Дьявольский зной

— Энтайсинг? — тронула её плечо Клир Блюбелл, когда земная пони спешной рысью шла мимо. — Можно тебя на пару слов? Тай притормозила и, кивнув: — Если только на пару, — вместе с единорожкой ушла из многопонного коридора в более уединённое и пустынное место. — Что такое, Клир… Бл… Блю..? — …белл, — помогла вторая служанка, приветливо улыбнувшись, однако тут же смутилась и опустила взгляд, разглаживая копытом ворсинки на красном ковре. — Я понимаю, что это не моё дело, но всё-таки хочу спросить. У тебя ведь с сэром Флэймхартом что-то есть? Тай беззвучно поперхнулась воздухом. «Что-то есть?» — подумала она, прикусывая губу и вспоминая, как с пегасом было спокойно и тревожно одновременно. Как до сладостной дрожи разнилось его отношение к ней и к другим. Как он берёг её днём и как ввергал в мир порочных удовольствий ночью. Она наслаждалась любой стороной отношений с ним, даже если это противоречило её природе. Особенно, если это противоречило её природе. «Что-то»? Это было для неё всем. Даже если она была этого лишена. Лишение приносило ей душевные страдания, но Тай не хотела унижаться, чувствуя себя запасным вариантом, пока не вернётся мать жеребёнка Флэймхарта. «Лучше наступить на горло своей любви, — тяжело думала земная пони, — чем растерять свою гордость». — С чего ты взяла? — с деланным безразличием отозвалась она. — То, как вы смотрите друг на друга, многое говорит мне, — чуть наклонила голову Клир. — Ваше желание едва ли не переплестись в объятиях просто висит в воздухе, но почему-то вы этого не делаете. Только при мне или всегда? — Для чего ты это спрашиваешь? — Сэр Флэймхарт понравился мне, скажу прямо, — скромно улыбнулась единорожка, — но я не хотела бы разбивать пару, если она есть. Жестокая ревность взвилась в душе Энтайсинг. Она яростно прижала уши и выпалила на одном дыхании: — У тебя не получится. Флэймхарт ненавидит единорогов. — Что-то я не видела, чтобы он избегал своей дочери, — озорно сверкала глазами Клир Блюбелл, — а она на земнопони или пегаску не похожа. Значит, единорожек он ненавидит не так сильно, как тебе рассказывал. Глаза кобылки, которой напомнили о заранее подготовленной измене и всей лжи, наполнились слезами, но Тай решительно сморгнула их. — Нет, между нами ничего нет, — равнодушие, пусть и напускное, вернулось в голос Энтайсинг. Она с вялым интересом взялась рассматривать своё копыто, всем видом демонстрируя, что даже оно интереснее поднятой темы. — Если у тебя получится забрать Флэймхарта — мне до этого не будет никакого дела. — Забрать, значит? — вкрадчиво акцентировала Клир Блюбелл и хихикнула, увидев, как вспыхнули щёки Тай. — Меня не обманешь. Но, раз уж ты разрешила, я сделаю всё возможное. Будем подругами? Земная пони взглянула на протянутое ей нежно-бежевое копыто с такой неприязнью, что ему было бы впору воспламениться. Однако конечность героически выдерживала натиск, поэтому Тай выдавила из себя кривую улыбку и сжала его своим, со скрипом принимая предложенную дружбу и чувствуя, что выдавит этой единорожке глаза, только увидев её рядом со Стражем. — Рада, что мы поняли друг друга! — искренне воскликнула Клир Блюбелл, улыбаясь и даже жмурясь от удовольствия. — Ты куда-то спешила? Удачи тебе. — Спасибо большое, — вежливо процедила Энтайсинг, но продолжение «в круп её себе затолкай, да поглубже» так и повисло в воздухе, — тебе тоже. Земная пони побежала дальше, разменивая ярость на громкость шагов. Её влетающие в пол копыта могли разорвать ковры и разбить паркет. Тай приглушённым шёпотом гневно визжала сквозь зубы, скрежеща ими, прижимая уши и трясясь всем телом. Она не была так зла, даже когда Флэймхарт попытался обвинить её мать в измене, а вся глубина и сила негодования не дала и без того не слишком щедро одарённой умом кобылке задуматься, почему банальная ревность задела её сильнее оскорбления семьи. Она не смогла успокоиться к моменту возвращения к покоям Блюблада — более того, за время пути так себя накрутила, что, когда в дверях неожиданно возник сам Принц, чем-то разгневанный, взъярилась ещё больше. — Что это за дрянь?! — заорал на служанку единорог, телекинезом швыряя той в лицо из ниоткуда взявшегося котёнка; только врождённая ловкость позволила земнопони вовремя поймать испуганное создание и не