Дьявольский зной

Красная шерсть в мглистом вечернем свете кажется кровью, пропитавшей настоящий оттенок шкуры. Когда Страж так долго и гипнотически смотрит в глаза Тай своими, перенявшими черноту мыслей, она не может думать ни о чём другом, кроме того, что это — не натуральный цвет Стража, это — багровая жидкость, въевшаяся в его тело. Её бесполезно выводить, её бессмысленно смывать. Сверху тут же ляжет новый слой свидетельств смерти и страданий, причинённых Флэймхартом. — Не отводи взгляда, — почти не двигая губами, тихо, но внятно приказывает пегас. Земнопони и не думала. Железное крыло легко удерживает её покорный подбородок, иногда смело, но неторопливо переходя по скулам к уху или затылку, чтобы пропустить шёлковые пряди сквозь перья. Перед Тай — самая тёмная и инфернальная ипостась её мужа. Ощущая себя тщедушным кроликом перед мускулистым удавом, земная пони медленно вытаскивает пуговицы мундира из прорамок. Сама высвобождает огонь, который через несколько минут сотрёт её в пыль своей яростью. Хищно наклонив голову набок, Флэймхарт безмолвно наблюдает за женой. Она по-прежнему не смеет отвести взгляда от его потемневших радужек. В его зрачках — преисподняя. В этом состоянии он не будет шептать ей на ухо смущающих до писка пошлостей. В самые грязные и вязкие глубины порока на этот раз её низвергнет один лишь его взгляд. Страж лениво, с завораживающей грацией слаженных движений стаскивает с себя мундир и внезапно бросает его на пол грудой рядом с собой, грубым и резким жестом сбрасывая вместе с тяжёлой добротной тканью часть злобы и напряжения. Грохочущий шорох, с которым одежда упала вниз, ударом колокола отозвался в голове Энтайсинг. Набат заставил её едва заметно качнуться вперёд, закрывая глаза, чтобы насладиться тем, как всё в её теле сжимается острой и сладкой дрожью в предвкушении игры на воспалённых, натянутых струнами нервах. Она прервала зрительный контакт. Наказание следует незамедлительно: копыто неуловимо проскальзывает в гриву, сжимает её на затылке и рывком приподнимает голову, а нежные подрагивающие губы сминаются безжалостным поцелуем. Длинный широкий язык вторгается за зубы без разрешения, которое ему и не требуется, и терзает каждый уголок, заставляя Тай дрожать и тихо скулить от интимной щекотки. Флэймхарт знает все слабые места в любых её зонах. Он долго играет с ней, доводя до подкашивающихся ног, до чуть слышных из-за боязни разбудить жеребят стонов, используя и язык, и зубы, и копыта, и крылья, но ей запрещая что угодно, кроме того, чтобы стоять перед ним и принимать жестокие ласки. Без права ответить. Без права защититься. Когда Энтайсинг чувствует кожей широкую твёрдую грудь — плавно прислоняется к ней, закрывая глаза. Сознание расплывается, по внутренней стороне бёдер растеклись узорами тонкие ручейки смазки, ноги почти не держат. Земнопони осмеливается поднять взгляд на мужа, измученный, затуманенный и возбуждённый взгляд, и тот, смягчаясь, подхватывает её на копыта и несёт в кровать, но секунды заботы и нежности длятся недолго, служа прологом к первой стадии грехопадения. Сегодня он снова окунёт её во все семь. С коротким вскриком, что можно принять за чересчур резкий вдох, Тай падает на постель, утопая спиной в одеяле и перине, и тут же оказывается вновь дезориентированной, когда копыта пегаса резко переворачивают её на живот. Пока Флэймхарт, хрипло рыча, быстро целует, кусает и вылизывает всё от холки до репицы хвоста, у земной пони есть время приподнять круп, выражая свою покорность. Опыт не подводит Стража — его кобылке редко требуются длительные прелюдии. Пегас прибегает к ним, чтобы насладиться лоснящимся телом, обласкать каждый женственный изгиб, попробовать на вкус стоны и ощутить тягу к себе, почувствовать, как Тай, отбрасывая природную робость, распутно раздвигает перед ним ноги, прогибает спину, чувственно трётся животом о его живот, зажимая между ними подрагивающий от желания член. Сейчас