Проповедники тени

Ингрид сворачивает майку, закидывает её на верхнюю полку, хлопает скрипучей дверью шкафчика. Она перекидывает волосы назад, запахивает блузку, обматывает концы ткани вокруг живота, завязывает слабый узел сбоку. Женщина разворачивается в поисках ботильонов и замечает в дверях Роджерса. Тот стоит, скрестив руки на груди. Ему нравится, как синий цвет оттеняет волосы Ингрид. Вокруг всё буквально полыхает. — Как долго ты здесь? — спрашивает женщина, выуживая обувь из-под стола. — Я ничего не видел, — отвечает Стив, лукавя. Самую малость ему, всё же, разглядеть удалось. Татуировку на рёбрах, например. Ингрид принимает ответ на веру, подходит к нему, а босые ноги мёрзнут от долгого контакта с бетоном. — Полагаю, свои двадцать процентов я должна отдать тебе? — она запрокидывает голову, сжимает свитер в кулак и тянет Капитана на себя. — Возьму десять, — произносит Роджерс, подставляя женщине щёку. Ингрид целует его куда-то в уголок рта и возвращается к столу. — Что ты здесь забыл? — спрашивает она, залезая на столешницу. Она поочерёдно закидывает ногу на ногу, обуваясь. — Твой сын просил приглядывать за тобой. Ингрид не знает, радоваться ли ей такой заботе сына. Всё-таки, раньше было проще. В эмоциональном плане. — И всё? — женщина выгибает брови, остаётся сидеть на столе. — Хотел узнать, как ты, — продолжает Стив и приближается. Ингрид опускает глаза, нервно теребит пальцами хвостики ткани из узла на боку. — Паршиво, — признаётся она откровенно. — Поэтому я здесь. — Ты причиняешь себе боль. Это не поможет. Роджерс подходит близко, нос к носу, убирает тяжёлую рыжину за спину. — Это проверенный метод, Стив, — возражает Ингрид, а в глубине души Стив соглашается. Такова человеческая натура. Нам проще пережить ожог или царапину, чем дыру внутри. От внутренней бездны таблеток ещё не придумали. — Мы можем больше не говорить об этом? — просит женщина, подняв блестящие от слёз глаза. Роджерс вздыхает, тянет её к себе. Ингрид упирается лбом в крепкую грудь, чувствуя приятную дрожь от лёгкого, ненавязчивого массажа головы — Стив перебирает в пальцах её ржавые прутья. — Слезай, — просит он, хватая со стола куртку, — идём. Женщина проводит пальцами под нижним рядом ресниц. — Куда? — интересуется она. — Ты должна мне вторую половину. Роджерс протягивает руку. Ингрид колеблется. От этого сейчас зависит куда больше, чем прошлой ночью. Она вздыхает, слезает со стола, хватает пальто и кладёт в мужскую ладонь свою. По дороге к чёрному входу они выпускают руки друг друга только чтобы одеться. Сегодняшняя ночь теплее, приветливее всех прошедших. Даже ветер предельно ласков для осени. Первый снег давно растаял, оставив за собой лишь мокрый асфальт и скользкие ступени. Роджерс тянет Ингрид в обход, к парковке, и почти с гордостью представляет ей свой байк. Женщина только выгибает бровь, гремя мелочью в кармане пальто. — Знаешь, в старших классах я встречалась с парнем, — рассказывает она, устраиваясь позади Стива, — он обещал покатать меня на отцовском байке. — Покатал? — спрашивает он, чувствуя, как пальцы Ингрид с щёлканьем смыкаются у него на торсе. — Пришлось сломать ему нос, когда на выпускной он привёз на нём какую-то черлидершу, — продолжает женщина как ни в чём не бывало. Стив оборачивается. — Ты жестока. — Я справедлива, — возражает Ингрид, удостоверившись, что полы пальто нигде не свисают. — Шучу, Роджерс. Он сам в дерево врезался, пока я в пунш алкоголь подливала. Стив улыбается. У него глаза темнеют до цвета морской глубины, а на дне блестят в отражении городские огни. Ингрид коротко, но заливисто смеётся. Роджерс заводит байк, вывозит их из узкой улочки на главную дорогу. Ингрид приподнимается, расплетает пальцы и хватается за плечи Капитана, когда он набирает скорость. Она подставляет лицо ветру, а тот играючи вышибает из глаз слёзы. Тёплые и совсем не солёные. Стив оглядывается, проверяя, всё ли в порядке с Ингрид, и замечает её довольное лицо. — Хочу, как в «Титанике»! — кричит она громче рёва мотора и медленно разжимает пальцы. Город превращается в цветные светящиеся ленты, развевающиеся по бокам. Ингрид расправляет руки, и ветер разбивается об неё, как о скалу над морем. Порыв сдувает с неё многовековую пыль, выдувает из-под каждой кости труху. Она возвращается в прежнее положение, цепляется за Роджерса сильнее, дышит ему почти в шею и смеётся. — Ненавижу «Титаник», — доверительно шепчет она в ухо в