Тяжело в учении

– Пришёл домогаться меня опять? – Тесс нервно дёргает плечом и даже торопливо отходит в другой угол комнаты, лишь бы только подальше. – Помощник, солнце, ты ранишь моё трепещущее сердце! – Ирия снова паясничает, чем безумно, безумно бесит, просто до зуда под ногтями. – Что, день неудачный выдался? Тесс глухо фыркает. Тесс кладёт ледяную ладонь на стол и улыбается. День неудачный. У неё вся жизнь вообще-то неудачная, чего уж там какой-то жалкий день. Ну да, хорошо, он выдался чертовски неудачным, но есть одна такая вещь, которая вообще его добивает. Вусмерть. Этот-долбанный-Ирия, который так близко и так, черт бы его побрал, далеко. Которого хочется основательно встряхнуть за воротник – но не поднимаются руки. Хочется обложить трёхэтажным матом – не размыкаются губы. Отказывает сарказм, испаряется злоба, истекает едкими каплями яда искусственное безразличие, а остаётся какая-то глупая растерянность и боль. Этот-долбанный-Ирия, который обезоруживает одним своим присутствием, и от чувства беспомощности хочется плотнее завернуться в шаль. Этот-долбанный-Ирия, которому надо было обязательно явиться именно сейчас, когда она никого не хочет видеть, никому не хочет верить и с удовольствием бы вообще перестала существовать. Ненависть к миру начинается с ненависти к себе. Ирия ведёт по её ладони пальцами, едва касаясь, и в конечном итоге накрывает своей рукой. – Видишь? Всё хорошо. Тесс недоумённо поднимает глаза, как будто ей подзатыльник дали. Что, что хорошо? Ты хороший. Это просто невыносимо нечестно, нечестно так, что хоть вой. Потому что будь ты хоть на самую капельку чуть большей сволочью, чем сейчас есть, уже давно бы оказался выставленным за дверь. Но ты здесь, ты рядом, от твоих слов сводит дыхание и снова хочется что-то делать и как-то жить. Тесс упорно не может понять, как ему удаётся так точно определить момент, когда она подходит к краю, так вовремя прийти. У генерала такое чувство, будто его принесли с мороза и посадили к батарее, всучив чашку горячего чая. Любовь к миру начинается с любви к ближнему. Ирия блестит глазами и чуть наклоняется, чтоб восхитительным заговорщическим тоном выдать своё криминальное предложение: – Ты пойдёшь со мной из совхоза яблоки воровать? – Ты можешь хоть минуту побыть серьёзным? – вспыхивает она и возмущённо пихает его в бок. – Я абсолютно серьёзен, – заявляет Владыка Тьмы, вскидывая вверх ладони, и вроде бы даже не врёт. – И вот теперь я буду тебя домогаться.