыкаясь на ледяной взгляд матери. Непроходимая, болотная топь с горящими торфяниками. — Домой, — сухо просит мать, но выходит приказом, — живо. — Куда ты влезла? — бросает в ответ парень. — Ещё и Троя втянула. Бойцовский клуб? — Эта затея старше тебя, — спокойно отвечает Ингрид и повторяет, — домой. — Ты здесь берёшь деньги на мой колледж? У Старка что, настолько низкие оклады? — голос сына набирает силу. Мия хватает его за плечо обеими руками, хочет, чтобы он замолчал прямо сейчас. Крис не понимает ровным счётом ничего и от этого бесится. Ему страшно, действительно страшно представить, что однажды его несгибаемая мать надломится надвое. Потому что сейчас, в зеленоватом свете фонаря он замечает бинт под толстовкой и перекошенное лицо матери. Будто ей постоянно, нестерпимо больно, а весь запас анальгетиков на планете иссяк. До парня медленно, но верно доходит — мать пошла ставить тело под мужские кулаки, чтобы у него было будущее. — Мия, увези его, — обращается Ингрид к девочке, чьи глаза влажно блестят. Та цепляется за парня сильнее, но Крис бешено дёргается. Челюсть щёлкает — он слишком сильно стискивает зубы. — Какого хрена, мам? С тех пор, как ты работаешь на Старка, появляешься дома только к ночи, мне суёшь брошюры люксовых колледжей, бабулю перевозят в лучшую клинику, в тебя стреляют, а сама ты варишься в каком-то дерьме с Капитаном Америка! Ингрид устало сжимает переносицу. Список впечатляющий. Для того, кто не в курсе рода её деятельности. Крис осекается, когда замечает за материнской спиной сосредоточенного Роджерса. — Ингрид, — зовёт он. Женщина вскидывает руку, молча прося подождать пару минут. Она долго думает, что ответить на тираду сыну, но нужных слов не находит. Спину буравит Капитан, в висок стреляет влажными глазами Мия, а прямо в лоб целится Крис. — Не смей молча уходить, — режет сын ей под скулой, — даже не думай отвечать философской чушью. Наберись смелости хоть раз сказать правду. — Не здесь и не сейчас, — отказывается Ингрид, мотнув головой. — Домой. Мелочь на такси есть? — Дойдём пешком, — подаёт голос Мия и щиплет парня за бицепс. Крис разворачивается. — Идите к чёрту! — громко заявляет он. — Обе! Парень бодрым шагом идёт мимо мусорных баков, пинает какой-то камешек, прячет руки в карманах и снова громко посылает всех к чёрту, поворачивая вправо, выходя из переулка. — Вот бы в этих идиотских книгах ещё и точное время окончания переходного возраста писали, правда? — нервно смеётся Мия, переминаясь с ноги на ногу. — Ты молодец, девочка, — устало улыбается Ингрид. — Можешь лечь на диване, я сегодня буду утром. Мия неожиданно подлетает к женщине и обнимает, вышибая дух. Ингрид сухо кашляет, медленно сцепляя руки на хрупкой спине. — Предложение с мелочью в силе? — неловко спрашивает девушка, отстраняясь. Женщина ковыряется в карманах джинсов, но Стив, подкравшийся сзади бесшумно, кладёт в девичьи руки две хрустящие десятки. Ингрид руки вынимает, тянет одну к Мие, убирая от её лица крашеные волосы. Та благодарно кивает Роджерсу и медленно бредёт к выходу из переулка. — Не возражаешь, если мы присядем? — говорит Ингрид, хлопнув Капитана внешней стороной ладони по животу, и направляется к чёрному входу. Она падает на единственную ступеньку с уханьем и вытягивает ноги, а руки прячет в большой карман сыновней толстовки. Стив опускается рядом. Он решительно против посиделок на холодном бетоне, но Ингрид всё равно. — Он не со зла, — произносит Роджерс. — Просто волнуется. — У тебя был отец? — невпопад спрашивает женщина. — Погиб в Первой мировой. — Кто был для тебя примером? — Баки. Ингрид задумчиво хмыкает, воскрешая в памяти образ Барнса, коллеги по работе. Она поворачивается к Стиву спиной, приваливается к его плечу и смотрит в пустое, дырявое небо, согнув ноги в коленях. Роджерс поворачивает голову, выдыхая в рыжую макушку, ощущая приятное тепло в месте плотного касания. Ингрид молча просит минуту. Всего лишь минуту, чтобы собраться. — Я много дрался, — говорит Роджерс, — каждый день с разными. Женщина растягивает уголки губ в недо-улыбке. — Со временем это пройдёт, — уверяет он со знанием дела. — У тебя не прошло, — мрачно замечает Ингрид так, будто знает его не чуть больше месяца, а чуть больше столетия. Стив улыбается следующим по очереди. Женщина возвращается в прежнюю позу. В разговоре о бывших нужно смотреть в глаза, особенно, если они мертвы. — Что узнал? — Адрес одной из фабрик за чертой города. Выдали всё сразу без давления, — отвечает Роджерс, глядя собеседнице в глаза. Он бы каждый вечер сидел вот так, под голодным небом и дышал ночью, разговаривая обо всём сразу. — А убийство? — Выследили Шэрон, поняли, что она на хвосте. Ничего нового, — Стив мрачнеет. — Что дальше? — Сдадим полиции. — А фабрика? — Поеду сам. Ингрид кивает, хлопает себя по согнутым коленям и встаёт. Роджерс следит за ней, поднимая голову. — Мия займёт мой диван, до утра могу ловить бандитов. Идём, чем быстрее закончим, тем быстрее вернёмся к Старку. Он мне уже всю печень выклевал. Женщина тянет ему руку. Капитан задерживает взгляд на аккуратных пальцах с длинной ногтевой пластиной, которыми Ингрид игриво шевелит так неподобающе ситуации. Роджерс не любит связываться с гражданскими, он и так в ответе за всю Америку, если не мир. Но сейчас, сидя под небом-решетом на единственной ступеньке он понимает, что теперь эта женщина будет негласно следовать за ним, пока их интересы совпадают хотя бы на сотую долю. Так всю жизнь провела Романофф. Стив считал это тяжким бременем. — Только не лезь на рожон, — предупреждает он, хватая якорь протянутой руки и ловко пружиня на ногах. — Потому что уже старая? — щурится женщина совсем по-детски, склонив голову. Её пальцы Роджерс по-прежнему держит. Как ей кажется, собственнически. — Потому, что не бессмертная.