пораниться. Котёнок тут же предпринял попытку заползти за ворот её униформы, прячась от истерящего жеребца. — Просто котёнок, я полагаю, — с возмутительной холодностью, за которой пряталось крайней степени бешенство. — Просто котёнок? — проскрипел Блюблад, а затем снова сорвался на крик. — Это не просто котёнок! Это невесть откуда свалившаяся зверюга! Она могла сделать что угодно: принести заразу, нагадить мне на постель, исцарапать лицо, натрясти… «Да я уже люблю этого кота», — мысленно заметил Флэймхарт, с улыбкой глядя на разыгрывающееся представление. Он совершенно случайно попал на него, летя по коридору, и теперь тихо наблюдал, неприметно прислонившись к стене. — Принц, я прошу Вас прекратить, — пророкотала служанка с такой решительностью, что пегас даже замер и моргнул, присматриваясь, его ли это Тай. — Я совершенно не в настроении смотреть на Ваш припадок. Безграничное восхищение, застывшее в глазах Стража, не помешало ему подумать о последствиях такой безрассудной храбрости и положить крыло на эфес своего меча. Да, он отрубит Блюбладу копыто, если тот посмеет поднять его на Энтайсинг. Тем не менее, земная пони не дала единорогу набрать воздуха для новой истерично-желчной тирады, жёстко продолжив: — Сейчас зима, животные ищут тепло и часто забегают во дворец. Я неплотно заперла дверь, уходя — вот он и проскользнул к Вам в апартаменты. Свою вину я признаю, но это — не повод для скандала таких масштабов. Я просто унесу этого котёнка, и дело с… — Если ты признаёшь свою вину, — шипением перебил её Блюблад, и глаза единорога недобро засверкали; передняя нога рванулась к затылку дрогнувшей Тай, — ты знаешь, что понесёшь за неё наказание! — Блюблад, клянусь, даже Селестия не сможет спасти твою холёную гнилую шкуру, если ты завершишь это движение. Принц и служанка синхронно повернули головы на голос. Кроваво-красный пегас наполовину оголил меч, идя к ним навстречу с идеальной военной выправкой и свирепо прищуренными глазами. Котёнок зарылся глубже в униформу Тай, чувствуя, что в данный момент это единственное безопасное место здесь, но кобылка была на сто двадцать процентов уверена, что это не из-за него так скребло под кожей до самого сердца. Она зачарованно смотрела на Стража, забыв про гнев, про свою вольность, про всё на свете. Блюблад стиснул зубы и поставил дрожащую от потери шанса на удар переднюю ногу на пол, старательно обведя её вокруг тела Тай и не коснувшись его. Он впился взглядом в не замечавшие его глаза земной пони и рявкнул: — Ты уволена! Я сделаю так, что тебя возьмут разве что на большую дорогу! — Но всё же не особо надрывайся, — пренебрежительно бросил Флэймхарт и заботливо укрыл спину Энтайсинг крылом, уводя за собой. Земная пони не сопротивлялась, на ватных ногах неотрывно следуя за пегасом и зачем-то прижимая копытом возящийся под одеждой крохотный чёрно-белый комочек, который зачем-то заползал под одеждой на спину. Она не сопротивлялась, ибо хотела Стража так, что в ушах звенело. — Не испугалась? — риторически спросил Флэймхарт, с нежной гордостью глядя на кобылку, когда они уже отошли далеко от покоев Блюблада. Этой мелочи — ласкового слова, взгляда — хватило, чтобы Энтайсинг перестала собой владеть. Боль от разлуки, невозможность преодолеть её из-за собственной глупой гордости, внезапная соперница, ревность, хотя уже всё, казалось бы, потеряно, злость, какой ещё не бывало в жизни, благодарность и восхищение, затопившие без единого шанса на благоразумие и продолжение бойкота — слишком много и сразу для одной молодой кобылки. Забота от пегаса, который был минуту назад готов пойти на убийство, знание, что эта забота — только для неё и всегда для неё, то, с какой горькой любовью он смотрел на неё с высоты своего роста — и почти разбитую вдребезги Энтайсинг бесконтрольно прорывает. Земная пони резко рванулась к Флэймхарту, обнимая его за плечи, прижимая к стене, падая в поцелуй с разбегу, как в водопад. Пегас громко выдохнул сквозь почти сжатые губы, зачарованно глядя на то, как сквозь сомкнутые густые ресницы Тай просачиваются чистые слёзы, и ответил на поцелуй — почти сразу, не задумываясь, что будет дальше. Передние ноги обняли кобылку, тепло закрывая её спину; одно из копыт зарылось в гриву на затылке, лаская кожу головы. Никто из них не