она заведена одной только исходящей от него аурой опасности и жестокости, готова принять его в себя целиком без лишних приготовлений. Но сегодня у Флэймхарта другие планы. Горячий язык обводит основание хвоста, с нарочитой медлительностью проходит по колечку ануса, вызывая полный стыдливости писк, и проскальзывает в истекающее смазкой лоно, раздвигая податливые стенки и кружа по ним. Страж почти рычит от отклика на это стоном, крепко впивается копытами в кьютимарки супруги, намеренно причиняя боль округлым бёдрам, и начинает вылизывать безо всякой жалости, покусывая налившиеся кровью губы и мощно рассасывая припухший клитор, не давая передохнуть и оставляя корчиться от ощущений. Не насыщаясь приглушёнными подушкой вскриками, отправляет копыта гулять по нежному телу, сминая и шлёпая круп, гладя живот и обводя полное вымя. Последнее движение заставляет распалённую земнопони запищать, словно девственницу. Она родила всего месяц назад, её железы полны молока, но извращённость Флэймхарта, похоже, не знает ни границ, ни приличий. Тай не уверена даже, что пегасу нравится больше: пробовать его на вкус или, смеясь, заставлять супругу краснеть и верещать: «Это не тебе!». Сейчас же ему из всех связанных с такой особенностью возможностей нужно было лишь то, что могло смутить Энтайсинг до заикания, превратить её в дрожащий комок робости, тяжело дышащий от волнения и стыдливой похоти. Пегас, не переставая терзать земную пони языком, растирает выступившие капли молока по туго налившимся кровью полукружьям сосков и обоими копытами сжимает вымя так, что оно вот-вот угрожает излиться. Пронзительный взвизг и напряжённая дрожь задних ног становятся ему наградой. Одним движением Флэймхарт по-хозяйски переворачивает Тай на спину, тут же приникая к испачканным молоком местам, быстро и сильно вылизывая их и дьявольски глядя земной пони в лицо. Тяжело дышащая, раскрасневшаяся, взъерошенная и возбуждённая — это зрелище заставляет пегаса, до сих пор наслаждающегося контролируемым ощущением заведённости, заскулить от сдерживаемого вожделения, заставляющего член нетерпеливо подёргиваться. Страж быстро обхватывает губами поочерёдно оба соска, поднимается и шагает вперёд, вставая над женой, смотрящей беззащитно и открыто поверх пылающих щёк. — Разведи ноги, — тихо, но уже без тени агрессии и угрозы приказывает пегас, не позволяя, однако, земной пони успокоиться, и водя копытами по всему её невольному телу. Твёрдый и уверенный голос искажается лишь шипением глубокого, тяжёлого дыхания. — И не бойся. Энтайсинг выполняет приказ, не задумываясь, и пластично выгибается на кровати с эротичным до безумия полустоном, когда пегас мягко кладёт копыто прямо на влажный клитор, лаская и массируя. Глаза Флэймхарта с нескрываемым голодом скользят по каждому высвеченному луной изгибу желанного тела, и, пытаясь хоть как-то обуздать своё желание, он напористо водит головкой члена между половых губ, по приоткрывшемуся входу, сочащемуся густой, скользкой смазкой. Сегодня одной её не будет достаточно. Земнопони распахивает глаза и снова умывается жаром румянца, когда доводящий предвкушением до исступления член отстраняется, а к её тугому анальному отверстию прижимается нечто прохладное и маслянистое. Крем? Вазелин? Смазка? Тай не находит смелости спросить, она лишь дико и испуганно смотрит в горящие безумным желанием глаза Флэймхарта и понимает, что пощады не будет. Пегас, несмотря на своё звериное настроение, вдруг наклоняется к ней и ласкает губы самым нежным поцелуем из всех известных, жёсткими крыльями оглаживает мягкие бока, и крем будто согревается от жара её тела, подготавливающее его копыто уже доставляет наслаждение, а тугое отверстие, кажется, податливо приоткрывается в ответ на ласку. Насыщенное наслаждение наполняет тело Энтайсинг, и она безропотно становится на ноги, когда муж вполголоса, и сам подрагивая от предвкушения, приказывает ей сделать это. На спину тяжело