Дьявольский зной

Доносившиеся с плаца дикие звуки подсказали Тай, что «жеребята», как называл их её муж, находятся в наиболее самозабвенном настроении, когда грань между тренировкой-игрой и реальностью незаметно стирается, и они начинают беситься всерьёз, порой никого вокруг себя не видя. Для Флэймхарта такие буйные головы опасны не были, но земной пони приходилось тщательно продумывать свой маршрут, чтобы обезумевший от азарта табун не вкатал её в песок. Энтайсинг Спаркл была неприкосновенной только тогда, когда остальные были способны помнить об этой самой неприкосновенности. А они, как правило, помнили. По какому-либо вопросу приходя к Флэймхарту, земнопони чувствовала на себе голодные взгляды, а затем слышала чьё-то предостерегающе-злобное шипение — и ощущение того, что ей глазами залезают под хвост, исчезало. Если она приходила, а супруга не оказывалось на месте, по отношению к ней всё равно не оказывали вольностей, потому что другую кобылку в армии найти будет легче, чем свою оторванную голову. Тай, здороваясь со смутно знакомыми пони, попадающимися на пути и невольно задерживающими взгляды на её прикрытых свободным платьем боках больше времени, чем полагается, неторопливо поднялась в кабинет Флэймхарта и уселась отдохнуть в его кресло. Окна выходили на плац, поэтому Энтайсинг решила скоротать время ожидания тем, что наблюдала, что же делают новобранцы. Сначала кобылка подумала, что они сражаются друг с другом стенка на стенку, но затем, наблюдая за ходом битвы и кое-как отбирая тех, за кем будет следить внимательнее, поняла, что все борются против всех. Намечались кое-какие альянсы, а через несколько минут составляющие их пони кидались друг на друга. Те, кто считал себя битым, отползали из-под не по-осеннему палящего солнца в тень и отдыхали; некоторые возвращались в схватку, некоторые — нет. Тай беспокоилась за такую игру, но, если уж никто никого не убивает по-настоящему, сообщать кому-нибудь было излишним. Однако кобылка встревожилась, когда на плац вбежала медпони, молодая земная кобылка, и с причитанием приложила копыто к щеке. За ней неторопливо следовал Флэймхарт, и Энтайсинг точно знала, что он закатывает глаза. Акустика на плаце была такой, что можно было свободно слышать, о чём они говорят, и белоснежная земнопони решила открыть окно, чтобы заодно подышать свежим воздухом. — Флэймхарт, ты с ума сошёл! Я же на всех медикаментов не напасусь! Ты бы ещё штыки им выдал! — Не выдал же, — спокойно ответил пегас, но в его голосе явно слышалось пренебрежение кобыльим нытьём. — Копытопашный бой — не самое страшное, что может быть. — Не самое страшное?! У тебя вперемешку все три расы! Земному пони сломать пегасу кости — как дыхнуть! Растяжения, переломы, даже разрывы — ты не подумал об этом? — А ты не подумала о том, что тут не летний лётный лагерь. — Но это не значит, что из-за этого можно устраивать здесь гладиаторские бои! — У меня, знаешь ли, была бы не самая весёлая работа без этого! Кольты, всё в норме? — Так точно! — грянул нестройный хор, искажаемый одышкой и першением. — Вот, видишь? И больше не прикапывайся ко мне. У меня есть мозг, я его люблю и не люблю, когда кто-то любит мой мозг без моего согласия, и всё такое, ясно? Тай слабо улыбнулась, закрыла окно и с сомкнутыми веками откинулась на спинку кресла. Через пару минут по доскам застучали копыта, и дверь открылась — тогда Тай посмотрела из-под ресниц. — Привет. — Привет, Тай, — Флэймхарт скинул мундир на кресло перед столом и отпил воды прямо из кувшина, копытом зачёсывая взмокшую у корней гриву назад. — Невыносимая жара… О, будешь? — Нет, я не устала. — Но снова пришла сюда в одиночестве, — укоризненно посмотрел на неё Флэймхарт, ставя кувшин на место. — Не могла хотя бы позвать Клир Блюбелл. — И оставить Роуз одну? — одарила его таким же упрекающим взглядом Тай. — Могла бы взять её, — закатил глаза пегас, поднимая копыто подошвой вверх. — Даже без разговоров «нечего маленькой