думает, что они страстно, отчаянно целуются посреди коридора, где в любой момент может кто-нибудь появиться. Плевать, на всё плевать. На всё плевать, когда Тай так громко стонет и дрожит — даже не от возбуждения. На всё плевать, когда у Стража мурашки по коже — и тоже не от возбуждения. Поцелуи становились глубже, ускоряли свой бег, стирали любое понятие о безгрешности. Объятия всё яростнее, больше никаких личных границ, больше никаких границ в принципе — непонятно даже, где кончается одно тело и начинается другое, так как то, что было между ними, вообще не имело право зваться расстоянием. Лишь теснее переплетаясь на ходу, чувствуя вожделение друг друга, они кое-как ввалились в первые попавшиеся покои, словно по велению судьбы оказавшиеся пустующими, кое-как закрыли за собой дверь и принялись сдёргивать друг с друга ненужные тряпки, почти разрывая их от нетерпения и ненависти за то, что те заставляют разделяться даже на долю секунды. Чёрно-белый пушистый котёнок успел шмыгнуть под кресло, выпутавшись из упавшей на пол надорванной униформы. Страж с глухим рычанием повалил Энтайсинг на диван, не находя в себе сил и терпения дойти до кровати. Долго не находившая выхода любовь прорвала все плотины, ревущим потоком унося все условности и ввергая пегаса и земную пони в самую сердцевину наслаждения. Они на секунду не прекращали гладить, царапать, целовать, прижиматься, чувствуя живое тепло, ещё ближе к телам друг друга, хотя ещё ближе было уже невозможно. Каждое прикосновение не просто чувствовалось, а осмыслялось всем телом, пьянило и доводило до счастливого, сладчайшего безумия. Одно из копыт Стража добралось до подхвостья Тай, окунулось во влагу, скопившуюся между горячего и собранного в складки, нежного, готового к нему. Пегас застонал, чувствуя, как болезненно напрягся уже крепко стоящий член, дрожа от желания войти в кобылку и драть её, пока они двое не отключатся от усталости, но вместо этого лишь принялся нагло дразнить земную, наблюдая, как она стонет, толкаясь бёдрами навстречу и инстинктивно пытаясь насадиться на копыто. Густой запах её возбуждения сам собой входил в ноздри, и самого пегаса доводя до рычащих хрипов, сплетавшихся с умоляющим хныканьем мечущейся по дивану Энтайсинг. И тут земнопони, уже с полторы минуты лежащая в неге, запертая и обездвиженная смелыми ласками, с неожиданной ловкостью и скоростью перевернулась, оказываясь сверху. Флэймхарт лишь поражённо выдохнул, как вдруг она скользнула на пол и, укусив в бедро, чтобы окончательно сбить жеребца с толку — или заставить возбуждённо вскрикнуть, белоснежная плутовка? — губами обхватила каменный член. Страж попытался было возмутиться, хотя бы простонать её имя с обличительной интонацией, но тут земная пони начала покачивать головой, как он, себе на беду, сам её научил, танцевать языком по головке, с каждым разом сильнее и больше обвивая ствол, щекоча уздечку — и пегас забился в её копытах, сходя с ума от восторга, не в силах отказаться от этого букета ощущений. Тай громко заурчала в напряжённую плоть у себя во рту — беспрерывные вздохи, гортанные стоны, движения бёдрами навстречу и взмокший лоб пегаса доставляли ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Хотя, конечно, насчёт ни с чем не сравнимым… Когда ствол уже начал знакомо подрагивать, Флэймхарт нашёл в себе силы и волю перехватить его копытом у основания, удержав земную пони за плечо. Она, неплотно закрыв блестящие от слюны и смазки губы, восторженно наблюдала, как всклоченный шумно дышащий пегас пытается справиться с резко развившимся косоглазием. Еле справившись с искушением одним махом вернуть изнывающий от пережитого член в узкий ротик и начать вовсю использовать его, оглашая пустые покои блаженными стонами, Страж непреклонно втянул Тай обратно на диван и перевернул на спину. — Непослушная, взбалмошная кобыла, — бессвязно ругался он, с лёгкостью ломая декоративное сопротивление и привязывая передние ноги кобылки к подлокотнику дивана своим поясом. — Так ты не будешь излишне активной, не так ли? Рывком оказавшись ниже, пегас развёл почти не препятствующие этому бёдра Энтайсинг и принялся жестоко мстить ей за своеволие, наполняя покои громкими, бесстыдными стонами кобылки. Губами Флэймхарт прижался прямо к источнику дурманящей