Дьявольский зной

Флэймхарт никогда не видел настолько забытого места. По крайней мере три четверти из разбросанных по холмам домов были заброшены, и это ещё не берутся в расчёт руины всех остальных построек. Судя по наполовину заросшим тропам и кое-где вросшим в землю длинным массивным брёвнам, некогда деревня сплошным живым и шумным ковром покрывала каждый из этих холмов, даже если дом для этого требовалось расположить под немыслимым углом. Теперь же это было жалкое зрелище всего нескольких оставшихся на облюбованно-обжитых местах упрямцев. Больше половины этих домишек медленно, но верно врастали в землю, крыши проседали ровно посередине, будто они были спинами, которые мучили каждую постройку ревматизмом. В некоторых окна потемнели от времени и грязи настолько, что их теперь не представлялось возможным отчистить — хозяева, занятые собственными болезнями, вызванными почтенным возрастом, уже перестали пытаться. Одно строение выделялось среди этой убогости. То был добротный особняк, построенный примерно триста лет назад каким-нибудь богатым переселенцем: солидный возраст жилища выдавали потемневшие брёвна в самом центре постройки. Они были кое-где покрыты толстым слоем извести: видимо, растущей семье становилось тесно в родных стенах, и пони приняли решение сделать пристройки с каждой стороны. Когда кроваво-красный пегас прибыл в Ред Три, их как раз обновляли, укрепляли и утепляли. — Ради всего святого, Руфи, не путайся под копытами! — строго прикрикнул балансирующий на обтянутом верёвками уже установленном каркасе земной пони и угрожающе топнул копытами, заставляя маленькую кобылку с испуганно-азартным взвизгом рвануть в дом. Затем жеребец, удержавшись кое-как в своём неустойчивом положении, призывно махнул копытами — и несколько жеребят постарше попятились со стиснутыми в зубах верёвками. Новая стена успешно встала на место, и старший земной пони намного мягче и плавнее дал знак, показывая, что можно выпустить верёвки. Флэймхарт, подходя ближе к полуразобранному и тоже явно подвергающемуся замене забору, оценивал масштаб работ. Он был довольно широким: постройки при корректных работах обещали прослужить ещё несколько десятков лет, поскольку материалы были добротными, не из дешёвых. Засмотревшись на процесс строительства и задумавшись, откуда у такой большой, но, в общем-то, нетрудоспособной семьи средства на возведение и обслуживание таких хором, Страж едва не споткнулся о маленького жеребёнка. Несмотря на свой юный возраст, он смотрел на незнакомого жеребца очень сурово, как вооружённый постовой смотрит на попрошаек-шарлатанов, оценивая, хватит ли с них крика или всё же отвесить пинка наглецам. Да, нескольким. Да, одной ногой сразу. — Ты к кому? — грозно спросил земной пони. — Да что же такое с этим жеребёнком! — досадливо и истерично раздалось сбоку. Оба жеребца — маленький и большой — синхронно повернули головы на голос. К ним обоим решительно топала моложавая земная пони, длинная грива которой была закручена в нелепый, но практичный пучок на затылке и дополнительно перехвачена банданой, чтобы точно ни один волосок не мешал ей во время работы. Задние и передние ноги её были по колени перепачканы в земле, к которой налипло несколько сорняков: по всей видимости, кобылица занималась прополкой до того, как голос несдержанного и хамоватого сына отвлёк её. К слову, всё негодование на её лице было как раз направлено на него. — Сколько раз тебе говорить, — с гневливой сокрушённостью продолжала земнопони уже в спину удирающему от правосудия жеребчику, — что так не обращаются с незнакомыми пони! Где твоё гостеприимство? Где уважение к старшим? Вы уж извините, — быстро переключила она и внимание, и тон голоса, поворачиваясь к Флэймхарту. — Он маленький ещё, не понимает. Вы к нам? — Можно сказать и так, — мягко ответил пегас, улыбнувшись, и представился. На