и сокровенно ложится его вес. Проникновение, плавное и тугое, заставляет скулить и крупно вздрагивать. — Тише, — путано уговаривает Флэймхарт, взывая ко всем запасам терпения и любви, доступным ему. Владевшая им вначале злоба отступила на задний план. — Сейчас будет хорошо, только не сжимайся… сильно… Селестия, как нежно… Не в силах дождаться, когда Тай привыкнет к новому роду наполненности, он начинает двигаться — медленно, но глубоко. Тесное, немного липкое ощущение, обнимающее жёсткую длину члена, заставляет пегаса глухо застонать и ускориться. Он не жалел смазки, но земнопони всё равно умудряется ловить и замедлять его сжатиями, тихо хныкая от непривычной распирающей изнутри тяжести. Свирепое рычание в тут же после этого оказавшийся закушенным загривок пресекает попытку Энтайсинг переступить задними ногами и замедлить мужа, сбить его с нарастающего ритма — и затем начинается безжалостная долбёжка. Животное, тщательно подавляемое Стражем во время прелюдии и подготовки, вернулось, беря своё, вымещая накопленную одержимость. Флэймхарт властно мнёт и терзает копытами безропотное, преданное тело, вбиваясь в него с несдерживаемым удовольствием. Тай чувствует повлажневшими от пота корнями гривы палящее дыхание пегаса, слышит заглушаемое укусами рычание и лишь запрокидывает голову, обнажая белую шею: возьми, насладись, это всё твоё. Покорность сводит с ума, пробуждая древнейшие инстинкты, а между задних ног ненасытно и уверенно пробирается копыто Стража, делясь с земнопони наслаждением, дразня её и успокаивая испытанными движениями. Пегас разрешает жене припасть на передние ноги, когда она близится к бессилию от стимуляции и огненного возбуждения, и ускоряет фрикции до безопасного предела, умудряясь помнить, насколько нежное и чувствительное место в этот раз служит ему усладой. Тай торопливо закусывает подушку так, будто хочет запихать себе в рот её всю, и наконец даёт волю стонам и крикам, вжимаясь грудью в постель и выше задирая круп. Флэймхарт почти до крови раскусывает себе губу и врывается до обоюдной боли глубоко, вместе с этим сильно прижимая раздразненный клитор дрожащим копытом. Вытекая наружу сквозь зажатый тисками нежных мышц член, по слипшейся и потемневшей шерсти Тай медленно ползут комья семени. Когда взаимная дрожь достигает пика и резко исчезает, Страж крепко прижимает земную к себе и осторожно валится с ней в развороченную постель, до перестилки которой им обоим не будет дела. Разом успокоившись и снова став самим собой, он слепо касается искусанной шеи, что завтра скроется под газовым шарфом, короткими быстрыми поцелуями, словно закрепляя каждый оставленный след. Энтайсинг отвечает на это коротким, чуть слышным мурлыканьем, но Флэймхарт всё равно уточняет слегка дрогнувшим голосом: — Всё хорошо? Мне… выйти из тебя? — Останься… — неразборчиво мычит Тай, а затем звонко воркует, когда кроваво-красные перья с шорохом укрывают её вместо одеяла. Страж, понимая, что это — последнее её осмысленное слово на сегодня, облизывает губы и закрывает глаза, но через пару секунд земнопони вдруг поднимает одно из ушей: — Расскажешь что-нибудь? Флэймхарт снова закусывает нижнюю губу, отыскивая что-нибудь безопасное, что можно поведать о том, почему он сегодня с порога бросил супругу в постель и оттрахал, забыв о её мнении и табу. Пожалуй, одна вещь может её позабавить. — Я видел, как Селестия истерит, словно избалованная безмозглая кобылка, — бархатно шепчет Страж Тай на ухо, — а главы кланов носятся по залу, врезаясь друг в друга и хватаясь за головы с диким ором. — Ты носился вместе с ними и тоже верещал, как кобылка, угадала? Шлепок по крупу. — Не так уж сильно ты выжата, как говорила, когда мы это обсуждали, раз ещё можешь подкалывать? — резко оказывается сверху Флэймхарт, лукаво улыбаясь. — Может, в таком случае, поищем твоему рту более приятное и полезное применение? И Тай с карикатурным визгом принимается отбиваться от него.