унисон свистящему ветру. На пару мгновений ей становится хорошо. Легко, будто она в старших классах, и Дик всё-таки усадил её на свой байк, а черлидершу послал к чёрту. Сердце бьётся где-то в горле. Гулко и быстро, нарочно пропускает удары, когда Роджерс то и дело смотрит себе за плечо довольным взглядом, тянет уголок губ вверх и продолжает набирать скорость. Он будто проверяет Ингрид на прочность, давит на стекло её выдержки. А ей только это и нужно: Капитан сам давно стёр все границы одним размашистым жестом. Роджерс возит её по городу до тех пор, пока свистящий ветер не начинает вспарывать кожу на щеках. Волосы у Ингрид превращаются в чёрт знает что, когда Стив привозит её на угол знакомого дома. Женщина блаженно спускается на твёрдую землю, а улыбка с лица не сходит. Кровь кипит почти угрожающе. — Ты перепутал адрес, — говорит Ингрид, задыхаясь от восторга. — Нет, не перепутал, — отрицает Стив, слезая с железного коня следом. Он смотрит в горящие глаза и теряется в пространстве. Женщина тяжело дышит, пытается прочесать волосы и щурится. — Не жалуйся, когда твой холодильник опустеет к утру, — предупреждает она, разворачиваясь к подъезду, но Капитан хватает её за руку и тянет к себе. Ингрид не успевает набрать в лёгкие воздуха, когда его губы впечатываются в её. Так неожиданно и горячо. Он обхватывает её талию одной рукой, второй ласково касается лица, большим пальцем гладит щёку. Целует так, будто это не Ингрид должна ему эти дурацкие десять процентов. Хотя, если он так забирает долги, то как он их отдаёт? — Тогда будешь должна в два раза больше, — произносит он в ответ, отстранившись. Взгляд затянут поволокой. У Ингрид мурашки ползут по всему телу, так методично и шаг за шагом покрывая каждый сантиметр, что пальто не спасает, а горячая рука Роджерса вокруг талии только всё усугубляет. — Напиши расписку, — советует она, выворачиваясь. Ноги уже не держат. Ингрид перехватывает себя поперёк живота, стараясь выровнять походу. Кровь всё ещё стучит в висках. Температура тела до опасного высока. Кажется, она уже стара для таких приключений. На этаже Стив долго ковыряется с замком. Ингрид устало валится спиной к двери, чуть сгибает ноги в коленях. Жарко. Роджерс открывает дверь пару секунд спустя, впускает гостью и входит следом. Он, как и тогда, помогает женщине снять верхнюю одежду, втягивая носом запах лаванды жадно, едва ли не судорожно. Она вытаскивает из кармана пальто телефон и проходит вглубь квартиры, листая список последних звонков. — Где тебя носит? — набрасывается Крис без экивоков. — Там, куда ты меня отправил, — отвечает Ингрид, забираясь с ногами на широкий подоконник. За окном густая ночь. — У чёрта? — морщится сын. — Капитан бы обиделся. Парень облегчённо выдыхает. — Презервативы есть? — спрашивает он без капли стеснения. — У меня спираль, — бросает мать в ответ и отключается. Стив появляется в кухне прямо на последней фразе. Лицо едва заметно вытягивается. — Мне хватило одних родов, — комментирует Ингрид, перекидывая волосы за спину. — Ужин? — Капитан решает не вдаваться в подробности. Ингрид качает головой, оставляет телефон на подоконнике, слезает и подходит к Роджерсу. Она закусывает губу, пальцами тянется к его лицу и считает родинки на щеках, нажимая на каждую подушечкой. Капитан же тянется к узлу её блузки на боку, развязывает медленно, не спеша, а Ингрид, замерев, оставив пальцы на его лице, завороженно наблюдает за его действиями. Стив справляется с узлом, разматывает концы, распахивает блузку. Замирает. Дышит шумно, часто, так, что уши закладывает. Ингрид поднимает на него глаза и ждёт. Тело его бывшей девушки наверняка было свежее, моложе. Но её тело — это целая жизненная история. Змеящиеся растяжки на животе как символ материнства, шрам от пули как признак смертности, полоса ножевого как доказательство капризности фортуны. Стив опускает руки ей на пояс, большими пальцами касается белых, чуть рубцеватых растяжек. Ингрид делает судорожный вдох. Роджерс поднимает слегка шершавые ладони вверх, к рёбрам. Женщина не выдерживает, тянется к его губам, пальцы вплетает в отросшие волосы, оттягивает их. Капитан едва слышно шипит, вжимает Ингрид в стену, не разрывая поцелуй, продолжает руками изучать историю её тела. Когда он отнимает ладони, женщина возмущённо стонет. Стив поднимается выше, задевает пластырь под ключицей, проникает под шёлковую ткань, снимает блузку, ведя ладонями по плечам. Кожа