лице кобылы обозначилось удивление, быстро сменившееся благоговейной радостью: — Ох, так Вы — муж нашей Энни? — и она снова продемонстрировала, насколько быстро способно изменяться её настроение, обеспокоенно и стыдливо схватившись копытом за щеку и отведя взгляд: — Ох, а в доме-то не прибрано, да и ремонт мы не успели доделать… — ещё одна перемена, вызвавшая широкую радушную улыбку: — Но Вы проходите, гостям, особенно таким, мы рады всегда! «Энни? — всё ещё улыбаясь и не слушая то причитания, то восторженные возгласы тёщи, шёл за ней Флэймхарт. — Очень мило, и как я сам до этого не додумался?.. Кхм, надеюсь, мы с ней имеем в виду одну и ту же пони, хотя Тай говорила, что не обижается ни на одно из сокращений своего имени. Но, значит, правильное — Энни?». Кобылица завела пегаса в дом и, жестом предложив тому сесть в кресло, отправилась к умывальнику и стоящему рядом с ним тазу, чтобы смыть с копыт не вытершуюся о коврик грязь. — Моё имя — Вит Джинджер, хотя Энни наверняка об этом рассказала, а моего мужа зовут Симпл Софти. — Конечно, — солгал жеребец, не желая подставлять супругу. — Кстати, где она? Секунда звенящей тишины — и медный поднос валится на пол, а по полу расползается лужа грязной мыльной воды. — Простите, я, кажется, ослышалась?.. — неуверенно, но всё же грозно произнесла кобыла, показываясь с не до конца отёртыми от воды ногами. Тут Флэймхарт очень резко и явно почувствовал, что что-то идёт не по плану. Если говорить конкретнее — не по плану идёт вообще всё, и причём очень жёстко. — Я сказал, что приехал к Вам в надежде найти её, — вежливо разъяснил Страж, думая, что ему впору бы бежать со всех ног, а не проявлять любезность. — Как и где ты мог потерять свою беременную жену?! — прошипела Вит Джинджер, и пегас осознал, что её настроение в ближайшее время не переключится ни на какое другое. — Она сбежала от меня, — поджав губы, вынужденно признался он. — Я подумал, что домой. Странно, что её здесь не… Со стремительностью, коей Флэймхарт не ожидал от крепко сбитой земной пони, кобыла разъярённой фурией метнулась к жеребцу, и пегас парализованно застыл, ожидая, что она сейчас зубами вгрызётся ему в глотку, но вместо этого Вит Джинджер просто проорала ему в лицо, полыхая от ярости и определённо сдерживаясь от того, чтобы занести копыто для немилосердного удара: — Что вынудило мою дочь пуститься в бега в таком положении?! У Флэймхарта было сразу три причины не бить её: она была кобылой, она была матерью его жены и она была его старше. На год-два, но старше. Возможно. Одним словом, пегасу пришлось попрать все три этих аргумента и схватить уже потянувшиеся к его глотке копыта своими, отработанным — но в этом случае безболезненным, а не как обычно — движением заворачивая их Вит Джинджер за спину и опрокидывая земную пони грудью на стол. — Простите меня за это, — торопливо извинился Страж для проформы перед тем, как прошипеть: — Я всё с удовольствием объясню, но мы не сможем поболтать после того, как Вы свернёте мне шею, логично? Несколько секунд мать Энтайсинг пыталась вырваться, свирепо кряхтя при каждой попытке, но затем осознала, что против этого пегаса она — ничто, поэтому пробурчала: — Хорошо. — Флэймхарт немедленно выпустил её, и она, пригладив растрепавшуюся гриву и потуже повязав бандану, уселась в кресло напротив жеребца со словами: — У тебя полторы минуты до того, как я возьму ружьё своего мужа и выстрелю тебе в лоб. «Даже время останется», — мрачно подумал кроваво-красный пегас и, тяжело вздохнув, рассказал о причине побега Тай. Он планировал рассказать только это, но превосходно знающая дочь Вит Джинджер надавила на то, что о чём-то пегас умолчал — и тому пришлось, очень осторожно выбирая выражения, чтобы смерть не пришла раньше означенного срока, намекнуть, что слегка не учёл мнения своей жены в то время, когда она ещё ею не