кобылке делать в таком месте» — она бы и сама сюда с удовольствием бегала. Ты сейчас не в том положении, чтобы расхаживать на такие дальние дистанции в одиночестве, да ещё и по такому пеклу! Серьёзно, куда с каждым днём девается твоё благоразумие? Ты выкидываешь фортель за фортелем, я уже боюсь, что меня ждёт завтра. Хотя, нет, это я знаю — завтра мы идём на… ты чего так хитро улыбаешься? — земнопони подняла из-под стола знакомо выглядящий конверт в копыте. — А, ну да, как без сюрпризов. Мы же договаривались сходить вместе, в мой выходной. — Я не могла ждать, — улыбка Тай из лукавой сделалась извиняющейся. — Иногда ты бываешь невыносимой, — перегнувшись через стол, поцеловал кобылку в нос Флэймхарт. — Давай, расшифровывай. Энтайсинг довольно хихикнула и раскрыла конверт, вытаскивая снимки. Пегас внутренне напрягся, но, обнаружив на них только крылья, тайком выдохнул с облегчением. Двух единорогов дома было более чем достаточно. — Пегас, да? — улыбнулся он, обнимая Тай и гладя её копытом по спине. — Здорово. Что сказал врач, всё нормально? — С ним никаких… патологий. Нормальный, хорошо развивающийся жеребчик, — прижала уши земнопони, и это не укрылось от пегаса. — Замечательно. Он сказал что-нибудь ещё? — Ну… в общем-то… да. — Я так и думал. Даже почти догадываюсь, что. — Угу… возможно, мне будет очень трудно его родить… — И придётся делать кесарево. Да, я уже это видел. Флэймхарт отошёл от Тай, найдя что-то интересное в книжном шкафу и сосредоточенно перебирая копытом корешки. Земная пони почувствовала себя лишней, и ей это не понравилось. Нахмурившись, Тай спрыгнула с кресла и подошла к жеребцу: — Это как-то связано с той темой, на которую у тебя табу? В ответ — скупой кивок. — Мне нужно работать. Иди домой, Тай, Дезерт наверняка потеряла тебя. — Флэймхарт. — Домой. — Ты расскажешь мне хоть когда-нибудь? Не игнорируй меня! Пегас повернулся к ней с выражением холодной ярости во взгляде, и Энтайсинг невольно отшатнулась. — Нет. — Почему?! — Тай, я не хочу кричать на тебя. Поэтому представь, что фраза «потому что так будет лучше» прозвучала на повышенных тонах, — титанически сдержанным тоном, несмотря на искажающий пространство своей злобой взгляд, попросил Страж. Энтайсинг не боялась — эта агрессия была направлена не на неё. — Флэймхарт. Пожалуйста. Хоть что-нибудь. На своё прошлое я имею… — Если мне скажут, что смогут спасти только одного, я выберу тебя. Пегас резко развернулся к выходу, рассчитывая, что оглушённая этой фразой земная пони надолго прирастёт к одному месту, но вместо этого она прытко скакнула перед ним, загораживая путь, и со страхом спросила: — Что это значит? Ты готов пожертвовать своим сыном? — Тай, как я уже говорил, мне плевать, сколько у нас будет жеребят — один или десять. Мне не плевать, если ты умрёшь, — беспощадно отрезал Флэймхарт. — А ты умрёшь. Ты хочешь большую семью, но против природы не попрёшь — тебе в этом отношении повезло даже меньше, чем другим кобылам. Я знаю, что тебя ждёт. Я видел это и не соглашусь видеть снова. — Когда из глаз земнопони потекли слёзы, пегасу стало трудно сохранять отрешённый тон. Он положил копыто на её плечо. — Я не тиран. Это просто благоразумие. Я сделал ещё одну ошибку: так стремился оградить тебя от бед, что ты вообще забыла об их существовании. Но они есть, Тай, и иногда нам приходится делать тяжёлый выбор, очень тяжёлый, поверь мне. Земная пони не отвечала, подрагивая в беззвучных рыданиях. Не выдержав, пегас крепко прижал её к себе: — Я не желаю смерти нашему жеребёнку и буду счастлив, если всё закончится хорошо. Но я должен учитывать риски и мыслить рационально, пойми. Энтайсинг через силу кивнула и обняла Стража в ответ, несмотря на то, что на сей раз даже его голос не мог успокоить её. Слова медсестры о том, что земнопони может легко сломать кости пегасу, так и маячили у неё в голове. «Я ещё припомню ему это, когда всё закончится хорошо. Обязательно закончится», — пообещала себе земнопони.