становится гусиной. Током прошивает насквозь. Его касания — пулевые навылет с больной нежностью при проникновении. Ингрид запускает пальцы под шерстяной свитер, ощупывает мужское тело вслепую. Стив прерывает долгий поцелуй чередой мелких, опускается к шее, выцеловывая клейма над ключицами. Женщина откидывает голову, кусает покрасневшие, припухшие губы, тяжело дышит. Борода царапает кожу, Ингрид ногтями впивается Роджерсу в косые мышцы. Она кладёт руки на спину, тянет свитер на себя в немой просьбе снять его к чертям. Мужчина нехотя отрывается, наспех освобождаясь от него, возвращается у начатому. Его ладонь ползёт вверх, к груди, вторая поддевает бедро. Ингрид закидывает ногу, а низ живота тянет, внутри всё крутится морским узлом. Сердце колотится бешено, бьётся Роджерсу в горло. — Стол, — несвязно стонет женщина, выгибаясь, чувствуя, как в паху у Капитана набухает. Он оставляет отметину от зубов у яремной впадины, подхватывает Ингрид под ягодицами. Когда она обвивает его ногами, прижимаясь до безумия плотно, и у него выгорают альвеолы. Стив сажает женщину на всегда чистый и пустой стол, а ноги её по-прежнему крепко сжаты. Она цепляется за ремень, расстёгивает его, тянется к ширинке. Роджерс кладёт её на столешницу, останавливается на секунду, желая оставить этот момент в памяти: раскрасневшаяся с разметавшимися горящими волосами, томным взглядом, часто вздымающейся грудью она лежит в его тени. У Ингрид из глаз вылетают искры, когда Стив нежно ведёт пальцем по её губам, а затем аккуратно целует, прижимаясь к ней голым телом, оставляя в ней свой слепок как свидетельство божьего промысла. Ингрид лежит сверху. Стив ощущает приятную тяжесть во всём теле. Их накрывает облако из одеяла, надёжно сохраняя тепло. — У тебя нет ни одного шрама, — говорит Ингрид, подпирая подбородок рукой. Пальцами второй она водит по чистой груди Капитана без единого следа. — Действие сыворотки, — поясняет Стив, касаясь ладонью её щеки. Женщина льнёт к ней, как кошка в тоске по ласке. Она чувствует приятное тепло на своей голой спине, когда Роджерс водит рукой вверх-вниз, поглаживая. — А что ещё она делает? — Увеличивает мои человеческие возможности до максимума: скорость, сила, выносливость, чувства. — Чувства? — Слух, зрение, вкус, обоняние, осязание. — И всё на пике? Стив кивает. Ингрид задумчиво хмыкает, продолжая пальцами рисовать на его коже. Не то, чтобы она этого не знает. Просто информация из первоисточника всегда выше ценится. — Ты даже мои касания чувствуешь острее? — уточняет она, сопроводив вопрос поцелуем. По довольному мычанию Ингрид понимает, что ответ утвердительный. — Значит, ты непобедимый, — заключает она, устраивая голову на мужской груди. Стив скашивает глаза вниз. — Увы, Ингрид, — возражает он, — но и у меня есть слабости. Женщина хмыкает. Она даже может назвать парочку совершенно уверенно, без преувеличений. Ингрид переворачивается на спину. Роджерс убирает её волосы от своего лица и обнимает её под одеялом. — Я знаю одну, — говорит она, — Баки. Стив опускает руки, подтягивается на локтях ближе к изголовью. Ингрид соскальзывает с тихим ругательством. Ей снова приходится перевернуться, чтобы при разговоре смотреть Роджерсу в глаза. — Он — твой самый тёмный секрет, Стив, — продолжает она, переплетая с ним пальцы. — Твой друг вытаскивает из тебя всю черноту и показывает миру, толкает на необдуманные поступки. Он — твой демон. Капитан вонзает в неё задумчивый взгляд, сводит брови к переносице. — Демонов нужно кормить. Иначе они тебя разорвут. Ингрид выскальзывает из кровати, сразу же спотыкаясь о скомканные джинсы Роджерса. — Пить хочешь? — спрашивает она, заворачивая на кухню. — Нет, — запоздало отвечает Стив, вынырнув из раздумий. Он никогда не рассматривал друга с такой позиции, но в глубине души знал: Баки — его триггер. После грохота посудой, Ингрид возвращается с полным стаканом сока и ставит его на прикроватную тумбу, чтобы не бегать. Роджерсу нравится, как свободно она себя чувствует нагая, в гармонии со своим телом. В средние века её бы давно сожгли на костре. — А что насчёт тебя? — спрашивает Стив, когда женщина возвращается к нему на грудь. — Твой демон — Крис? Ингрид возвращает голову в прежнее положение и задумывается. Роджерс массирует ей затылок. — Я совершала необдуманные поступки ещё до его рождения, — произносит женщина после затянувшейся паузы, — наверное, мой самый страшный демон — это я сама.