была. Вит Джинджер молчала несколько секунд после его рассказа, затем встала и направилась… не за ружьём, а к ящичку на стене. Выпив валерьянки прямо из пузырька и вытряхнув себе на язык последние капли, она поставила пустую склянку на место и повернулась… не к ружью, а к двери. Земная пони открыла её, посмотрела, нет ли кого снаружи, закрыла и наложила крючок. Затем плотно задвинула занавески на окна, и Страж уже, решив, что она закончила обеспечивать отсутствие свидетелей, плавно потянул копыто к своему плащу, скрывавшему секрет в виде нескольких кобур с тремя видами оружия. Убивать Вит Джинджер он не собирался, но и быть во время расстрела спокойным, как статист, не хотел. Тем не менее, земная пони с взявшимся из ниоткуда выражением крайней усталости махнула на Флэймхарта копытом и, забираясь обратно в кресло, проговорила: — Можешь не волноваться, я не собираюсь тебя убивать. Вместо этого я раскрою тебе самую страшную тайну в своей жизни. Ни Энни, ни тем более мой муж — никто другой не знает об этом, и я рассказываю это только для того, чтобы спасти свою дочь. Тебя в живых оставляю ради этой же цели. Это случилось чуть больше двадцати лет назад, я была совсем молодой кобылкой, которая, несмотря на то, что сама судьба пророчила мне судьбу фермера, — Вит Джинджер кивнула на своё бедро, украшенное полнотелым пшеничным колоском, — грезила о красивой городской жизни и сумасшедшей любви, полной приключений и страсти. Разумеется, когда к нам в деревню заехал богатый пони из столицы, присматривающий место для постройки своего загородного дома, я положила глаз на его сына. Юный жеребец скучал в нашей глуши, поэтому не отказался от компании тогда ещё молодой и красивой кобылки. Между нами вспыхнула искра, мы оба были неопытны и горячи, а я ещё и верила в возможность любви и брака между высокородным единорогом и обыкновенной земной пони — вопреки всему миру, конечно, как же. На следующий же день после нашей совместной ночи он уехал обратно в Кэнтерлот, даже не попрощавшись, а я осталась одна, обесчещенная и беременная. Я уже собиралась утопиться в реке от такого позора, но вдруг Симпл Софти предложил мне стать его женой. Я ухватилась за этот шанс и только молилась, чтобы жеребёнок родился земным, и его можно было выдать за совместного. Так и получилось. Этим жеребёнком была Энтайсинг Спаркл. — Вит Джинджер болезненно потёрла глаза копытом. — Я скрывала всё до последнего, чтобы это не принесло мне проблем. Но теперь это принесло проблемы Энни, а жеребёнок не должен отвечать за грехи своей матери. Непреодолимый гнев заставлял Флэймхарта так туго сжимать копытом спрятанный под накидкой револьвер, что заболели кости всей передней ноги. Он по-прежнему понимал, что не имеет права давать выход негодованию таким образом, но уже ничто не могло удержать его от жестокого: — Только любовь к Тай не даёт мне сказать, что было бы лучше, вздёрни тебя деревенские за такое распутство. — Большого труда пегасу стоило так быстро отыскать синоним к слову «блядство», и жеребец думал, что этот труд был потрачен впустую. — Признаю, — всем сердцем раскаиваясь, вздохнула Вит Джинджер. — Но, как бы то ни было… — и она с присущей, кажется, любой кобыле сноровкой залепила Флэймхарту такую пощёчину, что он перевалился через подлокотник кресла и грохнулся на пол. — Она — моя дочь! Как ты вообще посмел прикоснуться к ней своими грязными копытами?! Аргх, не угрожай ей опасность и не носи она под сердцем жеребёнка — я убила бы тебя на месте за это! Страж на всякий случай ощупал языком зубы. Кажется, на одном теперь была трещина. Цокнув, пегас мрачно признал: — Ладно, это справедливо. — Теперь единственный способ для тебя заслужить прощение — найти мою Энни и уберечь её от всего. Ты понял? Флэймхарт не ответил. Он уже выбегал из дома и разворачивал крылья, взмывая в воздух и отправляясь на поиски.