влаги, торопливо и мощно вылизывая тугое сочное лоно, захватывая умелыми губами отвердевший и припухший клитор. Земная пони забилась у него на языке, практически визжа от доводящих до дрожи в ногах ощущений, она извивалась, стремясь придвинуться ближе, всем телом умоляя его прекратить эту игру, раз уж речевых способностей теперь хватало только на счастливые стоны. Непонятно, пощадил пегас Тай или себя, но он резко поднялся, решительно обвил талию связанной земнопони копытами и длинным, плотным движением вошёл в неё до упора, выбив радостно-ошеломлённый выкрик. Он и сам хрипло вскрикнул, теснее прижав к себе свою кобылку, чувствуя всё тело невесомым и звенящим, готовым вот-вот взорваться в оргазме, но заставил себя упасть обратно, всё же стараясь не придавить Тай своим весом, и двигаться, всё быстрее и жёстче, ощущая, как она выгибается под ним, мечась в пленившем копыта поясе. Энтайсинг стонала и хныкала одновременно, стремясь потереться щекой о щеку, ловя губы Стража в поцелуй, раз ничего другого не оставалось. Несколько раз она рвалась вперёд в порыве обнять и прижать к себе, забывая про связанные передние ноги, и почти плакала, дрожа от невозможности. Лишь когда горячее и влажное нутро служанки начало конвульсивно сжиматься, рваными судорогами пытаясь поймать и удержать ударяющий в самые его глубины член, Флэймхарт неуловимо протянул копыто и дёрнул конец узла, развязывая пояс. С пронзительным стоном, лишь почувствовав свободу, Энтайсинг бросилась к пегасу, горячо обнимая копытами, целуя его губы, шею и грудь, в пылу страсти оставляя отметины и не думая о том, что они будут заметны даже сквозь маскирующую любые посторонние проявления шерсть. Копыта танцевали по широкой крепкой спине и расправленным ноющим крыльям, царапая и гладя, желая остановиться на одном месте, но при этом стремясь приласкать везде одновременно. Земнопони отдалась Флэймхарту безоговорочно, крича от эйфории, обвивая задними ногами и совершенно не думая о том, что кто-то может войти, о том, как это выглядит со стороны… Пегас позволял ей царапать и рвать своё тело, стискивая зубы не от боли, а от понимания, что иначе не выдержит больше. Он хмурился и жмурил глаза, пытаясь изгнать из сознания образ сходящей с ума от блаженства разрумянившейся земнопони, так покорно и сладко извивающейся под ним, так охотно подающейся ему навстречу и туго обхватывающей своими внутренними мышцами. Флэймхарт не хотел сдаваться, но вдруг Энтайсинг выгнуло в оргазме, и она сжала Стража изо всех сил, так, что у него перед глазами поплыли цветные круги, а в черепе выкрутился перемешанный с гулом писк. И жеребец наконец-то отпустил себя, почти до крови закусывая белоснежное маленькое плечо, заполняя матку земнопони неприличным количеством своего семени. Некоторое время лежали неподвижно. Даже хвосты переплелись, пока их владельцы замерли в ласковом неверии реальности в происходящее. Затем, осторожно и бережно, принялись заново исследовать тела друг друга копытами, нетребовательно лаская знакомые изгибы, а затем, убедившись, глубоко поцеловались, но уже спокойно, почти сыто, лишь с тенью бушевавшей недавно страсти во встретившихся взглядах. Милый румянец залил щёки Тай, заставляя Флэймхарта укутать её вновь слушающимися крыльями, привычно защищая и оберегая, но земная пони заворочалась в объятьях. — Я уволена, — неохотно пробормотала она. — Вещи надо собирать. — Так я тебя и отпустил, — непреклонно уложил её обратно пегас, зарываясь носом во взмокшую макушку. — Тебе нужно работать, — напомнила Тай чисто из упрямства, уютно прижимаясь к груди Флэймхарта. — Работа, как известно — не… кхм. Век простоит, короче. — Но как же… — Энтайсинг Спаркл. Закрой свой прелестный рот и люби меня немедленно. — Есть, сэр, — тихо прошептала кобылка, улыбаясь и закрывая глаза. — Тай, а, Тай? — в голосе Флэймхарта слышалось озорство. — Ты правда любишь меня или просто хотела получить из-за упрямства? Энтайсинг нахмурилась, подняла на лукавое лицо пегаса взгляд и, поняв всё, наигранно возмутилась: — Ах вы, парочка интриганов! — Единственная парочка здесь — это мы с тобой. И я не слышу ответа на свой вопрос, — почти строго напомнил пегас. — Ты невыносим, — насупилась Тай и, помолчав, тихо, серьёзно сказала: — Я люблю тебя. И всегда буду любить.